Платонов Андрей - Ювенильное море

Платонов Андрей «Ювенильное море» (1934).

Повесть посвящена развитию в степи советского животноводства на заре взросления молодой страны. Удивительная по замыслу книга о людях, которые вопреки всему шли к тому, во что верили… Казалось бы, произведение задумано как идеологическое, но по мере прослушивания складывается прямо противоположное впечатление. Прямая ассоциация с «Замком» (1926) Франца Кафки. «Частное» ничтожно на фоне «общего». Тот же «бюрократический порядок» неукоснительного соблюдения «правил». Самобытный и завораживающий язык. Красочный слог. Психологическая глубина. Яркие образы. Необычно. Неординарно. «По-Платоновски» своеобразно. «Глаза этой женщины были сейчас ясны и осторожны: безлюдье лежало позади ее тела, – светлый и пустой мир, все качество которого хранилось теперь в этом небольшом человеке с черными волосами» — так мог написать только Платонов. Завязка тривиальная. В систему мясосовхозов (директор — Адриан Умрищев — «говорящая фамилия») командируется инженер-электрик сильных токов товарищ Николай Вермо, «заряженный природным талантом и политехническим образованием…» Думаю «Ювенильное море» актуально и сейчас. Мало что изменилось, несмотря на IT-технологии, цифровые инновации и несметное количество гаджетов и дивайсов… Финал открытый, я бы сказал, «двусмысленный»… Чтец очень хорош. Герасимову Вячеславу спасибо.

Очень понравилось море. Даже больше Человека. Хотя именно услышав «Сокровенного Человека», я поняла, что не знала о Платонове. О гении.
А вот «Чевенгур» не нравится. Хотя язык, литература, неповторимая ирония и недетская наивность. Всё есть. Вроде бы… А вот вымучиваю. Жаль бросить. Мало ли куда попадёт.

«Ювенильное море» стало моим первым из платоновских. Упоительное написание и запоминающееся прочтение. На первый слух кажется длинно, с корявыми грамматическими конструкциями и избыточными нелепыми словами: «доложив жене, муж получил от последней тот ударный поцелуй, который он всегда предпочитал иметь» или «Гляди на меня — это я вот директор. А ты думал: директор здесь кто-то особенный — это же я!» Но скоро попадашь в ритм, завораживаешься разворачивающейся картиной, и уже кажется, что и нельзя было писать иначе про ту эпоху, когда пытались сделать быль сказкой. Воображение автора превращает жесткую действительность в фольклорную былину, оживляет вплетаемые советско-бюрократические и научно-технические термины, и создает пронзительное чувство нового мира, заполненного бредом и всё же надеждой. Признавая «колебательно-поступательное движение» Земли и «электромагнитную теорию света Максвелла», повесть освещает «колхозируемый» сельский уклад яркими поэтическими образами: «Повсюду пахло теплом животной жизни», «Задремали до рассвета в своих скотоместах», и «стала шевелиться и вскрикивать разнохарактерная живность.» В этом новом мире, молоко выдаивается из коров «руками безымянных кулаков», «мощные овощи» служат не «для пищи», а жилищем для доярок и гуртоправов, происходит уничтожение непонуждаемых «нищенства и угощенчества», и «культурная старушка» Федератовна «Кузьминишной уже была».

Жаль, что прочитанную версию кастрировали, как быка: фразу «умерло восемнадцать коров, а у одного быка непонятным образом был отрезан член размножения, и бык тоже умер» урезали до «умерло восемнадцать коров, и бык тоже умер». Когда директор гвоздильного завода попросил у Босталоевой поцелуй за рубку проволоки для совхоза, между её ответами «Не обижусь» и «Но вы, наверно, не такая сволочь» исчезла фраза «потому что я привыкла… Прошлый год я достала кровельное железо, мне пришлось за это сделать аборт». А от отрывка «на месте была только одна громадная кошма, метров в десять или пятнадцать длины. Все влезли под ту кошму, а Босталоеву положили в середину, чтобы ей было теплей» не осталось и следа.

Новая роль женщины, товарища но женщины, в новом мире особенно тревожила Платонова. Босталоева отдавает себя мужчинам не для самоудобства или взращения своих детей, а для строительства коммунизма: «Босталоеву может обнять целый класс пролетариата и она не утомится, она тоже ответит ему со страстью и преданностью».

Эту аудиокнигу не слушал, но читал саму книгу. Язык Платонова очень необычный. Для прочтения одной страницы я тратил наверное по полчаса. Читать было очень интересно, вкусно и трудно.

Хоть я была и есть очень читающим с детства человеком, эта книга проскочила мимо меня, не смотря на то, что она была в школьной программе, сейчас не знаю, есть ли. Могу сказать, что понравилась, манера написания своеобразная, сейчас, сложно заставить молодежь вообще читать, а такую литературу вообще утопия, стопроцентная советская проза, в самом начале, на голом энтузиазме у людей получалось создавать новый мир, борясь с растущей всепоглощающей бюрократией…
Для школы… не знаю, наверное надо… но поймут ли…

Восхитительная утопия

на меня Платонов в прочтении Герасимова действует ошеломляюще/ почти невыносимо слушать/ потому что очень страшно/ а какой язык/ это какое то восхитительное ответвление от обычного русского языка/ и конечно стиль Платонова/ я наслаждаюсь/ спасибо