Поиск

Ну и? Где тут страх-то особый? Кто из них боится? Сотрудник ГБ? А чего ему бояться? Сын ученого или его жена? Да они вообще как-то выпали из сюжета и только офигевают от новой информации. Сам ученый? Если бы реально боялся, то не вернулся бы из очередной загранкомандировки. И не в 38-м году, а еще в 20-е, когда был молод и не обременен семьей. Или абстрактный патриотизм перед «новой» Россией заел? Так ищи в зеркале виновника своих проблем.<br/>
Ну это ладно. Начнем сначала. Как я понимаю, рассказ написан в 1972 году, как раз после открытия нового здания Курского вокзала, о чем в этом рассказе и упоминается. Мы видим тут работу КГБ и ох… реневаем. Во всяком случае я. Это же как бы Булычев пишет, инженер человеческих душ, информированный человек, который без знания реалий не сможет написать приличное произведение. И что мы видим? КГБ 70-х предстает перед нами организмом, работающим как часы. Всё-то они знают, всё предвосхищают, никто мимо них не прошмыгнет, профессионалы высшей марки. Если бы этот рассказ был написан сегодня, слово в слово, то он бы воспринимался прежде всего как лизоблюдство сами понимаете перед кем. Сложность в том, что эти интеллигентские представления о всемогуществе органов были упоительным самообманом. Что в 20-е годы, что в 30-е, что в 70-е. Органы кровь от крови народной, причем обычно от худшей её части. И так народ не особо трудолюбив и высокоморален, так в силовые структуры чаще отсеивались кто? Лимита с окраин больших городов, чьи родители недавно покинули деревню, сельские жители, просто пролетарии. То есть люди, у которых выбор — либо в уголовники, либо в силовики. Что, в общем-то, психологически очень близко. Ни образования, ни культуры, ни особого умственного развития. Пофигизм, непрофессионализм, забюрокраченность (типа чтобы хоть как-то это стадо контролировать), неспособность принять самостоятельное, а тем более здравое решение — вот что такое было, есть и будет до тех пор пока его не распустят, КГБ. Булычев мог не знать об этом? Да? А как он умудрился? Он что, как писатель, не имел чести общаться с гэбэшниками? Он не знал их истинную цену? Ну ладно, как-то проскочил. Но внештатники толпами топтали коридоры Союза Писателей, он и туда не заглядывал? Да если бы у нас в государственных структурах хоть где-то были бы хоть минимум толковые ребята, вне всякой связи с их политической позицией, СССР в 91-м бы году не откинулся. Или откинулся с большим шумом. Ну не было у нас профессионалов! Начиная от Брежнева, чей потолок бригадир полевой бригады, максимум председатель колхоза, и кончая последним опером ГБ на местности. Вот я 61-го года рождение, но уже в конце 70-х — начале 80-х насмотрелся на этих гэбэшников в их естественной среде обитания. Да они были типичными героями фельетонов, гуляющих тогда тысячами по стране. Про них и, особенно, про военных. Типа — «Что? Я за вас родину что ли буду защищать?! Да нах… она мне сдалась!!!»<br/>
Это про общую, высосанную из пальца сюжетную линию.<br/>
Теперь за страх. Страшно не ГБ. Страшно общество. В том числе и ГБ, как его часть, но очень маленькая. Это разве страх в рассказе. Это интеллигентские комплексы и неспособность принять решение и реализовать его, поиски виновника в твоих проблемах и демонизация этого ради некоего фантастического ЧК. А вот давайте посмотрим на реальную жизнь. Два примера. Первый. Моя бабка по материнской линии. Родилась в феврале 1897 года. То есть к известным событиям была взрослой теткой, закончила учительские курсы и работала земским учителем. Как бы уже давно. Умерла в 1987 году в мае. При чем здесь страх? А вот смотрите. На 17-й год жила она в деревне на Плещеевом озере, была одной из 13 детей в семье… ну церковнослужащего. Не попа, а что-то вроде дьячка. Была в середине списка братьев и сестер. Семья занималась крестьянским трудом — земля, скот. Ну старшие вот учились, кто-то покидал семью. Кто-то воевал на Первой мировой, но погибших не было. Кругом полно родни. Деревенские же. Потом в истории лакуна. Потом начало 20-х. Из семьи бабка одна. В живых нет никого. Деревня, кстати, тоже ка-то рассосалась. Почему и как? А она молчала до самой смерти на эту тему. Только улыбалась. Потом вышла замуж, родила трех сыновей. Потом муж исчез. Ну может сам ушел, в 20-е это было просто. Потом в конце 30-х снова вышла замуж, родила еще двоих /оставалась в ней еще тяга к большой семье, ога/, включая мою мать и дядю Ганса — великая дружба у нас была с нацистской Германией и многие дети тогда получили аналогичные имена. Второй муж, мой дед, само собой тут же и испарился. Куда? Молчала… Жила в лесной глуши в поселках торфоразработчиков и всю жизнь преподавала в начальных классах. Потом война. Старший уже отслужил. Служил второй. Где-то на западной границе под Львовом. Единственное, что от него осталось — довоенные письма, приходившие еще несколько недель после 22 июня. Ни похоронки, ни извещения о пропаже без вести. А кому их писать? Потом призвали старшего, потом младшего из старших. Они поочередно повторили пример брата, только в районе Ржева — от государства ни писульки. Вроде были, а вроде и нет. Государство за призванных ведь не отвечает. Пропали? Оно вам нужно? Ну сами и ищите. После войны. В архив вон можете написать, вас там пошлют. А военкоматы на местах здесь ни при чем! Они должны посылку только принесть, а отдавать не обязаны. И вот стала она жить еще лучше. Одна, с двумя малолетками. В поселке. То есть без городских карточек и без сельских трудодней или хоть какой еды. Только голая зарплата, да. Рубли. А документов на старших нет, значит и помощи от государства нет. Значит они, скорее всего, в плену и служат фашистам. Вот и за что этих выродков кормить? Ну и травля детей. Дети жестоки и без всякого КГБ. Померли бы моя мамка и дядька с голодухи, да «нацисты» спасли. Организовали в поселке лагерь военнопленных для лесозаготовок. А у немцев и паек жирный, и личное имущество оставлено, и возможность ремеслом заниматься есть и с местными меняться. Наших-то за то… Вот немцы детей и подкармливали от доброты своей. Шли колонной и кидали ждущим то хлеба, то картошки, а то и мясца кусочек. Был у них и сахарный песок. Ибо положено. Они же не родственники предателей родины.<br/>
Умерла моя бабка, как я говорил, в 1987 году. Так и не получив от государства не то что ни копейки за погибших (видимо) детей. То ерунда. Государство не сподобилось её хоть какой бумагой ошарашить на эту тему. К вопросу о «мы помним». Угу. Помним. Что дозволено. Теперь переходим собственно к страху. Когда моя бабка пошла на пенсию, ей её назначили в сумме 47 рублей. Это при том, что еще при Сталине её наградили орденом Ленина. Почему столько? Так архив облоно в Калинине сожгли в 41-м году, избежания смоленского конфуза для. Жгли все. И на местах, и в районах. Даже там, куда немцы близко не подходили. Вот так сгорел стаж орденоносицы. Восстановить его было можно — показания 2-х свидетелей и делов-то! А её все знали. Но! Она до оторопи боялась. И не КГБ. И не милиции. Она боялась нашего государства вообще и общества. Вообще людей. Ей предлагали писать о пропавших сыновьях и чего ни то просить. Не дай бог! Главное- не высовываться. Уже в середине 70-х построили учительский дом и предлагали ветеранам-учителям квартиры в нем. А моя жила в комнате полублагоустроенной коммуналки. Никаких заявлений! От одной мысли о необходимости общения с этим обществом и его представителями её трясло. Вот это был СТРАХ! Она с ним прожила почти 70 лет. И умерла с ним. Так жили и умирали десятки миллионов. Булычев о них не напишет, как и никто другой. Тут не обелишь себя, демонизацией органов. Тут не свалишь вину на кого-то вне овала зеркала перед тобой. Это мы довели страну до того, что с ней было, а не жидомасоны и не Ленин, вообще не ждавший революции при своей жизни.<br/>
Второй пример… А фиг с ним.<br/>
Рассказ не понравился. Я из числа тех, кто ставит ему минус. Товарищ автор как с Луны в командировку прилетел. Профессионально работающее КГБ… Спасибо, поржал! Да им что тогда, что сейчас, доверь отправить к Марксу того или иного господина, будь то Бандера или вон СКрипаль, так только и смотри, чтобы они с похмелюги на месте действия паспорт с билетом, командировочным удостоверением и приказом не выронили. Уже за одно возвеличивание этих прощелыг бесспорный минус.