Прямой эфир

Тоже буквально час назад дослушала. Попробовать решила из-за чтеца (люблю), названия и дивно-минорной картинки. Честно, ожидала чего-то другого. Знакомый работает на подмосковном кладбище. Интересный и сложносочинённый персонаж. Со своеобразным юмором, цинизмом, в мрачных татуировках. За которыми надёжно скрыты сострадание к родственникам, уважение к ушедшим, профессиональное отношение к делу. Говорить с ним редкое удовольствие. Вот исходя из всего этого и прослушала. Увы. Чтецу спасибо, исполнено замечательно.

Книга нереальная!!! Без комментариев. Удовольствие невероятное.
«Она оглянулась, и ее глаза встретились с глазами Педро. В этот момент она ясно поняла, что должен испытывать пончик при соприкосновении с кипящим маслом...»
Хохотал во время всего прослушивания!!! Шедевр. В избранное под номером один)))

Робин Хобб «Ученик убийцы», серия «Саги об Элдерлингах». История бастарда Фитца. Озвучено великолепно Петровым Кириллом. Музыкальное сопровождение утончённое. Эталон «фэнтэзи». У Хобб особый, совершенно фантастический стиль талантливой игры эмоциональным фоном, едва уловимый. Уж коли «зацепишь», восторг гарантирован… Детально прописаны все психологически-эмоциональные связи… рекомендую всем любителям этого жанра.

Заметки спустя некоторое время, когда серебро зимнего солнца окутало нежной дымкой воспоминания, акварелью размыла остроту летних впечатлений, притушила краски эмоций и чувств, рождённых в оглушающе быстром движении, калейдоскопе человеческих лиц, стран, городов.
Повествование довольно ощутимо пропитано едким сарказмом и неуютностью. С детства грезивший о других странах, мечтавший ну хоть одним глазком — наконец-то увидел и всем своим существом окунулся в столь долгожданное и — не обрёл ожидаемого. Разочарование ребёнка, пришедшего в парк аттракционов поздней осенью.
Бедный мой, как же трудно кислоту разочарования преобразить в ироничную полуулыбку. Трудно и больно прощаться с иллюзиями, потому что опустевшее место властно требует работы над его заполнением. А так ли легко найти то светлое и лёгкое, чем хорошо было бы укрыть эту пустоту и где сыскать жемчужинки для её засеивания?
Он побывал на чужбине, только и всего, вот в чём кроется искреннее его неприятие того, что довелось увидеть, всё кругом было — не Россия, лучше ли хуже ли, но не Россия.
Скука и искреннее желание понять чем же притягательна для нас Европа, недоумение и досада от того, что всё увиденное, пропущенное сквозь призму собственного восприятия, не вызвало отклика, а лишь вылилось в нудное придирание к мелочам.
Тонкий, прекрасный, высокий и могучий — маловата Ему была Европа, тесно и неинтересно Ему там было, потому что… а Бог его знает почему.
Исполнение изумительное, лучшего Чтеца для этого произведения и желать нельзя, благодарю!

Ирине Муравьёвой спасибо за начитку сказки из детства.
Пока слушала, награфоманила очередное, так сказать, стихотворение:)😺
—
Жадность.

Сидела старуха у моря
С тоской на корыто глядя
И думала, вот невезенье,
Могла б быть царицею я!
И рыбка бы мне Золотая
Таскала б лещей на обед
Но жадностью я погубила
Свой в жизни счастливый
Момент!

Всем спасибо:))😺

Без стихов не мыслю свою жизнь. Чудесная подборка. Прочитано, чудо, как хорошо. Музыка ласкает.
Все отзывы замечательные. Вам, Дмитрий, творческих успехов!
***
Как и Камелия, заплакала, вспомнив свою Асю, которой нет уже столько лет. Сейчас у меня красавица Бася. Но… забыть «любовь всей моей кошачей жизни» не могу до сих пор. «Он жалко мяукал, в глаза мне смотрел»…
Спасибо!

Огромное спасибо за прекрасное исполнение! Стихи о любви для меня всегда немного грустные, они мне всегда напоминают о скоротечности бытия, часто вспоминается одно из моих любимых стихотворений у К.Бальмонта:

«Ты — шелест нежного листка,
Ты — ветер, шепчущий украдкой,
Ты — свет, бросаемый лампадкой,
Где брезжит сладкая тоска.

Мне чудится, что я когда-то
Тебя видал, с тобою был,
Когда я сердцем то любил,
К чему мне больше нет возврата.»

Я предчувствовала, что Дмитрий, чей талант уже многие оценили по достоинству, не пройдёт мимо темы войны.Это вселенское Зло коснулось каждого! И по прошествии многих лет неизменно находит горький отзвук в сердцах и душах людей.Сегодня каждый порядочный, умный и добрый человек оплакивает кого-то из близких.Моя семья не явилась исключением.Слушаю проникновенное исполнение, а в глазах слёзы.И мне не хочется их сдерживать, пусть они текут, ведь я так редко их высвобождаю.С Днём Победы, дорогие друзья! Будем жить!

Я долго думала, на что книга похожа, потому что она ни на что не похожа. Но если бы я могла поставить её на мою книжную полку (надеюсь, что однажды поставлю), то она бы стояла рядом с «Тёмной башней» Стивена Кинга. Автор, наверное, со мной не согласится (он не любитель книг короля ужасов, насколько я помню), но… Карты Таро, на которых человек в чёрном гадает стрелку; судьба — Ка, связывающая людей; предопределённость; игры со временем, когда в ночь вмещается десять лет; кинематографичная жестокость; Джейк — мальчик, который знает, что доверять нельзя, но доверяет…

Я бы, наверное, ещё «Убик» Филипа Дика рядышком поставила. Неизбежность, нарастающее напряжение, тень смерти и вопрос: верить тому, что видишь, или тому, что чувствуешь. Конечно, это мои ассоциации, и судя по прошлым рецензиям, тут каждого задевает что-то своё. И поэтому для начала я расскажу о самом очевидном достоинстве книги.

Радость узнавания.

… когда едешь в другую страну и вдруг видишь надпись на родном языке. Так и здесь: открываешь новый мир, но узнаёшь детальки. И благодаря их количеству каждый найдёт что-то знакомое.

Гигеры — демоны (о Гигер! если вы понимаете, о ком я). Компас, который указывает не на север, а на маркер (если вы понимаете, о чём я). Глитч. Карпэм и Диэм. Оргон (внезапно). Рутгер (любовь). И то, что кто-то из вас понимает, а я — не очень. Руны. Лоа. Тульпа. Мактуб. Некоторые слова я вроде знаю, но не помню. Помню, но не употребляю. Не знаю (стыдно). Заворожённая, лезу в глоссарий и в гугл.

Ну и всякие персональные, не побоюсь этого слова, триггеры: убежище; постоянная боль в раненой части тела; разжигать костёр под дождём, теряя время; хвататься за старые представления о себе…

Язык.

«Зимние дни мимолётны, как кошачье чихание».
Улыбаюсь, таю.

Мир и персонаж. Персонаж и мир.

Довольно быстро становится понятно, что мир создавался автором долго и кропотливо, выцеживался из собственных знаний и ощущений, полировался и выстраивался в систему. В нём есть место и разнообразной магии, и самобытным авторским изобретениям (кольцо Мортидо, знаки на кистях рук), и отражениям нашего мира (ксоны — чёрные зеркала, по которым положено проводить пальцем в определённую сторону; смолтоки; свотчи). И вот в этот мир помещается герой, Ингвар Нинсон.

То есть, мир создан под героя, так?.. И да, и нет, и не совсем, и совсем нет. Смотря кого считать главным героем. Был в этом мире легендарный колдун Таро Тайрэн. Он довольно оригинально спрятался от врагов: изобрёл целую отдельную личность — весельчака и сказочника Ингвара Нинсона, а от памяти о себе самом избавился. Так, по крайней мере, говорят Нинсону. То есть, если смотреть с этой точки зрения, то получается, что персонаж (по сути, дважды персонаж — для читателя и для Тайрэна) создан для мира. Так?..

И всё же мир, этот великолепно выстроенный механизм, мы видим глазами Ингвара Нинсона — не больше и не меньше. Всё, что попадается герою под руку, автор описывает. Всё, что не попадается — остаётся белым пятном на карте. Кажется, это сродни компьютерной игре: новые локации открываются, когда доходишь до них. Поварская одежда; скляночки с зельями; гримуар; карта островов. Инсигнии. Служба поддержки. Дракон. Деньги. Религия. Законы. Всё существует в этом мире, но для нас оно не существует без Ингвара Нинсона.

Крючок.

Признаюсь честно, до какого-то момента я читала спокойно, как любую другую книгу — с перерывами на что-то другое, забывая на несколько дней… Но в некоторых историях настает такой момент, когда что-то цепляет настолько, что оторваться уже нельзя. Читаешь днём и ночью, а если не читаешь, думаешь — когда уже можно будет почитать? И вот меня зацепила Грязнулька. Это девочка-кукла, которых используют… Во всех смыслах используют, но в основном — для магии.

Она такое искалеченное, не знавшее любви, измученное существо, которое никак не должно уметь доверять. Она привыкла к боли, ей не страшно, она не ждёт ничего хорошего от людей, потому что не знает, что это — хорошее. Именно она видит Ингвара Нинсона буквально насквозь. И хватается за него всеми тощими израненными руками и ногами.

И тут я думаю: за кого она хватается? За Нинсона? Но ведь он же — Тайрэн, так? Или уже не так? Мог ли легендарный колдун, когда ещё был полностью собой, идти против своих интересов? Или Ингвар Нинсон — уже не Таро Тайрэн? Сначала кажется, что он меньше, а потом — что больше. И не важно, кем ты был. Важно, кем ты становишься.

***

Я бы ещё много хотела сказать, но нельзя охватить всю многогранность в одной рецензии. Так что читайте. Я читаю (теперь уже слушаю) заново — перебираю бусинки и жемчужинки и ищу то, что пропустила в первый раз.

Дмитрию Днепровскому огромное спасибо за этот сборник памяти!
Хочется ещё выложить стих о женщинах и матерях, как-то не очень много о них говорится.
-----_-------
Мать
—
Солнце жжет. Тиха долина.
Отгремел в долине бой…
— Где ж ты, дочка? Где ж ты, Лина?
Что случилося с тобой?

Иль твое не слышит ухо?
Иль дошла ты до беды?
Отзовись!— твоя старуха
Принесла тебе воды.

Дочь молчит, не отвечает,
Не выходит наперед,
Мать родную не встречает,
Ключевой воды не пьет.

Спит она под солнцем жгучим,
Спит она с ружьем в руке
На сыпучем, на горючем,
Окровавленном песке.

Платье девичье измято,
И растрепана коса,
И, не двигаясь, куда-то
Смотрят темные глаза.

Мать сама глаза закрыла —
Молчалива и проста;
Мать сама ее зарыла
У зеленого куста.

Положила серый камень
На могилу на ее.
Прядь волос взяла на память
И еще взяла ружье.

И по горным переходам,
Через камни и пески,
Со своим пошла народом
На фашистские полки.

За страну пошла родную,
За великие дела
И за воду ключевую,
Что не выпита была.

Сердце — в гневе, сердце — в горе.
Сердце плачет и поет:
«По долинам и по взгорьям
Шла дивизия вперед».
(Михаил Исаковский).

Гимн Грядущему. Прекрасно и мощно в нём каждое слово, стремительно взлетает со страниц каждый образ, яркий, наполненный жизнью. Ввысь зовёт, даря радостную надежду, каждая строка. Каждая буква превращается в пёрышки, нетерпеливо вздрагивающие в предчувствии стремительного полёта.
Близится миг, когда, остановив свой бег, осыпятся стрелки часов. И освобождённые круги времени превратятся в тоннели, ведущие на другую сторону, сияющую издали нестерпимым светом.
Тот, кому было дано провидеть, облёк свой душевный опыт в слова и принёс их нам. Чтоб ночь была не так черна…
Благодарю Писателя горячо и яростно всем своим существом!

Опять и снова горячо благодарю Чтеца за Блэквуда, а переводчика — за блестяще выполненную работу. Блэквуд, каждая его история для меня чистая радость, рождённая безудержным, вольным полётом воображения. Всем существом откликнулась на услышанное. Восторг от узнавания чего-то будто давно знакомого, но забытого, трепет предчувствия мгновения, которого никому не миновать. На острие тревоги обречённо забилась нежная печаль, под розово-зелёными лучами предзакатного солнца обернувшаяся птицей, стремительно пронёсшейся по моей душе и ослепительным сиянием своим доставшая до каждого её пыльно-затхлого уголка.

И я войду в могучий, древний лес,
Он ждал меня от сотворения.
И стану тишиной и синевой небес,
Пустую Чашу возвратив мгновениям…

Эпоха «серебряного века» явила миру целую плеяду выдающихся поэтов… в этом созвездии имен одна из самых ярких звезд — Николай Степанович Гумилёв – основоположник одного из самых интересных поэтических течений начала ХХ века – акмеизма:

Я — угрюмый и упрямый зодчий
Храма, восстающего во мгле,
Я возревновал о славе Отчей,
Как на небесах, и на земле…

Ему предшествовал символизм, представленный творчеством Александра Блока, Иннокентия Анненского, Константина Бальмонта, Валерия Брюсова. Они стояли у истоков творчества Гумилева, являясь либо его прямыми учителями, либо оказали важнейшее воздействие своей поэзией… Поэтический дебют Гумилева прошёл незаметно… в 1902 году в провинциальной небольшой Тифлисской газете. Начиная как правоверный ученик символистов, он постепенно вырабатывает отличную от символизма поэзию, находит в себе достаточно сил, чтобы заявить о рождении нового течения… это попытка говорить поэтически ясно, основываясь больше на логике, чем на интуиции, как это делали символисты… и это попытка обжить существующую реальность, увидеть в ней красоту, а не только безобразие, нарисовать «светлую перспективу». Акмеизм опирается на традицию прочной веры (под верой необязательно понимать ортодоксальное православие или христианство в широком смысле… это всё-таки вера в человека, вера в возможность счастья). Что примечательно, став главой акмеизма, Гумилев постепенно начинает тяготеть к символизму. В более зрелом возрасте он все больше и больше подходит к тем же вопросам, которые волновали символистов. Настоящей вершины, кульминации взлета он достигает в последние несколько лет своей жизни (поэтические сборники «Огненный столп» и «Посредине странствия земного»). Жизнь Гумилева оборвалась довольно быстро при трагических обстоятельствах. Конец великой эпохи серебряного века обозначен уходом с литературной сцены двух крупнейших поэтов… Александра Блока и Николая Гумилева – ярчайших поэтов символизма и акмеизма. Они ушли из жизни с интервалом в две недели в августе 1921 года… Ведь на самом деле:

Земная плоть таинственно вбирает
Тысячелетий бесконечный сок.
Столпом огня в ней Гумилев сгорает,
Поблекшим злаком Александр Блок…

Прочитаны стихи чудесно. Потрясающие «строковые паузы» (такая редкость). Они создают особую стиховую интонацию – отличительная черта Елены Хафизовой. Она никого не «изображает», отдаваться эмоциям, она передаёт «чувство». Замечательнейшее актёрское (без кавычек) чтение, когда переживание подчинено ритму, мелодике, и в их столкновении с текстом выразить, донести поэтический смысл позволяет как раз талант исполнительницы. Может быть, этот закон, по которому подлинная свобода рождается из ограничений, вообще работает повсюду: поэт скован рифмами и размером, верующий — ритуалами и обрядами, человек — своей смертностью:

Крикну я… Но разве кто поможет, —
Чтоб моя душа не умерла?
Только змеи сбрасывают кожи,
Мы меняем души, не тела…

Очень понравилось. «Лайк». «Избранное».

Гумилёв Николай «Отравленная туника» (1918).

Какое изумительное богатство тем и средств выражения у Николая Степановича Гумилёва — «пышность барокко» — индивидуальная стилистическая манера. Он экзотичен не только в выборе тем, но и в роскоши слов, звучных и красочных. Патетика — неотъемлемая часть стиля. В ней след его подлинного «романтического порыва». Без нее он не смог бы себя выразить. Это русская лирика в одной из своих «модернистких» одежд. «Отравленная туника» – «трагедия вырождения»… Безупречно переданы трагизм эпохи и героика личности. Суть: поэтическое прозрение трагедии человечества, выстраданное личным участием в ней. А как написано: чуткое отношение к законам языка, множественность эпитетов-колоративов и сравнений, обилие «конструкций» риторического характера, метафизичность, тождественность, декоративность… Расширила палитру возможностей «притчевая исповедальность». «Отравленная туника» выстрадана автором через участие «личного» характера. Проскальзывают аллюзии на Анну Андреевну Ахматовну. Великолепно выписана «эволюция» героя до героя-философа… отчасти напомнила трагедийную пьесу Уильяма Шекспира «Отелло, венецианский мавр» (1604). Прочитано чудесно: «вербальная портретика не уступает визуальной». «Лайк». «Избранное».

надеюсь долетит ))))

Опаньки, я смотрю — вневременное дизов отхватило! Что делается! Кто-нибудь, не дайте помереть дурочкой — за что? У меня предположение или — чтец подкачал. Так это, на дуэль его или вдохновите на творческий поиск себя в каком-либо ином направлении. Или минуты кому-то мало, торопыжечки.
За Шекспира с Маршаком обидно :(

Интересный рассказ о человеке, у которого появилась возможность ещё раз прожить свою жизнь, для этого он подписал специальный договор, но как это часто случается, кто-то кое что напутал, дав возможность главному герою внести некоторые изменения в будущее. Сегодня у меня получилась аннотация к книге:).Хочу сказать пару слов об авторе.
Джон Уиндем первым придумал и применил термин " хроноклазм", который означает специфический парадокс времени.Он прожил очень спокойную и отчужденную жизнь.Уиндем создал семью после своего юбилея, когда ему исполнилось 60 лет. К сожалению он рано умер, в возрасте 66 лет в 1969 г.
Ознакомившись с биографией Уиндема мне почему-то показалось, что этот его рассказ возможно в чём-то автобиографичен.
Ещё хочу обратить внимание на очень интересную обложку к этой аудиокниге, для себя я увидела в ней символический переход от смерти к жизни.
Исполнителю KADMI спасибо за прекрасное исполнение интересного рассказа!

«Олешки» — какое милое слово.
Человек, пёс, снег и небо — завершённая картина, символ Жизни и Движения. Сижу и улыбаюсь, а тут раз — и конец рассказа. Я так не играю :) Может, там где продолжение припрятано, дорога-то бесконечная?
Ну, ладно, хотелкам цыц. Игорь, спасибо за приятное, негромкое и умиротворяющее чтение. На шесть минут притормозила и постояла на перекрёстке внутренней тишины.

Больно, тревожно и радостно наблюдать трансформацию человеческой души. Почему и отчего, как будто вдруг, без всякой на то причины, память начинает листать перед нашим внутренним взором сценки из прошлого, казавшиеся когда-то неважными события, поступки, мысли. Почему то, что виделось важным до невозможности, теперь вызывает досаду, а повседневное, суетное — приобретает глубину и чёткость. Жизнь — сон, но удар колокола отметил конец срока и мягкий свет предутренней зари развеет сонное оцепенение, безжалостно вытащит из плена теней всё сокрытое, мелкое, сорное.
Так просыпается и начинает заявлять о себе Совесть. Издалека, негромко, но настойчиво, а потом всё ближе и ближе и уж совсем близко подходит она, и становится виден в её белоснежной руке свиток (размером с рулон обоев), в котором мелким убористым почерком перечислены все места нашей жизни, где мы оступились, сошли с Дороги. А в самом низу свитка подведена черта со словом «Итого». Не мигая, глазами Тильды Суинтон из Нарнии смотрит на человека его Совесть…
Бел и неподвижен её лик и хошь-не хошь, а отвечать придётся.
Из Мариинских глубин своей души Фёдор Михайлович извлёк, неводом вытащил, в кровь изранив ладони, всю боль, стыд, тоску и
раскаяние, крупные и мелкие рыбины трагедий своего жизненного пути, излил на бумагу, вынес на свет божий, разделил с каждым из нас — своё, и принял от каждого из нас — наше.
Любимый, любимый Достоевский, мучитель и Учитель сердца моего, благодарю…

Носов Николай, Драгунский Виктор, Сотник Юрий, Шманкевич Андрей, Пантелеев Леонид, Гайдар Аркадий, Янссон Туве, Киплинг Редьярд, Козлов Сергей – да это просто клад! Сборник станет бестселлером сайта в таком звучании! А какие рассказы! Что-то читал в книжном варианте, а что-то печаталось в «Пионерской правде». Заранее всем плюсы и книгу в избранное. Спасибо!