Джангир - А не замахнуться ли нам на Льва, понимаете ли, нашего Толстого?

Да, это сатира на нынешних профессоров! Вроде, безвредные, но дурно влияющие на жизнью неискушенные умы. И не только на профессоров, разумеется, а также против тех, кто приманивает его слова за чистую монету. Ну и вообще на общество оголтелого конформизма.

Спасибо за смех и ссылку, дружище Амаль. )

Думаю, многие говоруны (флудерасты) поняли, что я их высмеиваю в моей сатире. Как раз об этом говорит количество дизов. Оне ведь сцуки замахиваются даже на классиков! Жаль, не могу я этих говорунов утопить в сортире. )))

«Ляпис немедленно задекламировал:

Страдал Гаврила от гангрены, Гаврила от гангрены слег…

Дальше тем же молодецким четырехстопным ямбом рассказывалось о Гавриле, который по темноте своей не пошел вовремя в аптеку и погиб из-за того, что не смазал ранку йодом.

— Вы делаете успехи, Трубецкой, — одобрил редактор, — но хотелось бы еще больше… Вы понимаете?

Он задвигал пальцами, но страшную балладу взял, обещав уплатить во вторник. В журнале «Будни морзиста» Ляписа встретили гостеприимно.

— Хорошо, что вы пришли, Трубецкой. Нам как раз нужны стихи. Только быт, быт, быт. Никакой лирики. Слышите, Трубецкой? Что-нибудь из жизни потельработников и вместе с тем, вы понимаете?..

— Вчера я именно задумался над бытом потельработников. И у меня вылилась такая поэма. Называется «Последнее письмо». Вот…

Служил Гаврила почтальоном, Гаврила письма разносил…

История о Гавриле была заключена в семьдесят две строки. В конце стихотворения письмоносец Гаврила, сраженный пулей фашиста, все же доставляет письмо по адресу.

— Где же происходило дело? — спросили Ляписа.

Вопрос был законный. В СССР нет фашистов, а за границей нет Гаврил, членов союза работников связи.

— В чем дело? — сказал Ляпис. — Дело происходит, конечно, у нас, а фашист переодетый.

— Знаете, Трубецкой, напишите лучше нам о радиостанции.

— А почему вы не хотите почтальона?

— Пусть полежит. Мы его берем условно.»

Никто не утверждает, что Лев Толстой графоман, разве что персонаж в произведении — Профессор. Можете над Профессором посмеяться. Что касается автора, то он высмеивает только графоманов и тех, кто не читает Толстого и кто жалуется, например, что у Толстого в «Войне и мире» много французского. К сожалению, то жалкое количество слушателей, кто прослушал опус ни х** не поняли, кроме нескольких достойных человек, понимающих сатиру. А с тупых, что возьмёшь?! На лицо: культурная деградация, которую я наблюдаю вот уже тридцать лет!

У Толстого язык что надо, кстати! Дай то бог всем обладать таким!

Этот персонаж — Профессор — зеркальное отражение реакции современных читателей на Толстого. Если прислушаетесь к фразам и мыслям Профессора, то вам, маэстро, станет предельно ясно, что Профессор возносит Толстого, высмеивая не самого Толстого, а современного читателя — малообразованного, поверхностного, невежественного, тенденциозного, уже не ищущего истины, а лишь воспринимающего литературу как один из способов развлечения. Этот профессор, как вы догадались, собирательный образ. И то, что я своим опусом собрал больше дислайков, говорит о том, что я на верном пути! Ох как многим не понравилось, что Профессор так тонко над ними посмеялся.
Я, прежде чем написать свою сатиру на современного читателя, изучил все отзывы и комментарии на произведения Толстого. Одно ясно: современный читатель — слабый читатель. потому что поверхностный.
Спасибо, Владимир за отзыв, за ваш анализ. С удовольствием причитал ваш отзыв и переслушал Профессора, благодаря вам. Оказывается, целая вечность прошла с тех пор, как я сварганил свою сатиру — 33 дня. И такое ощущение, что это было давно, это было недавно!

PS: Я уже не тот, что был тогда — 33 дня тому назад. Я пережил целую эпоху в своей эволюции.

Своеобразие профессора в том, что он, будучи апологетом Чехова и современных авторов короткого романа, которые, кстати, все родились из Толстого, но вместе с тем, внутренне отрицающие его, критикует того, кто, по сути, литературный исполин, труженик, создавший русский социальный роман, заставляющий думающих еще больше думать, заставляющий думающих «не думать, что думающие лучше не думающих» (Здесь смех!). Своеобразие профессора в том, что он своей критикой Толстого, косвенно к нему приобщает своих студентов. Теперь студенты будут лучше изучать «графоманские» тексты классика и гения.
Что касается «о вкусах не спорят», то о них не спорят те, у кого их нет. Так что, еще как спорят. Это явление называется «вкусовщиной». Когда речь заходит о Толстом, то дело не во вкусах, а во взглядах и общей культуре. Я постоянно сталкиваюсь с людьми со вкусом, но культурно ничтожными, которые, к примеру, знают, как стильно одеваться и душиться, но не знают, чем отличается, скажем, роман от повести, романтизм от реализма, реализм от постмодернизма, фантастика от мистики и в том же роде. Так что, вкус вкусом, а культура культурой.
Много сказано о произведениях Толстого, в частности, о романе «Война и мир», по которому можно учиться литераторскому ремеслу, а также ремеслу мыслить. Кстати, его роман я давно уже озвучил, только не публикую пока. Пусть отстоится. Ну, если вы не в курсе, прежде чем озвучивать произведение, я его от и до досконально изучаю, включая и чтение критики. И, кстати, в отличие от всех предыдущих начиток, я сделал свое ноухау, связанное с французсизмами. Так сделал, что напрягать не будет слушателя, учитывая, что я начитал также и французские тексты.