Доверюсь вам, послушаю, хоть и наверно затянуто, но я не верю, что роман «необычный», все «необычные» детективы уже написаны.

Трудно поступить более нелогично, чем герои рассказа.

У англосаксов слабые желудки, но крепкие нервы, я бы и часу не остался в хижине, а они еще и охоту устроили. Глубины в рассказе не хватает, не страшно, оно и понятно, автор — не Кинг, но написано хорошо, на мой взгляд, комментаторы несправедливы к Ричарду Лаймону.

Рассказ не очень интересный, а вот голос очень приятный, только за него и поставил плюс. Чем несчастная Лютес так обидела слушателей?

Блестящая характеристика. Один недостаток, последнее предложение: «Не мое...» надо было ставить в начале поста, тогда бы я не попался.

Не скромничайте.

Грустный, почти гоголевский рассказ. Судьба у маленьких людей, что в Российской, что в Советской империи, одна, а вот в наше время такое было бы невозможно. СМИ устроили бы шум и был бы Михаил Иванович звездой интернета. Поэтому не стал Леонид Комаровский вторым Гоголем, а куда-то сгинул. Нет места в современной жизни и Льву Толстому. Отсудила бы Анна у мужа половину, а то и все имущество, если конечно любовник — офицер ФСБ. Впору Каренину кидаться под поезд. Сейчас время Достоевского: «Игрок», «Братья Карамазовы», «Преступление и наказание», казино, Мокрое, проститутки, чиновники-пьяницы, старухи-процентщицы (сидит одна такая в Центробанке). Ничего менять не надо, только фамилию ФМ на свою и издавай. Хотя топор лучше убрать, с топором в Центробанк, как то не очень.

А зачем японцы придумали харакири? Из жизни можно уйти проще и дешевле.

Электронные книги и интернет ставят существование библиотек под сомнение. «Единственный способ оставаться последовательным среди меняющихся обстоятельств — это меняться вместе с ними» (Черчилль). Чтобы выжить библиотеки должны измениться — стать центрами культуры. В Москве это и происходит, мэрия выделяет библиотекам деньги, те каждую неделю приглашают музыкантов, бардов, артистов, поэтов, писателей, еще малоизвестных или уже забытых. Такие вот бесплатные литературно-музыкальные салоны, иногда с чаем, собирают до 100 чел. зрителей, и артистам приятно внимание и немного денег.

Замечательный спектакль, великий писатель, даже в отцензурированном виде — потрясающий рассказ. Непонятно только зачем вы ссылаетесь на мнение отца народов, гению языкознания всех бы под одну гребенку. Советская литература была бы величайшей в мире, если бы по ней не топтались всякие невежды.

Уайльд тоже восхищается Дорианом Греем, но это не значит, что он влюблен в него. «Чехов же, напротив, очень близок мне по духу. Вот настоящий писатель – не такой как Достоевский, который, точно необузданная стихия, поражает, восхищает, ужасает…». «Пропасть, разделяющая англичан и русских, широка и глубока». «Лишь чтение книг помогает понять иностранцев»(С. Моэм). Моэма, как и его учителей: Достоевского и Чехова, нельзя воспринимать буквально, нужно читать между строк. Когда Чехов пишет: «Человек, по моему мнению, вообще гадок, а матрос, признаться, бывает иногда гаже всего на свете», не верьте ему. О русских аристократках Моэм судил по книгам, зато своих соотечественников он знал хорошо и иллюзий в отношении их не питал.

Как глубоко вы копнули: Нил — это Европа, а Ангус Манро — видимо Азия.

Вы точно заметили, рассказ провокационный, но это рассказ не о похотливой русской аристократке, а о британских джентльменах. Да, влюбленный в русскую литературу Моэм слепил образ Дарьи из Анны Карениной, Настасьи Филипповны, Грушеньки и немного Дуни Раскольниковой (револьвер) и заменил русских мужчин на британских. Выяснилось, что хладнокровные и воспитанные британцы не лучше, а то и хуже жалких, сумасшедших, рефлексирующих русских. Есть в Моэме чеховская злость, непонятно только, за что он ненавидит благородных британских джентльменов.

Согласен, не надо доверять всяким новомодным «дримхакерам». На моего приятеля завели уголовное дело, уволили с работы, заболел, жена ушла — пошел к бабке, та пошептала, через год стал замначальника управления. От заикания и «змеек» столичный Павлоид может и избавит, но начнешь во сне мочиться под себя. Будьте ближе к корням: йога, медитация, пост, святая вода, вечерняя пробежка.

Ерофеев в своем стиле: русские мужчины — пьяницы, женщины — бл*ди, а величайший русский композитор — Шнитке. «Мсье ВиктОр, ваша опера слишком крута для меня» — сказала голландская королева и ушла с премьеры. Я понимаю королеву, но вместо «крута», я бы выбрал слово «дерьмова». Как то Венедикт Ерофеев и Виктор Ерофеев шли на творческий вечер. После долгого молчания, остановившись, и глядя попутчику в глаза Веничка сказал: «Ты бы фамилию поменял, что ли».

Без экстрима путешествие — не путешествие, ваше место на даче.

Не нужна ему гостиница, ГГ угнетает то, что он вынужден играть оскорбительную роль. Выйти из игры можно только описанным в рассказе способом, это же не Россия, где можно выпить водки и набить зятю морду. Столпы психоанализа утверждают, что профессиональных преступников ловят крайне редко и практически никогда не сажают. Остальные преступники хотят, чтобы их поймали. Из рассказа ясно, что безнаказанным ГГ оставаться не хочет, иначе теряется весь смысл его действий. Преступление идеально спланировано и точно исполнено.

Только в Японии, отец, озабоченный судьбой своих детей, стал бы заморачиваться с покупкой гостиницы. В других странах, в зависимости от уровня развития, зятя засудили или пошинковали кухонным ножом.

Читал «Любовь к трём цукербринам» пять лет назад в бумажном варианте. Не понравилось, показалось полным бредом, довольно нудным, а главное не отложилось в голове. Что бы вспомнить сюжет, надо будет прослушать заново. А у тех кто хвалит не спрашивали?

Чисто японское убийство, невозможное в Америке или России. То, что не понял бы Достоевский, хорошо объясняет психоаналитическая теория игр. Каждый из членов семьи участвует в распространенной семейной игре. Кроме этого, профессор ведет еще одну сложную и жестокую игру, в психоанализе называемую «полицейские и воры». Ученый, хранитель старинных традиций, приводит 8 оправданий своих действий, но он умалчивает о главном — негласном кодексе чести. В итоге, интеллектуал добивается блестящего успеха. Но согласитесь, выбранный способ общения с родственником противен русскому менталитету и недостоин оправдания. Нам ближе чугунное пресс-папье («Братья Карамазовы») или топор («Преступление и наказание»).