Поиск

— Император приказал отсечь Артемию голову мечом. После такого приговора святой был уведен на место казни и шествовал туда с несказанною радостью, желая «разрешиться и со Христом быть», — читал Гаст охрипшим от волнения голосом. — Придя же на место, где должна была совершиться над ним казнь, он испросил себе время для молитвы и, обратившись к востоку, трижды преклонил колена и долго молился. После сего он услышал с неба голос, который говорил:<br/>
– Войди со святыми принять уготованную тебе награду.<br/>
После этих слов Артемий Петрович положил здоровую руку на руку Гаста и заговорил в подушку, глухо, так что его было слишно только рядом на койке.<br/>
— На прошлом допросе они все лезли ко мне с этой картиной и с этой саблей: для чего, мол, рисовал, да почему написал такую надпись. И вот я, выйдя из себя, сболтнул из гордости, что царь Михаил Федорович был избран в 1613 году собором, поелику он находился в свойстве с царем Иоанном через его жену. А мои родичи – свояки великому князю Дмитрию Ивановичу через великую княгиню Анну. Они, стало быть, родня московских великих князей и могут быть избраны на царство – и дети мои, и внучаты и правнучаты.<br/>
— O, mein Gott! Вы себя погубили! – воскликнул Гаст.<br/>
— Затем я отказался от моих слов, якобы сказанных дуростью, но из меня их снова тянули на пытке. Я их не признал.<br/>
— Oh, mein tapfer Herr! – пробормотал верный немец сквозь слезы.<br/>
— От меня требовали признания, что я готовил заговор супротив государыни. Ее свергнуть с престола, а самому сделаться царем. Я не признал и этого.<br/>
— О, зачем вы не уступили этим злодеям! – воскликнул Гаст.<br/>
Услышав это восклицание, в спальню заглянул дежурный офицер, однако не увидел ничего предосудительного и вернулся читать в свою комнату.<br/>
— Ночью накануне пытки мне не спалось… — через силу заговорил Волынский.<br/>
— И я не спал, mein Herr, — признался слуга.<br/>
— Я рассуждал, как ты: я могу сказать им все, чего они требуют. Это будет неправда, и после этой неправды они меня замучают, убьют и ограбят. Если я скажу правду, меня также будут мучать, убьют и ограбят. Так лучше я буду говорить правду. Всю ночь я молился и думал, могу ли я все это выдержать, как святой Артемий. И вот, я смог. Слышишь ли, мой добрый друг, я смог!<br/>
К изумлению Гаста, Артемий Петрович зашелся тихим, довольным смехом.

Меня дважды исключали из комсомола. Почему? Да за правду!<br/>
<br/>
***<br/>
<br/>
—Ах, да, если я не ослышался, — тут иностранец снова обернулся к Игорю, — вы изволили говорить, что Господь Бог создал человечество ради того, чтобы послушать Пятую симфонию Чайковского. <br/>
— Нет, вы не ослышались, — учтиво ответил Игорь, — именно это я и говорил.<br/>
— Ах, как интересно! — воскликнул иностранец.<br/>
«А какого черта ему надо?» — подумала Нюра и нахмурилась.<br/>
— А вы соглашались с вашим собеседником? – осведомился неизвестный, повернувшись вправо к Нюре.<br/>
— На все сто! – подтвердила та, выказывая своё неудовольствие.<br/>
— Изумительно! – воскликнул непрошеный собеседник и, почему-то воровски оглянувшись и приглушив свой низкий голос, сказал: — Простите мою навязчивость, но я так понял, что вы, помимо всего прочего, верите в бога? – он сделал удивлённые глаза и прибавил: – Клянусь, я никому не скажу.<br/>
— Да, мы верим в бога, – чуть улыбнувшись удивлению интуриста, ответил Игорь. – Но об этом можно говорить совершенно свободно. У нас демократия и свобода вероисповедания.<br/>
Иностранец встал, а вместе с ним и молодые люди, спросил, даже привизгнув от любопытства:<br/>
—Значит, вы — верующие?!<br/>
— Да, мы — верующие, — улыбаясь, ответил Игорь, а Нюра подумала, рассердившись: «Вот прицепился, заграничный гусь!»<br/>
– Ох, какая прелесть! – вскричал удивительный иностранец и завертел головой, глядя то на Игоря, то на Нюру.<br/>
– В нашей стране вера в бога никого не удивляет, – дипломатически вежливо сказал Игорь, – большинство нашего населения сознательно и уже как несколько лет снова вернулась к вере наших предков, то есть, в Православие. Например, наши бывшие комсомольцы и пропагандисты стали попами. Как говорится, все возвращается на круги своя.<br/>
Тут иностранец отколол такую штуку: встал и пожал изумленному Игорю руку, произнеся при этом слова:<br/>
– Позвольте вас поблагодарить от всей души!<br/>
– За что это вы его благодарите? – заморгав, осведомилась Нюра.<br/>
– За очень важное сведение, которое мне, как путешественнику, чрезвычайно интересно, – многозначительно подняв палец, пояснил заграничный чудак.<br/>
Важное сведение, по-видимому, действительно произвело на путешественника сильное впечатление, потому что он с подозрением обвел глазами дома, как бы опасаясь в каждом окне увидеть по одному бывшему комсомольцу обращенного в попа.<br/>
«Нет, он не англичанин...» – подумал Игорь, а Нюра подумала: «Где это он так наловчился говорить по-русски, вот что интересно!» – и опять нахмурилась.<br/>
– Но, позвольте вас спросить, – после тревожного раздумья спросил заграничный гость, — ведь это возврат назад, не так ли?<br/>
– А может, к истокам? – возразил Игорь иностранца. —Ведь согласитесь, человек без веры подобен животному. <br/>
– Браво! – вскричал иностранец, – браво! Значит, вы полагаете, что атеисты, отрицающие бога, подобны животным? Ну, а как же ваш отец?! Ведь, Павел Петрович, если я не ошибаюсь, не изменил своего мировоззрения, не так ли? Ведь, он же не принял веры в бога и остался, как и прежде, атеистом?<br/>
—Прошу прощения, но откуда вы знаете, моего отца?<br/>
—О, это к делу не относится, — бросил иностранец.<br/>
—Нет, погодите, погодите… как вас там? Вы, кажется, не представились!<br/>
— Да, Игорь Павлович Рыбкин, я не представился. Но это недоразумение можно быстро исправить. Вот, пожалуйста, моя визитная карточка. —У иностранца, как у фокусника, по мановению ока в руке оказалась книжечка в темно-синем переплете, плотный конверт хорошей бумаги и визитная карточка.<br/>
<br/>
(Отрывок из «Шерше ля фам»)