Абдуллаев Джахангир - Аля-Мастер-и-Маргарита, или все наоборот
Абдуллаев Джахангир
100%
Скорость
00:00 / 47:57
Аля-Мастер-и-Маргарита, или все наоборот
Скрыть главы
Описание
Иностранец встал, а вместе с ним и молодые люди, спросил, даже привизгнув от любопытства:—Значит, вы — верующие?!
— Да, мы — верующие, — улыбаясь, ответил Игорь, а Нюра подумала, рассердившись: «Вот прицепился, заграничный гусь!»
— Ох, какая прелесть! — вскричал удивительный иностранец и завертел головой, глядя то на Игоря, то на Нюру.
— В нашей стране вера в бога никого не удивляет, – дипломатически вежливо сказал Игорь, – большинство нашего населения сознательно и уже как несколько лет снова вернулась к вере наших предков, то есть, в Православие. Например, наши бывшие комсомольцы и пропагандисты стали попами. Как говорится, все возвращается на круги своя.
Тут иностранец отколол такую штуку: встал и пожал изумленному Игорю руку, произнеся при этом слова:
— Позвольте вас поблагодарить от всей души!
— За что это вы его благодарите? – заморгав, осведомилась Нюра.
— За очень важное сведение, которое мне, как путешественнику, чрезвычайно интересно, – многозначительно подняв палец, пояснил заграничный чудак.
Другие книги серии Взгляд изнутри
Другие книги Абдуллаев Джахангир
Аудиокниги жанра «Роман, проза»
54 комментария
Популярные
Новые
По порядку
Новинки
Показать все книги
Интересное за неделю
Все лучшие
Прямой эфир
скрыть
Мю Кемпёнер
5 минут назад
Тибетский Лис
11 минут назад
Splushka88
13 минут назад
Алик Цукерман
14 минут назад
Константин Ермаков
28 минут назад
Алик Цукерман
33 минуты назад
Альбина Корри
48 минут назад
Татьяна Лузина
51 минуту назад
линии.
59 минут назад
Тибетский Лис
1 час назад
ROKSHA
2 часа назад
Александра
2 часа назад
Марина
3 часа назад
Юльчик
3 часа назад
Александр Петров
3 часа назад
Bobsinkler
3 часа назад
Стряпа
3 часа назад
Николай Ефремов
4 часа назад
annashikh1388
4 часа назад
Вход на сайт
Авторизуясь, вы даете согласие на обработку персональных данных.
Оформите подпискуи получите
Более 123 000 часов лицензионных аудиокниг
14 дней бесплатно
Отсутствие рекламы на сайте
Выберите подписку
* скидка доступна при оплате за весь период
Сервис предоставляется компанией ООО "БИБЛИО"
Во-первых, «как будто написано тремя разными людьми» говорит не о хаосе, а о многослойности. Автор сознательно использует смену регистров, чтобы показать разные уровни восприятия – внутренний голос героя, объективный комментарий и стилизованную интонацию булгаковского мира. Это не ошибка, а приём. Вам необязательно проявлять симпатию к произведению, конечно, но стоит хотя бы признать его существование.
Во-вторых, фраза «зачем автор потревожил Булгакова» — это, простите, риторическая гиперболизация. Любой литературный диалог с классиком — нормальная практика: Пелевин «тревожил» Достоевского, Грасс «тревожил» Гёте, а Булгаков сам построил «Мастера и Маргариту» как диалог с Евангелием. Художественная традиция так и работает — через переклички, тени, мотивы, полемику.
В-третьих, упрёк в «дидактичности финала» тоже не по адресу. Дидактичность не грех, если она оправдана построением текста. Автор выстраивает путь героя к определённому выводу — естественно, что в финале появляется формула смысла. Отсутствие финального смысла — вот это было бы настоящей проблемой.
И наконец: если вам кажется, что автор «потревожил Булгакова зря», то это означает лишь то, что вы не почувствовали интонационный диалог. Это не вина текста — это несоответствие читательских ожиданий авторскому замыслу. Такое случается.
И на том спасибо: серьёзный текст всегда вызывает противоположные мнения. Если бы все читатели восприняли его одинаково — это был бы рекламный буклет, а не литература.
Если это воспринимать, как «постмодерн», то всё так, как надо. Включая Булгакова. ))
Идею картины Репина «Бурлаки на Волге» выразить словами довольно легко, если быть в курсе некоторых исторических обстоятельств. Но идею знаменитой картины Пикассо «Герника» (1937 год) так просто словами выразить не удастся. Это не означает, что её там нет. Есть и ещё какая! Но «классический подход» не сработает. И в лучшем случае выдаст резюме: «Бардак!» И при таком подходе картина может оставить неприятный осадок. )
На мой субъективный взгляд этот рассказ ближе к картине Пикассо, чем к «Бурлакам». И никаких таких «простых и понятных идей» от него ожидать не стоит. Притом, что это совсем не «фанфик по Булгакову». )
Чайковский прочитал «Щелкунчика» и написал музыку. Никто другой этой музыки в книжке не услышал. Кто-то потом услышал музыку, прочитал книжку и снял мультики и фильмы совершенно разные. А кто-то под влиянием этой музыки, книжку не читая, может что-то написать, и это будет совсем не «Щелкунчик».
Ценность каких-то шаблонных «идей» и ярлыков в этом во всём исчезающе мала.
Дело не в том, что «проза претендует». А скорее в том, что, например, рыбки плавали в Океане. И большие рыбки кушали маленьких. А от мёртвой большой рыбки маленькие рыбки могут откусить кусочек. Хоть человек относительно рыбок существенно развился, но это в людях сидит глубоко и основательно.))
Идея это то, что автор хочет донести до читателя (в данном случае). Но автор так увлекся обрамлением этой идеи, что сама идея выглядит бледно. «Черный квадрат» должна обрамлять максимально простая рамка, а не широченные поля хитрых барочных завитушек.
И «обрушиваться, как лавина», там совершенно нечему. ) Этот персонаж юноша в плане чувств совершенно неразвит. Компенсирует это интеллектуализмом. Но при этом хочет и считает себя вправе эту девушку переделывать. Мыслит себя знатоком в очень серьёзных вопросах. «Приобщён к культуре и религии».
Воланд вносит ясность в ситуацию. «Барочные завитушки», вами отмеченные, вполне соответствуют происходящему.
Воланд несет в себе столь много, что весь рассказ напоминает булыжник в обрамлении бриллиантов.
Меня удивляют люди, которым не нужен смысл и вот это «по старинке ищут смысл»… Да, я отношусь к тому древнему поколению, которое ищет смысл в написанном, нарисованном, снятом на видео или в зафиксированном нотами. Мне очень важно зачем Герасим утопил Му-Му и почему Раскольников убил старуху.
Смысл есть во всем. Разве что нет его в самой жизни. Или мы пока его не нашли. И пока не нашли, я буду пытаться понять смысл в каждом творении человека.
«Смысл есть во всем. Разве что нет его в самой жизни.» Простите, но это ни в какие уж ворота не лезет.
И с удовольствием послушаю еще одну версию смысла жизни.
И вот это «чего вы так желаете».
Короче, надоело. Поиграйте в барби, если скучно.
По-вашему, создать «неграфоманию» может только хладнокровный расчётливый математик, с полной выкладкой «смысла».
Если вы не нашли смысла в Жизни, то это, я считаю, трагедия. Но она лично ваша 😁
«Если вы не нашли смысла в Жизни...» — не моей, не вашей, не вашего ребенка или котика. Смысл вообще жизни. Вы его знаете?
Ну, выражусь словами героя: «я истекал кровью вместо того, чтобы получать эстетическое наслаждение»)))
Это было потрясающе, хотя, это не несёт чересчур глубокого смысла.
Концовка пронзительная, ужасная)
По-моему, для обоих героев. Они оба как-то не слишком глубоки, хоть он и, вроде бы, хотя бы слышал и любил музыку: ощущение, что его кругозор, его мир так и ограничился этим Чайковским, и этими двумя симфониями.)
Спасибо.
Озвучка прекрасная.
Значит, действительно хороший рассказ, иначе бы завистники давно уже успокоились и не тратили время на пустяки!)
(Надеюсь, я не испугаю Вас своим размером!)😁😁😁
Набросаю тезисы о таком социально-психологическом явлении как зависть.
1. Математически, количество завистников прямо и обратно пропорционально успеху того, кому завидуют.
2. Гипотетически (и даже статистически, если провести статистику!), количество завистников превышает количество тех, кому завидуют.
Есть завистники и те, кому завидуют. Надо лишь определиться, во-первых, кого больше: завидующих или тех, кому завидуют; во-вторых, как подобная пропорция возникает; в-третьих, что нужно делать, чтобы перенаправить негатив в позитив, то есть, сократить количество завистников и, в-четвертых, как не плодить в дальнейшем завистников.
Признаюсь, данным вопросом я никогда не занимался, но имею некоторые представления о подобном явлении — как из литературных источников, так из собственного жизненного опыта.
Примечательна поэма А.С.Пушкина «Моцарт и Сальери». Надо отметить, что зависть Сальери к Моцарту не тупая, а, бы сказал, зависть высшего порядка: Сальери, будучи сам трудягой, а не ленивым бездельником, коих в наш век хватает, завидует Моцарту, как гению от искусства! Нельзя отказать Сальери и в том, что он был и духовно развит. Ведь, он был глубоко верующим человеком, а Моцарта он корил про себя за то, что тот направо и налево разбрасывается своими талантами. Также надо отметить, что Сальери был очень богат, а вот Моцарт – нет, ибо последний был транжирой и повесой, при всех своих Богом данных талантах. Об этом я рассказываю в интерпретации Пушкина.
В наш век, люди, переставшие бояться божьих законов, превратились просто в ленивых тварей неспособных заниматься даже криминалом, скажем, воровством или коррупцией, но развившие себе навыки зависти — они даже завидуют проворовавшимся богачам. Это – архинаитупейшая зависть, зависть «БеБы» (бестолкового быдла). Последнее дело — завидовать богачам. В основном, богачи (в частности, русские и снгшные нувориши, разбогатевшие на обмане, махинациях, прихватизации, рейдерстве, воровстве, бандитизме, коррупции) своим богатством лишь компенсируют свое духовное и прочее убожество.
Если обратиться к вопросу классификации завистников, то можно определить также умственно-развитых завистников (но, как правило, они духовно убогие), которые уже завидуют не внешнему фасаду, не одежке, не роскоши, а…Да, да, они завидуют способностям и талантам других. Эти завистники наиболее опасные! Они, как правило, прячутся под маской близкого друга, доброжелателя того, кому неудержимо завидуют. Это — скрытые враги! Подобных завистников можно обнаружить в среде артистов, художников и прочей богемы. Такая зависть деструктивна, как для тех, кто завидует, так и для тех, кому завидуют. Это кончается трагедией.
Можно также обнаружить «типа умных завистников», нахватавшиеся в Интернете эпизодических знаний и рассуждающих как истинные тримальхионы, некогда описанные арбитром Петронием в его «Сатириконе» еще во времена Pax Romana — римского правления, в частности, правления Нерона.
Такие «типа умные завистники» несут всякую «Интернет-пургу» вместе с «Интернет-лабудою», чтобы принизить значение появляющихся талантов и на этой основе повысить свою собственную самооценку, включая и своей рейтинг. Такие тримальхионы собираются в Интернет-группировки и начинают вербально вытравлять направо и налево «новые ростки», которые едва-едва пробиваются.
«Новичков у нас забижають!»
Это уже стало принципом. Ежели новичок выдержит нелюбовь, непризнание, жесткую критику со стороны «Интернет-группировок», вечное недовольство, эти уже набившие оскомину дизлайки, обсуждение его личности, да еще при этом человек думая о том, как выжить в этом мире отчуждения, где он влачит жалкое материальное и финансовое бремя, и при этом не озлобится, как все те, кто лишь критикует, а сам ничего не творит, то флаг такому в руки! Через пять лет вот таких испытаний человек становится Человеком — в редких случаях, Автором!
В конце концов, завистники сами себе надоедают. Они-то сами друг друга ненавидят, но лицемерят! Жопонька у них грязненькая!
Про Сальери и Моцарта видела фильм, «Амадей», режиссёр Милош Форман. Версию Пушкина с удовольствием прочитала, спасибо.)
В фильме же у этой истории отличаются некоторые подробности:
«История, рассказанная в фильме, в достаточной степени является вымышленной. На деле Сальери в свое время был гораздо более популярен, чем Моцарт, и пользовался вполне заслуженным уважением. Шуберт, например, даже посвятил ему одно из своих произведений. А среди учеников композитора числятся Бетховен и Лист. Но с руки Пушкина массами бедолага Сальери стал восприниматься как негодяй и завистливый монстр. К слову сказать, вина Сальери так никогда и не была доказана, и единственным свидетельством против него может служить самообвинение, сделанное на склоне лет в состоянии психического помешательства.»
Однако, наблюдения Ваши весьма полезны и ценны.
К чтецу претензий нет.
Вы требуете «единой линии мысли», но игнорируете, что повествование построено на принципе фантасмагории: это не технический отчёт и не нотариальный акт, где всё должно быть под линейку, а художественная ткань, где реальность и метафизика намеренно сталкиваются. Разрывы смыслов — часть метода, а не недочёт.
Ваше замечание про «ку-ку» в музыке и Чайковского только подтверждает, что вы не уловили авторскую иронию и приём смещения: герой не обязан говорить как академический музыковед. Он человек, который путает, переживает, ошибается — и именно в этой несовершенной человеческой манере речи раскрывается его образ. Требовать от персонажа энциклопедической точности — значит не понимать природу художественного персонажа вообще.
Вы указываете: «Человечество создал Господь, и тут же спрашивают о вере» — но это как раз и есть конфликт: человек может апеллировать к высшему порядку и при этом сомневаться. Это не ошибка автора, это нормальная человеческая логика: парадоксальная, противоречивая, живая. Удивляться этому — значит удивляться самому человеческому состоянию.
Фраза «смыслового итога нет» говорит не о тексте, а о вашей привычке ждать от литературы готового вывода. Но повесть — не школьное сочинение и не мораль басни. Её задача — оставить пространство для понимания, а не подавать выводы ложкой.
Ваше мнение имеет право на существование, но оно выглядит не как глубокий анализ, а как набор претензий человека, который подошёл к фантасмагории с мерками газетной статьи. И в этом — главная проблема не текста, а восприятия.
Иногда текст обретает собственную судьбу. Автор написал его, вложил в него нерв, противоречия, дыхание; озвучил — и вроде бы всё: произведение отправлено в плавание. Но именно в этот момент начинается самое интересное. Встреча с читателем. Там, где один услышит музыку, другой услышит скрежет. Один скажет — «потрясающе», другой — «словно написано тремя людьми». Один заплачет на финале, другой спросит — «зачем вообще тревожить Булгакова ради этого?». И вот именно в этой коллизии — жизнь литературы.
Liza пишет: «я истекала кровью вместо того, чтобы получать эстетическое наслаждение». Комментарий, который дорог любому автору. Не потому что это похвала. А потому что человек чувствовал. Он не слушал фоном, не “скроллил” вполглаза — он входил внутрь текста, проживал его вместе с героями. Странное впечатление? Прекрасно. Литература не обязана быть гладкой. Если она чуть шатает — значит, попала в опорный нерв.
Да, Liza говорит: «как будто написано тремя разными людьми». Но кто сказал, что человек обязан мыслить одним голосом? Разве внутренний мир не состоит из трёх, пяти, семи голосов одновременно? Когда человек говорит о музыке, о вере, о страхе и о смерти — он не обязан звучать одинаково. Он обязан звучать честно. А честность всегда многоязычна.
Концовка ей показалась «пронзительной, ужасной — для обоих героев». Но разве у трагедии есть победители? Трагедия — это момент, когда оба стоят на границе себя и понимают, что дальше шагают уже не как прежние. И то, что слушатель это почувствовал — значит, финал состоялся.
Далее вступает автор — и говорит о зависти. Слишком многие боятся этого слова, потому что видят в нём бытовую грязь: мелкую, липкую, тихо затаённую. Но зависть — не всегда жалкое чувство. Зависть Сальери к Моцарту — зависть высокого напряжения: зависть труда к гению, дисциплины к вдохновению, логики к вольности. Сальери не был болваном. Он был человеком, которому страшно смотреть в глаза тому, кто делает без усилия то, что ты создаёшь потом и кровью.
И Liza отвечает автору — не опровергая, а дополняя: смотрите, мол, в фильме Формана всё иначе; Пушкин исказил историю, но это не делает наблюдения менее ценными. И в этот момент видно: происходит то, ради чего создаётся литература. Не лайки. Не рейтинги. Не соцсети. Диалог.
Не между автором и читателем — между людьми, которые думают, чувствуют, спорят, сомневаются. Это и есть жизнь текста после публикации.
И вот что действительно важно: хороший рассказ вызывает не единое мнение. Он раскалывает аудиторию, создаёт два противоположных полюса. Там, где нет споров, нет жизни. Любой новый росток сначала обдувают холодные ветра — критика, недоверие, «я так не понял», «зачем вообще это написано». Но если росток выдерживает, если люди продолжают говорить — значит, он живёт.
И пусть один слышит в тексте только Чайковского, другой — Булгакова, третий — диссонанс, четвёртый — трагедию, пятый — странность, которую трудно сформулировать. Так и должно быть. Ибо любое настоящее произведение — это не монолог. Это полифония.
А полифония всегда рождается из множества голосов.
Иногда — трёх разных.
Иногда — одного, но раздвоенного жизнью.
Иногда — голосов тех, кто слушает.
И именно это превращает рассказ в настоящее событие — не потому что он всем понравился, а потому что никто не остался равнодушным.