))))) организовали ему выставку. Готовят картины и… к одной присохла кисть. он ее открутил, ему говорят, нужно заделать же… Ренуар человек веселый, говорит, да везите, там поясним. Потом, открытие выставки, он, через время, возврщается в салон этот, а Писсаро стоит и поясняет — это космос, это лучи, это Ренуар почувствовал зов космический… Ренуар поворачивается к этому художнику и говорит — беги в магазин. я же говорил, что придумают и сами и теорию и концепцию.
Да все трактовки… это — добывание кучерявой жизни, желание выпендриться или самолюбование. Я рассказывал вон тут, как Ренуар за две секунды придумал… вернее, это не он, это Писсаро. а Ренуар стоял и смеялся за колонной и требовал денежный выигр Вернее проспорил ему, а вот кто, не помню.))
Литературный язык — высшая форма национального языка. Это строго нормированный, образцовый язык нации. Городское просторечие — особый тип разговорной, обиходно-бытовой речи, имеющей отличия от литературного языка в лексике и фразеологии (например, легковушка ’легковой автомобиль’, загорбок ’верхняя часть спины’, клйкать ’звать’, сулйть ’обещать’, дойти до ручки ’оказаться в тяжелом безвыходном положении’, продрать глаза ’проснуться’), в морфологии (пекёт, волокёт, делов, местов), синтаксисе (пойти по воду, по хлеб), произношении- (пе/р’/вый, зе/р’/кало, километр, совремённый)
Во, напал я у себя в компе… Тут у меня все говоры и диалекты всех частей России.Могу потихонечку вам глазики… на страну родную. АААА… она же вам не родная, я и забыл. а чего же вы рвете обратную сторону медали…
Вот тут на сайте я несколько раз обращался к слушателям… Но все у нас тут великороссияне. Вот сидим мы у компов и пишем в адрес чтецов всякую скотню, самовлюбленно и самодовольно наслаждаясь своим умением выругаться в эфире, унизить, оскорбить. А ведь все чтецы и профи и любители стараются в одинаковой мере, а есть среди них и герои, борющиеся за жизнь саму по себе, а тут мы со своим… стыдаюсь написать, с чем. Они = достойные люди, а вот мы с вами — не всегда.
Бредбери говорил, что писателями могут быть только юмористы. Нашел я у себя стихи…
Как эту фразу тонко он сваял!
А как умно! Как честно! Как правдиво!
Смех — он не жанр, не ремесло, он — диво!
И без него бы этот мир завял!
Велик не каждый, может быть, из нас:
Пусть — каждый третий, пятый, каждый сотый!
Но смех — он жизнь содержит, словно соты,
И Рей — правее, чем Екклезиаст!
А тот, серьезно пыжищийся прыщ,
За томом том клепающий скучищу?..
Из них великим стал один на тыщу,
А может быть — один из сотни тыщ!
Зверье не шутит: механизма нет.
Зверь нами стал, когда он засмеялся,
А рядом смехом кто-то отозвался.
Смех красит зверя в человечий цвет!..
Как хорошо, что есть на свете Рей,
Который это четко понимает!
Он словом нас как будто обнимает,
А мы ему в ответ: — Живи и рей!
Твоей игре «альтернативы нет»,
Мы слышим эту сказочную флейту!
Живи еще четыре сотни лет
И плюс еще годок. По Фаренгейту.
Во, напал я у себя в компе… Тут у меня все говоры и диалекты всех частей России.Могу потихонечку вам глазики… на страну родную. АААА… она же вам не родная, я и забыл. а чего же вы рвете обратную сторону медали…
Как эту фразу тонко он сваял!
А как умно! Как честно! Как правдиво!
Смех — он не жанр, не ремесло, он — диво!
И без него бы этот мир завял!
Велик не каждый, может быть, из нас:
Пусть — каждый третий, пятый, каждый сотый!
Но смех — он жизнь содержит, словно соты,
И Рей — правее, чем Екклезиаст!
А тот, серьезно пыжищийся прыщ,
За томом том клепающий скучищу?..
Из них великим стал один на тыщу,
А может быть — один из сотни тыщ!
Зверье не шутит: механизма нет.
Зверь нами стал, когда он засмеялся,
А рядом смехом кто-то отозвался.
Смех красит зверя в человечий цвет!..
Как хорошо, что есть на свете Рей,
Который это четко понимает!
Он словом нас как будто обнимает,
А мы ему в ответ: — Живи и рей!
Твоей игре «альтернативы нет»,
Мы слышим эту сказочную флейту!
Живи еще четыре сотни лет
И плюс еще годок. По Фаренгейту.
Павел ХМАРА