Как подтверждает дневник Рафаэля де Льянсы, злоключения трех испанских полков, которые не смогли вырваться из крепкой хватки Наполеона, начались в марте 1812 года, когда был получен приказ об отправке корпусов на восток. Тогда испанцы находились в маленьком городке Нове-Варпно, всеми своими действиями пытаясь доказать его жителям, что они не были французами. «Я делал все возможное, чтобы показать, что я испанец среди французов, что я ненавижу воровство и гнусность в военных рядах», — писал испанец в своем дневнике. Так началась самая холодная кампания Бонапарта.
***
Согласно мемуарам испанца, Бонапарт приказал своим людям бить без пощады. В авангарде, по описаниям Льянсы, шли испанцы:
«В течение всего этого кровавого сражения мой батальон участвовал в наступлении. В половине десятого мы были атакованы кавалерией, которая по приказу должна была быть сломлена и уничтожена. Нам сильно повезло, что ее остановил один залп. Очевидно, под покровом ночи русские сочли нас сильнее, чем мы были на самом деле. Какой был прекрасный момент, чтобы перейти на сторону русских со всеми знаменами! Два испанских полка все сражение были в авангарде французской армии. У меня нет никаких сомнений в том, что нас подвергали самому отчаянному риску для скорейшего нашего уничтожения. Если бы мы почувствовали малейшую надежду на то, что русские могли нас принять, мы моментально сдались бы им».
***
Ему повезло: русского полковника не пришлось упрашивать вступить в переговоры. В личном разговоре он сказал, что «тем, кто сдастся без дальнейших кровопролитий, князь Голицын, генерал русской армии, предлагает хорошее обращение». Испанец записал в мемуарах следующий диалог:
« — Сударь, я несчастный испанец…
— Испанец? Мой император не будет брать испанцев в качестве пленных. Наши страны связаны тесным союзом. Русские войска будут защищать каждого испанца, который попадет к нам.
— В таком случае, сударь, дальнейшие разговоры ни к чему. Я, мои офицеры и солдаты просим принять нас под защиту вашего императора, вашего отца и генерала
Совершенно с вами согласен, что неосознанно автор транслирует многое. А еще я вовсе не против морали в книгах. Вышеупомянутых авторов читаю с одинаковым удовольствием. У каждого беру что-то свое, хорошее.
ну Алиса в Зазеркалье по своему -логична)))
наверное именно из этой книги ребенок первой раз узнает-какая странная штука-т.н. жизнь. смысла в ней нет-кроме того что мы сами себе же и определяем, а определяем в каждый момент-мы разное. тем не менее все мы движемся от первой(ну пешка конечно со второй) клетки до последней-с некоторым шансом стать королевой. доходят немногие. каких то правил нет, все зависит от дикого пересечения случайных процессов-но некая общая закономерность есть. а зачем становиться королевой? а неизвестно-по другому не умеем, если живем то движемся ))) наверное думаем что право на любой ход-что то нам даст))
та же логика что сформулировал Джек Лондон в рассказе А-чун:
Очень многое зависит от переводчика. По моему мнению, наиболее удачный перевод, это перевод Бориса Заходера «Алиса в стране чудес». И обязательно надо прочитать его пояснения к переводу. Я читал в ж-ле " Пионер", но было напечатано и в литературном издании. Цитата:
В 1971 году книга «Алиса в Стране чудес» увидела свет в переводе советского поэта и детского писателя Бориса Владимировича Заходера.
Его перевод более объемен, чем текст Демуровой. Он не такой лаконичный — более многословный, однако именно благодаря этому понятнее детям. Как и предшественники, Заходер адаптировал текст, используя русские понятия вместо английских. Он смог замечательно передать шутки и игру слов — пожалуй, его текст так же богат с этой точки зрения, как и «каноническая Демурова». Он нашел несколько очень удачных решений при переводе — например, Шляпника в его интерпретации зовут Шляпой по аналогии с выражением «форменная шляпа!». Некоторые его переводы не так удачны, например известную нам по переводу Демуровой Гусеницу Заходер окрестил Червяком. (http://lewis-carroll.ru/alisa-v-strane-chudes/russkie-perevody.html)
А до «Алисы в зазеркалье» его руки не дошли и после его перевода, остальные не впечатляют. Сугубо моё оценочное мнение.
Спасибо, Евгений. Я, правда, не называю открыто имен Александра и Маргариты, поскольку по своему произволу объединил их историю с историей «человека-коня», но речь, конечно же, идет о них. Кстати, в романе о Толстом-Американце у меня появляется другой Тучков (первый), а в рассказе «Честное слово» — Павел Тучков (третий). Осталось добраться только до второго, также очень интересного человека, вольнодумца и фрондера, оставившего замечательные мемуары.
Образ старой леди не вызывает большого сочувствия. Особенно непригляден ее отрицательный ответ на вопрос ребенка: «Я буду вашей дочкой?»
Мерой всякого даяния является остаток. Величайшее даяние ничего не оставляет себе. Лилли же ничего не стоила своей благодетельнице.
Во всех книгах Сельмы Лагерлёф торжествует провиденциализм. Он особенно отчетлив в новеллах «Событие в Хальстанесе» и «Курган». Преступная любовь Эльсалилль к убийце сестры («Деньги господина Арне») предрешена ее первоначальной жаждой мщения.
Я с огромным удовольствием дважды слушал «Мадонну». Слог великолепный. А уж сама история, так трогательно поданная, достойна восхищения. Героев этой истории узнал сразу. И ведь как это важно писать об этом! Очень достойно прочитали, Елена. Было бы чудесно услышать эпилогом исполнение Олегом этого романса. Быть может, сподобится? Аудитория будет в восторге, я уверен!
Хафизов Олег Эсгатович «Бородинская мадонна» (2005).
Браво, Олег! Потрясающая повесть. Ваши произведения — искусство! В основе сюжета исторически достоверные события подлинной любви Маргариты Михайловны Нарышкиной (старшей сестры декабриста Нарышкина Михаила Михайловича) и генерала-майора Александра Алексеевича Тучкова IV… Это «великорусский» образ настоящей семьи, чистых и искренних отношений. Глядя на них можно попытаться повторить этот путь, превратить свои чувства друг к другу не в один короткий «день влюбленных», а в настоящую «вечность» любящих… Марина Ивановна Цветаева, увидев на гравюре Тучкова напишет в 1913 году:
Ах, на гравюре полустертой,
В один великолепный миг,
Я встретила, Тучков-четвертый,
Ваш нежный лик,
И вашу хрупкую фигуру,
И золотые ордена…
И я, поцеловав гравюру,
Не знала сна…
Цветаева влюбилась в его портрет, его судьбу, его невероятную любовь к жене. И чуть позднее:
Вы, чьи широкие шинели
Напоминали паруса,
Чьи шпоры весело звенели
И голоса,
И чьи глаза, как бриллианты,
На сердце вырезали след, —
Очаровательные франты
Минувших лет!
Маргарита — изнеженная наследница старинного рода следовала за любимым мужем по полям сражений, жила зимой в палатке, переправлялась через ледяные реки. Прятала косу под фуражку и скакала рядом на коне в форме денщика. И это она — Маргарита Тучкова - стала первой сестрой милосердия в истории русской армии: ухаживала за ранеными, раздавала хлеб голодным в деревнях… Это она, Маргарита, ходила по полю боя в Бородино, искала любимого среди бесчисленного множества убитых – но пушечное ядро разнесло его тело на мелкие кусочки. Все, что удалось Маргарите найти – его перстень с рубином. Она почти не плакала – плакать было некогда. Собрала все свои драгоценности, заложила Тульское имение и построила на Бородинском поле храм в память всех погибших на нем. Маргарита шесть лет прожила в счастливом браке с Александром Тучковым и скорбела по нему сорок лет… В 1839 году храм преобразовали в Спасо-Бородинский монастырь, Можайский уезда, Московской губернии — основательница Маргарита Михайловна Тучкова (как инокиня Мелания и игуменья Мария). По распоряжению игуменьи Марии, вдовы генерала Александра Тучкова, при монастыре построили пекарню. Там впервые испекли бородинский хлеб – тот самый, хорошо нам знакомый, черный с кориандром. Кориандр на хлебе – символ картечи, а хлеб был сначала поминальным; его пекли в память о ее убитой любви, в память обо всех, погибших на войне 1812 года.
Прочитано великолепно Еленой Хафизовой. Благодарю от души. «Лайк». «Избранное».
Понимаете, если бы вы были моим заказчиком, или скажем, преподавателем по сценической речи, поставившим такую задачу, то в качестве эксперимента можно было бы сделать что-то оригинальное (наркоманское, видимо), хотя у каждого свое понимание оригинальности. Но я ставил для себя другие задачи и ваши претензии мне просто непонятны.
Сельма Лагерлёф – великий мастер Равновесия.
Всякий социализм развенчан ею в романе «Чудеса антихриста». Древнеисландская «Песнь о Риге» доносит до нас исконные скандинавские представления о ярлах, бондах и трэллях, перекочевавшие и в новое время. Чувство сословного превосходства настолько естественно для Лагерлёф, что она даже не замечает его как некий диссонанс в своей демократической прозе. И вместе с тем, трудно представить себе более отчетливо выраженное торжество здоровой человеческой природы и трудолюбия над псевдоутонченностью, чем в романе «Анна Сверд» («сверд» по-шведски значит «меч»).
Пользуясь шаблонами романтической легенды, Лагерлёф разоблачает пустосвятство главного героя «Перстня Лёвеншельдов» Карла-Артура Экенстедта. Ему противостоит идеальный образ заводчика Шагерстрёма.
Пер Улов Энквист прав, утверждая, что предпочтения Сельмы Лагерлёф в гендерной сфере никак не просматриваются в ее литературном наследии. Сравним удельный вес положительных и отрицательных образов Лагерлёф с этой точки зрения. Чудовищен дом богача Мельхиора Синклера («Сага о Йёсте Берлинге»), до крайности неприятен в кругу своего семейства барон Адриан Лёвеншельд, одиозен Раньеро ди Раньери («Чудесная свеча»).
Жалок муж графини Элисабет, граф Дона. Но на другой чаше весов – демоническая жестокость его матери, графини Мэрты.
Охотник Тённе добрее и человечнее плясуньи Югфрид («Курган»). «Император Португальский» Ян Андерсон – обладатель более утонченной и возвышенной натуры, чем его жена Катрина и дочь Клара-Гулля. Полковник Экенстедт, всегда остававшийся в тени своей блестящей супруги Беаты, в конце их трагической истории справедливо упрекает ее в кумиротворчестве и неразумии по отношению к сыну.
Кроме того, все книги Сельмы Лагерлёф неустанно воспевают победительную мужскую красоту.
Никакой скандинавской тоски и ни тени политики в этой трилогии.
Всякий социализм развенчан Сельмой Лагерлёф в романе «Чудеса антихриста». Древнеисландская «Песнь о Риге» доносит до нас исконные скандинавские представления о ярлах, бондах и трэллях, перекочевавшие и в новое время. Чувство сословного превосходства настолько естественно для Лагерлёф, что она даже не замечает его как некий диссонанс в своей демократической прозе. И вместе с тем, трудно представить себе более отчетливо выраженное торжество здоровой человеческой природы и трудолюбия над псевдоутонченностью, чем в романе «Анна Сверд» («сверд» по-шведски значит «меч»).
Пользуясь шаблонами романтической легенды, Лагерлёф разоблачает пустосвятство главного героя «Перстня Лёвеншельдов» Карла-Артура Экенстедта. Ему противостоит идеальный образ заводчика Шагерстрёма.
Пер Улов Энквист прав, утверждая, что предпочтения Сельмы Лагерлёф в гендерной сфере никак не просматриваются в ее литературном наследии. Сравним удельный вес положительных и отрицательных образов Лагерлёф с этой точки зрения. Чудовищен дом богача Мельхиора Синклера («Сага о Йёсте Берлинге»), до крайности неприятен в кругу своего семейства барон Адриан Лёвеншельд, одиозен Раньеро ди Раньери («Чудесная свеча»).
Жалок муж графини Элисабет, граф Дона. Но на другой чаше весов – демоническая жестокость его матери, графини Мэрты.
Охотник Тённе добрее и человечнее плясуньи Югфрид («Курган»). «Император Португальский» Ян Андерсон – обладатель более утонченной и возвышенной натуры, чем его жена Катрина и дочь Клара-Гулля. Полковник Экенстедт, всегда остававшийся в тени своей блестящей супруги Беаты, в конце их трагической истории справедливо упрекает ее в кумиротворчестве и неразумии по отношению к сыну.
Кроме того, все книги Сельмы Лагерлёф неустанно воспевают победительную мужскую красоту.
Раз уж эти комментарии пользуются некоторой популярностью, напишу здесь.
То, что я отчаянно рекомендовала бы послушать/прочитать для любителей животных. Если вам понравилась ЭТА книга, то, на мой взгляд, понравятся и нижеперечисленные:
🐾 Юрий Коваль, «Шамайка» (стекло и боль болючая, но боль именно очистительная, душевная, так сказать. Аудиокниги нет, насколько мне известно);
🐾 Пол Геллико, «Томасина» (НАМНОГО лучше и глубже советской экранизации, хотя экранизация тоже неплоха. К слову, западные экранизации даже на один процент не передали глубины этой книги. Не стекло, в конце вас ждёт настоящий катарсис, простите за столь сильные слова. Тот случай, когда даже такой лютый аудиал как я просит: лучше читать глазами, книга слишком глубокая для начиток);
🐾 Глендон Свортаут, «Благослови зверей и детей», akniga.org/svortaut-glendon-blagoslovi-zverey-i-detey (да, она есть на этом сайте, и ДА, Вячеслав Герасимов начитал как всегда безупречно — он иначе не умеет, по всей видимости. Эта книга вывернет вас наизнанку и сделает очень больно и очень светло);
🐾 Пол Геллико, «Беззвучное мяу» (в этот раз не будет никакой боли, просто кошка написала книгу-инструкцию для других кошек, как найти, приручить и воспитать своего человека);
🐾 Конрад Лоренц, «Кольцо царя Соломона»
и
🐾 Конрад Лоренц, «Человек находит друга» (обе книги, понятное дело, в представлении не нуждаются, великий учёный написал о самом важном, что у нас есть. Никакой боли, исключительно тепло, мурмур и научный подход. Начитка «Человек находит друга» лично у меня есть, но не знаю, можно ли её отыскать сейчас в интернете. А вот первую из названных книг Лоренца в аудиоверсии мне найти, увы, не удалось).
Я была бы счастлива и благодарна, если те, кто заходит сюда в комментарии, отметили бы как-то для себя, что необходимо прослушать/прочитать эти книги. ОСОБЕННО «Благослови зверей и детей», потому что о ней мало кто знает, даже на этом сайте она лежит заброшенная и всеми игнорируемая, и впридачу какой-то редис непонятно отчего понаставил ей массу плохих оценок. Спасибо всем за внимание.
Прежде, чем требовать от подданных персидского проскинезиса, Александр Македонский говорил: «Нет ничего более рабского, чем нега и роскошь, и ничего более царственного, чем труд».
Дорога на Бородино
Как подтверждает дневник Рафаэля де Льянсы, злоключения трех испанских полков, которые не смогли вырваться из крепкой хватки Наполеона, начались в марте 1812 года, когда был получен приказ об отправке корпусов на восток. Тогда испанцы находились в маленьком городке Нове-Варпно, всеми своими действиями пытаясь доказать его жителям, что они не были французами. «Я делал все возможное, чтобы показать, что я испанец среди французов, что я ненавижу воровство и гнусность в военных рядах», — писал испанец в своем дневнике. Так началась самая холодная кампания Бонапарта.
***
Согласно мемуарам испанца, Бонапарт приказал своим людям бить без пощады. В авангарде, по описаниям Льянсы, шли испанцы:
«В течение всего этого кровавого сражения мой батальон участвовал в наступлении. В половине десятого мы были атакованы кавалерией, которая по приказу должна была быть сломлена и уничтожена. Нам сильно повезло, что ее остановил один залп. Очевидно, под покровом ночи русские сочли нас сильнее, чем мы были на самом деле. Какой был прекрасный момент, чтобы перейти на сторону русских со всеми знаменами! Два испанских полка все сражение были в авангарде французской армии. У меня нет никаких сомнений в том, что нас подвергали самому отчаянному риску для скорейшего нашего уничтожения. Если бы мы почувствовали малейшую надежду на то, что русские могли нас принять, мы моментально сдались бы им».
***
Ему повезло: русского полковника не пришлось упрашивать вступить в переговоры. В личном разговоре он сказал, что «тем, кто сдастся без дальнейших кровопролитий, князь Голицын, генерал русской армии, предлагает хорошее обращение». Испанец записал в мемуарах следующий диалог:
« — Сударь, я несчастный испанец…
— Испанец? Мой император не будет брать испанцев в качестве пленных. Наши страны связаны тесным союзом. Русские войска будут защищать каждого испанца, который попадет к нам.
— В таком случае, сударь, дальнейшие разговоры ни к чему. Я, мои офицеры и солдаты просим принять нас под защиту вашего императора, вашего отца и генерала
наверное именно из этой книги ребенок первой раз узнает-какая странная штука-т.н. жизнь. смысла в ней нет-кроме того что мы сами себе же и определяем, а определяем в каждый момент-мы разное. тем не менее все мы движемся от первой(ну пешка конечно со второй) клетки до последней-с некоторым шансом стать королевой. доходят немногие. каких то правил нет, все зависит от дикого пересечения случайных процессов-но некая общая закономерность есть. а зачем становиться королевой? а неизвестно-по другому не умеем, если живем то движемся ))) наверное думаем что право на любой ход-что то нам даст))
та же логика что сформулировал Джек Лондон в рассказе А-чун:
«Потом А-чун сидел и курил, и в сплетающихся кольцах дыма пред его глазами возникали очертания лица и фигуры Той Шей, прислуги «за все» в доме его дяди в деревне близ Кантона; для этой девушки работа никогда не кончалась, и за год труда она получала один доллар. И самого себя, молодого, видел он в клубах дыма, юношу, который восемнадцать лет надрывался на полях своего дяди за чуть большую плату.
И теперь он, крестьянин А-чун, дает своей дочери в приданое триста тысяч лет такого труда. А эта дочь — лишь одна из двенадцати. Эта мысль не вызвала в нем торжества. Он подумал, как забавен и непонятен мир: и он засмеялся и вывел мамашу А'Чун из задумчивости.
Он добился желанного покоя. Изредка А-чун посмеивался и потирал руки, а в его раскосых черных глазах вспыхивал лукавый огонек при мысли о том, как забавен мир. Ибо долгие годы жизни и размышлений укрепили в нем это убеждение, что мир, в котором мы живем, чрезвычайно забавная штука.»©
вот имхо фабула Алисы это и есть-
«убеждение, что мир, в котором мы живем, чрезвычайно забавная штука.»
В 1971 году книга «Алиса в Стране чудес» увидела свет в переводе советского поэта и детского писателя Бориса Владимировича Заходера.
Его перевод более объемен, чем текст Демуровой. Он не такой лаконичный — более многословный, однако именно благодаря этому понятнее детям. Как и предшественники, Заходер адаптировал текст, используя русские понятия вместо английских. Он смог замечательно передать шутки и игру слов — пожалуй, его текст так же богат с этой точки зрения, как и «каноническая Демурова». Он нашел несколько очень удачных решений при переводе — например, Шляпника в его интерпретации зовут Шляпой по аналогии с выражением «форменная шляпа!». Некоторые его переводы не так удачны, например известную нам по переводу Демуровой Гусеницу Заходер окрестил Червяком. (http://lewis-carroll.ru/alisa-v-strane-chudes/russkie-perevody.html)
А до «Алисы в зазеркалье» его руки не дошли и после его перевода, остальные не впечатляют. Сугубо моё оценочное мнение.
Мерой всякого даяния является остаток. Величайшее даяние ничего не оставляет себе. Лилли же ничего не стоила своей благодетельнице.
Олег очень часто и с большим чувством играет на гитаре романс «Генералам двенадцатого года».
Браво, Олег! Потрясающая повесть. Ваши произведения — искусство! В основе сюжета исторически достоверные события подлинной любви Маргариты Михайловны Нарышкиной (старшей сестры декабриста Нарышкина Михаила Михайловича) и генерала-майора Александра Алексеевича Тучкова IV… Это «великорусский» образ настоящей семьи, чистых и искренних отношений. Глядя на них можно попытаться повторить этот путь, превратить свои чувства друг к другу не в один короткий «день влюбленных», а в настоящую «вечность» любящих… Марина Ивановна Цветаева, увидев на гравюре Тучкова напишет в 1913 году:
Ах, на гравюре полустертой,
В один великолепный миг,
Я встретила, Тучков-четвертый,
Ваш нежный лик,
И вашу хрупкую фигуру,
И золотые ордена…
И я, поцеловав гравюру,
Не знала сна…
Цветаева влюбилась в его портрет, его судьбу, его невероятную любовь к жене. И чуть позднее:
Вы, чьи широкие шинели
Напоминали паруса,
Чьи шпоры весело звенели
И голоса,
И чьи глаза, как бриллианты,
На сердце вырезали след, —
Очаровательные франты
Минувших лет!
Маргарита — изнеженная наследница старинного рода следовала за любимым мужем по полям сражений, жила зимой в палатке, переправлялась через ледяные реки. Прятала косу под фуражку и скакала рядом на коне в форме денщика. И это она — Маргарита Тучкова - стала первой сестрой милосердия в истории русской армии: ухаживала за ранеными, раздавала хлеб голодным в деревнях… Это она, Маргарита, ходила по полю боя в Бородино, искала любимого среди бесчисленного множества убитых – но пушечное ядро разнесло его тело на мелкие кусочки. Все, что удалось Маргарите найти – его перстень с рубином. Она почти не плакала – плакать было некогда. Собрала все свои драгоценности, заложила Тульское имение и построила на Бородинском поле храм в память всех погибших на нем. Маргарита шесть лет прожила в счастливом браке с Александром Тучковым и скорбела по нему сорок лет… В 1839 году храм преобразовали в Спасо-Бородинский монастырь, Можайский уезда, Московской губернии — основательница Маргарита Михайловна Тучкова (как инокиня Мелания и игуменья Мария). По распоряжению игуменьи Марии, вдовы генерала Александра Тучкова, при монастыре построили пекарню. Там впервые испекли бородинский хлеб – тот самый, хорошо нам знакомый, черный с кориандром. Кориандр на хлебе – символ картечи, а хлеб был сначала поминальным; его пекли в память о ее убитой любви, в память обо всех, погибших на войне 1812 года.
Прочитано великолепно Еленой Хафизовой. Благодарю от души. «Лайк». «Избранное».
Всякий социализм развенчан ею в романе «Чудеса антихриста». Древнеисландская «Песнь о Риге» доносит до нас исконные скандинавские представления о ярлах, бондах и трэллях, перекочевавшие и в новое время. Чувство сословного превосходства настолько естественно для Лагерлёф, что она даже не замечает его как некий диссонанс в своей демократической прозе. И вместе с тем, трудно представить себе более отчетливо выраженное торжество здоровой человеческой природы и трудолюбия над псевдоутонченностью, чем в романе «Анна Сверд» («сверд» по-шведски значит «меч»).
Пользуясь шаблонами романтической легенды, Лагерлёф разоблачает пустосвятство главного героя «Перстня Лёвеншельдов» Карла-Артура Экенстедта. Ему противостоит идеальный образ заводчика Шагерстрёма.
Пер Улов Энквист прав, утверждая, что предпочтения Сельмы Лагерлёф в гендерной сфере никак не просматриваются в ее литературном наследии. Сравним удельный вес положительных и отрицательных образов Лагерлёф с этой точки зрения. Чудовищен дом богача Мельхиора Синклера («Сага о Йёсте Берлинге»), до крайности неприятен в кругу своего семейства барон Адриан Лёвеншельд, одиозен Раньеро ди Раньери («Чудесная свеча»).
Жалок муж графини Элисабет, граф Дона. Но на другой чаше весов – демоническая жестокость его матери, графини Мэрты.
Охотник Тённе добрее и человечнее плясуньи Югфрид («Курган»). «Император Португальский» Ян Андерсон – обладатель более утонченной и возвышенной натуры, чем его жена Катрина и дочь Клара-Гулля. Полковник Экенстедт, всегда остававшийся в тени своей блестящей супруги Беаты, в конце их трагической истории справедливо упрекает ее в кумиротворчестве и неразумии по отношению к сыну.
Кроме того, все книги Сельмы Лагерлёф неустанно воспевают победительную мужскую красоту.
Всякий социализм развенчан Сельмой Лагерлёф в романе «Чудеса антихриста». Древнеисландская «Песнь о Риге» доносит до нас исконные скандинавские представления о ярлах, бондах и трэллях, перекочевавшие и в новое время. Чувство сословного превосходства настолько естественно для Лагерлёф, что она даже не замечает его как некий диссонанс в своей демократической прозе. И вместе с тем, трудно представить себе более отчетливо выраженное торжество здоровой человеческой природы и трудолюбия над псевдоутонченностью, чем в романе «Анна Сверд» («сверд» по-шведски значит «меч»).
Пользуясь шаблонами романтической легенды, Лагерлёф разоблачает пустосвятство главного героя «Перстня Лёвеншельдов» Карла-Артура Экенстедта. Ему противостоит идеальный образ заводчика Шагерстрёма.
Пер Улов Энквист прав, утверждая, что предпочтения Сельмы Лагерлёф в гендерной сфере никак не просматриваются в ее литературном наследии. Сравним удельный вес положительных и отрицательных образов Лагерлёф с этой точки зрения. Чудовищен дом богача Мельхиора Синклера («Сага о Йёсте Берлинге»), до крайности неприятен в кругу своего семейства барон Адриан Лёвеншельд, одиозен Раньеро ди Раньери («Чудесная свеча»).
Жалок муж графини Элисабет, граф Дона. Но на другой чаше весов – демоническая жестокость его матери, графини Мэрты.
Охотник Тённе добрее и человечнее плясуньи Югфрид («Курган»). «Император Португальский» Ян Андерсон – обладатель более утонченной и возвышенной натуры, чем его жена Катрина и дочь Клара-Гулля. Полковник Экенстедт, всегда остававшийся в тени своей блестящей супруги Беаты, в конце их трагической истории справедливо упрекает ее в кумиротворчестве и неразумии по отношению к сыну.
Кроме того, все книги Сельмы Лагерлёф неустанно воспевают победительную мужскую красоту.
То, что я отчаянно рекомендовала бы послушать/прочитать для любителей животных. Если вам понравилась ЭТА книга, то, на мой взгляд, понравятся и нижеперечисленные:
🐾 Юрий Коваль, «Шамайка» (стекло и боль болючая, но боль именно очистительная, душевная, так сказать. Аудиокниги нет, насколько мне известно);
🐾 Пол Геллико, «Томасина» (НАМНОГО лучше и глубже советской экранизации, хотя экранизация тоже неплоха. К слову, западные экранизации даже на один процент не передали глубины этой книги. Не стекло, в конце вас ждёт настоящий катарсис, простите за столь сильные слова. Тот случай, когда даже такой лютый аудиал как я просит: лучше читать глазами, книга слишком глубокая для начиток);
🐾 Глендон Свортаут, «Благослови зверей и детей», akniga.org/svortaut-glendon-blagoslovi-zverey-i-detey (да, она есть на этом сайте, и ДА, Вячеслав Герасимов начитал как всегда безупречно — он иначе не умеет, по всей видимости. Эта книга вывернет вас наизнанку и сделает очень больно и очень светло);
🐾 Пол Геллико, «Беззвучное мяу» (в этот раз не будет никакой боли, просто кошка написала книгу-инструкцию для других кошек, как найти, приручить и воспитать своего человека);
🐾 Конрад Лоренц, «Кольцо царя Соломона»
и
🐾 Конрад Лоренц, «Человек находит друга» (обе книги, понятное дело, в представлении не нуждаются, великий учёный написал о самом важном, что у нас есть. Никакой боли, исключительно тепло, мурмур и научный подход. Начитка «Человек находит друга» лично у меня есть, но не знаю, можно ли её отыскать сейчас в интернете. А вот первую из названных книг Лоренца в аудиоверсии мне найти, увы, не удалось).
Я была бы счастлива и благодарна, если те, кто заходит сюда в комментарии, отметили бы как-то для себя, что необходимо прослушать/прочитать эти книги. ОСОБЕННО «Благослови зверей и детей», потому что о ней мало кто знает, даже на этом сайте она лежит заброшенная и всеми игнорируемая, и впридачу какой-то редис непонятно отчего понаставил ей массу плохих оценок. Спасибо всем за внимание.