Поиск

Здравствуйте!<br/>
Из автобиографического романа французского писателя Анри Барбюса «Огонь» (1916 г.)<br/>
Некоторые выдержки из последней 24 главы ( Заря). На мой взгляд эту главу из романа необходимо внести в школьную программу на всем земном шаре!<br/>
""" Мрачные, гневные возгласы этих людей, прикованных к земле, вросших в<br/>
землю, раздаются все громче и разносятся ветром:<br/>
— Довольно войн! Довольно войн!<br/>
— Да, довольно!<br/>
— Воевать глупо! Глупо! — бормочут они. — Да и что это все означает,<br/>
все это, все это, о чем нельзя даже рассказать?<br/>
Они ворчат, рычат, как звери, столпившись на клочке земли, который<br/>
хочет отнять у них стихия. На их лицах висят изодранные маски. Их<br/>
возмущение так велико, что они задыхаются.<br/>
— Мы созданы, чтобы жить, а не околевать здесь!<br/>
— Люди созданы, чтобы быть мужьями, отцами, людьми, а не зверьми,<br/>
которые друг друга ненавидят, травят, режут!<br/>
— И везде, везде — звери, дикие звери, загнанные, загубленные звери.<br/>
Погляди, погляди!<br/>
… Я никогда не забуду этих беспредельных полей; грязная вода смыла<br/>
все краски, срыла все выступы, смешала все очертания; изъеденные жидкой<br/>
грязью, они расползаются и растекаются во все стороны, заливая искромсанные<br/>
сооружения из кольев, проволок, балок, и среди этих мрачных стиксовых<br/>
просторов сила рассудка, логики и простоты вдруг потрясла этих людей, как<br/>
безумие.<br/>
Их явно волнует и мучает мысль: попробовать зажить настоящей жизнью на<br/>
земле и стать счастливыми. Это не только право, но и обязанность, и<br/>
конечная цель, и добродетель; ведь общественная жизнь создана только для<br/>
того, чтобы облегчать каждому личную внутреннюю жизнь."""""<br/>
"""""""" А все-таки, — бурчит стрелок, сидя на корточках, — некоторые воюют,<br/>
и у них в голове другая мысль. Я видел молодых, им плевать было на идеи.<br/>
Для них главное — национальный вопрос, а не что-нибудь другое; для них<br/>
война — вопрос родины: каждый хочет возвеличить свою родину за счет других<br/>
стран. Эти парни воевали, и хорошо воевали.<br/>
— Эти парни молоды. Они молоды! Их надо простить.<br/>
— Можно хорошо работать и не знать хорошенько, что делаешь.<br/>
— А правда, люди — сумасшедшие! Это всегда нужно помнить!<br/>
— Шовинисты — это вши… — ворчит какая-то тень.<br/>
Они повторяют несколько раз, словно продвигаясь ощупью:<br/>
— Надо убить войну! Да, войну! Ее самое!<br/>
Тот, кто вобрал голову в плечи и не поворачивался, упорствует:<br/>
— Все это одни разговоры. Не все ли равно, что думать! Надо победить,<br/>
вот и все!<br/>
Но другие уже начали доискиваться истины. Они хотят узнать, заглянуть<br/>
за пределы настоящего времени. Они трепещут, стараясь зажечь в себе свет<br/>
мудрости и воли.<br/>
В их голове роятся разрозненные мысли, с их уст срываются нескладные<br/>
речи:<br/>
— Конечно… Да… Но надо понять самую суть… Да, брат, никогда<br/>
нельзя терять из виду цель.<br/>
— Цель? А разве победить в этой войне — не цель? — упрямо говорит<br/>
человек-тумба.<br/>
Двое в один голос отвечают ему:<br/>
— Нет!"""""<br/>
""""" Кто-то говорит:<br/>
— Нас спросят: «В конце концов для чего воевать?» Для чего, мы не<br/>
знаем; но для кого, это мы можем сказать. Ведь если каждый народ ежедневно<br/>
приносит в жертву идолу войны свежее мясо полутора тысяч юношей, то только<br/>
ради удовольствия нескольких вожаков, которых можно по пальцам пересчитать.<br/>
Целые народы, выстроившись вооруженным стадом, идут на бойню только для<br/>
того, чтобы люди с золотыми галунами, люди особой касты, могли занести свои<br/>
громкие имена в историю и чтобы другие позолоченные люди из этой же<br/>
сволочной шайки обделали побольше выгодных делишек, словом, чтоб на этом<br/>
заработали вояки и лавочники. И как только у нас откроются глаза, мы<br/>
увидим, что между людьми существуют различия, но не те, какие принято<br/>
считать различиями, а другие; тех же, что принято считать различиями, не<br/>
существует.""""<br/>
""" Человек стоит на коленях; он согнулся, уперся обеими руками в землю,<br/>
отряхивается, как дог, и ворчит:<br/>
— Они тебе скажут: «Друг мой, ты был замечательным героем!» А я не<br/>
желаю, чтоб мне это говорили! Герои? Какие-то необыкновенные люди? Идолы?<br/>
Брехня! Мы были палачами. Мы честно выполняли обязанности палачей. И, если<br/>
понадобится, еще будем усердствовать, чтобы настоящие враги жили<br/>
припеваючи. Убийство всегда гнусно, иногда оно необходимо, но всегда<br/>
гнусно. Да, мы были суровыми, неутомимыми палачами! И пусть меня не<br/>
называют героем за то, что я убивал немцев!<br/>
— И меня тоже! — кричит другой так громко, что никто не мог бы ему<br/>
возразить, даже если б осмелился. — И меня тоже пусть не называют героем за<br/>
то, что я спасал жизнь французам! Как? Неужели надо обожествлять пожар,<br/>
потому что красиво спасать погибающих?<br/>
— Преступно показывать красивые стороны войны, даже если они<br/>
существуют! — шепчет какой-то мрачный солдат.<br/>
— Эти сволочи назовут тебя героем, — продолжает первый, — чтобы<br/>
вознаградить тебя славой за подвиги, а самих себя — за все, чего они не<br/>
сделали. Но военная слава даже не существует для нас, простых солдат. Она<br/>
только для немногих избранников, а для остальных она — ложь, как все, что<br/>
кажется прекрасным в войне… В действительности, самопожертвование<br/>
солдат — только безыменное истребление. Солдаты — толпа, волны, которые<br/>
идут на приступ: для них награды нет. Они низвергаются в страшное небытие<br/>
славы. Даже не придется когда-нибудь собрать их имена, их жалкие, ничтожные<br/>
имена.<br/>
— Плевать нам на это! — отвечает другой. — У нас есть другие заботы.<br/>
— А посмеешь ли ты хотя бы высказать им это? — хрипло кричит солдат,<br/>
все лицо которого скрыто под корой грязи. — Если ты это скажешь, тебя<br/>
проклянут и сожгут на костре! Ведь для них военный мундир — новое божество,<br/>
но оно — такое же злое, глупое и вредоносное, как и все боги.<br/>
Этот солдат приподнимается, падает на землю и опять привстает. Под<br/>
мерзкой корой у него сочится рана; он пятнает землю кровью; он расширенными<br/>
глазами всматривается в кровь, которую пожертвовал на исцеление мира."""""<br/>
( Декабрь 1915 года) ЗДЕСЬ ПОЛНОСТЬЮ РОМАН <a href="http://lib.ru/INPROZ/BARBUS/lefeu.txt" target="_blank" rel="nofollow noreferrer noopener">lib.ru/INPROZ/BARBUS/lefeu.txt</a><br/>
Спасибо!

Уважаемый Владимир! Вы ошибаетесь, думая, что меня задели Ваши рассуждения. Меня никак не могут затронуть комментарии к моей аудиокниге, если они не носят оскорбительных слов и выражений. Тем не менее смею утверждать совсем обратное Вашим предположениям. Т.е. это вы как раз не представляете себе описанной мной картины и создаёте иную реальность, отличную от той, в которой живёт больше половины мира. Что я имею ввиду, станет ясно из дальнейшего разбора Вашего комментария.<br/>
Итак, первое. Не берусь утверждать когда на фронтах Великой Отечественной появился первый Fw-189, прозванный нашими красноармейцами «Рамой». Скорее всего Вы правы, и первые самолёты данной модели появились на ТВД когда фронт наконец стабилизировался и возникла потребность в тщательной воздушной разведке. Всё может быть. Но самолёт пошёл в серию в конце 1938 года и я не вижу причин по которым он не мог быть поставлен Вермахту на Восточный фронт перед началом войны. Насколько я помню из мемуаров некоторых участников событий, немцы осуществляли таки разведывательные полёты в нашем воздушном пространстве. Были там «Рамы» или немцы довольствовались разведкой на других самолётах я не знаю. Скорее всего нет, но не знаю кто может дать 100% гарантию, что не использовались.<br/>
Второе. В вашем варианте без наблюдателя бойцы скорее всего (нельзя исключить элемент случайности) совсем никак не обратят внимания на самолёт, ибо когда он пролетит над ними, те будут уже мертвы, а самолёт уже выйдет из атаки. Представьте себе картину, Вы необстрелянный боец, едете в кузове лицом по направлению движения и не видите, может только слышите атакующий с заднего борта автомобиля истребитель. Время на то, чтобы опознать что на Вас движется Вам нужно? Ну там обернуться и определить визуально или вы по гулу мотора определяете его марку и принадлежность? Так сколько? Это лишь определить. Дальше. Автомат ППД различных модификаций скорее всего должен находиться в кабине автомобиля у командира, ибо был дорог в производстве и технологически непригоден к большим партиям. Так что его мы давайте исключим из нашей схемы ввиду малой вероятности его применения в нашем случае. Мы имеем полный кузов бойцов, вооружённых трёхлинейками, СВТ-40 и (или АВС-36) и одним ДП-27. Допустим, что винтовки заряжены, без патронов в стволах. Для того, чтобы солдату прицельно выстрелить из неё нужно:<br/>
1. Найти и опознать цель.<br/>
2. Перевести оружие из походного положения в боевое (в нашем случае это несколько быстрее, потому как боец в кузове автомобиля держит винтовку перед собой, упираясь прикладом в пол).<br/>
3. Снять винтовку с предохранителя и дослать патрон в патронник.<br/>
4. Прицелиться и выстрелить в белый свет как в копейку, потому как самолёт давно улетел.<br/>
Не забудьте, что время атаки истребителя 2,77 секунды. Если лётчик не полный отморозок, то он должен понимать, что в случае неудачной атаки он рискует подвергнуться обстрелу с земли и постараться увести самолёт из-под эффективного обстрела. Значит будет жать на всю железку. Максимальная скорость самолёта определена выше. Определитесь со временем, необходимым на описанные мной манипуляции и мы вычислим расстояние, на котором будет находиться самолёт относительно полуторки.<br/>
И это мы говорим о неудачной атаке самолёта, а в нашей задачке она была удачной.<br/>
Третье. Не надо мне объяснять трудности снайперской стрельбы пилота по малоразмерной цели. Насколько помнится для авиационных патронов применялся усиленный заряд по сравнению со штатными винтовочными патронами Маузера 7,92х57, значительно повышавший начальную скорость пули и серьёзно улучшающий настильность траектории её полёта. 600 метров вообще нормальная дистанция воздушного боя. Длина полуторки не так, чтобы на порядок отличаются от длины самолёта 5,35 м против 8,5 начального периода войны. Лётчик должен справиться, его этому учили.<br/>
Четвёртое. Никаких обвинений из под моего пера не вышло, ни офицеров, ни сержантов. Не было и перехода на личности. Мне лишь стало забавно прочитать об изменении условий решённой задачи, а именно: <br/>
Лётчик должен стрелять по автомобилю, но ни в коем случае не попадать. Для этого обязательно отменить стрельбу на упреждение и пытаться попасть непосредственно в полуторку.<br/>
Личный состав полка должен опознать по звуку атаку самолёта неприятеля и аки Рэмбы, мгновенно отреагировать путём сбивания дерзкого Мессершмитта.<br/>
Вот это я считаю неправильным.

Ну хорошо, возьмём ваши условия, только дополним несколько обязательных условий задачи, а именно скорость полуторки по грунтовой дороге будет 30 км/ч, а начальная высота атаки Bf.109 пусть будет 50, с дистанции 500 метров. Поскольку речь идёт об истребителе, то как у всякого истребителя времён Великой Отечественной, положение пулемётов в крыльях (а возможно и в развале блока цилиндров двигателя) не изменяется, т.е. истребитель может стрелять только в том направлении куда летит и модификация у него Е, т.к. на более поздней модификации Bf.109G и составляющей 2/3 авиапарка истребительной авиации 1941 года применялись уже крупнокалиберные пулемёты калибром 13мм. Допустим всё же, что в данном случае был Эмиль, а не Густав, раз вам так хочется. Итак, мы имеем в этой задаче угол атаки самолёта 5 градусов с минутами, полное расстояние до цели 502 метра, которое уменьшится в том случае, если истребитель не идёт на таран полуторки на 200 метров. Путём несложных вычислений с вычитанием скорости самолёта и автомобиля выясняем, что скорость истребителя 108,3 м/с. Таким образом имеем время атаки 2,77 сек. Самым логичным вариантом атаки в таком случае становится атака с упреждением, когда огонь открывается метров за 5 до машины, или при угле 5 градусов над головами сидящих в кузове бойцов около метра. При скорости автомобиля 30 км/ч легко вычислить, что за секунду он преодолевает 8,3 метра и гарантированно попадает под очередь истребителя. Если к тому же водитель необстрелянный, то скорее всего он ещё и по тормозам даст и остановит машину в зоне поражения. Но пусть его, допустим, что он опытный и как раз дал газу. Проекция кузова при этом угле атаки вроде бы должна уменьшиться, т.к самая большая проекция должна быть при вертикальном пике самолёта, но на самом деле этого не произойдёт, если учесть рост сидящих в кузове людей, в среднем это 1,2 м, что увеличит проекцию кузова до 2,77 м. В таком случае кузов автомобиля при заявленной его скорости будет находиться под огнём 0,66 сек. Вы писали о скорострельности MG-17 в 20 выстрелов в секунду, но таковых у самолёта два. Путём несложных вычислений получается, что по бойцам, находящимся в кузове приходится минимум 26 пуль, а никак не одна. Вот так и получается, что пехоту в грузовиках расстреливать можно. Что и происходило на самом деле, стоит лишь почитать об этом в мемуарах наших солдат и полководцев.<br/>
Для разнообразия можете посчитать атаку автомобиля самолётом на встречных курсах, с другой скоростью грузовика на грунтовой дороге, и высоте полёта истребителя в 15-30 метров. Таблицы Брадиса вам в помощь.