Минкас Павел – Туума

Безумная книга о массовом безумии. Рецензия на роман Павла Минкаса «Туума»
Автор: М.Пружков

syg.ma/@maksim-pruzhkov/biezumnaia-knigha-o-massovom-biezumii-rietsienziia-na-roman-pavla-minkasa-tuuma

В этом году на просторах сети, в том числе и в виде аудиокниги (озвучил Олег Булдаков) появился роман Павла Минкаса «Туума». Редактором книги выступила писатель и рецензент издательства «Эксмо» Ирина Щеглова, назвав ее «большой работой, очень актуальной, очень хорошо написанной, с потрясающими диалогами».

Заявлена «Туума» как фантастика, в иных случаях — как постапокалипсис. Но это, если так можно выразиться, философская фантастика с большим элементом психологизма. Мы не знаем, события в романе происходят реально или же являются плодом больного сознания — читатель должен решить сам. А один из героев так и вовсе заявляет, что бушует психическая пандемия, и то, что названо прогрессом цивилизации, на самом деле распространение и развитие массового безумия, болезни. Именно поэтому конец света неизбежен — сумасшедшие обречены погибнуть.

Персонажи представляют собой воплощенные архетипы. Здесь есть и циничный политик, эксплуатирующий идею патриотизма; и пастор харизматической церкви, утративший веру; и адепт теории заговора; и неакадемический философ, презирающий массы. Впрочем, герои сложны, почти каждый из них проходит не просто эволюцию, а революцию, кардинально меняясь.

Начинается роман так: персонажи приходят в сознание и обнаруживают, что ничего не помнят. Такой ход не является новым ни в литературе, ни в искусстве, но автору он необходим лишь для того, чтобы актуализировать два основных вопроса философии: «Кто я?» и «Как устроен мир?» Персонажи предлагают разные теории: конец света, психическая пандемия (все сошли с ума), происки мирового правительства, попадание в загробный мир, наступление оккультного Нью Эйджа, грандиозный психологический эксперимент. Но кто из них прав? В этом смысле «Туума» напоминает «Солярис» Станислава Лема: человек не может познать бытие, поэтому живет в объяснениях, в теориях, которые по сути являются иллюзией и полностью оторваны от реальности. Но иначе нельзя — если человек не может объяснить реальность объективно, то создает иллюзию. В этом и состоит парадокс: хомо сапиенс, человек разумный на самом деле оказывается человеком безумным, создателем иллюзий. Выходит, что культура — это грандиозная иллюзия, рассадник безумия. Но она помещена в объективный мир, который ей не соответствует, поэтому обречена погибнуть. Конец света — это конец грандиозной лжи, выталкивание чужеродного природой.

Основный конфликт между людьми — это конфликт не столько интересов, сколько рукотворных иллюзий. История человечества — это история заблуждений, которые боятся между собой за доминирование. Итог: так называемый прогресс оказался регрессом, и в итоге мы видим падение человечества до дикарского уровня, до антропофагии. Таков посыл «Туумы». Впрочем, это всего лишь одна из трактовок, ведь книга написана так, что у читателя есть возможность истолковать ее несколькими способами. И в романе для этих трактовок есть основания.

Но персонажи не только размышляют об окружающей среде. Другой пласт повествования — они путешествуют по глубинам своего подсознания. Автор называет это так: «опускаются в Бездну». Бездна — это наша психика. Человек не только не понимает мироздания — он себя не понимает, свой внутренний мир. Звучит страшный вопрос: а вдруг внутренний мир гораздо больше внешнего?

В «Тууме» описано то, что в психоанализе названо конфликтом сознания и бессознательного. Человек не знает себя, не знает, какие в его душе живут демоны, не знает своих «домовых», подавляет психические энергии. И в итоге случается бунт: собственная природа, собственное естество восстает на человека. Демоны вырываются из «тюрьмы» подсознания и становятся реальностью.

Иллюзии, в которых живет человек, — это иллюзия понимания мира и иллюзия понимания себя. Но оказывается, что наши объяснения, теории, схемы, шаблоны, ярлыки — все это противоестественно. Мир выталкивает нас — один из персонажей видит во сне заросший травой парк, а на поселок, где развиваются первые события, напирает лес. Других образов того, что природа поглощает цивилизацию, в романе предостаточно: пустая дорога, окруженная полями и лесами; «лесные жители», избавляющиеся от одежды, сжигающие картины; недостроенный дом, из которого выходит заблудившаяся корова.

То же и с нашим естеством, нашим внутренним миром, нашей психикой. Естество воспринимает сознание, которое состоит из матриц и объяснений, как болезнь. В итоге на «человека разумного» восстает собственная иррациональная природа. Все должно вернуться к изначальной иррациональности, иррациональной гармонии. Естественное побеждает искусственное — это и есть конец света для человечества.

Еще одна важная тема в книге связана с символикой света, огня. В «Бездне подсознания» темно, плохо видно, плохо ориентируешься, поэтому нужно осветить ее. Главный герой, Виктор, опускается в глубины подсознания, чтобы изучить их, победить свои страхи, «примириться с демонами», обрести силу. Он не хочет жить во тьме, он хочет, чтобы все было на свету.

Но Свет, Огонь, Сияние — это еще и символы Бога. Одному из персонажей, пастору Вадиму, является ангел в виде чудовища. Вадим называет его уродливым, на что Ангел замечает, что тот не готов к встрече со «Стариком», потому что если его, Ангела, считает уродливым, то что же тогда подумает о Боге? Поднимается вопрос: если Бог и существует, то сможет ли человек, живущий в иллюзиях, понять его, найти с ним, так сказать, «общий язык»? Ведь каждый видит Бога по-своему, фактически Бог превращается в один из элементов частной иллюзии, частной матрицы. Бог становится шаблоном.

«Туума» провозглашает всеобщую слепоту. Человечество бродит в абсолютной тьме и выдумывает объяснения, что вокруг. А потом в эти объяснения свято верит. Поднимаются вопросы: а можно ли прозреть? Как рассеять тьму, в которой мы прибываем?

Книга будет интересна читателям, интересующимся философскими и религиозными вопросами, а также психологией.

Блин, ну когда дневнеки героя в конце представлены, это ступор, мозг взорвался. Не знаю, наверное прочтение Булдакова, но все же шок.

Я узнал, что Щеглова, которая обучает литературному мастерству, крайне высоко оценила сие творение. Только из-за этого его слушаю. Без ее рекомендации не начал бы. Сразу не затянуло, хоть начало и интригующее. Потом стал въезжать, сталоа многое относительно понятным. Она написала, что в романе много аллюзий, это так.Я удивлен, в нескольких местах узнал ссылку на такие вещи, которые, как мне казалось, только узкий круг знает. Я пока не дослушал, но уже понимаю, что конец должен быть шокирующим, вот ради него и слушаю…
Местами образы узнаю, местами шизофрения полнейшая. Чувствую, что книга про сумасшедших, но они так похожи на нас.
Написал это только из-за одного, чтобы донести: литература вроде как претендует на интеллектуальный статус, при этом написана так, что вроде и фантастика, сюжет. Но если вы вообще не очень любите беседы, диалоги, эта книга не для вас. Тут автор исходит из того, что диалоги важнее событий, а диалоги тут… ну не философские уж прям, просто жизненные… Где-то видел банальности в этих диалогах, но многи реально построены впечетлаяюще. Не знаю, я не спец в плане художественных способностей автора, хоть Щеглова писала, что «роман очень хорошо написан», там диалоги неплохие, и, кстати, это не утомляет. ДИАЛОГИ ЧИТАТЬ ПРОЩЕ, ЧЕМ СПЛОШНОЙ ТЕКСТ.
Простите за многий текст, но шо робыть, де мне еще мнение мнение о прочтенных книгах?

Постапокалипсис по русски.

Отзыв на роман Павла Минкаса «Туума» (конкурс «Пишем роман»): vk.com/wall-124300299?q=%23Читательский_конкурс2020

Автор: Ирина Бурак

Прочитать роман меня подтолкнуло любопытство: какой он, «новаторский»? Но шапка не по Сеньке — наверняка, увидела я только верхушку, поэтому и не пытаюсь выразить, о чём это произведение.

Тяжёлое, напряжённое чтение, но повествование динамичное (кроме первой главы), сюжет увлекает, хочется узнать, чем всё это закончится. Финал можно назвать открытым, хотя… (не хочу спойлерить).

Произведение насыщено современными проблемами, дышит ими, воплощает их. Это своего рода перекати-поле (образ, использованный Автором) — сплетение различных идей, мировоззрений, жизненных смыслов. Хочется отметить, что излагаются они Автором (насколько я понимаю) непредвзято, без утрирования. Веришь герою, человеку, который в монологе пытается выразить своё представление о причинах случившегося с ними и в то же время демонстрирует своё мировоззрение.

Помимо общего погружения в пограничное состояние психики, одна из затронувших меня тем: что не позволяет этим людям сблизиться (до конца обращаются друг к другу на вы)? Возможно, равнодушие к другим, сосредоточенность на своей тревоге. У каждого своя «альфа и омега». Самыми привлекательными героями для меня оказались Сонин и Ольга — они не зацикливаются на себе, на своих страхах и тревогах в макси-, гипертревожной ситуации, а адаптируются к ней и открыты для другого человека. Это важнейшие умения человека, помогающее ему выжить. (Интересно, что у этих персонажей противоположные динамики «развития» — еле заметно, но всё же: нисходящая и восходящая). Сочувствие вызывает образ Виктора — человек, действительно, страдает, а не купается в своих переживаниях, используя их как своего рода маску, закрывающую от самого себя.

В романе можно заметить противопоставление Автором сноба и толпы: «Пошлым становится все то, чего касаются они, — Александр кивком указал на толпу. — В этом мире есть много хорошего, правильного, возвышенного, но когда это попадает к ним, то оно тут же опошляется. Пошлость — их стихия, их природа, их жизнь». Люди в романе собираются не в группы или толпы, а в скопления — и уже не понятно, есть там что-то человеческое или только воплотившееся зло: «Мимо памятника протекло людское скопление с иконами и хоругвями»; или другое скопление: «Скопление напоминало недовольную советскую очередь за дефицитом, по которой прошел слух, что столь желанный товар подходит к концу, и на всех не хватит». Хотя, следует отметить, что этот термин вполне вписывается в общую атмосферу романа, главному герою в его состоянии трудно было бы иначе воспринимать окружение.

Интересно было отслеживать в романе линию света. Солнце, свет — одно из активных действующих лиц произведения, другие персонажи взаимодействуют с ним, вступают в конфликт, а свет словно живёт своей жизнью, в то же время участвуя, проникая в жизнь героев.

При чтении постоянно сталкиваешься с тем, что испытываешь неприятие и отторжение сравнений или метафор — и тут же далее что-то заставляет с ними смириться. Все литературные недочёты вполне органично вписываются в общее состояние героев (и рассказчика) на грани помешательства и фантомной реальности. Один из примеров: «В окружающей неустроенности кто-то мог углядеть особую эстетику, но только не Гамов, смотрящий на все вокруг с осуждением и брезгливостью. Особо подводил нос, безошибочно распознающий запахи: моча, что-то жаренное, навоз, пот, бензин, духи — все это метаморфозами клубилось в воздухе, грязно совокуплялось и пожирало друг друга» — ну, да: если запахи совокупляются, то их вполне можно назвать метаморфозами.

Автор щедро разбрасывает по тексту очень красивые сравнения и метафоры, образы. Правда, они, в-основном, не ложатся в текст, словно вырваны или искусственно притянуты, поэтому создаётся впечатление красивостей (а иногда — клише). Причём, «красивости» запечатлеваются в памяти, твердишь их, как стихи, напр.: герой очнулся, осматривает окрестности — «дым гладил кусочки мяса, лежащие на решётке гриля»; «за кроватью мрачнел дверной проём»; «носки окружали пепельницу с окурками, будто чёрные холмы капище». С другой стороны, такие необъяснимые ассоциации вполне могут быть у человека, который не помнит, кто он. (Этим же можно объяснить огрехи в некоторых библейских отсылках, встречающиеся в тексте).

Среди литературных недочётов можно было бы назвать также: бедность глаголов (постоянно: сказал, ответил, вышел); много канцеляризмов; неправильное словоупотребление; абстрактные понятия становятся действующими лицами (действуют); просторечные выражения в авторской речи (напр., «взял на себя костер»); сверхноваторское (для меня) «гостиная зазвучала спором»; скачки фокала. Вот так описываются чувства: «с невозмутимостью», «с лёгким восторгом», «смахнул насекомое, впрочем, без брезгливой грубости». Чуть ли не впервые, почти в конце романа пробилась какая-то эмоция в восклицании героя: «Я? Я — чудовище?» — но тут же даётся уточнение: «на лице Александра отобразился гнев».

Мне эти погрешности в тексте мешали читать. Но допускаю, что это специально продуманный авторский стиль, помогающий Автору сильнее нагнетать психологический дискомфорт, а читателю опознавать в этом психологическом дискомфорте атрибут нашего времени. При чтении романа главным субъектом эмоций становится сам читатель — и порой это нешуточный шквал эмоций.

Послушала несколько фрагментов аудио-записи. Это показалось лучшим вариантом для читателей, занудно цепляющихся за отдельные слова. Рекомендую именно такой способ знакомства с романом. А познакомиться с ним, несомненно, стоит.

Всем привет, по мне так эта информация, гуляющая по интернету, облаченная в диалоги действующих лиц. Нет ничего нового под солнцем, что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться. Всё суета сует. Задумка интересная — переплетения сна, яви, родовой памяти предков… Послушать можно… каждый найдёт какие-то свои мысли в высказываниях героев, но не волнуйтесь мозг не взорвётся…

На 4 минуте прослушивания у меня возник вопрос: если они все забыли, откуда они знают, что такое смартфон, а самое главное — что такое Фейсбук?

Осилила 58%.Честно старалась проникнуться судьбой персонажей, но не сложилось. Совершенно не хочется знать чем там дело кончится, хотя такое со мной не часто случается. Олег, как всегда, великолепен!

Просто нет слов онемела от конца книги… с таким интересом и жадностью ждала развязки. Но такой подставы не ожидала…
Пошла у меня какая то загадочная череда интересных книг с отрезным опустошающим смысловым завершением.

я давно такой лютой графомании не встречал!!! это мастерство суперкласса — графоманство НЕ воспринимаемое на слух, но заметное при чтении

Человек прыжками добрался до автомобиля.
…
На миг он остановился у задней двери. Отражение стекла показало сорокалетнего мужчину с хмурым лицом, и внутри скрежетнуло — он не узнавал свою внешность.
…
Его большой палец надавил на запястье ребенка, и оно ответило пульсом. Жив!
…
— Эй, просыпайся!
Веки мальчика неохотно отозвались, и он открыл глаза.
…
Разбросанные у дивана носки окружали пепельницу с окурками, будто черные холмы капище.
…
Постель здесь выглядела так, словно передавалась по наследству из поколения в поколение варварами, не знающими о стирке и глажке.
…
Проем вел в ванную.
…
Антон с воплем вырвал руку и выскочил из ванной с такой быстротой, словно в него вселилась дюжина лошадиных сил.
…
Виктор рванул следом, но поскользнулся в кладовке и упал прямо в разлитое варенье. — (с этого предложения и момента действия я вообще орал от восторга — чувак выбегает из ванной и в кладовке, сука, поскальзывается на вареньи!!! ааа! я до сих пор ору!!! а потом встает и стряхивает с себя осколки! Оно что — из стекла битого, варенье это? и как он не порезался? 8-)
…
Солнцу, источающему предвечернюю мягкость, было все равно, что человек кричит.
…