Поиск

Спасибо за мысли, спасибо за отзыв, Миша.<br/>
<br/>
Мой памфлет называется не просто «Деньги — зло», а «Деньги — зло в мире отчуждение», на что многие так и не обратили внимание. Само название звучит как тезис, который автор должен доказать в своем опусе. Автор это сделал более умозрительно, дергая за эмоциональные струнки слушателя, отчего опус звучит живо, не сухо, как у ученного человека.<br/>
Автор задает вопрос: «А есть ли альтернатива деньгам?» и сам же отвечает: «Нет». Но есть отношение к деньгам, давая свой взгляд н деньги, свою интерпретацию:<br/>
"… деньги — это наше отношение к ресурсам, с точки зрения их эксплуатации и потребления как конечного продукта и чем больше у тебя влияния в социуме, тем больше у тебя денег, чтобы дальше поддерживать свое влияние, при этом превращая электорат, вернее, уже подданных, в послушную массу, утверждающая, что «деньги — это энергия». "<br/>
<br/>
Это если бОльшая масса денег концентрируется в руках банкиров-олигархов или промышленников-олигархов! Вот, почему с приходом левых сил они национализируют банки — чтобы контролировать денежные потоки и самим устанавливать проценты по кредитам для промышленным предприятий, как правило, народных. В основном народные банки субсидируют отрасли промышленности для роста производства, создания новых рабочих месть и т д. Здесь я не буду освещать всю схему как должна функционировать экономика и что экономика работает на человека, а не человек на нее. <br/>
И лирика:<br/>
Утверждать, что деньги — это энергия, это не раскрывать их природу как средства порабощения и контроля. Ведь, не секрет, что у тех, у кого есть большие деньги, у тех есть контроль над душами. Так вот, эти души не должны позволять собою распоряжаться! Вот, почему так необходимо контролировать тех, кто распоряжается большими деньгами, ибо в конечном итоге, человек за счет денег начинает порабощать другого человека, создавая условия «человек человеку лупус», при этом сам обесчеловечиваясь. Государство, справедливое государство, в форме правительства, не должно сращиваться с олигархами, создавая ГМК, а должно быть конституционным гарантом защиты населения от произвола самых богатых и по своим ресурсам перевешивать всех богачей, не создавая условия возникновения олигархата, состоящий из компрадорской буржуазии. <br/>
<br/>
PS: И да, хорошая идея написать рассказ, посвященный теме о ростовщичестве, то есть о финансово-кредитной системе, калечащая жизнь предпринимателей и простых граждан и как возникали из-за них все мировые войны.<br/>
<br/>
Можно прибегнуть к главным фигуранта: Генри Форд, боровшийся с Марганами и Рокфеллерами, создавая прообраз народного банка, обслуживающий рабочих его предприятия, да и в целом всю им созданную компанию, когда он, в отличие от других предпринимателей, не влезал в вечные долги, осуществлял социальные программы для своих рабочих, давал возможность им учиться, строил детсады, а в период Великой депрессии, не прекращал производства и платил своим рабочим хорошую зарплату.<br/>
<br/>
PSS: Заранее прошу прощения за субурный стиль, приболел, голова не соображает сейчас, а отвечать надо, тем более, вы, Миша, не такой упертый маркобес. ) Жму руку!

Дюма будут читать и через 100 лет. И такой Хемингуэй будут помнить. Читать, правда, будут меньше, потому что он посерьезнее, чем Дюма, а легкие приключенческие истории всегда популярнее. Мушкетеров читают больше, чем Фауста, Сумерки читают больше, чем Божественную комедию.<br/>
А еще через сто лет будут читать Уэлса, Шекли, Генри, Чехова. И Кинга будут читать. И это не зависит от того, как вы оцениваете его кругозор — а потому эта оценка не существенна. <br/>
«Те самые детали и фон, который по-вашему не важен» — это вы говорите, а не я. Я говорю, что работа Департамента полиции не существующего города не важна, если история не о нем. Это даже не фон — это стартовое допущение, примерно как «Люди запросто летают к звездам» или «Демоны существуют». <br/>
«При этом дрянь выдаётся за народное творчество (сказки)» — я так понимаю, вы про Афнасьева и его «Заветные русские сказки»? Тогда есть плохие новости — он реально собирал и изучал фольклор, в том числе и запрещенный цензурой и церковью. Так что у него реально народное творчество — как есть, а не каким его хочется видеть. И книга предназначалась для профильных специалистов. Добрые и мудрые сказки со счастливым концом вообще далеки обычно от настоящего народного творчества.<br/>
А если брать не народное, а именно литературное — то есть Пушкин!<br/>
Пушкин со сказками про царевну, которая потеряла то, что у женщины между ног, и герой должен это вернуть, и находит вот их целую коллекцию — «Все отборные, с кудрями!». А потом они все разлетелись и ему пришлось штаны снять и приманивать их тем, что им нравится.<br/>
Такой вот он, Пушкин — с похабщиной и матами, в том числе. Но он все равно Пушкин, так что порой одно другому не мешает совершенно. <br/>
«она возненавидит социализм» — давайте не будем унижаться, опускаясь до политики. Нет на свете социализма, давно уже и слава богу. <br/>
Что до советской литературы, то у нее было несколько проблем: подчинение творчества идеологии, ограниченный набор допустимых тем (никакого «Экзорциста» или «1984» на советском пространстве быть не может!), невозможность написать как в СССР творится что-то плохое, вроде «Подвиньтесь!» или «Бегущего». Порой еще подводит «производственный» уклон.<br/>
И кто у нас крут? <br/>
Стругатские, например, или Беляев. <br/>
И что они делают?<br/>
Переносят действие в воображаемое место и время, отрывают его от реальной действительно за окном — и только там появляются Пикник или Человек, потерявший лицо.<br/>
Сидели бы они привязанные с СССР — не смогли ничего этого написать. Только благодаря тому, что они вырвались за рамки советской действительности, появились отличные книги.<br/>
Потому что писатель — не инженер. Писать — демиург. Он создает мир, свой собственный. И не обязан тащить в космос, параллельный мир или воображаемую страну на другом конце планеты то, что видит за окном. Может — но не обязан. И художник, и режиссер и музыкант — тоже. Строго следовать за реальностью должен историк, и его истории — документальные. Но это уже совсем другое дело.

Во-первых, да. Я считаю, что крестьяне «глупее» многих других. Не потому, что они тупы, а потому, что взгляд их крайне узок. Да и куда смотреть крестьянину? Зачем ему устройство атома или политические веяния в Москве? У крестьянина есть земля, земля родит. Он либо может прокормить детей, либо не может. И дети его либо будут следовать его наследству, либо не будут. Всё! Какая разница крестьянину, сидит ли на троне Василий Иванович или Генрих 3? Что для него лично изменится? Только процент, отдаваемый хозяину. <br/>
А во-вторых, никто не собирается ни замалчивать ужасные страницы, ни даже обелять их. Вы неправильно поняли! Я никогда не говорил, что «не было ужасов, голода, расстрелов, превышения полномочий» и так далее. Я лишь прошу не зацикливаться на них! Ведь всё то же самое было и до революции 17-го года, и после. Но! Прошу обратить внимание: в РИ 300 лет (!!!) крестьяне находились на положении рабов. Из них выдаивали все соки, крестьянские бунты подавлялись. Крестьяне дохли от голода и болезней. Триста лет! И — ничего! Никто не обвиняет кровавого царя-батюшку в голоде ни в 16, ни в 17, ни 18 и 19-м веке! А тут, панимаешь, загнали нещастное крестьянство в колхозы — и через 30 лет забыли про голод, бедность, детскую смертность в 80%, про оспу, полиомиелит, забыли как крестьянки на себе плуг вместо лошади таскали… Плохо сделали большевики, очень плохо! Надо было лучше! Нигде в мире (!!!) такого результата за всю историю человечества не добились — а эти, уроды кровавые, получили! Так не будем же обелять этих чмырей, пусть потомки помнят этих гадов…<br/>
Пусть помнят. Но не надо замалчивать и результаты их зверств. Всего лишь.

Тут один потц упрекнул народ, что они реагируют на короткие рассказы, написав отзыв под моим рассказом в моей озвучке, цитата: «Скоро рассказики будут в пару предложений».<br/>
Этот потц даже не знал, что однажды Эрнест Хемингуэй заключил пари, что напишет самый короткий рассказ, причем способный растрогать даже отъявленного мерзавца. И Хэм выиграл пари. ОН написал на ресторанной салфетке следующее: «Продаются детские ботиночки. Неношеные» (в оригинале — «For sale: baby shoes, never worn»).<br/>
<br/>
А вот еще образцы самых коротких рассказов:<br/>
<br/>
Фредерик Браун сочинил кратчайшую страшную историю из когда-либо написанных:<br/>
<br/>
«Последний человек на Земле сидел в комнате. В дверь постучались…»<br/>
<br/>
* * *<br/>
<br/>
Американский писатель О. Генри выиграл конкурс на самый короткий рассказ, который имеет все составляющие традиционного рассказа — завязку, кульминацию и развязку:<br/>
<br/>
«Шофер закурил и нагнулся над бензобаком, посмотреть много ли осталось бензина. Покойнику было двадцать три года».<br/>
<br/>
Алан Е. Майер «Невезение»<br/>
<br/>
Я проснулся от жестокой боли во всем теле. Я открыл глаза и увидел медсестру, стоящую у моей койки.<br/>
— Мистер Фуджима, — сказала она, — вам повезло, вам удалось выжить после бомбардировки Хиросимы два дня назад. Но теперь вы в госпитале, вам больше ничего не угрожает.<br/>
Чуть живой от слабости, я спросил:<br/>
— Где я?<br/>
— В Нагасаки, — ответила она.<br/>
<br/>
Джейн Орвис «Окно»<br/>
<br/>
С тех пор как Риту жестоко убили, Картер сидит у окна. Никакого телевизора, чтения, переписки. Его жизнь — то, что видно через занавески. Ему плевать, кто приносит еду, платит по счетам, он не покидает комнаты. Его жизнь — пробегающие физкультурники, смена времен года, проезжающие автомобили, призрак Риты.<br/>
<br/>
Картер не понимает, что в обитых войлоком палатах нет окон.<br/>
<br/>
* * *<br/>
<br/>
Англичане тоже организовывали конкурс на самый короткий рассказ. Но по условиям конкурса в нем должны были быть упомянуты королева, Бог, секс, тайна. Первое место присудили автору такого рассказа:<br/>
<br/>
«О Боже, — воскликнула королева, — я беременна и не знаю от кого!»<br/>
<br/>
Лариса Керкленд «Предложение»<br/>
<br/>
Звездная ночь. Самое подходящее время. Ужин при свечах. Уютный итальянский ресторанчик. Маленькое черное платье. Роскошные волосы, блестящие глаза, серебристый смех. Вместе уже два года. Чудесное время! Настоящая любовь, лучший друг, больше никого. Шампанского! Предлагаю руку и сердце. На одно колено. Люди смотрят? Ну и пусть! Прекрасное бриллиантовое кольцо. Румянец на щеках, очаровательная улыбка.<br/>
<br/>
Как, нет?!<br/>
<br/>
* * *<br/>
<br/>
Классический пример лаконичности спартанцев — их ответ на письмо царя Македонии Филиппа II, завоевавшего многие греческие города:<br/>
<br/>
«Советую вам сдаться немедленно, потому что, если моя армия войдет в ваши земли, я уничтожу ваши сады, порабощу людей и разрушу город».<br/>
<br/>
На это спартанские эфоры ответили одним словом: «Если».<br/>
<br/>
Чарльз Энрайт «Призрак»<br/>
<br/>
Как только это случилось, я поспешил домой, чтобы сообщить жене печальное известие. Но она, похоже, совсем меня не слушала. Она вообще меня не замечала. Она посмотрела прямо сквозь меня и налила себе выпить. Включила телевизор. В этот момент раздался телефонный звонок. Она подошла и взяла трубку. Я увидел, как сморщилось ее лицо. Она горько заплакала.<br/>
<br/>
Роберт Томпкинс «В поисках Правды»<br/>
<br/>
Наконец в этой глухой, уединенной деревушке его поиски закончились. В ветхой избушке у огня сидела Правда.<br/>
Он никогда не видел более старой и уродливой женщины.<br/>
— Вы — Правда?<br/>
Старая, сморщенная карга торжественно кивнула.<br/>
— Скажите же, что я должен сообщить миру? Какую весть передать?<br/>
Старуха плюнула в огонь и ответила:<br/>
— Скажи им, что я молода и красива!<br/>
<br/>
* * *<br/>
<br/>
Виктор Гюго отправил издателю рукопись романа «Отверженные» с сопроводительным письмом:<br/>
<br/>
«?»<br/>
<br/>
Ответ был не менее лаконичен:<br/>
«!»<br/>
<br/>
* * *<br/>
<br/>
B конкурсe на самую короткую автобиографию победила одна пожилая француженка, которая написала:<br/>
<br/>
«Раньше у меня было гладкое лицо и мятая юбка, а теперь — наоборот».<br/>
<br/>
* * *<br/>
<br/>
И в заключение знаменитый моностих Валерия Брюсова 1895 года:<br/>
<br/>
«О закрой свои бледные ноги».<br/>
Самые короткие в мире рассказы<br/>
004<br/>
Однажды редактор журнала «New Time» Стив Мосс решил провести конкурс, участникам которого предлагалось написать рассказ длиной в 55 слов, но чтобы при этом в тексте сохранялись стройный сюжет, проработанность персонажей и необычная развязка. Он получил отклик таких масштабов, что по результатам конкурса удалось собрать целый сборник, получивший название «Самые короткие в мире рассказы»<br/>
<br/>
Несчастная<br/>
<br/>
Говорят, зло не имеет лица. Действительно, на его лице не отражалось никаких чувств. Ни проблеска сочувствия не было на нем, а ведь боль просто невыносима. Разве он не видит ужас в моих глазах и панику на моем лице? Он спокойно, можно сказать, профессионально выполнял свою грязную работу, а в конце учтиво сказал: «Прополощите рот, пожалуйста».<br/>
<br/>
Дэн Эндрюс<br/>
<br/>
Рандеву<br/>
<br/>
Зазвонил телефон.<br/>
— Алло, — прошептала она.<br/>
— Виктория, это я. Давай встретимся у причала в полночь.<br/>
— Хорошо, дорогой.<br/>
— И пожалуйста, не забудь захватить с собой бутылочку шампанского, — сказал он.<br/>
— Не забуду, дорогой. Я хочу быть с тобой сегодня ночью.<br/>
— Поторопись, мне некогда ждать! — сказал он и повесил трубку.<br/>
Она вздохнула, затем улыбнулась.<br/>
— Интересно, кто это, — сказала она.<br/>
<br/>
Николь Веддл<br/>
<br/>
Чего хочет дьявол<br/>
<br/>
Два мальчика стояли и смотрели, как сатана медленно уходит прочь. Блеск его гипнотических глаз все еще туманил их головы.<br/>
— Слушай, чего он от тебя хотел?<br/>
— Мою душу. А от тебя?<br/>
— Монетку для телефона-автомата. Ему срочно надо было позвонить.<br/>
— Хочешь, пойдём поедим?<br/>
— Хочу, но у меня теперь совсем нет денег.<br/>
— Ничего страшного. У меня полно.<br/>
<br/>
Брайан Ньюэлл<br/>
<br/>
Судьба<br/>
<br/>
Был только один выход, ибо наши жизни сплелись в слишком запутанный узел гнева и блаженства, чтобы решить все как-нибудь иначе. Доверимся жребию: орел — и мы поженимся, решка — и мы расстанемся навсегда.<br/>
Монетка была подброшена. Она звякнула, завертелась и остановилась. Орел.<br/>
Мы уставились на нее с недоумением.<br/>
Затем, в один голос, мы сказали: «Может, еще разок?»<br/>
<br/>
Джей Рип<br/>
<br/>
Вечерний сюрприз<br/>
<br/>
Блестящие колготки туго и соблазнительно облегали прекрасные бедра — чудесное дополнение к легкому вечернему платью. От самых кончиков бриллиантовых сережек до носков изящных туфелек на тонких шпильках — все было просто шикарно. Глаза с только что наведенными тенями рассматривали отражение в зеркале, и накрашенные яркой красной помадой губы растягивались от удовольствия. Внезапно сзади послышался детский голос:<br/>
«Папа?!»<br/>
<br/>
Хиллари Клэй<br/>
<br/>
Благодарность<br/>
<br/>
Шерстяное одеяло, что ему недавно дали в благотворительном фонде, удобно обнимало его плечи, а ботинки, которые он сегодня нашел в мусорном баке, абсолютно не жали.<br/>
Уличные огни так приятно согревали душу после всей этой холодящей темноты…<br/>
Изгиб скамьи в парке казался таким знакомым его натруженной старой спине.<br/>
«Спасибо тебе, Господи, — подумал он, — жизнь просто восхитительна!»<br/>
<br/>
Эндрю Э. Хант<br/>
<br/>
Высшее образование<br/>
<br/>
— В университете мы просто протирали штаны, — сказал Дженнингс, вымывая грязные руки. — После всех этих сокращений бюджета они многому вас не научат, они просто ставили оценки, и все шло своим чередом.<br/>
— Так как же вы учились?<br/>
— А мы и не учились. Впрочем, можешь посмотреть, как я работаю.<br/>
Медсестра открыла дверь.<br/>
— Доктор Дженнингс, вы нужны в операционной.<br/>
<br/>
Рон Баст<br/>
<br/>
Решающий миг<br/>
<br/>
Она почти слышала, как двери ее тюрьмы захлопываются.<br/>
Свобода ушла навсегда, теперь ее судьба в чужих руках, и никогда ей не увидеть воли.<br/>
В голове ее замелькали безумные мысли о том, как хорошо бы сейчас улететь далеко-далеко. Но она знала, что скрыться невозможно.<br/>
Она с улыбкой повернулась к жениху и повторила: «Да, я согласна».