Сегодня день памяти А. П. Чехова.<br/>
Ровно 120 лет назад 15 июля 1904 года покинул этот прекрасный мир русский писатель, драматург, прозаик, публицист, классик мировой литературы Антон Павлович Чехов.<br/>
Есть известная фотография, сделанная в Москве: толпы людей, лошади, покрытые белыми тканями, гроб и траурные венки. Так хоронили Антона Павловича Чехова. Но умер любимый писатель далеко от России. Крошечный немецкий городок Баденвейлер, то самое место, где прозвучало из уст Чехова знаменитое Ich sterbe (я умираю).<br/>
Баденвейлер, расположенный недалеко от Фрайбурга у подножия гор Шварцвальд, во всех отношениях райский уголок. Стоит тишина, горный воздух настолько свеж, что кажется дрожащим. Уютные домики, яблоневые сады, стада коров, а улицы можно носовым платком протирать — такая чистота. Туристы обожают оздоровляющие термальные источники, сохранившиеся с римских времён. Сюда писатель был отправлен лечиться от туберкулёза в июне 1904 года. «Еду умирать»,- сказал он приятелю перед отъездом.<br/>
По приезде Чехову стало лучше. Из переписки: «Баденвейлер хорошее местечко, тёплое, удобное для жизни, дешёвое, но вероятно уже дня через три я начну помышлять о том, куда бы удрать от скуки». Пожалуй в этой фразе весь Чехов и, увы, весь Баденвейлер. Город на обвинение в скуке, впрочем, не обиделся, хотя Чехов не провёл в нём и трёх недель. Здесь есть два памятника писателю и музей. Жил Антон Павлович с супругой Ольгой Книппер в нескольких отелях, но последним для него стал отель Зоммер, что означает лето. А лето 1904 года выдалось жаркое. Из маленького и душного номера супруги перебрались на второй этаж в просторный 106-ой номер с балконом, выходящим на площадь. Автор «Чайки» любил сиживать на балкончике и смотреть на здание почты напротив, на входящих и выходящих людей. Сегодня эта площадь называется Антон-Чехов-плац и на ней стоит постамент с летящей чайкой.<br/>
В июле Чехову стало хуже. Обед приносили в номер и писатель уже не спускался на улицу. В последнюю ночь он проснулся от удушья, попросил шампанского, выпел бокал до дна, тихо лёг на левый бок и вскоре умолк навсегда. <br/>
Сейчас в здании Зоммера работает клиника для реабилитации онкологических больных. Любой желающий может снять 106-ой номер, где на стене висит табличка «Здесь жил Антон Чехов».
Сегодня 8 августа исполняется 95 лет советскому писателю Юрию Павловичу Казакову, автору замечательных рассказов «Арктур — гончий пёс», «Тихое утро», «Голубое и зелёное» и многих других. Уже с первых публикаций его стали называть мастером рассказа. И рассказы его действительно необычны: умные, тонкие, лирические, музыкальные и живописные. Он обладал редкой способностью раскрываться всякий раз с новой, ещё неизведанной стороны.<br/>
Юрий Казаков родился в Москве, в рабочей семье. Жил в коммуналке, на Арбате. 1933 год стал переломным для их семьи. На её положение сказался арест отца, которого осудили за «нелояльные разговоры» и выслали из Москвы. Юре было всего шесть лет, когда он начал заикаться: он испугался злой овчарки, когда провожал отца в ссылку.<br/>
В тяжёлое военное время, когда Москву бомбили, Юрий получил контузию и как говорил он сам, это подтолкнуло его заняться творчеством. Казаков начал писать стихи и обучаться игре на виолончели. Закончив Гнесинское музыкальное училище, он сразу вошёл в состав оркестра Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко.<br/>
В 1958 году Юрий Казаков окончил Литературный институт им. Горького. С этого времени появляются удивительно музыкальные, точные по словесному рисунку и неповторимые по описаниям природы рассказы. В одном из писем он писал: «Задумал я не более, не менее, как возродить и оживить жанр русского рассказа». И писатель справился с этой нелёгкой задачей. Особое отношение было у Казакова к русскому Северу. Уже ранние рассказы говорили о любви к этому краю, о прекрасном знании поморов, их быта, языка.<br/>
В последние годы жизни Казаков писал мало, большинство его замыслов остались в набросках. Некоторые из них после смерти писателя были изданы в книге «Две ночи». Писателя не стало, когда ему было всего 55 лет. Он скончался 29 ноября 1982 года в подмосковном госпитале от кровоизлияния в мозг. Когда Юрия Павловича провожали в последний путь, на гражданской панихиде Фёдор Абрамов сказал: «Мы должны понимать, что сегодня происходит. Умер классик!».<br/>
Возможно имя Юрия Казакова не у всех на слуху, кто-то, может быть, впервые откроет для себя этого замечательного писателя, почувствует завораживающую красоту его слова, таинственное очарование его прозы. Можно только позавидовать читателю, который ещё не знает его рассказов, у которого впереди чудесные часы наслаждения.
Книга источает… <br/>
Лучше процитирую: <br/>
"… она, она была великим океаном жизни, и он боготворил ее. Она была матерью и материей всей его жизни. А он, ребенок и человек, принимал от нее и обретал целостность. Его истинное тело едва не было убито. Но волшебный поток, исходящий из ее груди, заполнял его, его иссушенный, поврежденный разум, словно целительная лимфа, словно мягкий, успокаивающий поток самой жизни, идеальный, точно чрево, породившее его". <br/>
А вот еще «глубокие мысли»:<br/>
«Она считала, что нет источника глубже фаллического источника. А теперь, смотрите, из охваченной страстью скалы — человеческого тела, из странно-восхитительных богов и бедер, более глубоких, более загадочных, чем фаллический источник, струились потоки непередаваемой словами тьмы и непроизносимых сокровищ.» <br/>
А ведь началось неплохо, в центре две влюбленные пары, я приготовилась за ними наблюдать. Но, увы, проблемы обеих пар выглядят очень надуманными, и им совершенно не веришь. Наоборот, их постоянные искания раздражают и надоедают. Финал романа выглядит скомканным и непонятным, — он довольно неожиданный, но как будто оторван от всего романа. Будто мы всю книгу читали про одних людей, а в последних трех-четырех главах действуют уже совершенно другие. Их поведение не соотносится с нарисованными характерами.<br/>
В романе (помимо главных персонажей) есть и ряд других. Они очень бедные, почти не прорисованные, истории их невнятны и непонятны, обрываются на середине. Некоторые герои появляются и описываются так, словно имеют непосредственное значение для сюжета, но нет, — появились и исчезли, оборвались, будто наскучили автору, или он не придумал, как их применить. Родители главных героинь и вовсе похожи на призраков, — разок появились в какой-то ненужной сцене, и благополучно переехали. Куда, зачем — это неважно все, все пустое. <br/>
Напоминаю, Лоуренс классик английской литературы!<br/>
Его романы «Любовник леди Чаттерли», «Сыновья и любовники», «Радуга» и «Женщины в любви» вошли в ряд 100 лучших романов XX века. Ими зачитывались и в то же время осуждали как непристойные. Роман «Женщины в любви» был издан в 1920 году ограниченным тиражом (...) и вызвал шквал негодования у консервативной части английского общества. <br/>
Но я благодарна клубу за то, что смогла познакомиться с этим романом. Прочитать его я не смогла бы. По доброй воле)) <br/>
И, что совсем уж странно, мне, филологу, роман этот все же понравился)))) Слушала с интересом, просто магия какая-то)))) <br/>
Сама себе удивилась))))
Отвечая на ваши реплики: «Эту гадость Пантелеевич не писал. Это писал ублюдок, мнящий себя писателем», «обнаруженные (вдруг!) дневники предлагать для прочтеия…», «Теперь, когда Мавроди умер, можно воспоминания публиковать» — эта книга официально вышла в 2007 году в издательстве «Рипол-Классик» и имеет ISBN — это всё легко гуглится. Она была издана в 2007 году ещё при жизни Мавроди, который после этого прожил ещё 11 лет. И уж кто-кто, а он бы не смолчал, если бы в книге под его именем и фамилией, с его лицом на обложке — была написана отсебятина. Более того, сам Мавроди в течение всей своей жизни после выхода из тюрьмы в 2007-м году распространял свои книги через интернет, в том числе и эту — это тоже легко проверяется гуглением архива интернета.<br/>
<br/>
По поводу «Я Сергея Пантелеевича знал лично, он матом не ругался» — Мавроди писал, что у людей там где он сидел «крыша съезжала» от условий. Тут не то что материться — руки на себя недолго наложить. А то что Мавроди не матерился в публичных интервью, ну так это пример поведения вменяемого человека, ибо зачем материться если повода нет?<br/>
Вы вот например, сидя в тепле и в спокойствии, огульно называете в интернете незнакомых людей «ублюдками». Помести же вас в тюрьму — можно только представить что у вас изо рта польётся.<br/>
А Мавроди такого себе не позволял, он и говорил по делу, и матерился по делу. И даже в стихах написанных в тюрьме и про тюрьму у него изредка проскакивает мат, а что делать — специфика такая.<br/>
<br/>
Что же до вашего личного знакомства с Мавроди, так «теперь, когда Мавроди умер» любой «ублюдок» может говорить что «знал его лично». Я отвечаю Вашими же словами.<br/>
<br/>
Пожалуйста, не воспринимайте этот ответ как попытку завести беседу. Продолжать с Вами разговор не намерен, поскольку Вы мне омерзительны. Я просто оставлю это здесь в качестве противовеса Вашей клевете.<br/>
<br/>
P. S. Что до Мавроди: я его не идеализирую, как и любой человек — он личность неоднозначная, но его литературный талант для меня неоспорим. И даже не столько в этих «дневниках», сколько в цикле новелл «Сын Люцифера».
Осторожно, Рецензия (разумеется, критическая)!<br/>
Джамьянг Норбу — «Шерлок Холмс в Тибете»<br/>
<br/>
[Учитесь писать критические рецензии, каспата! Даю образчик!]<br/>
<br/>
Все-таки решил пробежаться по роману, состояющий из 456, 775 знаков с пробелами или 11 авторских листов, – внушительный объем у романа, как оказалось; и как оказалось, роман реального тибетского писателя Джамьянга Норбу, отмеченный, кстати, престижными премиями. Роман проливает свет на тайну в биографии Шерлока Холмса — разумеется, придуманная Дойлем биография. И даже такому г**** выдают премии. Так что, господа графоманы, читатели — не дураки, им плевать на всякие там литпремии, для них это не имеет значения! Главное, чтобы читабельность была!<br/>
<br/>
Пока я выяснял, что делал великий сыщик в Тибете до того, как воскреснуть после гибели от рук Мориарти, я обнаружил кучу недостатков, которые вылились в настоящую критику со знаком минус. Также рекомендую этот сорт литературы тем, кто учится, как нельзя писать и подражать великим классикам, особенно классикам заокеанским. <br/>
<br/>
Итак, крРритикАааа.<br/>
<br/>
1. Главная проблема — роман хочет быть сразу всем и сразу проваливается во всём.<br/>
<br/>
Роман одновременно притворяется:<br/>
— продолжением канона Конан Дойла,<br/>
— политическим памфлетом о китайской оккупации,<br/>
— этнографическим трактатом о Тибете,<br/>
— постколониальным взглядом на Индию,<br/>
— приключенческим романом 19 века.<br/>
В итоге она похожа на блюдо, куда автор кинул всё, что было в холодильнике, и в результате настоял на этом компоте тридцать лет.<br/>
<br/>
2. Стиль — безжалостная имитация Конан Дойла, но без его точности.<br/>
<br/>
Проблема любого фанфика — он пытается «говорить голосом автора», а чтец, кстати, пытается говорить голосом дорого товарища Василия Ливанова. И, кстати, хочу отметить: и автор романа и чтец Юрий Тенман представляют собой удачный тандем. Не знаю только, знает ли мой тибетский коллега, что его роман озвучили на великом и могучем.<br/>
Далее.<br/>
Проблема Норбу, автора романа, — он слышит этот голос только в своей голове.<br/>
Его Холмс:<br/>
— многословен,<br/>
— сентиментален,<br/>
— постоянно норовит читать лекции,<br/>
— рассуждает ни о чём страницами.<br/>
<br/>
Вывод: У Дойла Холмс — бритва; у Норбу — тупой нож по мокрому дереву.<br/>
<br/>
3. Затянутость чудовищная.<br/>
<br/>
Норбу умудряется объяснять всё.<br/>
Абсолютно всё.<br/>
Даже то, что не требует объяснения.<br/>
Читатель задыхается в лавине слов: детали, примечания, исторические справки, псевдодневниковые вставки, фальшивые документы, ничего не упускается.<br/>
Это не роман — это этнографическая энциклопедия, замаскированная под детектив.<br/>
<br/>
4. Непропорциональность сюжета.<br/>
<br/>
На сотни страниц идут расшаркивания, разговоры и псевдодокументальные объяснения.<br/>
А потом вдруг — бац! — приключение.<br/>
И снова — сто страниц описаний.<br/>
Темп: вздох — час тишины — лёгкая попытка действия — снова тишина — лекция по тибетскому буддизму.<br/>
<br/>
5. Холмс здесь — политический инструмент.<br/>
<br/>
Это не Шерлок Холмс.<br/>
Это «Шерлок Холмс™ как рекламный носитель тибетской идеи».<br/>
Его используют, чтобы подвести читателя к политической позиции.<br/>
Холмс превращён в мегафон, через который Норбу кричит миру о Тибете.<br/>
Право автора — да.<br/>
Но художественно?<br/>
Это работает как лозунг, а не как литература.<br/>
<br/>
6. Фанфик, который не понимает, что он фанфик.<br/>
<br/>
Роман выстроен вокруг найденной рукописи — старейший штамп всех фанфиков по Холмсу.<br/>
И Норбу следует ему настолько рабски, что текст превращается в пародию на самого себя.<br/>
Всё это ощущение «я нашёл тайный документ» — дешевый трюк, который автор выдаёт за археологическую сенсацию.<br/>
<br/>
7. Персонажи бумажные.<br/>
<br/>
Главный рассказчик — индийский Бабу — карикатурный, перенасыщенный манерностями, будто из карикатур Конан Дойла.<br/>
Он состряпан так, что кажется, будто автор решил: «Ну я же тибетец, могу написать про индийца».<br/>
Не получилось.<br/>
Норбу пишет индийца глазами британского офицера XIX века.<br/>
<br/>
8. Атмосфера Тибета — давит, а не очаровывает.<br/>
<br/>
Описание Тибета — бесконечно подробное.<br/>
Настолько подробное, что действует на читателя как многократное чтение инструкции.<br/>
Нет чувства мистики, нет дыхания пространства, нет воздуха — только лекции, лекции, лекции.<br/>
Мир не создаётся — он пересказывается.<br/>
<br/>
9. Смешение тонов убивает книгу.<br/>
<br/>
Тут рядом стоят:<br/>
— политический памфлет,<br/>
— ироничный пастиш,<br/>
— серьёзное приключение,<br/>
— пошловатые попытки юмора в стиле Киплинга,<br/>
— и парад странных этнографических наблюдений.<br/>
Ничего не сливается.<br/>
Всё разваливается.<br/>
<br/>
Итог:<br/>
Книга — это амбициозный, страстный, но перегруженный, тяжёлый, путаный фанфик, который:<br/>
<br/>
• интересен как курьёз,<br/>
• ценен как политический жест,<br/>
• но художественно проваливается.<br/>
<br/>
Это не Конан Дойл, не Киплинг, не этнография и не приключение. Это — богато оформленный, но плохо собранный литературный экспонат, в котором Холмс — приглашённый гость, а не хозяин повествования.
Советы, конечно, в «производственном» ключе. Как написать что-то такое развлекательное без особого смысла, но сделать это качественно. Что, впрочем, тоже чего-то стоит, не подумайте что я осуждаю, сочинить хороший боевик/приключение тоже надо уметь, хороший боевик лучше, чем «типа глубокомысленное, но плохое произведение», и в таком развлекательном направлении тоже есть свои классики, типа Спрэг де Камп или Эдгар Берроуз.<br/>
Но всё-таки, так сказать, «знайте на каком шесте сидите». Если тут советуют правильно располагать ужасные поля вампиров и луга, при том оставляя само собой разумеющимся, что герой идёт из белых башен на западе в чёрную цитадель на востоке, то конечно, главное тут, чтобы книга продалась, и может быть, читатель нашёл бы отдохновение и развлечение на неделю (что, конечно, уже хорошо, повторюсь, что я не осуждаю), но не то, чтобы книга стала чем-то «этаким», произведением, которое запомнится на времена, не просто «тем, что получше остального на полке фэнтези», но Книгой, которую надо читать. Конечно, определённым базовым советам, в том числе данным здесь, всё равно стоит следовать, но этого будет мало. Нужно что-то большее. У самого Сапковского это «большее», конечно, было (не будем рассуждать, что именно, но явно мы читаем Ведьмака не только ради сцен с экшеном и эротикой). Тут, конечно, можно много страниц расписать, что нужно, но с другой стороны можно и сказать, что никакие советы этому не помогут. Разве что такой: произведение должно быть таким, которое вы просто не можете не писать, которое рвётся из вашей души, и которое никто другой кроме вас не напишет (а если и напишет, сделает это не тем самым, сокровенным для вас образом). Хотя может, и этого будет мало, ведь мало ли у кого что из души рвётся)))<br/>
Хотя кстати, и на счёт «базовых» советов — хоть они в целом верны, на в деталях можно поспорить. Вот например — почему нельзя односложные имена? Есть ведь Джек, Том, Пётр, Лев. Да, конечно, правильно говорится, что имена не должны походить на неприличные звуки (если только это не имена орков), но в таком случае совет лучше просто обобщить: «Думай над звучностью имён, а если имя односложное, подумай дважды». Вон, хотя бы взять «Колесо Времени», первый том которого я послушал в чудесной озвучке на этом сайте — там двух из главных героев зовут Ранд и Мэт, и это явно не похоже на Гранк и Прун)
Впервые читала произведение Теккерея. Единственное, что знала перед прочтением, что по реализму и содержательности произведений его ставят на один пьедестал с полюбившимся мне Диккенсом. Теккерей жил чуть позже описываемых событий (родился в 1811 Калькутта — умер в 1863 Лондон), с юности увлекался сатирикой, рисованием. Женился неудачно, у жены обнаружили психологический недуг и всю жизнь прожил с двумя дочерьми, одну из которых выдал замуж. Имел доход от наследства 500 фунтов, но проиграл его в карты. Не находите, что очень многое из его жизни мы видим отражением в «Ярмарке тщеславия»: Ребекка рисует и прекрасно сатирически изображает окружение, позднее играет в карты, Джозеф и Доббин большую часть жизни служат в Индии, глава семейства Осборнов живет большую часть жизни с двумя дочерьми. Но не это главное. Важно понимать, что произведения Теккерея и Диккенса сильно отличаются от современников и классиков того времени. Было принято превозносить английское общество, романтизм и возвышенность находились в расцвете. Особенно это ярко выражено было у Байрона. Здесь же описана непрекрытая реальность без прикрас, что выгодно отличает этого автора от других английских писателей и приближает к традициям русской классики золотого века с акцентом на реализм.<br/>
Роман без главного героя. Действительно, это так. Нет ни одного героя, который бы вызывал сильную симпатию от начала до конца романа. Бэкки Шарп несомненно самый яркий персонаж и является нарицательным поступать и вести себя как «Бэкки Шарп». Яркая, талантливая, умная до изощренности, сообразительная, творчески одаренная, всячески разносторонний персонаж. Действительно, как не может вызывать восхищение ее жизненний путь «Per aspera ad astra»: выйти замуж за баронета Кроули, достигнуть высших кругов знати, не имея к этому достаточных финансовых средств, потерять все и обрести снова в лице покровительства Джозефа Седли. Но нет, она не вызывает симпатии, ведь она предала верного мужа, не любила собственного ребенка, шла по головам, играла судьбами и сама не была счастлива в конце концов. Как говорят: ее энергию да в мирное русло.<br/>
Какой же сухой остаток в результате прочитанного. Здесь я не могу говорить о какой-то морали. Изобличение высшего общества очень часто встречается в поздних произведениях. Здесь интереснее быт и нравы английского общества первой трети 19 века: чем жили, о чем думали и волновались. Отмечены особенности влияния войны 1812 года и службы в Индии. Английская литература не зря считается классикой золотого фонда мира за счет богатства формы и содержания произведений. Не жалею, что прочитала, хотя сюжет местами развивается достаточно медленно.
4 октября исполняется 175 лет известному французскому классику приключенческой литературы Луи Анри Буссенару. Он автор 38 романов, трёх больших документальных сочинений, а также более двух десятков очерков и рассказов.<br/>
При рождении будущий романист получил имя Анри-Луи-Франсуа-Илэр. И только спустя три года его родители смогли пожениться и он стал носить фамилию Буссенар. В школе Луи отличался умом, усердием и при этом гордым и строптивым характером. По окончании школы он поступил на медицинский факультет Парижского университета, но учёба была прервана началом франко-прусской войны. Он был юным медиком, когда его призвали на фронт. Во время войны будущий писатель был ранен и захвачен в плен. Освободившись и вылечившись, он забросил медицину и начал писать приключенческие книги.<br/>
В августе 1875 года приложение к газете «Фигаро» опубликовало первый рассказ Буссенара «Охота в Австралии». Его роман «Кругосветное путешествие парижанина» выходит в 54 выпусках «Журнала путешествий» и делает автора по-настоящему знаменитым. В качестве поощрения «Журнал путешествий», главной звездой которого Буссенар останется на протяжении 32 лет, до конца жизни, субсидирует его поездку в Гвиану. Писатель проводит в Гвиане пять месяцев, сочиняет заметки для «Журнала путешествий» и набрасывает свой новый роман «Гвианские робинзоны».<br/>
В 1880-х годах Буссенар оставляет шумный Париж и поселяется в провинции, в окрестностях департамента Луаре, провинции Бос, недалеко от родного Эскренна, где живёт его мать, и становится фермером и домоседом, совершая иногда небольшие путешествия между написанием романов.<br/>
С 1883 года с ним рядом любимая и верная спутница жизни Альбертина Делафуа. Буссенар и Альбертина, которую он называл «моя голубка», счастливо проживут вместе 27 лет, до окончания дней. Буссенар пишет книги, Альбертина музицирует, переписывает рукописи новых романов. Их нередко видят вместе среди полей на двухместном велосипеде.<br/>
Одна из самых известных книг Буссенара «Капитан Сорви-голова». Она посвящена событиям англо-бурской войны. Африке посвящена его самая знаменитая книга «Похитители бриллиантов». Её герои трое французов, в поиске сокровищ отправляются на далёкий, очень опасный и в силу этого романтичный континент. Там и слоны, и носороги, и бушмены, и алмазные копи — пьянящая экзотика и невероятные приключения, от которых на протяжении десятилетий сходили с ума подростки.<br/>
Конец писателя был трагическим. В возрасте 46 лет внезапно умирает его любимая жена Альбертина. Сломленный невыносимым горем, писатель не в силах сопротивляться обострившейся болезни. Он умирает в сентябре 1910 года в одной из орлеанских клиник после проведённой операции, пережив супругу меньше, чем на три месяца. Писатель был похоронен рядом с Альбертиной на кладбище их родной деревни Эскренн.
неестественная пошлость, навеянная порнухой, а не реальным опытом. вялый банальный сюжет, стремное смешение культур (сборка имен, названий, архитектуры и пр.) — как будто автору дали посмотреть сотню фильмов, из которых 20 русских, 30 англия/америка/канада, 10 про волшебные несуществующие страны, остальное — что-то северное (норвегия? финляндия?) с примесями какой-то туристической зоны и банального стивена кинга (в худших проявлениях). короче все и сразу. напрягает такое. лишает описание естественности. когда пишешь в «реализме», обстановка тоже должна быть реалистичной. много лишнего. нет изюминки. напихано всего и много, и все поверхностное. нигде нет углубления в проблемы, которые иногда интересно у авторов послушать. нет глубины. как, например, книги, по которым вроде сериал был снят «риццоли и айлс» (или сериал просто похож очень оказался). не помню автора. похожий сюжет, похожие герои, все похожее, но там было что послушать. размышления, подробности, проф особенности. <br/>
и еще раздражает такая до ужаса примитивная низкосортная мистика, не имеющая ни логики, ни объяснений, ни духовных, ни материальных.<br/>
послушать фоном под какие-то дела максимум. ну, если тебе больше 15.<br/>
к чтецу претензий нет. хорошая речь и дикция. никаких лишних шумов и назойливой музыкальной вставки. видно, что старается передать суть. может проблема в том, что книга этой сути особо не имеет. много банальных упрощенных диалогов, в которых должны быть повседневные эмоции. именно повседневные. тут должно быть как озвучка в киберпанке или типа того. более примитивно. может быть даже быдляцко. тем более что уличная быдловатость там у многих героев прослеживается. не надо пытаться сделать из гопоты полноценную личность с полным эмоциональным спектром. вообще есть какой-то рассинхрон иногда с текстом. я бы просто сделала чуть менее эмоциональную речь. это классно как озвучка к видео, например, где видно, какие где должны быть эмоции, и речь полностью к ним подходит. а тут все же большая работа, продумывать каждую мелочь невозможно. и часто эмоции чтеца не очень вписываются. вроде бы гармонично, видно, что старается… но лучше прочитать более пресно и дать слушателю додумать в воображении, чем приплетать то, чего нет. это просто невозможно в таких объемах везде попасть в точку. либо упороться наоборот в этом направлении намного сильнее, но взять более достойную литературу. я бы посоветовала чтецу попробовать озвучить всякое из неумирающей классики, типа Э.А.По. там нет диалогов, но эмоциональное описание. в стиль чтеца вписалось бы просто идеально. или какие-нибудь мертвые души.
Большое человеческое спасибо за такой развернутый и подробный отзыв. Искренне. И с моей стороны было бы невежливо на него не ответить.<br/>
Вы подняли столько интересных тем, что руки так и чешутся устроить полноценные философские дебаты, но я, постараюсь не быть занудой, а по возможности буду кратким.<br/>
Я естественно отдаю себе отчет в том, что ничто не вечно под луной, и все мы пишем и читаем одни и те же истории, просто нарисованные разными красками и упакованные в разные коробки. И, конечно, я не претендую на оригинальность и истину в последней инстанции… Просто показываю свой взгляд. И ни в коем разе не собираюсь его навязывать (я уже давно переболел этой детской болезнью). А то, что он может отличаться, или кому-то не нравиться, — это вполне нормально. Поэтому я спокойно реагирую на конструктивную критику (и внимательно ее анализирую), и прохожу мимо хейта, прикрытого или нет. И свято чту право автора или исполнителя выражать свое мнение (в рамках, не противоречащих законодательству), и право слушателя или читателя выбирать — знакомиться с творчеством этого автора или нет.<br/>
Отдельное спасибо за столь высокую оценку меня как чтеца, хотя мне кажется, она не очень заслужена. И в этом кроется одна из причин, почему здесь пока нет произведений классиков, прочитанных мной.<br/>
Дело в том, что свои рассказы я начал озвучивать, во-первых, по просьбе друзей (многие из которых слушают аудиокниги в поездках дальних и ближних и, имея желание, не находят времени для обычного чтения), а во-вторых, из любопытства — «прокачать» себя как чтеца. И понять, а получится ли вообще? Для этого я взял свои самые небольшие и, возможно, не самые удачные рассказы… Но с ними по крайней мере не так страшно экспериментировать, а «запороть» своим чтением по-настоящему любимое, выстраданное произведение — было бы очень обидно.<br/>
То же самое относиться и к классикам, и к почитаемым мной писателям. Очень не хотелось бы взять и испортить своим чтением по-настоящему ценные произведения. Тем более у меня есть друг, который читает очень профессионально, и понимая, насколько я не «дотягиваю» до такого уровня, я учусь на том, что не так жалко.<br/>
Но я понимаю Ваш посыл и обещаю, что постараюсь выбрать что-то из любимых мной произведений, прочитать и, если это не выйдет абсолютным кошмаром, — выложить здесь.<br/>
Еще раз благодарю Вас за внимание к моим скромным экспериментам на этом поле и за то, что нашли время поделиться своими мыслями. Это бесценно.<br/>
<br/>
И также желаю Вам удачи и интересных книг в дороге
«Нахалка» и «Нахаленок» не только звучит похоже, это оба произведения из другой эпохи. Вот только «Нахаленок» при своей временной привязке сюжета имеет признаки классики (нетленки), т.к. он помимо прочих рассматривает вопросы вне времени, вне возраста и вне идеологии. «Нахалка», в моем восприятии (и я его никому не навязываю), это «дань моде» только своего времени, какая-то корявая советская пародия на «Пеппи».<br/>
Идея необычная, персонаж «бомбический», но только… для кого?.. Кто та «целевая аудитория» тогда и сейчас? — Это те, для кого идея рассказа важнее его прямого прочтения, буквального восприятия. Если нет гармонии между идеей и её оформлением, то от такой подачи пользы меньше чем вреда. Попросил современных подростков прослушать рассказ и высказать своё мнение (и изобретатели-технари, и хулиганы-оторвы не в смысле «шпана», а в смысле очень раскрепощенные и самостоятельные, разные условия жизни, воспитание и даже школьная программа, возраст от 13 до 16-ти обоих полов, не «тимуровцы» конечно, но юнармейцы). Все их «кринжи», «леймы», «треши» и пр. относилось к рассказу. Про девочку неопределённо «крэзи», а пацаны конкретнее: «еб@нутая».<br/>
Идея изобразить подростка с уникальным мировосприятием оформлена в совершенно не сочетаемые детали. Например, подростковый возраст и суждения девочки (они не взрослые, они не детские, они НЕВОЗМОЖНЫЕ. Любой реальный подросток с сотой долей схожести противоречий в мышлении с «нахалкой» попытается покончить с собой). Бог с ней с подростковой психикой. Кто педагог? желаете себе в класс такую реальную по любому поводу «почему — несчас?..». Если вы рассудительный человек, а не „яжемать“ со скотообожанием своего „этожеребенок“ представляете себе такого реального задротного почти взрослого (!) человека?). „Изобретательство“ и отсутствие элементарных знаний, непонимание что это такое в принципе, что это не просто прицепить коту или рыбе сломанный зонтик (а почему не себе для начала?). Оригинальность мышления не в том чтобы совместить несовместимое в реале, а в том чтобы это ГАРМОНИЧНО и ЖИЗНЕСПОСОБНО совместить для начала в Разуме. Девочка „критик“ чужих произведений совершенно неспособна критически осмысливать свои даже „не фантазии“, а какие-то „капризы невоспитанного мышления“. (Кстати, грызть ногти это суицидальные наклонности. Доктора интересует не столько попадете ли вы с закрытыми глазами пальцем себе в нос, сколько ваши ногти на растопыренных пальцах).<br/>
Модная „заказуха“ времени. Нереально, не фантастично ( нет ни научности, ни философского подтекста), не педагогично и не смешно. Если бы девочке было лет на десять меньше, было бы хотя бы удивительно, вот тогда бы все и умилялись. Но я не знаю ни одного реального прототипа „нахалки“ за всю историю человечества, а жизнь она ведь „пишет“ поумнее и сложнее любого сочинителя. имхо
«Сигареты есть, спичек нету; есть спички, сигарет нет» — вот, такая ирония!<br/>
<br/>
К чему это я? Да к тому, что человек, ежели на 100% грамотен как лингвист, то это необязательно, что он могёт начитать текст перед микрофоном, разумеется, в силу так называемого страха перед этим дивайсом или с непривычки. Это объясняется тем, что человек привык к живой речи — общаться с кем-либо, а не таким образом. <br/>
<br/>
Так вот, ради подтверждения собственной гипотезы, я многих шибко грамотных сажал за микрофон. И что вы думаете?!.. Ха-ха-ха… на один абзац художественного текста, состоящего из126 слов, шесть человек, кичившиеся своей грамотностью, совершали от 6 до12 орфоэпических ошибок. Это я еще не заикаюсь о том, что были допущены не токмо ошибки лингвистического характера, но и чисто декламационные.<br/>
<br/>
Я вас, Дмитрий, ни в чем не упрекаю, я лишь хочу, чтобы вы поняли еще и то, что каким бы сложным ни был русский язык, мы всегда идем по пути его упрощения и благозвучия. Первое — для понимания языка, второе — для того, чтобы язык не утомлял слух. Вот, как чтец и декламатор, да и вообще, как деятель культуры и образования, этого я добиваюсь.<br/>
<br/>
Да, те два слова, на которые вы указали чтецу, не представляют какого-либо значения (Я бы не ста на них указывать чтецу!) для всей книги, от орфоэпической вольности чтеца, идущего по пути упрощения и благозвучия, главная магистраль книги не поменяется. Даже если я допустил бы на 14 часов озвучки сотню погрешностей лингвистического характера тем более, что 90% людей именно на этих словах и спотыкаются, но даже не замечают этого. Вот, почему эти 90% слушателей не делают чтецам замечаний по поводу подобных погрешностей, ибо начитали бы гораздо безграмотней.<br/>
<br/>
Я не отрицаю, что вы грамотный человек, возможно, намного грамотнее меня, но как говорится, на каждого мудреца довольно простоты.<br/>
<br/>
Приходят также на ум и слова великого классика: <br/>
<br/>
«Мы все учились понемногу <br/>
Чему-нибудь и как-нибудь, <br/>
Так воспитаньем, слава богу, <br/>
У нас немудрено блеснуть. <br/>
Онегин был, по мненью многих <br/>
(Судей решительных и строгих), <br/>
Ученый малый, но педант.<br/>
Имел он счастливый талант <br/>
Без принужденья в разговоре <br/>
Коснуться до всего слегка, <br/>
С ученым видом знатока <br/>
Хранить молчанье в важном споре <br/>
И возбуждать улыбку дам <br/>
Огнем нежданных эпиграмм.»<br/>
<br/>
Приведенные мною строчки, прежде всего, касаются меня, так как мне свойственно бахвальство, именно, по части моей учёности, ибо это когда-то было моей слабой стороной (я, будучи о природы не склонным к интеллектуальной деятельности, пытался угнаться за умниками!). меня природа наделила физическими данными, которыми я стал пренебрегать в угоду своей учёности. И тем не менее, я не слаб, одной рукой я поднимаю 48 кг. 10 раз — две гири по 24 кг.
Дослушал до «33» (чтобы это не значило), дальше не могу, я сдаюсь. Возможно, я слишком разбалован качественной фантастикой, а возможно я ничего не понимаю в литературе.<br/>
Во-первых, произведение не имеет никаких оригинальных мыслей и напичкано чужими идеями и стандартами жанра. Тут тебе и клички солдат, как у животных, и работа заключенных на урановых рудниках, и превращение обычного сисадмина в супербойца Империи. Даже сами названия — Империя (не знаю, есть ли Республика), Новый Урал и т. д. настолько заезженны в мире фантастики, что дальше уже некуда.<br/>
Во-вторых, мир Поля Игоря кажется абсолютно нелогичным и нереальным:<br/>
1. Зачем отправлять заключенных добывать урановую руду (просто классика жанра!), когда можно использовать автоматику, которая кстати и перевозит и перерабатывает эту руду после добычи. Хотите избавиться от заключенных? Можно просто варить из них мыло или делать удобрения. Можно стирать им память и готовить зомби-бойцов. Если результат будет один — все зэки умрут, к чему тратить огромные средства на их транспортировку, кормежку, слежение и т.д. и т.п.?<br/>
2. Зачем так много сил тратить на вербовку новых рекрутов (подставы с машиной, женщиной, полицией), когда можно эти деньги давать в виде компенсации в обмен на подпись контракта? Ведь, среди населения явно найдутся те, кто захочет служить даже в такой зверской армии, в которой, кстати, ещё и платят солидные бабки.<br/>
3. Даже для фантастики бабулька, вырубающая 2-х метрового бугая — это перебор. Без комментариев.<br/>
4. Зачем армия Империи тратит столько денег на своих специалистов, когда залетный сисадмин, которого мимоходом дрочат отцы-командиры, недосыпающий, вечно отстающий от сослуживцев, за каких-то пару недель настолько усовершенствует своего боевого робота, что теперь в одиночку с ним может захватывать планеты?<br/>
5. Периодически в книге проскакивают слова демократия, демократические институты, развитое общество. О какой демократии может идти речь, когда ваших заключенных, не важно по какой статье нарушивших закон (украл молоко или снасильничал), отправляют на урановые каторги, пока те не сдохнут?<br/>
В-третьих, некоторые моменты режут уши (если бы читал, то глаза). «Полицейский посмотрел своими умными глазами» (как собачка). «Чистые бабушки обсуждали это в сквериках» (чистые — в смысле не сидящие на наркоте?). «По строю зеленых спин прошло шевеление голов». «Он проснулся с девочкой… Девочка сказала ему… Девочка улыбнулась» (простите, он педофил?). И ещё много-много всего интересного. Например, когда Сергей сидел в коридоре, мимо него провели «старого наркоторговца». Откуда он узнал что тот старый наркоторговец? Тот шёл с табличкой?<br/>
За 33 главы (я так понял эти цифры) я так и не понял против кого готовит Империя свою армию, зато я понял что Сергей любит брать женщин сзади, любит водку, как любой русский (обожаю клюкву) и его постоянно кидают женщины. Эти факты, безусловно, очень важны для фантастики про космические войска.
«Нетленное наследие Диккенса — это прекрасный и одухотворённый мир его романов, животворящий и неповторимый». Энгус Уилсон.<br/>
Сложно отыскать человека, незнакомого с творчеством Чарльза Диккенса, классика английской литературы XIX века, достигшего признания ещё при жизни. Он считается одним из крупнейших мировых прозаиков, его книгами зачитываются дети и взрослые по всему миру. Сегодня 7 февраля исполняется 210 лет со дня рождения Чарльза Диккенса.<br/>
Диккенс был человеком своего времени: твёрдо верил в прогресс и полагал, что литература должна помогать правильному моральному воспитанию. В его книгах непременно есть положительные герои, образцы всевозможных добродетелей, и есть персонажи с ледяным сердцем, почти всегда изображённые так, что не остаётся сомнений: это настоящие злодеи. Но даже им писатель обычно оставляет возможность спасти свою чёрствую душу.<br/>
Юмор в произведениях Диккенса разнообразен по тональности и оттенкам: то беспечный, то язвительный, часто жизнерадостный. Среди его героев очаровательные безвредные чудаки и возвышенные идеалисты, ничего не смыслящие в практических материях, удачливые проходимцы и фанфароны, у которых ни гроша за душой, самонадеянные притворщики, зловещие маньяки — мало кто создал такую обширную галерею характеров и типов, как Диккенс.<br/>
В России его романы переводились почти одновременно с их выходом в свет у него на родине. Переводчик Иринарх Введенский писал: "… имя Ваше пользуется в России громкой известностью, и Вас читают с большим усердием от берегов Невы до самых отдалённых пределов Сибири".<br/>
В 1850-е годы Диккенс достиг зенита своей славы. Слава Диккенса растёт и будет расти и после смерти. Его имя будут произносить с придыханием. Его слава затмит славу Байрона, он станет рядом с Шекспиром. В его честь назовут кратер на Меркурии, выпустят почтовую марку. Портрет писателя появится на английской банкноте достоинством 10 фунтов. В его память откроют дом-музей и установят памятники вопреки желанию самого писателя, вопреки его завещанию. Узнай обо всём этом, великий Диккенс мог бы лишь повторить со вздохом свои же слова из «Больших надежд»: «Возле горящей свечи всегда увиваются мошки и букашки, но разве в этом виновата свеча».<br/>
* * *<br/>
«Когда пронзительнее свиста,<br/>
Я слышу Английский язык — <br/>Я вижу Оливера Твиста<br/>
Над кипами конторских книг».<br/>
О. Мандельштам. 1914 г.<br/>
В середине 1837 года Диккенс подписал договор с издательством на роман, предварительно не обдумав ни название, ни срока сдачи рукописи. Выполняя договор, Диккенс создал одно из известнейших произведений — «Приключение Оливера Твиста». Это был второй роман писателя и первый в английской литературе, в котором главным героем стал ребёнок. <br/>
В центре повествования история мальчика по имени Оливер, родившегося в работном доме и жившего в трущобах Лондона. Оливер — сирота, его жизнь полна борьбы, страданий, превратностей и невзгод. Изведав нищету, бесправие, издевательства, вопреки обстоятельствам, он сохраняет присущее ему от природы благородство и в конце концов обретает счастье, всегда уготовленное в мире Диккенса тем, кто чист душой.
5 мая исполняется 110 лет со дня рождения известного советского поэта, классика советской песни Евгения Ароновича Долматовского. Его песни, созданные в соавторстве с Никитой Богословским, Дмитрием Шостаковичем, Александрой Пахмутовой, Яном Френкелем, Марком Фрадкиным, Оскаром Фельцманом и другими известными композиторами, пели Марк Бернес, Леонид Утесов, Людмила Зыкина, Юрий Богатиков, Валентина Толкунова. Вспомним хотя бы – «Всё стало вокруг голубым и зелёным...», «Случайный вальс», «За фабричной заставой».<br/>
Будущий поэт родился в Москве, в семье известного московского юриста и сотрудницы библиотеки. Творческий талант Жени раскрылся рано – во время учебы в педагогическом техникуме он начал публиковаться в пионерской прессе. Юношей, по комсомольской путевке, он работал на Метрострое, о которой тогда много говорили и писали. Надел спецовку, взялся за вагонетку, толкал ее по рельсам.<br/>
После стройки Евгений заочно закончил Литинститут, но внезапно нагрянула беда – арестовали отца. Его обвинили в шпионаже, и больше Женя его не видел. Только спустя долгие годы, выяснил, что отца почти сразу же расстреляли. А тогда, в 1939 году Евгений получил «Знак почета» за «Дальневосточные стихи» и поэму о Дзержинском. <br/>
С началом Великой Отечественной войны Евгений Долматовский стал служить военным корреспондентом и находился в действующих частях РККА. В августе 1941-го попал в окружение, был ранен и взят в плен. Бежать из плена и скрыться помогла ему крестьянка, о которой он помнил всю жизнь. 4 ноября 1941 года Долматовский перешел линию фронта, чтобы снова воевать. <br/>
Боям под Уманью Долматовский посвятил документальную повесть «Зеленая брама». Так называлось урочище на Украине, где в 1941 году попали в окружение соединения 6-й и 12-й армий Юго-Западного фронта. Поэт считал долгом вернуть доброе имя своим товарищам по оружию, которые были с ним в плену и которым, как и ему, приходилось годами доказывать, что они не предатели. Вспоминая военные годы, Евгений Долматовский говорил: «Смерти я не боялся никогда, потому что уже считал себя мертвым». И с тех пор поэт всегда воспринимал жизнь как подарок. Он дошел до Берлина и написал множество песен о Великой Войне и Великой Победе. Многие из них звучали в популярных кинофильмах.<br/>
Евгений Долматовский был не только поэтом и журналистом, но и публицистом, переводчиком, членом Союза писателей СССР. Кроме поэзии, писал и прозу: книги о Че Геваре и об Альенде, воспоминания о товарищах-однополчанах, сценарии. Более двадцати лет, начиная с 1960-х, занимался литературной критикой, переводами, редакторской и составительской работой.<br/>
До последних дней поэт преподавал в Литературном институте, где сам когда-то учился. Так получилось, что умер он от последствий фронтового ранения – возле Литературного института его сбила машина, и осколок, сидевший в его голове, сдвинулся с места и привел к инсульту. Умер Евгений Аронович в 79 лет, осенью 1994 года, на самом пике ломки того общества, того стиля жизни, который он воспевал.
Ровно 115 лет назад 23 ноября 1908 г. родился Николай Николаевич Носов — самый веселый классик советской детской литературы, летописец пионерских шалостей и сказочник, создавший мир любознательных коротышек. Именно он подарил миру Незнайку, отправил его в Солнечный город и на Луну, пригласил Бобика в гости к Барбосу, изобрел слово «апендикокс» и придумал рецепт Мишкиной каши.<br/>
Николай Николаевич родился в Киеве в семье эстрадного артиста, но основной заработок приносила работа на железной дороге – актёрский труд в дореволюционной России оплачивалась крайне скромно и нерегулярно. Детство Коли прошли в местечке Ирпень – жизнь в провинции была дешевле. Читать Носов научился в пять лет, наблюдая за тем, как отец учил читать его старшего брата. Мальчик, которого в семье называли Кока, поступил в гимназию, безупречно сдав экзамены по русскому языку, арифметике и Закону Божию.<br/>
У Николая Носова было много увлечений, в юности он мечтал стать сначала музыкантом, потом химиком и планировал поступать в Киевский политехнический институт, однако перед самим поступлением передумал и пошел в Киевский художественный институт, а спустя два года перевелся в знаменитый ВГИК, где длительное время трудился режиссером-постановщиком мультипликационных, научных и учебных фильмов. Будучи человеком творческим, еще в 30-е годы Николай Николаевич придумывал короткие рассказы для своего сына, но осознание того факта, что детский писатель — это его призвание, пришло только в середине 40-х годов. Первым опубликованным произведением писателя является рассказ «Затейники», увидевший свет в одном из номеров журнала «Мурзилка» в 1938 году. Потом было много рассказов и повестей о ребятах – «Живая шляпа», «Огурцы», «Огородники», «Фантазеры» … А затем он придумал Незнайку и подарил не только детям, но и взрослым великую «палку-селедку». Над ставшим его визитной карточкой циклом книг о Незнайке и его друзьях Носов работал в течение 12 лет. Первая из них – сказка «Винтик, Шпунтик и пылесос». Потом была написана знаменитая трилогия – «Приключения Незнайки и его друзей», «Незнайка в Солнечном городе» и «Незнайка на Луне».<br/>
В творческом наследии писателя – огромное количество замечательных детских книг, прошедших проверку временем – «Дневник Коли Синицына», «Витя Малеев в школе и дома», «Веселая семейка», цикл рассказов «Фантазеры»… Носов работал не только в жанре детских рассказов и повестей. Он также писал пьесы, фельетоны, кино- и мультипликационные сценарии, а также был автором автобиографических книг. Всего из-под пера писателя вышло около 80 произведений. Еще при жизни Носова общий тираж изданных его произведений превысил 100 миллионов экземпляров.
31 марта исполняется 140 лет писателю, которого в нашей стране знал каждый ребёнок, знали и по имени-отчеству, но больше всего как дедушка Корней. Его произведения и сегодня любимы не только детьми, но и взрослыми. «Доктор Айболит», «Муха Цокотуха», «Федорино горе», «Тараканище» — все эти и другие сказки Чуковского вписаны в золотой фонд детской литературы.<br/>
Корней Чуковский — это псевдоним. А настоящее имя писателя Николай Васильевич Корнейчуков. Он был незаконнорожденным сыном прачки и записан под фамилией матери. Корней Иванович начинал как журналист и рецензент. Но главной страстью была литература, он её любил и изучал.<br/>
В 20-е годы детские поэмы Чуковского преследовались и запрещались. С подачи Н.К. Крупской велась целая компания против «чуковщины» — «лёгких и идеологически ненагруженных сказок, которые не ведут детей к классовой борьбе». Последняя болезнь дочери Муры началась после того, как измученный борьбой за свои сказки, Чуковский согласился написать покаянное письмо в «Литературную газету» с признанием своих ошибок. Болезнь и смерть Муры он воспринял как кару за своё отречение. Писатель пережил троих из четверых своих детей. Сын Николай умер за четыре года до смерти отца, Борис погиб на фронте, а маленькая Мурочка — героиня и адресат многих произведений отца — умерла в 11 лет. Когда Мурочка была уже безнадёжно больна костным туберкулёзом, Чуковский написал книгу о чудесном докторе Айболите, который непременно прилетит и всех спасёт.<br/>
Корней Иванович всю жизнь помогал тем, кто просил у него помощи. Он боролся за тех, кто был арестован, участвовал в судьбе осиротевших семей, выбивал пенсии, квартиры, места в больницах. Писатель пытался спасти от травли Зощенко, принимал участие в деле спасения осуждённого Бродского, приглашал к себе в Переделкино опального Солженицына. Корней Иванович был не только одним из лучших детских писателей, но и блестящим лингвистом, литературным критиком, литературоведом, мемуаристом и великолепным переводчиком. Его переводы книг «Робинзон Крузо», «Занимательный Мюнхаузен», «Приключения Тома Сойера», «Принц и нищий», «Короли и капуста», произведений Честертона, Гринвуда, Киплинга считаются классическими.<br/>
Но Чуковский был не только «добрым дедушкой Корнеем», он мог быть вспыльчивым, саркастическим и порывистым, мог кричать и топать ногами. Даже в весьма почтенном возрасте «патриарх детской литературы» мог повести себя неожиданно. Когда на одном из «костров», который Чуковский устраивал в Переделкино, Агния Барто спросила: «Ну что, дети, кто лучше всех знает „Мойдодыра?“, седой классик детской литературы во весь голос заорал: „Я!!!“.<br/>
Корней Чуковский умер 28 октября 1969 года в возрасте 87 лет. Похоронен в Переделкино под Москвой, где жил долгие годы.
Тут некоторые задают вопрос, мол, что же это за благодать такая, остаться старым, больным, нищим и одиноким… Ничего вы не понимаете. Не там, и не то ищете. Это для вас благо — в старости иметь что-то. А верующему человеку это без разницы, подобные устремления. В книге сказано главное за этого нищего: бога он за всё благодарит, что бы ни было с ним и вокруг. За то и угоден. А если учитывать вероисповедание и духовные православные ценности, то попадёт этот нищий в рай, поскольку чтил бога всю жизнь и благодарил его. Это и есть высшая награда для истинно верующего: попасть в Царствие Небесное, а не скопить себе то, что всё равно с собой в могилу не упрёшь.<br/>
Кто-то ещё написал в отзывах, мол, если честно деньги заработаны, типа, стыдиться нечего. Чушь. Честно много не заработаешь. На жили-были — да, на простые самые потребности. Но не более. Так и живёт 90 % людей. И не только в России. Везде, думаю. Тем более, что среднего класса в России нет теперь. Вот я не могу сказать, что истинно верующий, но о религии кое что знаю. О разных религиях. Поэтому когда читал о том, что здесь в комментах такие вопросы задают, мне стало и горько и смешно сквозь слёзы. «Почему тогда бог дал ему такую старость...». 🤣 🤣 🤣 Вы о чём вообще?! Сначала отрекитесь от мирских страстей и устремлений, от того чтобы копить и зарабатывать, ибо это и есть грех: когда ты знаешь (А ТЫ ПО-ЛЮБОМУ ЗНАЕШЬ), что кому-то рядом плохо и кто-то нуждается, а у тебя накопления есть и ты не помогаешь тому, кому плохо — о какой праведности можно говорить?! Заработать честно?! Это как? Торговля — изначально враньё. Как и коммерция в большинстве своём, если не вся. Зарплату большую получать? Ну да… Неплохо. Но какая считается большой и через сколько недель тебе станет её нехватать? Через пару-тройку после того, как получишь первую, так сказать, «большую зарплату». Через пару месяцев пообвыкнешься и завоешь: «Мааало! Вон у того бооольше! Я тоже хочу!», и понеслась… Так что, если хотите понять, почему старику господь отвёл такую старость, с одиночеством и нищетой, прежде всего религию свою познайте, если христиане, а потом вопросы такие задавайте. Посчитайте, сколько добрых дел за день сделали, а сколько недобрых. Или всё в суете, не до того? 😏<br/>
Книга — огонь! Ни дать, ни взять! Чётко! В точку! Автор и есть классик, а чтецу — отдельное спасибо за такое чтение.
4 апреля исполняется 115 лет со дня рождения известного русского писателя, драматурга и киносценариста Юрия Павловича Германа. Его произведения в 1950-х–1960-х годах были невероятно популярны, они выходили немыслимыми тиражами, по ним снимались фильмы.<br/>
Будущий писатель родился в Риге в семье военнослужащего. Детство Юрия Германа, как он позже написал, прошло среди солдат, пушек и коней. В школе Герман увлекся литературой. Первые написанные строчки – рифмованные, но поэтический опыт закончился на тех немногих стихах, которые появились на страницах «Курской правды». После окончания школы Юрий Герман отправился в Ленинград, где учился и трудился на машиностроительном заводе, продолжая писать, но профессиональным писателем почувствовал себя в 21 год, когда вышел роман под названием «Вступление», одобренный Максимом Горьким. <br/>
В становлении прозаика немалую роль сыграл журнал для молодежи «Юный пролетарий», выходивший в городе на Неве. На его страницах появились рассказы Германа «Шкура» и «Сиваш». Появление «бытового», семейного романа «Наши знакомые» стало событием в советской литературе. Юрий Герман едва ли не первым из современников показал, как рождаются и растут люди, которым уготовано большое будущее. <br/>
Замысел исторического романа-эпопеи о Петре I писателю навеяли военные события. Осмысливая пережитое на войне, Юрий Герман трудился над главами «России молодой», которую читатели увидели в 1952 г. <br/>
В 1957-1964 годах появилась трилогия «Дело, которому ты служишь» о враче Владимире Устименко. Вторая книга трилогии – «Дорогой мой человек» – о героизме моряков, которым выпало служить на суровом Севере в годы Второй мировой. Эпизоды книги взяты из военного опыта Юрия Павловича и дружеских бесед с архангельскими моряками-поморами. Заключительную часть романа в трех частях, названную «Я отвечаю за все», классик опубликовал в середине 1960-х, когда смертельный недуг напоминал о себе каждую минуту.<br/>
Много сил и вдохновения писатель отдал кинематографу. В середине 1930-х он сотрудничал с Сергеем Герасимовым: вместе с режиссером прозаик работал над сценарием картины «Семеро смелых». Герман написал сценарии к фильмам «Доктор Калюжный», «Пирогов», «Дело Румянцева», «Дай лапу, Друг!». <br/>
Удивительно, но почти за 20 лет до своей болезни Герман написал оказавшуюся в определенной степени пророческой книгу «Подполковник медицинской службы». Главный герой в ней умирает от онкологии, пройдя через страшное лечение лучевой терапией. Однако собственно онкологии у Германа, по заверению его близких, не было. Врачи поставили ошибочный диагноз. И с этим диагнозом его лечили, облучали. Скончался писатель 16 января 1967 года не от рака, а от переизбытка облучения.
Да, именно так, Надежда. И это, наверное, самая чудовищная подмена понятий, из всех, что существует в среде людей: отождествление любви и сексуального акта. Как привычно слышать: «они занимаются любовью». Любовь превратилась уже в «занятие»… В действительности же сексуальный процесс не только не тождественен любви, он, в немалой степени антагонистичен по отношению к ней. И прежде всего потому, что даёт лишь иллюзию слияния двух в единое целое, в конечном же итоге лишь напротив, разобщая их. Русская философская мысль не единожды на это указывала. Наиболее ярко это подчёркивалось у Н.Бердяева. Ниже я процитирую его, с небольшим сокращением. Особенно сильной мне кажется здесь мысль о безличности в сексуальном акте. Не случайно он и совершается, как правило, без света, или с его минимальным количеством — этот акт не нуждается в поэтическом воспевании, скажем, тонких черт лица и в восхищении их уникальностью. У насекомого-богомола самка во время совокупления и вообще отгрызает ему голову, но это ничуть не мешает ему закончить своё «занятие». У людей этот процесс не сильно отличается по своей сути, хотя они и усердно стараются подмешать в него самые возвышенные понятия и облагородить его самыми высокими смыслами.<br/>
<br/>
«Половое влечение мучит человека безысходной жаждой соединения. Поистине безысходна эта жажда, и недостижимо соединение в природной половой жизни. Дифференцированный сексуальный акт, который есть уже результат космического дробления целостного, андрогинического человека, безысходно трагичен, болезнен, бессмыслен. Сексуальный акт есть самая высшая и самая напряженная точка касания двух полярных полов, в нем каждый как бы исходит из себя в другого, исступает из границ своего пола. Достигается ли в этой точке соединение? Конечно нет. Уже одно то говорит против сексуального акта, что он так легко профанируется, сбивается на разврат, прямо противоположный всякой тайне соединения. Соединение в сексуальном акте — призрачно, и за это призрачное соединение всегда ждет расплата. В половом соединении есть призрачная мимолетность, есть тленность. В исступлении сексуального акта есть задание, неосуществимое в порядке природном, где все временно и тленно… Мимолетный призрак соединения в сексуальном акте всегда сопровождается реакцией, ходом назад, разъединением. После сексуального акта разъединенность еще больше, чем до него. Болезненная отчужденность так часто поражает ждавших экстаза соединения. Сексуальный акт по мистическому своему смыслу должен был бы быть вечен, соединение в нем должно было бы бездонно углубляться. Две плоти должны были слиться в плоть единую, до конца проникнуть друг в друга. Вместо этого совершается акт призрачного соединения, слишком временного и слишком поверхностного. Мимолетное соединение покупается еще большим разъединением. Один шаг вперед сопровождается несколькими шагами назад… Соединение полов по мистическому своему смыслу должно быть проникновением каждой клетки одного существа в каждую клетку другого, слиянием целой плоти с целой плотью, целого духа с целым духом. Вместо этого совершается дробное, частичное, поверхностное соприкосновение, плоть остается разделенной от плоти. В самом дифференцированном сексуальном акте есть уже какая-то дефектность и болезненность. Акт соединения полов должен был бы быть вечным, не прекращающимся, не сопровождающимся ходом назад и реакцией, цельным, распространенным на все клетки существа человеческого, глубоким, бесконечным. Вместо этого сексуальный акт в порядке природы отдает человека во власть дурной бесконечности полового влечения, не знающего утоления, не ведающего конца. Источник жизни в этом мире в корне испорчен, он является источником рабства человека… Сексуальный акт насквозь безличен, он общ и одинаков не только у всех людей, но и у всех зверей. Нельзя быть личностью в сексуальном акте, в этом акте нет ничего индивидуального, нет ничего даже специфически человеческого. В сексуальном акте личность всегда находится во власти безличной родовой стихии, стихии, роднящей мир человеческий с миром звериным. Мистическое задание личного соединения в единую плоть недостижимо и неосуществимо в стихии безличной»
Ровно 120 лет назад 15 июля 1904 года покинул этот прекрасный мир русский писатель, драматург, прозаик, публицист, классик мировой литературы Антон Павлович Чехов.<br/>
Есть известная фотография, сделанная в Москве: толпы людей, лошади, покрытые белыми тканями, гроб и траурные венки. Так хоронили Антона Павловича Чехова. Но умер любимый писатель далеко от России. Крошечный немецкий городок Баденвейлер, то самое место, где прозвучало из уст Чехова знаменитое Ich sterbe (я умираю).<br/>
Баденвейлер, расположенный недалеко от Фрайбурга у подножия гор Шварцвальд, во всех отношениях райский уголок. Стоит тишина, горный воздух настолько свеж, что кажется дрожащим. Уютные домики, яблоневые сады, стада коров, а улицы можно носовым платком протирать — такая чистота. Туристы обожают оздоровляющие термальные источники, сохранившиеся с римских времён. Сюда писатель был отправлен лечиться от туберкулёза в июне 1904 года. «Еду умирать»,- сказал он приятелю перед отъездом.<br/>
По приезде Чехову стало лучше. Из переписки: «Баденвейлер хорошее местечко, тёплое, удобное для жизни, дешёвое, но вероятно уже дня через три я начну помышлять о том, куда бы удрать от скуки». Пожалуй в этой фразе весь Чехов и, увы, весь Баденвейлер. Город на обвинение в скуке, впрочем, не обиделся, хотя Чехов не провёл в нём и трёх недель. Здесь есть два памятника писателю и музей. Жил Антон Павлович с супругой Ольгой Книппер в нескольких отелях, но последним для него стал отель Зоммер, что означает лето. А лето 1904 года выдалось жаркое. Из маленького и душного номера супруги перебрались на второй этаж в просторный 106-ой номер с балконом, выходящим на площадь. Автор «Чайки» любил сиживать на балкончике и смотреть на здание почты напротив, на входящих и выходящих людей. Сегодня эта площадь называется Антон-Чехов-плац и на ней стоит постамент с летящей чайкой.<br/>
В июле Чехову стало хуже. Обед приносили в номер и писатель уже не спускался на улицу. В последнюю ночь он проснулся от удушья, попросил шампанского, выпел бокал до дна, тихо лёг на левый бок и вскоре умолк навсегда. <br/>
Сейчас в здании Зоммера работает клиника для реабилитации онкологических больных. Любой желающий может снять 106-ой номер, где на стене висит табличка «Здесь жил Антон Чехов».
Юрий Казаков родился в Москве, в рабочей семье. Жил в коммуналке, на Арбате. 1933 год стал переломным для их семьи. На её положение сказался арест отца, которого осудили за «нелояльные разговоры» и выслали из Москвы. Юре было всего шесть лет, когда он начал заикаться: он испугался злой овчарки, когда провожал отца в ссылку.<br/>
В тяжёлое военное время, когда Москву бомбили, Юрий получил контузию и как говорил он сам, это подтолкнуло его заняться творчеством. Казаков начал писать стихи и обучаться игре на виолончели. Закончив Гнесинское музыкальное училище, он сразу вошёл в состав оркестра Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко.<br/>
В 1958 году Юрий Казаков окончил Литературный институт им. Горького. С этого времени появляются удивительно музыкальные, точные по словесному рисунку и неповторимые по описаниям природы рассказы. В одном из писем он писал: «Задумал я не более, не менее, как возродить и оживить жанр русского рассказа». И писатель справился с этой нелёгкой задачей. Особое отношение было у Казакова к русскому Северу. Уже ранние рассказы говорили о любви к этому краю, о прекрасном знании поморов, их быта, языка.<br/>
В последние годы жизни Казаков писал мало, большинство его замыслов остались в набросках. Некоторые из них после смерти писателя были изданы в книге «Две ночи». Писателя не стало, когда ему было всего 55 лет. Он скончался 29 ноября 1982 года в подмосковном госпитале от кровоизлияния в мозг. Когда Юрия Павловича провожали в последний путь, на гражданской панихиде Фёдор Абрамов сказал: «Мы должны понимать, что сегодня происходит. Умер классик!».<br/>
Возможно имя Юрия Казакова не у всех на слуху, кто-то, может быть, впервые откроет для себя этого замечательного писателя, почувствует завораживающую красоту его слова, таинственное очарование его прозы. Можно только позавидовать читателю, который ещё не знает его рассказов, у которого впереди чудесные часы наслаждения.
Лучше процитирую: <br/>
"… она, она была великим океаном жизни, и он боготворил ее. Она была матерью и материей всей его жизни. А он, ребенок и человек, принимал от нее и обретал целостность. Его истинное тело едва не было убито. Но волшебный поток, исходящий из ее груди, заполнял его, его иссушенный, поврежденный разум, словно целительная лимфа, словно мягкий, успокаивающий поток самой жизни, идеальный, точно чрево, породившее его". <br/>
А вот еще «глубокие мысли»:<br/>
«Она считала, что нет источника глубже фаллического источника. А теперь, смотрите, из охваченной страстью скалы — человеческого тела, из странно-восхитительных богов и бедер, более глубоких, более загадочных, чем фаллический источник, струились потоки непередаваемой словами тьмы и непроизносимых сокровищ.» <br/>
А ведь началось неплохо, в центре две влюбленные пары, я приготовилась за ними наблюдать. Но, увы, проблемы обеих пар выглядят очень надуманными, и им совершенно не веришь. Наоборот, их постоянные искания раздражают и надоедают. Финал романа выглядит скомканным и непонятным, — он довольно неожиданный, но как будто оторван от всего романа. Будто мы всю книгу читали про одних людей, а в последних трех-четырех главах действуют уже совершенно другие. Их поведение не соотносится с нарисованными характерами.<br/>
В романе (помимо главных персонажей) есть и ряд других. Они очень бедные, почти не прорисованные, истории их невнятны и непонятны, обрываются на середине. Некоторые герои появляются и описываются так, словно имеют непосредственное значение для сюжета, но нет, — появились и исчезли, оборвались, будто наскучили автору, или он не придумал, как их применить. Родители главных героинь и вовсе похожи на призраков, — разок появились в какой-то ненужной сцене, и благополучно переехали. Куда, зачем — это неважно все, все пустое. <br/>
Напоминаю, Лоуренс классик английской литературы!<br/>
Его романы «Любовник леди Чаттерли», «Сыновья и любовники», «Радуга» и «Женщины в любви» вошли в ряд 100 лучших романов XX века. Ими зачитывались и в то же время осуждали как непристойные. Роман «Женщины в любви» был издан в 1920 году ограниченным тиражом (...) и вызвал шквал негодования у консервативной части английского общества. <br/>
Но я благодарна клубу за то, что смогла познакомиться с этим романом. Прочитать его я не смогла бы. По доброй воле)) <br/>
И, что совсем уж странно, мне, филологу, роман этот все же понравился)))) Слушала с интересом, просто магия какая-то)))) <br/>
Сама себе удивилась))))
<br/>
По поводу «Я Сергея Пантелеевича знал лично, он матом не ругался» — Мавроди писал, что у людей там где он сидел «крыша съезжала» от условий. Тут не то что материться — руки на себя недолго наложить. А то что Мавроди не матерился в публичных интервью, ну так это пример поведения вменяемого человека, ибо зачем материться если повода нет?<br/>
Вы вот например, сидя в тепле и в спокойствии, огульно называете в интернете незнакомых людей «ублюдками». Помести же вас в тюрьму — можно только представить что у вас изо рта польётся.<br/>
А Мавроди такого себе не позволял, он и говорил по делу, и матерился по делу. И даже в стихах написанных в тюрьме и про тюрьму у него изредка проскакивает мат, а что делать — специфика такая.<br/>
<br/>
Что же до вашего личного знакомства с Мавроди, так «теперь, когда Мавроди умер» любой «ублюдок» может говорить что «знал его лично». Я отвечаю Вашими же словами.<br/>
<br/>
Пожалуйста, не воспринимайте этот ответ как попытку завести беседу. Продолжать с Вами разговор не намерен, поскольку Вы мне омерзительны. Я просто оставлю это здесь в качестве противовеса Вашей клевете.<br/>
<br/>
P. S. Что до Мавроди: я его не идеализирую, как и любой человек — он личность неоднозначная, но его литературный талант для меня неоспорим. И даже не столько в этих «дневниках», сколько в цикле новелл «Сын Люцифера».
Джамьянг Норбу — «Шерлок Холмс в Тибете»<br/>
<br/>
[Учитесь писать критические рецензии, каспата! Даю образчик!]<br/>
<br/>
Все-таки решил пробежаться по роману, состояющий из 456, 775 знаков с пробелами или 11 авторских листов, – внушительный объем у романа, как оказалось; и как оказалось, роман реального тибетского писателя Джамьянга Норбу, отмеченный, кстати, престижными премиями. Роман проливает свет на тайну в биографии Шерлока Холмса — разумеется, придуманная Дойлем биография. И даже такому г**** выдают премии. Так что, господа графоманы, читатели — не дураки, им плевать на всякие там литпремии, для них это не имеет значения! Главное, чтобы читабельность была!<br/>
<br/>
Пока я выяснял, что делал великий сыщик в Тибете до того, как воскреснуть после гибели от рук Мориарти, я обнаружил кучу недостатков, которые вылились в настоящую критику со знаком минус. Также рекомендую этот сорт литературы тем, кто учится, как нельзя писать и подражать великим классикам, особенно классикам заокеанским. <br/>
<br/>
Итак, крРритикАааа.<br/>
<br/>
1. Главная проблема — роман хочет быть сразу всем и сразу проваливается во всём.<br/>
<br/>
Роман одновременно притворяется:<br/>
— продолжением канона Конан Дойла,<br/>
— политическим памфлетом о китайской оккупации,<br/>
— этнографическим трактатом о Тибете,<br/>
— постколониальным взглядом на Индию,<br/>
— приключенческим романом 19 века.<br/>
В итоге она похожа на блюдо, куда автор кинул всё, что было в холодильнике, и в результате настоял на этом компоте тридцать лет.<br/>
<br/>
2. Стиль — безжалостная имитация Конан Дойла, но без его точности.<br/>
<br/>
Проблема любого фанфика — он пытается «говорить голосом автора», а чтец, кстати, пытается говорить голосом дорого товарища Василия Ливанова. И, кстати, хочу отметить: и автор романа и чтец Юрий Тенман представляют собой удачный тандем. Не знаю только, знает ли мой тибетский коллега, что его роман озвучили на великом и могучем.<br/>
Далее.<br/>
Проблема Норбу, автора романа, — он слышит этот голос только в своей голове.<br/>
Его Холмс:<br/>
— многословен,<br/>
— сентиментален,<br/>
— постоянно норовит читать лекции,<br/>
— рассуждает ни о чём страницами.<br/>
<br/>
Вывод: У Дойла Холмс — бритва; у Норбу — тупой нож по мокрому дереву.<br/>
<br/>
3. Затянутость чудовищная.<br/>
<br/>
Норбу умудряется объяснять всё.<br/>
Абсолютно всё.<br/>
Даже то, что не требует объяснения.<br/>
Читатель задыхается в лавине слов: детали, примечания, исторические справки, псевдодневниковые вставки, фальшивые документы, ничего не упускается.<br/>
Это не роман — это этнографическая энциклопедия, замаскированная под детектив.<br/>
<br/>
4. Непропорциональность сюжета.<br/>
<br/>
На сотни страниц идут расшаркивания, разговоры и псевдодокументальные объяснения.<br/>
А потом вдруг — бац! — приключение.<br/>
И снова — сто страниц описаний.<br/>
Темп: вздох — час тишины — лёгкая попытка действия — снова тишина — лекция по тибетскому буддизму.<br/>
<br/>
5. Холмс здесь — политический инструмент.<br/>
<br/>
Это не Шерлок Холмс.<br/>
Это «Шерлок Холмс™ как рекламный носитель тибетской идеи».<br/>
Его используют, чтобы подвести читателя к политической позиции.<br/>
Холмс превращён в мегафон, через который Норбу кричит миру о Тибете.<br/>
Право автора — да.<br/>
Но художественно?<br/>
Это работает как лозунг, а не как литература.<br/>
<br/>
6. Фанфик, который не понимает, что он фанфик.<br/>
<br/>
Роман выстроен вокруг найденной рукописи — старейший штамп всех фанфиков по Холмсу.<br/>
И Норбу следует ему настолько рабски, что текст превращается в пародию на самого себя.<br/>
Всё это ощущение «я нашёл тайный документ» — дешевый трюк, который автор выдаёт за археологическую сенсацию.<br/>
<br/>
7. Персонажи бумажные.<br/>
<br/>
Главный рассказчик — индийский Бабу — карикатурный, перенасыщенный манерностями, будто из карикатур Конан Дойла.<br/>
Он состряпан так, что кажется, будто автор решил: «Ну я же тибетец, могу написать про индийца».<br/>
Не получилось.<br/>
Норбу пишет индийца глазами британского офицера XIX века.<br/>
<br/>
8. Атмосфера Тибета — давит, а не очаровывает.<br/>
<br/>
Описание Тибета — бесконечно подробное.<br/>
Настолько подробное, что действует на читателя как многократное чтение инструкции.<br/>
Нет чувства мистики, нет дыхания пространства, нет воздуха — только лекции, лекции, лекции.<br/>
Мир не создаётся — он пересказывается.<br/>
<br/>
9. Смешение тонов убивает книгу.<br/>
<br/>
Тут рядом стоят:<br/>
— политический памфлет,<br/>
— ироничный пастиш,<br/>
— серьёзное приключение,<br/>
— пошловатые попытки юмора в стиле Киплинга,<br/>
— и парад странных этнографических наблюдений.<br/>
Ничего не сливается.<br/>
Всё разваливается.<br/>
<br/>
Итог:<br/>
Книга — это амбициозный, страстный, но перегруженный, тяжёлый, путаный фанфик, который:<br/>
<br/>
• интересен как курьёз,<br/>
• ценен как политический жест,<br/>
• но художественно проваливается.<br/>
<br/>
Это не Конан Дойл, не Киплинг, не этнография и не приключение. Это — богато оформленный, но плохо собранный литературный экспонат, в котором Холмс — приглашённый гость, а не хозяин повествования.
Но всё-таки, так сказать, «знайте на каком шесте сидите». Если тут советуют правильно располагать ужасные поля вампиров и луга, при том оставляя само собой разумеющимся, что герой идёт из белых башен на западе в чёрную цитадель на востоке, то конечно, главное тут, чтобы книга продалась, и может быть, читатель нашёл бы отдохновение и развлечение на неделю (что, конечно, уже хорошо, повторюсь, что я не осуждаю), но не то, чтобы книга стала чем-то «этаким», произведением, которое запомнится на времена, не просто «тем, что получше остального на полке фэнтези», но Книгой, которую надо читать. Конечно, определённым базовым советам, в том числе данным здесь, всё равно стоит следовать, но этого будет мало. Нужно что-то большее. У самого Сапковского это «большее», конечно, было (не будем рассуждать, что именно, но явно мы читаем Ведьмака не только ради сцен с экшеном и эротикой). Тут, конечно, можно много страниц расписать, что нужно, но с другой стороны можно и сказать, что никакие советы этому не помогут. Разве что такой: произведение должно быть таким, которое вы просто не можете не писать, которое рвётся из вашей души, и которое никто другой кроме вас не напишет (а если и напишет, сделает это не тем самым, сокровенным для вас образом). Хотя может, и этого будет мало, ведь мало ли у кого что из души рвётся)))<br/>
Хотя кстати, и на счёт «базовых» советов — хоть они в целом верны, на в деталях можно поспорить. Вот например — почему нельзя односложные имена? Есть ведь Джек, Том, Пётр, Лев. Да, конечно, правильно говорится, что имена не должны походить на неприличные звуки (если только это не имена орков), но в таком случае совет лучше просто обобщить: «Думай над звучностью имён, а если имя односложное, подумай дважды». Вон, хотя бы взять «Колесо Времени», первый том которого я послушал в чудесной озвучке на этом сайте — там двух из главных героев зовут Ранд и Мэт, и это явно не похоже на Гранк и Прун)
Роман без главного героя. Действительно, это так. Нет ни одного героя, который бы вызывал сильную симпатию от начала до конца романа. Бэкки Шарп несомненно самый яркий персонаж и является нарицательным поступать и вести себя как «Бэкки Шарп». Яркая, талантливая, умная до изощренности, сообразительная, творчески одаренная, всячески разносторонний персонаж. Действительно, как не может вызывать восхищение ее жизненний путь «Per aspera ad astra»: выйти замуж за баронета Кроули, достигнуть высших кругов знати, не имея к этому достаточных финансовых средств, потерять все и обрести снова в лице покровительства Джозефа Седли. Но нет, она не вызывает симпатии, ведь она предала верного мужа, не любила собственного ребенка, шла по головам, играла судьбами и сама не была счастлива в конце концов. Как говорят: ее энергию да в мирное русло.<br/>
Какой же сухой остаток в результате прочитанного. Здесь я не могу говорить о какой-то морали. Изобличение высшего общества очень часто встречается в поздних произведениях. Здесь интереснее быт и нравы английского общества первой трети 19 века: чем жили, о чем думали и волновались. Отмечены особенности влияния войны 1812 года и службы в Индии. Английская литература не зря считается классикой золотого фонда мира за счет богатства формы и содержания произведений. Не жалею, что прочитала, хотя сюжет местами развивается достаточно медленно.
При рождении будущий романист получил имя Анри-Луи-Франсуа-Илэр. И только спустя три года его родители смогли пожениться и он стал носить фамилию Буссенар. В школе Луи отличался умом, усердием и при этом гордым и строптивым характером. По окончании школы он поступил на медицинский факультет Парижского университета, но учёба была прервана началом франко-прусской войны. Он был юным медиком, когда его призвали на фронт. Во время войны будущий писатель был ранен и захвачен в плен. Освободившись и вылечившись, он забросил медицину и начал писать приключенческие книги.<br/>
В августе 1875 года приложение к газете «Фигаро» опубликовало первый рассказ Буссенара «Охота в Австралии». Его роман «Кругосветное путешествие парижанина» выходит в 54 выпусках «Журнала путешествий» и делает автора по-настоящему знаменитым. В качестве поощрения «Журнал путешествий», главной звездой которого Буссенар останется на протяжении 32 лет, до конца жизни, субсидирует его поездку в Гвиану. Писатель проводит в Гвиане пять месяцев, сочиняет заметки для «Журнала путешествий» и набрасывает свой новый роман «Гвианские робинзоны».<br/>
В 1880-х годах Буссенар оставляет шумный Париж и поселяется в провинции, в окрестностях департамента Луаре, провинции Бос, недалеко от родного Эскренна, где живёт его мать, и становится фермером и домоседом, совершая иногда небольшие путешествия между написанием романов.<br/>
С 1883 года с ним рядом любимая и верная спутница жизни Альбертина Делафуа. Буссенар и Альбертина, которую он называл «моя голубка», счастливо проживут вместе 27 лет, до окончания дней. Буссенар пишет книги, Альбертина музицирует, переписывает рукописи новых романов. Их нередко видят вместе среди полей на двухместном велосипеде.<br/>
Одна из самых известных книг Буссенара «Капитан Сорви-голова». Она посвящена событиям англо-бурской войны. Африке посвящена его самая знаменитая книга «Похитители бриллиантов». Её герои трое французов, в поиске сокровищ отправляются на далёкий, очень опасный и в силу этого романтичный континент. Там и слоны, и носороги, и бушмены, и алмазные копи — пьянящая экзотика и невероятные приключения, от которых на протяжении десятилетий сходили с ума подростки.<br/>
Конец писателя был трагическим. В возрасте 46 лет внезапно умирает его любимая жена Альбертина. Сломленный невыносимым горем, писатель не в силах сопротивляться обострившейся болезни. Он умирает в сентябре 1910 года в одной из орлеанских клиник после проведённой операции, пережив супругу меньше, чем на три месяца. Писатель был похоронен рядом с Альбертиной на кладбище их родной деревни Эскренн.
и еще раздражает такая до ужаса примитивная низкосортная мистика, не имеющая ни логики, ни объяснений, ни духовных, ни материальных.<br/>
послушать фоном под какие-то дела максимум. ну, если тебе больше 15.<br/>
к чтецу претензий нет. хорошая речь и дикция. никаких лишних шумов и назойливой музыкальной вставки. видно, что старается передать суть. может проблема в том, что книга этой сути особо не имеет. много банальных упрощенных диалогов, в которых должны быть повседневные эмоции. именно повседневные. тут должно быть как озвучка в киберпанке или типа того. более примитивно. может быть даже быдляцко. тем более что уличная быдловатость там у многих героев прослеживается. не надо пытаться сделать из гопоты полноценную личность с полным эмоциональным спектром. вообще есть какой-то рассинхрон иногда с текстом. я бы просто сделала чуть менее эмоциональную речь. это классно как озвучка к видео, например, где видно, какие где должны быть эмоции, и речь полностью к ним подходит. а тут все же большая работа, продумывать каждую мелочь невозможно. и часто эмоции чтеца не очень вписываются. вроде бы гармонично, видно, что старается… но лучше прочитать более пресно и дать слушателю додумать в воображении, чем приплетать то, чего нет. это просто невозможно в таких объемах везде попасть в точку. либо упороться наоборот в этом направлении намного сильнее, но взять более достойную литературу. я бы посоветовала чтецу попробовать озвучить всякое из неумирающей классики, типа Э.А.По. там нет диалогов, но эмоциональное описание. в стиль чтеца вписалось бы просто идеально. или какие-нибудь мертвые души.
Вы подняли столько интересных тем, что руки так и чешутся устроить полноценные философские дебаты, но я, постараюсь не быть занудой, а по возможности буду кратким.<br/>
Я естественно отдаю себе отчет в том, что ничто не вечно под луной, и все мы пишем и читаем одни и те же истории, просто нарисованные разными красками и упакованные в разные коробки. И, конечно, я не претендую на оригинальность и истину в последней инстанции… Просто показываю свой взгляд. И ни в коем разе не собираюсь его навязывать (я уже давно переболел этой детской болезнью). А то, что он может отличаться, или кому-то не нравиться, — это вполне нормально. Поэтому я спокойно реагирую на конструктивную критику (и внимательно ее анализирую), и прохожу мимо хейта, прикрытого или нет. И свято чту право автора или исполнителя выражать свое мнение (в рамках, не противоречащих законодательству), и право слушателя или читателя выбирать — знакомиться с творчеством этого автора или нет.<br/>
Отдельное спасибо за столь высокую оценку меня как чтеца, хотя мне кажется, она не очень заслужена. И в этом кроется одна из причин, почему здесь пока нет произведений классиков, прочитанных мной.<br/>
Дело в том, что свои рассказы я начал озвучивать, во-первых, по просьбе друзей (многие из которых слушают аудиокниги в поездках дальних и ближних и, имея желание, не находят времени для обычного чтения), а во-вторых, из любопытства — «прокачать» себя как чтеца. И понять, а получится ли вообще? Для этого я взял свои самые небольшие и, возможно, не самые удачные рассказы… Но с ними по крайней мере не так страшно экспериментировать, а «запороть» своим чтением по-настоящему любимое, выстраданное произведение — было бы очень обидно.<br/>
То же самое относиться и к классикам, и к почитаемым мной писателям. Очень не хотелось бы взять и испортить своим чтением по-настоящему ценные произведения. Тем более у меня есть друг, который читает очень профессионально, и понимая, насколько я не «дотягиваю» до такого уровня, я учусь на том, что не так жалко.<br/>
Но я понимаю Ваш посыл и обещаю, что постараюсь выбрать что-то из любимых мной произведений, прочитать и, если это не выйдет абсолютным кошмаром, — выложить здесь.<br/>
Еще раз благодарю Вас за внимание к моим скромным экспериментам на этом поле и за то, что нашли время поделиться своими мыслями. Это бесценно.<br/>
<br/>
И также желаю Вам удачи и интересных книг в дороге
Идея необычная, персонаж «бомбический», но только… для кого?.. Кто та «целевая аудитория» тогда и сейчас? — Это те, для кого идея рассказа важнее его прямого прочтения, буквального восприятия. Если нет гармонии между идеей и её оформлением, то от такой подачи пользы меньше чем вреда. Попросил современных подростков прослушать рассказ и высказать своё мнение (и изобретатели-технари, и хулиганы-оторвы не в смысле «шпана», а в смысле очень раскрепощенные и самостоятельные, разные условия жизни, воспитание и даже школьная программа, возраст от 13 до 16-ти обоих полов, не «тимуровцы» конечно, но юнармейцы). Все их «кринжи», «леймы», «треши» и пр. относилось к рассказу. Про девочку неопределённо «крэзи», а пацаны конкретнее: «еб@нутая».<br/>
Идея изобразить подростка с уникальным мировосприятием оформлена в совершенно не сочетаемые детали. Например, подростковый возраст и суждения девочки (они не взрослые, они не детские, они НЕВОЗМОЖНЫЕ. Любой реальный подросток с сотой долей схожести противоречий в мышлении с «нахалкой» попытается покончить с собой). Бог с ней с подростковой психикой. Кто педагог? желаете себе в класс такую реальную по любому поводу «почему — несчас?..». Если вы рассудительный человек, а не „яжемать“ со скотообожанием своего „этожеребенок“ представляете себе такого реального задротного почти взрослого (!) человека?). „Изобретательство“ и отсутствие элементарных знаний, непонимание что это такое в принципе, что это не просто прицепить коту или рыбе сломанный зонтик (а почему не себе для начала?). Оригинальность мышления не в том чтобы совместить несовместимое в реале, а в том чтобы это ГАРМОНИЧНО и ЖИЗНЕСПОСОБНО совместить для начала в Разуме. Девочка „критик“ чужих произведений совершенно неспособна критически осмысливать свои даже „не фантазии“, а какие-то „капризы невоспитанного мышления“. (Кстати, грызть ногти это суицидальные наклонности. Доктора интересует не столько попадете ли вы с закрытыми глазами пальцем себе в нос, сколько ваши ногти на растопыренных пальцах).<br/>
Модная „заказуха“ времени. Нереально, не фантастично ( нет ни научности, ни философского подтекста), не педагогично и не смешно. Если бы девочке было лет на десять меньше, было бы хотя бы удивительно, вот тогда бы все и умилялись. Но я не знаю ни одного реального прототипа „нахалки“ за всю историю человечества, а жизнь она ведь „пишет“ поумнее и сложнее любого сочинителя. имхо
<br/>
К чему это я? Да к тому, что человек, ежели на 100% грамотен как лингвист, то это необязательно, что он могёт начитать текст перед микрофоном, разумеется, в силу так называемого страха перед этим дивайсом или с непривычки. Это объясняется тем, что человек привык к живой речи — общаться с кем-либо, а не таким образом. <br/>
<br/>
Так вот, ради подтверждения собственной гипотезы, я многих шибко грамотных сажал за микрофон. И что вы думаете?!.. Ха-ха-ха… на один абзац художественного текста, состоящего из126 слов, шесть человек, кичившиеся своей грамотностью, совершали от 6 до12 орфоэпических ошибок. Это я еще не заикаюсь о том, что были допущены не токмо ошибки лингвистического характера, но и чисто декламационные.<br/>
<br/>
Я вас, Дмитрий, ни в чем не упрекаю, я лишь хочу, чтобы вы поняли еще и то, что каким бы сложным ни был русский язык, мы всегда идем по пути его упрощения и благозвучия. Первое — для понимания языка, второе — для того, чтобы язык не утомлял слух. Вот, как чтец и декламатор, да и вообще, как деятель культуры и образования, этого я добиваюсь.<br/>
<br/>
Да, те два слова, на которые вы указали чтецу, не представляют какого-либо значения (Я бы не ста на них указывать чтецу!) для всей книги, от орфоэпической вольности чтеца, идущего по пути упрощения и благозвучия, главная магистраль книги не поменяется. Даже если я допустил бы на 14 часов озвучки сотню погрешностей лингвистического характера тем более, что 90% людей именно на этих словах и спотыкаются, но даже не замечают этого. Вот, почему эти 90% слушателей не делают чтецам замечаний по поводу подобных погрешностей, ибо начитали бы гораздо безграмотней.<br/>
<br/>
Я не отрицаю, что вы грамотный человек, возможно, намного грамотнее меня, но как говорится, на каждого мудреца довольно простоты.<br/>
<br/>
Приходят также на ум и слова великого классика: <br/>
<br/>
«Мы все учились понемногу <br/>
Чему-нибудь и как-нибудь, <br/>
Так воспитаньем, слава богу, <br/>
У нас немудрено блеснуть. <br/>
Онегин был, по мненью многих <br/>
(Судей решительных и строгих), <br/>
Ученый малый, но педант.<br/>
Имел он счастливый талант <br/>
Без принужденья в разговоре <br/>
Коснуться до всего слегка, <br/>
С ученым видом знатока <br/>
Хранить молчанье в важном споре <br/>
И возбуждать улыбку дам <br/>
Огнем нежданных эпиграмм.»<br/>
<br/>
Приведенные мною строчки, прежде всего, касаются меня, так как мне свойственно бахвальство, именно, по части моей учёности, ибо это когда-то было моей слабой стороной (я, будучи о природы не склонным к интеллектуальной деятельности, пытался угнаться за умниками!). меня природа наделила физическими данными, которыми я стал пренебрегать в угоду своей учёности. И тем не менее, я не слаб, одной рукой я поднимаю 48 кг. 10 раз — две гири по 24 кг.
Во-первых, произведение не имеет никаких оригинальных мыслей и напичкано чужими идеями и стандартами жанра. Тут тебе и клички солдат, как у животных, и работа заключенных на урановых рудниках, и превращение обычного сисадмина в супербойца Империи. Даже сами названия — Империя (не знаю, есть ли Республика), Новый Урал и т. д. настолько заезженны в мире фантастики, что дальше уже некуда.<br/>
Во-вторых, мир Поля Игоря кажется абсолютно нелогичным и нереальным:<br/>
1. Зачем отправлять заключенных добывать урановую руду (просто классика жанра!), когда можно использовать автоматику, которая кстати и перевозит и перерабатывает эту руду после добычи. Хотите избавиться от заключенных? Можно просто варить из них мыло или делать удобрения. Можно стирать им память и готовить зомби-бойцов. Если результат будет один — все зэки умрут, к чему тратить огромные средства на их транспортировку, кормежку, слежение и т.д. и т.п.?<br/>
2. Зачем так много сил тратить на вербовку новых рекрутов (подставы с машиной, женщиной, полицией), когда можно эти деньги давать в виде компенсации в обмен на подпись контракта? Ведь, среди населения явно найдутся те, кто захочет служить даже в такой зверской армии, в которой, кстати, ещё и платят солидные бабки.<br/>
3. Даже для фантастики бабулька, вырубающая 2-х метрового бугая — это перебор. Без комментариев.<br/>
4. Зачем армия Империи тратит столько денег на своих специалистов, когда залетный сисадмин, которого мимоходом дрочат отцы-командиры, недосыпающий, вечно отстающий от сослуживцев, за каких-то пару недель настолько усовершенствует своего боевого робота, что теперь в одиночку с ним может захватывать планеты?<br/>
5. Периодически в книге проскакивают слова демократия, демократические институты, развитое общество. О какой демократии может идти речь, когда ваших заключенных, не важно по какой статье нарушивших закон (украл молоко или снасильничал), отправляют на урановые каторги, пока те не сдохнут?<br/>
В-третьих, некоторые моменты режут уши (если бы читал, то глаза). «Полицейский посмотрел своими умными глазами» (как собачка). «Чистые бабушки обсуждали это в сквериках» (чистые — в смысле не сидящие на наркоте?). «По строю зеленых спин прошло шевеление голов». «Он проснулся с девочкой… Девочка сказала ему… Девочка улыбнулась» (простите, он педофил?). И ещё много-много всего интересного. Например, когда Сергей сидел в коридоре, мимо него провели «старого наркоторговца». Откуда он узнал что тот старый наркоторговец? Тот шёл с табличкой?<br/>
За 33 главы (я так понял эти цифры) я так и не понял против кого готовит Империя свою армию, зато я понял что Сергей любит брать женщин сзади, любит водку, как любой русский (обожаю клюкву) и его постоянно кидают женщины. Эти факты, безусловно, очень важны для фантастики про космические войска.
Сложно отыскать человека, незнакомого с творчеством Чарльза Диккенса, классика английской литературы XIX века, достигшего признания ещё при жизни. Он считается одним из крупнейших мировых прозаиков, его книгами зачитываются дети и взрослые по всему миру. Сегодня 7 февраля исполняется 210 лет со дня рождения Чарльза Диккенса.<br/>
Диккенс был человеком своего времени: твёрдо верил в прогресс и полагал, что литература должна помогать правильному моральному воспитанию. В его книгах непременно есть положительные герои, образцы всевозможных добродетелей, и есть персонажи с ледяным сердцем, почти всегда изображённые так, что не остаётся сомнений: это настоящие злодеи. Но даже им писатель обычно оставляет возможность спасти свою чёрствую душу.<br/>
Юмор в произведениях Диккенса разнообразен по тональности и оттенкам: то беспечный, то язвительный, часто жизнерадостный. Среди его героев очаровательные безвредные чудаки и возвышенные идеалисты, ничего не смыслящие в практических материях, удачливые проходимцы и фанфароны, у которых ни гроша за душой, самонадеянные притворщики, зловещие маньяки — мало кто создал такую обширную галерею характеров и типов, как Диккенс.<br/>
В России его романы переводились почти одновременно с их выходом в свет у него на родине. Переводчик Иринарх Введенский писал: "… имя Ваше пользуется в России громкой известностью, и Вас читают с большим усердием от берегов Невы до самых отдалённых пределов Сибири".<br/>
В 1850-е годы Диккенс достиг зенита своей славы. Слава Диккенса растёт и будет расти и после смерти. Его имя будут произносить с придыханием. Его слава затмит славу Байрона, он станет рядом с Шекспиром. В его честь назовут кратер на Меркурии, выпустят почтовую марку. Портрет писателя появится на английской банкноте достоинством 10 фунтов. В его память откроют дом-музей и установят памятники вопреки желанию самого писателя, вопреки его завещанию. Узнай обо всём этом, великий Диккенс мог бы лишь повторить со вздохом свои же слова из «Больших надежд»: «Возле горящей свечи всегда увиваются мошки и букашки, но разве в этом виновата свеча».<br/>
* * *<br/>
«Когда пронзительнее свиста,<br/>
Я слышу Английский язык — <br/>Я вижу Оливера Твиста<br/>
Над кипами конторских книг».<br/>
О. Мандельштам. 1914 г.<br/>
В середине 1837 года Диккенс подписал договор с издательством на роман, предварительно не обдумав ни название, ни срока сдачи рукописи. Выполняя договор, Диккенс создал одно из известнейших произведений — «Приключение Оливера Твиста». Это был второй роман писателя и первый в английской литературе, в котором главным героем стал ребёнок. <br/>
В центре повествования история мальчика по имени Оливер, родившегося в работном доме и жившего в трущобах Лондона. Оливер — сирота, его жизнь полна борьбы, страданий, превратностей и невзгод. Изведав нищету, бесправие, издевательства, вопреки обстоятельствам, он сохраняет присущее ему от природы благородство и в конце концов обретает счастье, всегда уготовленное в мире Диккенса тем, кто чист душой.
Будущий поэт родился в Москве, в семье известного московского юриста и сотрудницы библиотеки. Творческий талант Жени раскрылся рано – во время учебы в педагогическом техникуме он начал публиковаться в пионерской прессе. Юношей, по комсомольской путевке, он работал на Метрострое, о которой тогда много говорили и писали. Надел спецовку, взялся за вагонетку, толкал ее по рельсам.<br/>
После стройки Евгений заочно закончил Литинститут, но внезапно нагрянула беда – арестовали отца. Его обвинили в шпионаже, и больше Женя его не видел. Только спустя долгие годы, выяснил, что отца почти сразу же расстреляли. А тогда, в 1939 году Евгений получил «Знак почета» за «Дальневосточные стихи» и поэму о Дзержинском. <br/>
С началом Великой Отечественной войны Евгений Долматовский стал служить военным корреспондентом и находился в действующих частях РККА. В августе 1941-го попал в окружение, был ранен и взят в плен. Бежать из плена и скрыться помогла ему крестьянка, о которой он помнил всю жизнь. 4 ноября 1941 года Долматовский перешел линию фронта, чтобы снова воевать. <br/>
Боям под Уманью Долматовский посвятил документальную повесть «Зеленая брама». Так называлось урочище на Украине, где в 1941 году попали в окружение соединения 6-й и 12-й армий Юго-Западного фронта. Поэт считал долгом вернуть доброе имя своим товарищам по оружию, которые были с ним в плену и которым, как и ему, приходилось годами доказывать, что они не предатели. Вспоминая военные годы, Евгений Долматовский говорил: «Смерти я не боялся никогда, потому что уже считал себя мертвым». И с тех пор поэт всегда воспринимал жизнь как подарок. Он дошел до Берлина и написал множество песен о Великой Войне и Великой Победе. Многие из них звучали в популярных кинофильмах.<br/>
Евгений Долматовский был не только поэтом и журналистом, но и публицистом, переводчиком, членом Союза писателей СССР. Кроме поэзии, писал и прозу: книги о Че Геваре и об Альенде, воспоминания о товарищах-однополчанах, сценарии. Более двадцати лет, начиная с 1960-х, занимался литературной критикой, переводами, редакторской и составительской работой.<br/>
До последних дней поэт преподавал в Литературном институте, где сам когда-то учился. Так получилось, что умер он от последствий фронтового ранения – возле Литературного института его сбила машина, и осколок, сидевший в его голове, сдвинулся с места и привел к инсульту. Умер Евгений Аронович в 79 лет, осенью 1994 года, на самом пике ломки того общества, того стиля жизни, который он воспевал.
Николай Николаевич родился в Киеве в семье эстрадного артиста, но основной заработок приносила работа на железной дороге – актёрский труд в дореволюционной России оплачивалась крайне скромно и нерегулярно. Детство Коли прошли в местечке Ирпень – жизнь в провинции была дешевле. Читать Носов научился в пять лет, наблюдая за тем, как отец учил читать его старшего брата. Мальчик, которого в семье называли Кока, поступил в гимназию, безупречно сдав экзамены по русскому языку, арифметике и Закону Божию.<br/>
У Николая Носова было много увлечений, в юности он мечтал стать сначала музыкантом, потом химиком и планировал поступать в Киевский политехнический институт, однако перед самим поступлением передумал и пошел в Киевский художественный институт, а спустя два года перевелся в знаменитый ВГИК, где длительное время трудился режиссером-постановщиком мультипликационных, научных и учебных фильмов. Будучи человеком творческим, еще в 30-е годы Николай Николаевич придумывал короткие рассказы для своего сына, но осознание того факта, что детский писатель — это его призвание, пришло только в середине 40-х годов. Первым опубликованным произведением писателя является рассказ «Затейники», увидевший свет в одном из номеров журнала «Мурзилка» в 1938 году. Потом было много рассказов и повестей о ребятах – «Живая шляпа», «Огурцы», «Огородники», «Фантазеры» … А затем он придумал Незнайку и подарил не только детям, но и взрослым великую «палку-селедку». Над ставшим его визитной карточкой циклом книг о Незнайке и его друзьях Носов работал в течение 12 лет. Первая из них – сказка «Винтик, Шпунтик и пылесос». Потом была написана знаменитая трилогия – «Приключения Незнайки и его друзей», «Незнайка в Солнечном городе» и «Незнайка на Луне».<br/>
В творческом наследии писателя – огромное количество замечательных детских книг, прошедших проверку временем – «Дневник Коли Синицына», «Витя Малеев в школе и дома», «Веселая семейка», цикл рассказов «Фантазеры»… Носов работал не только в жанре детских рассказов и повестей. Он также писал пьесы, фельетоны, кино- и мультипликационные сценарии, а также был автором автобиографических книг. Всего из-под пера писателя вышло около 80 произведений. Еще при жизни Носова общий тираж изданных его произведений превысил 100 миллионов экземпляров.
Корней Чуковский — это псевдоним. А настоящее имя писателя Николай Васильевич Корнейчуков. Он был незаконнорожденным сыном прачки и записан под фамилией матери. Корней Иванович начинал как журналист и рецензент. Но главной страстью была литература, он её любил и изучал.<br/>
В 20-е годы детские поэмы Чуковского преследовались и запрещались. С подачи Н.К. Крупской велась целая компания против «чуковщины» — «лёгких и идеологически ненагруженных сказок, которые не ведут детей к классовой борьбе». Последняя болезнь дочери Муры началась после того, как измученный борьбой за свои сказки, Чуковский согласился написать покаянное письмо в «Литературную газету» с признанием своих ошибок. Болезнь и смерть Муры он воспринял как кару за своё отречение. Писатель пережил троих из четверых своих детей. Сын Николай умер за четыре года до смерти отца, Борис погиб на фронте, а маленькая Мурочка — героиня и адресат многих произведений отца — умерла в 11 лет. Когда Мурочка была уже безнадёжно больна костным туберкулёзом, Чуковский написал книгу о чудесном докторе Айболите, который непременно прилетит и всех спасёт.<br/>
Корней Иванович всю жизнь помогал тем, кто просил у него помощи. Он боролся за тех, кто был арестован, участвовал в судьбе осиротевших семей, выбивал пенсии, квартиры, места в больницах. Писатель пытался спасти от травли Зощенко, принимал участие в деле спасения осуждённого Бродского, приглашал к себе в Переделкино опального Солженицына. Корней Иванович был не только одним из лучших детских писателей, но и блестящим лингвистом, литературным критиком, литературоведом, мемуаристом и великолепным переводчиком. Его переводы книг «Робинзон Крузо», «Занимательный Мюнхаузен», «Приключения Тома Сойера», «Принц и нищий», «Короли и капуста», произведений Честертона, Гринвуда, Киплинга считаются классическими.<br/>
Но Чуковский был не только «добрым дедушкой Корнеем», он мог быть вспыльчивым, саркастическим и порывистым, мог кричать и топать ногами. Даже в весьма почтенном возрасте «патриарх детской литературы» мог повести себя неожиданно. Когда на одном из «костров», который Чуковский устраивал в Переделкино, Агния Барто спросила: «Ну что, дети, кто лучше всех знает „Мойдодыра?“, седой классик детской литературы во весь голос заорал: „Я!!!“.<br/>
Корней Чуковский умер 28 октября 1969 года в возрасте 87 лет. Похоронен в Переделкино под Москвой, где жил долгие годы.
Кто-то ещё написал в отзывах, мол, если честно деньги заработаны, типа, стыдиться нечего. Чушь. Честно много не заработаешь. На жили-были — да, на простые самые потребности. Но не более. Так и живёт 90 % людей. И не только в России. Везде, думаю. Тем более, что среднего класса в России нет теперь. Вот я не могу сказать, что истинно верующий, но о религии кое что знаю. О разных религиях. Поэтому когда читал о том, что здесь в комментах такие вопросы задают, мне стало и горько и смешно сквозь слёзы. «Почему тогда бог дал ему такую старость...». 🤣 🤣 🤣 Вы о чём вообще?! Сначала отрекитесь от мирских страстей и устремлений, от того чтобы копить и зарабатывать, ибо это и есть грех: когда ты знаешь (А ТЫ ПО-ЛЮБОМУ ЗНАЕШЬ), что кому-то рядом плохо и кто-то нуждается, а у тебя накопления есть и ты не помогаешь тому, кому плохо — о какой праведности можно говорить?! Заработать честно?! Это как? Торговля — изначально враньё. Как и коммерция в большинстве своём, если не вся. Зарплату большую получать? Ну да… Неплохо. Но какая считается большой и через сколько недель тебе станет её нехватать? Через пару-тройку после того, как получишь первую, так сказать, «большую зарплату». Через пару месяцев пообвыкнешься и завоешь: «Мааало! Вон у того бооольше! Я тоже хочу!», и понеслась… Так что, если хотите понять, почему старику господь отвёл такую старость, с одиночеством и нищетой, прежде всего религию свою познайте, если христиане, а потом вопросы такие задавайте. Посчитайте, сколько добрых дел за день сделали, а сколько недобрых. Или всё в суете, не до того? 😏<br/>
Книга — огонь! Ни дать, ни взять! Чётко! В точку! Автор и есть классик, а чтецу — отдельное спасибо за такое чтение.
Будущий писатель родился в Риге в семье военнослужащего. Детство Юрия Германа, как он позже написал, прошло среди солдат, пушек и коней. В школе Герман увлекся литературой. Первые написанные строчки – рифмованные, но поэтический опыт закончился на тех немногих стихах, которые появились на страницах «Курской правды». После окончания школы Юрий Герман отправился в Ленинград, где учился и трудился на машиностроительном заводе, продолжая писать, но профессиональным писателем почувствовал себя в 21 год, когда вышел роман под названием «Вступление», одобренный Максимом Горьким. <br/>
В становлении прозаика немалую роль сыграл журнал для молодежи «Юный пролетарий», выходивший в городе на Неве. На его страницах появились рассказы Германа «Шкура» и «Сиваш». Появление «бытового», семейного романа «Наши знакомые» стало событием в советской литературе. Юрий Герман едва ли не первым из современников показал, как рождаются и растут люди, которым уготовано большое будущее. <br/>
Замысел исторического романа-эпопеи о Петре I писателю навеяли военные события. Осмысливая пережитое на войне, Юрий Герман трудился над главами «России молодой», которую читатели увидели в 1952 г. <br/>
В 1957-1964 годах появилась трилогия «Дело, которому ты служишь» о враче Владимире Устименко. Вторая книга трилогии – «Дорогой мой человек» – о героизме моряков, которым выпало служить на суровом Севере в годы Второй мировой. Эпизоды книги взяты из военного опыта Юрия Павловича и дружеских бесед с архангельскими моряками-поморами. Заключительную часть романа в трех частях, названную «Я отвечаю за все», классик опубликовал в середине 1960-х, когда смертельный недуг напоминал о себе каждую минуту.<br/>
Много сил и вдохновения писатель отдал кинематографу. В середине 1930-х он сотрудничал с Сергеем Герасимовым: вместе с режиссером прозаик работал над сценарием картины «Семеро смелых». Герман написал сценарии к фильмам «Доктор Калюжный», «Пирогов», «Дело Румянцева», «Дай лапу, Друг!». <br/>
Удивительно, но почти за 20 лет до своей болезни Герман написал оказавшуюся в определенной степени пророческой книгу «Подполковник медицинской службы». Главный герой в ней умирает от онкологии, пройдя через страшное лечение лучевой терапией. Однако собственно онкологии у Германа, по заверению его близких, не было. Врачи поставили ошибочный диагноз. И с этим диагнозом его лечили, облучали. Скончался писатель 16 января 1967 года не от рака, а от переизбытка облучения.
<br/>
«Половое влечение мучит человека безысходной жаждой соединения. Поистине безысходна эта жажда, и недостижимо соединение в природной половой жизни. Дифференцированный сексуальный акт, который есть уже результат космического дробления целостного, андрогинического человека, безысходно трагичен, болезнен, бессмыслен. Сексуальный акт есть самая высшая и самая напряженная точка касания двух полярных полов, в нем каждый как бы исходит из себя в другого, исступает из границ своего пола. Достигается ли в этой точке соединение? Конечно нет. Уже одно то говорит против сексуального акта, что он так легко профанируется, сбивается на разврат, прямо противоположный всякой тайне соединения. Соединение в сексуальном акте — призрачно, и за это призрачное соединение всегда ждет расплата. В половом соединении есть призрачная мимолетность, есть тленность. В исступлении сексуального акта есть задание, неосуществимое в порядке природном, где все временно и тленно… Мимолетный призрак соединения в сексуальном акте всегда сопровождается реакцией, ходом назад, разъединением. После сексуального акта разъединенность еще больше, чем до него. Болезненная отчужденность так часто поражает ждавших экстаза соединения. Сексуальный акт по мистическому своему смыслу должен был бы быть вечен, соединение в нем должно было бы бездонно углубляться. Две плоти должны были слиться в плоть единую, до конца проникнуть друг в друга. Вместо этого совершается акт призрачного соединения, слишком временного и слишком поверхностного. Мимолетное соединение покупается еще большим разъединением. Один шаг вперед сопровождается несколькими шагами назад… Соединение полов по мистическому своему смыслу должно быть проникновением каждой клетки одного существа в каждую клетку другого, слиянием целой плоти с целой плотью, целого духа с целым духом. Вместо этого совершается дробное, частичное, поверхностное соприкосновение, плоть остается разделенной от плоти. В самом дифференцированном сексуальном акте есть уже какая-то дефектность и болезненность. Акт соединения полов должен был бы быть вечным, не прекращающимся, не сопровождающимся ходом назад и реакцией, цельным, распространенным на все клетки существа человеческого, глубоким, бесконечным. Вместо этого сексуальный акт в порядке природы отдает человека во власть дурной бесконечности полового влечения, не знающего утоления, не ведающего конца. Источник жизни в этом мире в корне испорчен, он является источником рабства человека… Сексуальный акт насквозь безличен, он общ и одинаков не только у всех людей, но и у всех зверей. Нельзя быть личностью в сексуальном акте, в этом акте нет ничего индивидуального, нет ничего даже специфически человеческого. В сексуальном акте личность всегда находится во власти безличной родовой стихии, стихии, роднящей мир человеческий с миром звериным. Мистическое задание личного соединения в единую плоть недостижимо и неосуществимо в стихии безличной»