это да-имхо лучшим. Недаром у него в цикле про Жихаря-Пропп-главный бог))
а вообще без шуток мифы он знал-профессионально
его «кого за смертью посылать»-мало кто знает что главное условие когда мы говорим Богиня-Мать-это и Жизнь и Смерть в одном лице
а «белый хрен» там просто так котел кельтского Брана всплывает-что мертвых к жизни возрождает))
но самое главное любой миф он подать через к примеру советский производственный роман)))
Мюнхгаузен женился очень счастливо и в жене души не чаял… а аптекарша Марта была после смерти жены-и ничего кроме гадостей ему не принесла
сам Мюнхгаузен кстати славно рубился кирасиром в составе русской армии, история как он вытащил себя за волосы-где то автобиографическая -смятый турками полк загнали в болото которое он чудом преодолел.
а России он всегда вспоминал очень тепло-и во времена Наполеона-всегда держался Александра 1 го
он себя называл бахарем и очень ценил жанр сказки-говорил что в Архангельске рыбаки уходя на ловлю брали с собой сказочника чтобы вечером пел былины и сказки-если бы он им спел про взятки воеводе-они бы его наверное утопили)))
Прости, Алиса, звездолёт не полетит:
Закрыта трасса до созвездия Медузы.
Связь оборвалась, капитанов не спасти,
Не воссоздать тех утешительных иллюзий.
Мы распрощались, и закончилось кино.
С тех пор в галактике темно и одиноко.
Слышны всё громче крики птиц-говорунов,
Всё тише голос из Прекрасного Далёка.
Пойми, Алиса; или лучше не пойми.
В своей утопии не ведай об утратах:
Не знай, что Колю погубил зелёный змий,
А робот Вертер стал космическим пиратом.
Дурацкий офис не похож на космодром,
Лиловый шар на каждом сенсорном экране,
И если б мысли прочитал миелофон,—
Сгорел бы от стыда и разочарованья.
А если кто-то фантазирует побег,
В машине времени мечтает прокатиться,—
То не затем, чтоб заглянуть в грядущий век,
А только чтобы снова в детстве очутиться.
Мы не постmроим твой наивный дивный мир,
Где можно встретить Громозеку или склисса.
За годом год дойдём до будущего мы,
Но там не свидимся с тобой. Прости, Алиса,
Проходит другая неделя,
Вздурилась опять его старуха,
Отыскать мужика приказала —
Приводят старика к царице,
Говорит старику старуха:
«Не хочу быть вольною царицей,
Я хочу быть римскою папой!»
Старик не осмелился перечить,
Не дерзнул поперёк слова молвить.
Пошёл он к синему морю,
Видит: бурно чёрное море,
Так и ходят сердитые волны,
Так и воют воем зловещим.
Стал он кликать золотую рыбку…
Добро, будет она римскою папой.
Воротился старик к старухе,
Перед ним монастырь латинский,
На стене латинские монахи
Поют латинскую обедню,
Перед ним вавилонская башня.
На самой на верхней на макушке
Сидит его старая старуха.
На старухе сарачинская шапка,
На венце тонкая спица,
На спице Строфилус птица…
надеюсь)) а то иногда кажется что есть удовольствие каждый день рассказывать какой ты неудачник))
хотя какое в этом удовольствие?
еще читал теорию о гиперкомпенсации-мол какая же это любовь -если партнер обеспечивает и всем хорош? это ж просто баш-на баш))
а вот если мерзавец а ты с ним то вот -это любовь)))
старик же вот даже не попытался-заключить сепаратное соглашение с рыбкой=хотя та то ему желания выполняла
попросил бы скромный статус и домик с пенсией-и был бы счастлив казалось бы))
Ровно 175 лет назад, 13 мая 1835 года, увидело свет (в майской «Библиотеке для чтения») одно из самых загадочных сочинений Пушкина, написанное в едином порыве вдохновения за полтора года перед тем, 14 октября 1833 года, — «Сказка о рыбаке и рыбке». Пушкин предполагал включить эту сказку под номером 18 в «Песни западных славян», но передумал — вероятно, потому, что общий колорит «Рыбки» совсем не балканский. Он самый что ни на есть русский, да и сюжет ее наш, местный, хотя отмечен у многих европейских народов — есть он, в частности, у братьев Гримм. Пушкин брался за обработку только тех мифов, в которых находил нечто близкое, непосредственно его волновавшее; в первой половине тридцатых самый мучительный для него сюжет — отношения художника и власти. Можно много спорить о том, был ли у него другой вариант поведения 8 сентября 1826 года, когда после двухчасового разговора с глазу на глаз Николай вывел поэта к придворным со словами «Теперь это мой Пушкин». Как бы то ни было, десять лет жизни и легального творчества он себе купил, а чем заплатил — вопрос отдельный. Очевидно лишь, что главной проблемой, занимающей Пушкина в это время, становится вопрос о диалоге певца и власти. Два главных текста, посвященных их напряженным отношениям, — сказочная дилогия о золотом петушке и золотой рыбке.
Если в «Петушке» видели нечто антимонархическое, то в «Рыбке» обнаруживали всего лишь басню о наказанной жадности — хотя такое толкование довольно узко. Получается, что рыбка охотно готова была стерпеть первые притязания старухи — скажем, на столбовое дворянство — и наказала только за желание стать владычицей морскою; да ведь уже со второго поручения ясно было, что старуха дура и жадина, и можно было оставлять ее перед разбитым корытом! Нет, пушкинская мысль глубже — и актуальнее.
Предо мной сидит моя старуха,
Перед ней разбитое корыто,
Вкруг нее пустынно и сухо,
Вся земля измята, изрыта.
Бог с тобой, рыбка золотая,
Ступай себе в синее море,
А я тут останусь, причитая,
Мыкая привычное горе.
Здесь моя нужда, пусторука,
Здесь моя любовь, ядовита, —
Это ж как-никак моя старуха
И мое разбитое корыто.
Вечная тупая непруха,
За чужую щедрость расплата…
Дай обниму тебя, старуха,
Ты-то ни в чем не виновата.
Никакой ангел, пролетая,
Нашего стыда не оценит,
Никакая рыбка золотая
Мне моей старухи не заменит.
Выживать сухо да коряво —
Это наша давняя привычка.
Была у нас курочка Ряба,
Золотое нам снесла яичко,
Слова не выбросишь из были:
Так его били, что устали,
Били мы его — не разбили,
Разве облупили местами.
Мышка по избе пробежала
В эту неурочную пору,
Выставив раздвоенное жало —
Или это хвостик, не помню.
Мы ее позвали на репку —
Господи, что за невезенье:
То у нас яичко не бьется,
То у нас репка не вылазит!
Помнится, сидим мы устало
Возле золотого распыла…
Репку-то она нам достала,
Да зато яичко разбила.
Незачем мышей беззаботных
В помощь приглашать: да что же делать,
Если всех домашних животных
Мы уже прогнали за дерзость?
Крикнешь: «Да пошло бы все прахом!» —
А судьба ставит запятые:
Нечего рыбакам и пряхам
Получать вещи золотые.
Будем жить с тобой, моя старуха,
У воды неверной и зыбкой
Так же безнадежно и глухо,
Как до этих глупостей с рыбкой.
Обживать каменную глыбу,
Привыкать к бурому пейзажу:
Пока я не выловлю всю рыбу,
А ты не выпрядешь всю пряжу.
И будешь ты, как по воле вражьей,
Вдумчиво прясть и аккуратно,
Пока своею липкою пряжей
Не окутаешь остров, как Арахна.
Когда же все будет покрыто
Сплошной паутиной без разбору,
Мы сядем в разбитое корыто
И поплывем на Арарат-Гору.
И курочка нас будет, как обычно,
Утешать среди синего простора
И снесет нам новое яичко,
Но не золотое, а простое.
уверены? а то апгрейт же возможен без магии путем замены)
однако я лично знаю девушку с хорошей внешностью и хорошо зарабатывающую у которой супруг лет 5 сидит на шее. и морально с него тоже толку-ноль. а вот что то не апгрейдит
у женщин своя логика)))
а вообще без шуток мифы он знал-профессионально
его «кого за смертью посылать»-мало кто знает что главное условие когда мы говорим Богиня-Мать-это и Жизнь и Смерть в одном лице
а «белый хрен» там просто так котел кельтского Брана всплывает-что мертвых к жизни возрождает))
но самое главное любой миф он подать через к примеру советский производственный роман)))
ей можно
другим-лишь в глаз-а ей в глаза))
сам Мюнхгаузен кстати славно рубился кирасиром в составе русской армии, история как он вытащил себя за волосы-где то автобиографическая -смятый турками полк загнали в болото которое он чудом преодолел.
а России он всегда вспоминал очень тепло-и во времена Наполеона-всегда держался Александра 1 го
логрийский Артур. Дано в Камелоте на Майский день.
Постскриптум: ежели случится Вам повстречать на своем пути
сарацинского рыцаря сэра Джавдета, не убивайте его: он мой.©
вообще любой кто ее видел-подтвердит рыба волшебная))
французский сказывался)))
это покойный Миша Успенский печатал (((
Пространство и Время — в который раз — пришли «на круги своя».
И звездный свод горит серебром, горькое счастье тая,
И, охраняя Большой канал, а его воде дрожа,
Здесь Башни Истины стоят, ажурней миража.
Давно истлели строители их, забыта мудрость богов,
Чьи слезы поныне плещут в грань хрустальных берегов.
И сердце Марса едва стучит под небом ледяным,
И ветер беззвучно шепчет, что смерть придет ко всем живым…
А башни все те же, и гимн Красоте звучит, как встарь звучал,
Их тонкие шпили о прошлом забыли, глядясь в Большой канал.
©
эх
«Перед нами небывалые пути.
Утверждают космонавты и мечтатели,
Что на Марсе будут яблони цвести!»
©
променяли мы этот путь развития на айфоны
Прости, Алиса, звездолёт не полетит:
Закрыта трасса до созвездия Медузы.
Связь оборвалась, капитанов не спасти,
Не воссоздать тех утешительных иллюзий.
Мы распрощались, и закончилось кино.
С тех пор в галактике темно и одиноко.
Слышны всё громче крики птиц-говорунов,
Всё тише голос из Прекрасного Далёка.
Пойми, Алиса; или лучше не пойми.
В своей утопии не ведай об утратах:
Не знай, что Колю погубил зелёный змий,
А робот Вертер стал космическим пиратом.
Дурацкий офис не похож на космодром,
Лиловый шар на каждом сенсорном экране,
И если б мысли прочитал миелофон,—
Сгорел бы от стыда и разочарованья.
А если кто-то фантазирует побег,
В машине времени мечтает прокатиться,—
То не затем, чтоб заглянуть в грядущий век,
А только чтобы снова в детстве очутиться.
Мы не постmроим твой наивный дивный мир,
Где можно встретить Громозеку или склисса.
За годом год дойдём до будущего мы,
Но там не свидимся с тобой. Прости, Алиса,
Прости, Алиса,
Алиса…©
«В итоге Джо и Джим выработали весьма разумную и связную концепцию физической природы мира и его исторического развития. Понятие художественной литературы было, пожалуй, единственным, чего они не смогли усвоить; романы, которыми когда-то была снабжена библиотека экспедиции Фонда Джордана, они воспринимали как столь же достоверную информацию, что содержалась в научной и справочной литературе. На этой почве они серьезно расходились во взглядах. Джим считал величайшим человеком в истории Алана Квотермейна. Джо придерживался того же мнения о Джоне Генри.
Оба страстно любили поэзию, Киплинга они читали на память целыми страницами. Почти наравне с Киплингом оба чтили Райслинга, „слепого певца космических дорог“.»©
интересно перекликается с нашим гимном космонавтики
Дай, судьба, нам последнюю посадку
На планету, где мы родились и росли,
Дай увидеть покров
Голубых облаков
И зелёные холмы Земли!
©
И снится нам не рокот космодрома
Не эта ледяная синева
А снится нам трава, трава у дома
Зеленая, зеленая трава
©
и с ранними Стругацкими
«Вот мне тоже не спится, Алексей, — проговорил Дауге печально. — Жалко Поля. И на этот раз ехать не очень хочется. Я очень люблю Землю. Очень! Ты, наверное, думаешь, что все межпланетники — убежденные небожители. Неверно. Мы все очень любим Землю и тоскуем по голубому небу. Это наша болезнь — тоска по голубому небу. Сидишь где-нибудь на Фобосе. Небо бездонное, черное. Звезды, как алмазные иглы, глаза колют. Созвездия кажутся дикими, незнакомыми. И все вокруг искусственное: воздух искусственный, тепло искусственное, даже вес твой и тот искусственный…
Быков слушал не шевелясь.
— Ты этого не знаешь. Ты не спишь только потому, что чувствуешь себя на пороге: одна нога здесь, другая там. А вот Юрковский сейчас сидит и стихи пишет. О голубом небе, об озерных туманах, о белых облаках над лесной опушкой. Плохие стихи, на Земле в любой редакции таких стихов — килограммы, и он это прекрасно знает. И все-таки пишет.»©
Проходит другая неделя,
Вздурилась опять его старуха,
Отыскать мужика приказала —
Приводят старика к царице,
Говорит старику старуха:
«Не хочу быть вольною царицей,
Я хочу быть римскою папой!»
Старик не осмелился перечить,
Не дерзнул поперёк слова молвить.
Пошёл он к синему морю,
Видит: бурно чёрное море,
Так и ходят сердитые волны,
Так и воют воем зловещим.
Стал он кликать золотую рыбку…
Добро, будет она римскою папой.
Воротился старик к старухе,
Перед ним монастырь латинский,
На стене латинские монахи
Поют латинскую обедню,
Перед ним вавилонская башня.
На самой на верхней на макушке
Сидит его старая старуха.
На старухе сарачинская шапка,
На венце тонкая спица,
На спице Строфилус птица…
Почему же Пушкин исключил этот эпизод в дальнейшем?
Да потому что вкус у Александра Сергеевича был отменный. Он почувствовал: что-то не то. Продвинутые друзья поэта, конечно, будут веселиться – эка ловко наш арап вставил в текст пресловутую папессу Иоанну! Прыкольно!
А вот простые читатели недоумённо пожмут плечами.
В самом деле – с какой стати русской православной царице вдруг заблажит стать Римским Папой? Ведь старуха с каждым желанием поднимается на качественно новую ступень – такова логика сказки. Верховный же Понтифик в лучшем случае равен монарху. Стоит ли затеваться?
Другое дело – владычица морская. Это уже иной уровень. Ведь сам же Пушкин написал в «Медном всаднике»: «С божией стихией / Царям не совладать»… Владычица морская будет поглавней любой царицы…
Как ни смешон, как ни забавен эпизод с «Римскою Папой», а пришлось от него отказаться!
Гений потому и гений, что умеет отсекать всё лишнее…
© Успенский
хотя какое в этом удовольствие?
еще читал теорию о гиперкомпенсации-мол какая же это любовь -если партнер обеспечивает и всем хорош? это ж просто баш-на баш))
а вот если мерзавец а ты с ним то вот -это любовь)))
старик же вот даже не попытался-заключить сепаратное соглашение с рыбкой=хотя та то ему желания выполняла
попросил бы скромный статус и домик с пенсией-и был бы счастлив казалось бы))
Если в «Петушке» видели нечто антимонархическое, то в «Рыбке» обнаруживали всего лишь басню о наказанной жадности — хотя такое толкование довольно узко. Получается, что рыбка охотно готова была стерпеть первые притязания старухи — скажем, на столбовое дворянство — и наказала только за желание стать владычицей морскою; да ведь уже со второго поручения ясно было, что старуха дура и жадина, и можно было оставлять ее перед разбитым корытом! Нет, пушкинская мысль глубже — и актуальнее.
Первые требования старухи мгновенно удовлетворяются: обычная жадность не встречает у рыбки никакого осуждения; это нормальный человеческий порок, и почему не пойти ему навстречу, чтобы облегчить жизнь старика? Его же запилят совсем! Власти свойственно требовать у поэта прежде всего возвеличивания, непрестанного накачивания ее имиджа: вот уж она не просто владелица превосходной избы (понимай: крепкая хозяйственница), не просто столбовая дворянка (преемница великих дел), не просто царица, ссылающая поэта служить на конюшню, — нет, ей желательно быть распорядительницей дел духовных, то есть мутить то самое синее море, где обитают бесы и золотые рыбки, таинственные иррациональные сущности. Любопытно, что в рукописи был у Пушкина фрагмент, который он вычеркнул — то ли из-за цензурных опасений, то ли из-за нежелания разбавлять русские реалии католическими. Этот фрагмент, в котором старуха задумала стать «римскою папой»Здесь старуха — она же начальство — посягает не только на мирскую власть, но и на духовную
Мораль пушкинской сказки далеко не сводится к наказанию жадности. Жадность в каком-то смысле так же естественна, как пошлость, тщеславие или любострастие. Наказуемы не обычное старушечье скопидомство и даже не желание все выше забираться на Вавилонскую башню, но именно претензии на духовное всемогущество. Начальство разных уровней может посылать поэта на новые и новые поиски вдохновения, дабы воспевание этого начальства шло по нарастающей — вот ты прекрасный менеджер, вот потомственный властитель, а вот уже и наместник Бога на земле. Непростительно только желание управлять той самой стихией, где обитают рыбки"© Быков
Перед ней разбитое корыто,
Вкруг нее пустынно и сухо,
Вся земля измята, изрыта.
Бог с тобой, рыбка золотая,
Ступай себе в синее море,
А я тут останусь, причитая,
Мыкая привычное горе.
Здесь моя нужда, пусторука,
Здесь моя любовь, ядовита, —
Это ж как-никак моя старуха
И мое разбитое корыто.
Вечная тупая непруха,
За чужую щедрость расплата…
Дай обниму тебя, старуха,
Ты-то ни в чем не виновата.
Никакой ангел, пролетая,
Нашего стыда не оценит,
Никакая рыбка золотая
Мне моей старухи не заменит.
Выживать сухо да коряво —
Это наша давняя привычка.
Была у нас курочка Ряба,
Золотое нам снесла яичко,
Слова не выбросишь из были:
Так его били, что устали,
Били мы его — не разбили,
Разве облупили местами.
Мышка по избе пробежала
В эту неурочную пору,
Выставив раздвоенное жало —
Или это хвостик, не помню.
Мы ее позвали на репку —
Господи, что за невезенье:
То у нас яичко не бьется,
То у нас репка не вылазит!
Помнится, сидим мы устало
Возле золотого распыла…
Репку-то она нам достала,
Да зато яичко разбила.
Незачем мышей беззаботных
В помощь приглашать: да что же делать,
Если всех домашних животных
Мы уже прогнали за дерзость?
Крикнешь: «Да пошло бы все прахом!» —
А судьба ставит запятые:
Нечего рыбакам и пряхам
Получать вещи золотые.
Будем жить с тобой, моя старуха,
У воды неверной и зыбкой
Так же безнадежно и глухо,
Как до этих глупостей с рыбкой.
Обживать каменную глыбу,
Привыкать к бурому пейзажу:
Пока я не выловлю всю рыбу,
А ты не выпрядешь всю пряжу.
И будешь ты, как по воле вражьей,
Вдумчиво прясть и аккуратно,
Пока своею липкою пряжей
Не окутаешь остров, как Арахна.
Когда же все будет покрыто
Сплошной паутиной без разбору,
Мы сядем в разбитое корыто
И поплывем на Арарат-Гору.
И курочка нас будет, как обычно,
Утешать среди синего простора
И снесет нам новое яичко,
Но не золотое, а простое.
однако я лично знаю девушку с хорошей внешностью и хорошо зарабатывающую у которой супруг лет 5 сидит на шее. и морально с него тоже толку-ноль. а вот что то не апгрейдит
у женщин своя логика)))