Поиск

Прослушать в такой восхитительной озвучке!<br/>
Жану Грандье 16 лет.Он отважный командир разведчиков, участвует в дерзких операциях, надежный товарищ, умен и находчив.<br/>
<br/>
Это вторая книга приключений, первая «Ледяной ад», написанная в 1900 г.<br/>
После приключений на Клондайке Жан сказочно богат.<br/>
Вот бы ознакомиться со всеми его приключениями!<br/>
В России в 1911 г. вышло собрание сочинений в 40 томах.<br/>
Это позже издавались отдельные произведения!<br/>
<br/>
В свое время знакомство с романом окончилось полным дезертирством.<br/>
Так ярко автор создал неотвратимость надвигающейся беды на семейство Давида Поттера. <br/>
Рыдает молодая жена,«душераздирающе кричали дети, несчастные родители осужденного грозили завователям своими немощными кулаками».<br/>
<br/>
«А яркие лучи солнца, словно желая подчеркнуть эту скорбную картину, пробиваясь сквозь причудливую листву акаций и гигантских мимоз, светлыми зайчиками играли на лугу, травяные волны которого уходили в недоступную для глаза даль».<br/>
<br/>
«Осужденный сам выроет для себя могилу».<br/>
<br/>
В свое время такая жестокость поразила воображение и знакомство с романом прекратилось.<br/>
Тогда ускользнуло, что по законам жанра, Давид Поттер будет отомщен, а его судьи получат предупреждение и будут жить в страхе.<br/>
<br/>
Старший сын расстрелянного бура,14-летний Поль попросился в отряд к Жану и стал исполнителем воли своего отца.<br/>
«Моя месть настигнет вас, так называемых судей.Вас пятеро, вы сильны и здоровы, за вами английская армия численностью в двести тысяч человек-и все равно месть поразит вас всех пятерых, и вы погибнете, потому что я присуждаю вас к ней-я, обреченный на смерть».<br/>
<br/>
Луи Буссенар знакомит юных читателей с безжалостными законами войны.<br/>
<br/>
Роман так ярко написан, что несомненно остался в памяти каждого читателя.<br/>
И вполне вероятно помог в каких-то жизненных обстоятельствах!<br/>
<br/>
Например, очень многих судьба отправляет работать в охране.<br/>
Благодаря ярким сценам романа, человек будет более бдительно проверять вещи, сумки, не попадая под личное обаяние или лживые слова!<br/>
Вспомнит страницы романа охраняя какой-либо объект и усилит бдительность!<br/>
<br/>
Прочитав роман, молодой человек может хорошо разобраться в своих личных способностях, есть ли у него качества, необходимые для воинской службы.<br/>
На примере Жана, Поля и Фанфана.<br/>
<br/>
Еще автор рассматривает сложную тему, зависимости от командования.<br/>
«Генералу Девету удалось разомкнуть кольцо англичан и дать Кронье возможность вывести из окружения людей, пожертвовав обозом.Кронье отказался.На помощь Девету подоспел генрал Бота.Оба они посылали гонца за гонцом к генералу Кронье, умоляя его выйти из окружения через прорыв, который они обязались удерживать еще в течение суток.Кронье презрительно отказался, в выражениях столь грубых, что генерал Девет не решился даже опубликовать его дословный ответ в своей книге».<br/>
<br/>
К сожалению, это только литературный герой может писать так про свои ранения.<br/>
«Одна пуля попала мне в левое бедро, другая в руку, третья в ногу, четвертая продырявила легкое, да еще около самого сердца.»<br/>
И оставаться оптимистом.<br/>
Наверное, так положено героям романов Луи Буссенара!

КАК СБЫВАЮТСЯ МЕЧТЫ<br/>
Однажды утром плотника посетил какой-то человек, и после его ухода старик принялся ходить по мастерской в сильном волнении.<br/>
– Том, – сказал он. – Недавно у нас был заказ от некоего Давида Дёдли, торговца. Мы сделали большую партию сосновых матросских сундучков, помнишь?<br/>
Я помнил.<br/>
– Так вот, – продолжил старик, – два его корабля отправляются в Индию. Так вышло, что он очень нуждается в корабельном плотнике. Что скажешь?<br/>
– Он предлагал тебе отправиться с ним в Индию? – не поверил я.<br/>
– Не просто предлагал. Упрашивал! Видишь ли, у него два маленьких сына, близнецы. Они очень хотят, чтобы это был именно тот “старичок, который делал сундучки”. Мальчишки растут без матери, и отец им ни в чём старается не отказывать. Даже в этом плавании – один корабль идёт с товаром, на втором путешествуют дети.<br/>
Он выжидающе посмотрел на меня. Я вздохнул:<br/>
– Поезжай, старик. Надо так надо.<br/>
– Что говорить, Томас. Я-то знаю, как ты мечтаешь о далёких странах. Но богатых людей трудно о чём-то просить. Ты ведь сам справишься с мебельным делом?<br/>
– Разумеется, справлюсь, дело нехитрое.<br/>
Он принялся собирать инструменты, а я засел за изучение счетов и заказов. Но случай иногда всё меняет.<br/>
За день до отплытия кораблей плотник заболел, и настолько серьёзно, что не мог встать с постели. Вот так кокетливо и просто судьба состроила гримаску: плыть в Индию выпадало мне. Да, это невероятно, чтобы корабельным плотником взяли мальчишку моих девятнадцати лет – но я получил, сам того не зная, блестящую рекомендацию. Мой учитель-оружейник делал партию новых своих пистолетов хозяину корабля. Так совпало. Мы – сундучки, он – пистолеты. И своим словом он поручился за меня и показал мои работы. Мне привезли приглашение!<br/>
Старик потребовал, чтобы я надёжно спрятал свои деньги и бумаги на дом, и для этой же цели отдал мне свой мешочек с монетами.<br/>
– Поправлюсь, – чуть слышным голосом сказал он, – мастерская прокормит. А что случится – моим денежкам мигом найдётся хозяин…<br/>
В своей комнате я отодвинул кровать и выдолбил в кирпичной стене глубокую нору. Замуровал в неё бумаги и деньги. Затем придвинул кровать к свежему пятну штукатурки и пошёл прощаться.<br/>
– Том, – попросил меня старик. – На корабле мой сундук. Пожалуйста, береги его. Там вещи, которые я собирал всю жизнь.<br/>
Я обещал ему это. Затем поселил Генри в своей комнате и наказал ему заботиться о старике, пока я не вернусь.<br/>
На следующий день я был у Бристольского залива.<br/>
Море встретило меня знакомым небом в штрихах мачт и парой приветствий узнавших меня грузчиков.<br/>
Я взошёл на корабль, представился капитану. В его каюте находился и сам Давид Дёдли, и два его сына, близнецы двенадцати примерно лет, удивительно похожие друг на друга. Их имена были Эдд и Корвин, но никогда нельзя было определить, кто из них кто, и поэтому и сам отец, и все окружающие обращались к ним обоим просто “Малыш”. Эти мальчишки были главным объектом нашего путешествия, поскольку отец обещал им такой подарок на день рождения – путешествие в далёкие тёплые страны, где живут неведомые племена и невиданные звери.<br/>
Корабли назывались “Африка” и “Дукат”.<br/>
Мы ещё не отплыли, а у меня уже появилось первое задание – собрать на палубе “Дуката” большой ящик, в котором (горячее желание близнецов) можно было привезти в Бристоль пару крокодилов. Подозреваю, что со стороны владельца кораблей это задание было также своего рода проверкой для меня – “а каков наш новый чип в деле?” (Чип, то есть “стружка” – это шутливое название весьма важной должности – корабельного плотника).<br/>
Место моё определили в нижней каюте, среди матросов, в уголке с деревянной кроватью (это вам не матросский гамак; плотник – персона заметная), на которой уже стоял сундук старика. Здесь я сложил своё скромное имущество и принялся за ящик. Слабо представляя себе, каких размеров могут достигать крокодилы, я на всякий случай сделал его побольше. К вечеру он был готов. У него имелись четыре короткие ручки для переноски, плоская откидная крышка на петлях и, что привело близнецов в восторг, – небольшие круглые дырки для воздуха в одной из его стенок. Они немедленно забрались внутрь и, требуя от меня то перегородку, то подставку для подзорной трубы, устроили там “крепость”. Их отец, видя своих детей счастливыми, отблагодарил меня: распорядился кормить меня вместе с мальчишками, в отдельном помещении.<br/>
И я пропал. С нами обедала воспитывающая близнецов племянница Давида Дёдли, двадцатилетняя Э' велин Ба' ртон. Она мгновенно поразила меня своей красотой, – тёплой, бархатной. Необыкновенной. В её характере странным образом соседствовали доброта, кротость – и сила воли. (Первое время я так робел, что ни крошки не мог съесть в её присутствии.)<br/>
Ещё в нашу компанию входил очень похожий на моего плотника маленький старичок с хитрыми синими глазками, которого все звали просто по имени – Нох. Он оказался бывалым охотником, умел делать всякие мудрёные ловушки на зверей и по вечерам занимал близнецов рассказами о своих бесчисленных приключениях.<br/>
Девятого августа тысяча семьсот шестьдесят четвёртого года мы покинули Бристольскую гавань.

ГЛАВА 4. ГИБЕЛЬ «ДУКАТА»<br/>
<br/>
Я продолжал выполнять заказы оружейника, но уже не в его мастерской, а у себя дома. Генри получил в подарок от нас небольшой переплётный станок и успешно освоил первое в своей жизни ремесло. Он даже стал получать кое-какие деньги от владельца книжной лавки, которые, впрочем, у него же и тратил.<br/>
<br/>
Наша жизнь, казалось бы, стала спокойной и предсказуемой, но в самый разгар лета случилось непредвиденное. <br/>
<br/>
КАК СБЫВАЮТСЯ МЕЧТЫ<br/>
<br/>
Однажды утром плотника посетил какой-то человек, и после его ухода старик принялся ходить по мастерской в сильном волнении.<br/>
<br/>
– Том, – сказал он. – Недавно у нас был заказ от некоего Давида Дёдли, торговца. Мы сделали большую партию сосновых матросских сундучков, помнишь?<br/>
<br/>
Я помнил.<br/>
<br/>
– Так вот, – продолжил старик, – два его корабля отправляются в Индию. Так вышло, что он очень нуждается в корабельном плотнике. Что скажешь?<br/>
<br/>
– Он предлагал тебе отправиться с ним в Индию? – не поверил я.<br/>
<br/>
– Не просто предлагал. Упрашивал! Видишь ли, у него два маленьких сына, близнецы. Они очень хотят, чтобы это был именно тот “старичок, который делал сундучки”. Мальчишки растут без матери, и отец им ни в чём старается не отказывать. Даже в этом плавании – один корабль идёт с товаром, на втором путешествуют дети.<br/>
<br/>
Он выжидающе посмотрел на меня. Я вздохнул:<br/>
<br/>
– Поезжай, старик. Надо так надо.<br/>
<br/>
– Что говорить, Томас. Я-то знаю, как ты мечтаешь о далёких странах. Но богатых людей трудно о чём-то просить. Ты ведь сам справишься с мебельным делом?<br/>
<br/>
– Разумеется, справлюсь, дело нехитрое.<br/>
<br/>
Он принялся собирать инструменты, а я засел за изучение счетов и заказов. Но случай иногда всё меняет.<br/>
<br/>
За день до отплытия кораблей плотник заболел, и настолько серьёзно, что не мог встать с постели. Вот так кокетливо и просто судьба состроила гримаску: плыть в Индию выпадало мне. Да, это невероятно, чтобы корабельным плотником взяли мальчишку моих девятнадцати лет – но я получил, сам того не зная, блестящую рекомендацию. Мой учитель-оружейник делал партию новых своих пистолетов хозяину корабля. Так совпало. Мы – сундучки, он – пистолеты. И своим словом он поручился за меня и показал мои работы. Мне привезли приглашение!<br/>
Старик потребовал, чтобы я надёжно спрятал свои деньги и бумаги на дом, и для этой же цели отдал мне свой мешочек с монетами.<br/>
<br/>
– Поправлюсь, – чуть слышным голосом сказал он, – мастерская прокормит. А что случится – моим денежкам мигом найдётся хозяин…<br/>
<br/>
В своей комнате я отодвинул кровать и выдолбил в кирпичной стене глубокую нору. Замуровал в неё бумаги и деньги. Затем придвинул кровать к свежему пятну штукатурки и пошёл прощаться.<br/>
<br/>
– Том, – попросил меня старик. – На корабле мой сундук. Пожалуйста, береги его. Там вещи, которые я собирал всю жизнь.<br/>
<br/>
Я обещал ему это. Затем поселил Генри в своей комнате и наказал ему заботиться о старике, пока я не вернусь.<br/>
<br/>
На следующий день я был у Бристольского залива.<br/>
<br/>
Море встретило меня знакомым небом в штрихах мачт и парой приветствий узнавших меня грузчиков.<br/>
<br/>
Я взошёл на корабль, представился капитану. В его каюте находился и сам Давид Дёдли, и два его сына, близнецы двенадцати примерно лет, удивительно похожие друг на друга. Их имена были Эдд и Корвин, но никогда нельзя было определить, кто из них кто, и поэтому и сам отец, и все окружающие обращались к ним обоим просто “Малыш”. Эти мальчишки были главным объектом нашего путешествия, поскольку отец обещал им такой подарок на день рождения – путешествие в далёкие тёплые страны, где живут неведомые племена и невиданные звери.<br/>
<br/>
Корабли назывались “Африка” и “Дукат”.<br/>
<br/>
Мы ещё не отплыли, а у меня уже появилось первое задание – собрать на палубе “Дуката” большой ящик, в котором (горячее желание близнецов) можно было привезти в Бристоль пару крокодилов. Подозреваю, что со стороны владельца кораблей это задание было также своего рода проверкой для меня – “а каков наш новый чип в деле?” (Чип, то есть “стружка” – это шутливое название весьма важной должности – корабельного плотника).<br/>
<br/>
Место моё определили в нижней каюте, среди матросов, в уголке с деревянной кроватью (это вам не матросский гамак; плотник – персона заметная), на которой уже стоял сундук старика. Здесь я сложил своё скромное имущество и принялся за ящик. Слабо представляя себе, каких размеров могут достигать крокодилы, я на всякий случай сделал его побольше. К вечеру он был готов. У него имелись четыре короткие ручки для переноски, плоская откидная крышка на петлях и, что привело близнецов в восторг, – небольшие круглые дырки для воздуха в одной из его стенок. Они немедленно забрались внутрь и, требуя от меня то перегородку, то подставку для подзорной трубы, устроили там “крепость”. Их отец, видя своих детей счастливыми, отблагодарил меня: распорядился кормить меня вместе с мальчишками, в отдельном помещении.<br/>
<br/>
И я пропал. С нами обедала воспитывающая близнецов племянница Давида Дёдли, двадцатилетняя Э' велин Ба' ртон. Она мгновенно поразила меня своей красотой, – тёплой, бархатной. Необыкновенной. В её характере странным образом соседствовали доброта, кротость – и сила воли. (Первое время я так робел, что ни крошки не мог съесть в её присутствии.)<br/>
<br/>
Ещё в нашу компанию входил очень похожий на моего плотника маленький старичок с хитрыми синими глазками, которого все звали просто по имени – Нох. Он оказался бывалым охотником, умел делать всякие мудрёные ловушки на зверей и по вечерам занимал близнецов рассказами о своих бесчисленных приключениях.<br/>
<br/>
Девятого августа тысяча семьсот шестьдесят четвёртого года мы покинули Бристольскую гавань.<br/>
<br/>
ЛЕВ С КИНЖАЛОМ<br/>
<br/>
Мы очень сдружились в нашей маленькой компании.<br/>
…

Видите? Как она смотрит на нас.<br/>
<br/>
— «Не привык жить в постоянном страхе?»<br/>
<br/>
Инстинктивно глаза сами сбивают фокусировку. Мы понимаем опасность. Это что то от туда, где нас ни когда не было. И что? пугает сильнее, чем страх неизвестности?<br/>
А она, вот она. Смотрит. И это неприятно. Мы начинаем увеличивать дистанцию. Наше метущееся сознание уже ползет по залитой дождем крыше, столь же плоской сколь и не ровной. Все скользит, но мы пытаемся сохранить лицо, и это выглядит еще комичнее, хотя куда дальше падать?<br/>
У нее на руках все нужные карты, а у нас уже давно перебор, и мы это знаем. И она это знает.<br/>
Поэтому мы начинаем опасаться, что нас сейчас расколят. И мы предстанем перед миром как есть. Со всеми своими подлыми, мелочными мыслишками. Наши слова не имеют силы. Инфляция слов. Они не подкреплены делом.<br/>
<br/>
Если бы нас было больше, мы бы осудили ее и на этом утвердили собственное спокойствие. Но нас сейчас мало. И она смотрит. Сейчас она возьмет нас за горло.<br/>
<br/>
Но она садится напротив. Смотрит. И странно смущаясь говорит ошеломленным нам:<br/>
<br/>
— «Я видела то, что вам, людям, и не снилось.»<br/>
<br/>
<a href="https://vk.com/video-105393279_456241149" target="_blank" rel="nofollow noreferrer noopener">vk.com/video-105393279_456241149</a><br/>
<br/>
_______<br/>
Ну?<br/>
Что дальше?<br/>
<br/>
А дальше некоторые из нас начинают понимать. Некоторые из нас ломаются, и начинают ощущать родство. Остро. Дистанцированно. Одновременно. Мы ни когда не будем идти одной дорогой. Курсы разные. И я хочу быть один. Но смотрите. Там, с темного горизонта, я передаю семафором сигнал с координатами берега. Он есть. И к нему нужно добраться. И ты дойдешь. Мазута хватит.<br/>
Но если затянешь, то тебе останется только лечь в дрейф.<br/>
<br/>
Она передает:<br/>
— Ну и что. «Лучи моей судьбы уже начинают собираться в фокус.»<br/>
<br/>
И штурман уже бьет меня локтем в плечо, и сообщает, что она просто забыла зачем ей нужно на берег.<br/>
Мы думаем, что делать. И понимаем, что она должна услышать передачу того, кто тоже был там. У кого такой же взгляд. И мы со штурманом кричим, бежим на мостик, находим его и просим, пожалуйста, Давид Самуилыч, выручай. Тыж там бывал. Расскажи, а? Как есть. А мы отсемафорим.<br/>
<br/>
И вот Тебе. Передача оттуда.<br/>
<br/>
Желание<br/>
__________<br/>
<br/>
Как вдруг затоскую по снегу,<br/>
по снежному свету,<br/>
по полю,<br/>
по первому хрупкому следу,<br/>
по бегу<br/>
раздольных дорог, пересыпанных солью.<br/>
<br/>
Туда,<br/>
где стоят в середине зари<br/>
дома,<br/>
где дыханье становится паром,<br/>
где зима,<br/>
где округа пушистым и розовым шаром<br/>
тихо светится изнутри.<br/>
<br/>
Где пасутся в метелице<br/>
белые кони-березы,<br/>
где сосны позванивают медные<br/>
и крутятся, крутятся медленные<br/>
снежные мельницы,<br/>
поскрипывая на морозе.<br/>
<br/>
Там дым коромыслом<br/>
и бабы идут с коромыслами<br/>
к проруби.<br/>
Живут не по числам —<br/>
с просторными мыслями,<br/>
одеты в тулупы, как в теплые коробы.<br/>
<br/>
А к вечеру – ветер. И снежные стружки,<br/>
как из-под рубанка,<br/>
летят из-под полоза.<br/>
Эх, пить бы мне зиму<br/>
из глиняной кружки,<br/>
как молоко, принесенное с холода!<br/>
<br/>
Не всем же в столице!<br/>
Не всем же молиться<br/>
на улицы, на магазины,<br/>
на праздничные базары…<br/>
Уехать куда-нибудь,<br/>
завалиться<br/>
на целую зиму<br/>
в белый городишко, белый и старый.<br/>
<br/>
Там ведь тоже живут,<br/>
тоже думают,<br/>
пока ветры дуют,<br/>
по коже шоркая мерзлым рукавом,<br/>
там ведь тоже радуются и негодуют,<br/>
тоже о любви заводят разговор.<br/>
<br/>
Там ведь тоже с войны не приехали…<br/>
А уже ночь – колючая, зимняя,<br/>
поздняя.<br/>
Окликается эхами.<br/>
Ночь, как елка, – почти что синяя,<br/>
с голубыми свечками-звездами.<br/>
<br/>
Как вдруг затоскую по снегу, по свету,<br/>
по первому следу,<br/>
по хрупкому, узкому.<br/>
Наверное нужно поэту<br/>
однажды уехать. Уеду<br/>
в какую-то область – в Рязанскую, в Тульскую.<br/>
<br/>
На дальний разъезд привезет меня поезд.<br/>
Закроется паром,<br/>
как дверь из предбанника.<br/>
Потопает, свистнет, в сугробах по пояс<br/>
уйдет,<br/>
оставляя случайного странника.<br/>
<br/>
И конюх, случившийся мне на счастье,<br/>
из конторы почтовой<br/>
спросит, соломы под ноги подкатывая:<br/>
– А вы по какой, извиняюсь, части?<br/>
– А к нам по что вы?<br/>
– Глушь здесь у нас сохатая…<br/>
<br/>
И впрямь – сохатая.<br/>
В отдаленье<br/>
голубые деревья рога поднимают оленьи,<br/>
кусты в серебряном оледененьи.<br/>
Хаты покуривают. А за хатами —<br/>
снега да снега – песцовою тенью.<br/>
<br/>
– Да я не по части…<br/>
– А так, на счастье…<br/>
Мороз поскрипывает, как свежий ремень,<br/>
иней на ресницах,<br/>
ветерок посвистывает —<br/>
<br/>
едем, едем. Не видно деревень,<br/>
только поле чистое.<br/>
<br/>
И вдруг открывается: дым коромыслом,<br/>
и бабы идут с коромыслами<br/>
к проруби<br/>
по снегу, что выстлан<br/>
дорогами чистыми,<br/>
одеты в тулупы, как в теплые коробы.<br/>
<br/>
Приеду! Приеду! Заснежен, завьюжен,<br/>
со смехом в зубах,<br/>
отряхнусь перед праздничной хатой.<br/>
Приеду!<br/>
Ведь там я наверное нужен,<br/>
в этой глуши, голубой и сохатой.<br/>
<br/>
<1947>