Поиск

Попробуйте послушать в озвучке М.Черняка. Она мне понравилась больше.<br/>
Но лучше всего «Понедельник...» читать самому. Книга тогда воспринимается лучше. Виднее нюансы, юмор, намеки и т.п.<br/>
И ещё, мне кажется «Понедельник...» тяжело понять тем, кто не жил в СССР. <br/>
Но, если Вы родились или выросли позже, все же прочтите эту книгу. Так Вы будете лучше понимать своих родителей, которые могли работать за идею, ради интереса. И у многих поэтому понедельник начинался в субботу.<br/>
Мы верили, что впереди счастливое будущее. Не личное, а общее, для всех. И мы искренне надеялись, что наш труд приближает его…<br/>
Мы были наивными. По-детски.<br/>
И именно поэтому у нас так легко все это отняли. Ребёнка легко обмануть.<br/>
Нынешнее поколение прагматичней.<br/>
Это не хуже. <br/>
Это иначе.

А Вы попробуйте прочесть книгу. Глазами она воспринимается богаче, глубже.<br/>
Особенно если Вы хоть чуть-чуть пожили в Советском союзе, когда работали не только ради денег и достатка. Во всяком случае не все работали ради этого. <br/>
И именно поэтому у многих понедельник начинался в субботу.<br/>
Времена были добрые. И энтузиазм было не слово, а веление души. И люди к друг другу относились иначе. <br/>
Все было чище и проще…<br/>
По-детскому, что ли.<br/>
Когда чёрное было чёрным, а белое белым.<br/>
Это сейчас чёрное может быть и голубым, и розовым, и фиолетовым в крапинку. В зависимости от обстоятельств.

Спасибо, Ирина. Это многое для меня объясняет. Не было компромисса, Нагибина просто отодвинули в сторону! Наверное это было для него очень болезненно. А может на режиссёра тоже надавили? Какой-нибудь партийный функционер от культуры? Я где-то прочитала мнение, что один рассказ «Терпение» Нагибина стоит дороже многих диссидентских романов. <br/>
Вот бы нашёлся сейчас какой-нибудь режиссёр и продюсер, сняли бы фильм по этому рассказу, сохранив характеры, стиль, глубину. Могло бы получиться очень сильное кино. А это «Время отдыха с субботы до понедельника» сейчас никто и не вспомнит.

Была на сайте kino-teatr.ru — хотела найти название фильма, снятого по повести «Терпение». Нашла — «Время отдыха с субботы до понедельника». Самое удивительное, что там море-море комментариев, начиная с 2007 года и по сю пору, последний от 24.08.2019! Люди приходят на фильм и потом читают повесть — и влюбляются в книги Юрия Марковича. Судьба инвалидов ВОВ никого не оставляет равнодушным, да и тема «Отцы и дети» неиссякаема. Прекрасно, что у нас есть и всегда будет Великая Русская Литература! <br/>
<br/>
Для меня зрелая Анна разговаривает голосом Ирины Власовой и только ее :)

к сожалению данная серия, как и подавляющее большинство других серий Российских авторов, попала в ловушку издательств. Так как издательства платят автору за количество (количество слов, строк, страниц и т.д. и т.п.) то авторы начинают наводнять свое произведение ненужным «содержимым», главный герой наверно и посрать не сходит без того чтоб не развести банальных рассуждений страниц на 10… Это не камень в сторону конкретно И. Субботы, это общая картина, первая книга хорошая, дальше начинается словоблудие, возможно дальше писали лит.рабы, но читателю не легче. Да, чтец очень хороший!

Я этото даже записал и пытался разгодать, как шифр… Призови единорога и потребуй справедливого. Луной и солнцем, и светом звездным омой их, но замки не открывай, ибо не есть им числа, и беспросветно. Сны восстанут и знаки в книгах скроются, и сердце горы изольется в шум немолчный, и нерушимая основа есть то. Положи 10 и 14 и железо с камнем красным полнен, белый камень изымет желтый металл. Светлый камень тьмы и слезы песка из огня распростерты. Сыны Земли и Солнца разложены. Сумма — есть последовательность и Великое Чудо, улови эфир струящийся. Утомленный ядом немолчный способен восстать, есть тому белое, льющиеся. И вознесется в высь, где предыдущее суть имеет. Есть свет и есть тьма, и управляются различием, и жди ----«Pallando»---- Сущность главенствует в среде нетвердой, но осязай их ради молчания, левым глазом взор пристальный скрывает, есть то смысл и правый трижды откроется, и воздаст. Другой же чередует, и ты следуй 4 и 2 туда, и обратно. Когда забылся, стрела вврех спасение, замереть в мгновение, в стороны смысл, решение, знаки пусты единично, но смыслом полнятся совокупно. Ухо да слышит, глаз, да видит. Есть первый, есть последний, есть двенадцатый из золота решает, камень хранит, отданный нелепой игре. Стерх. В понедельник 25 железных, 36 золотых, во вторник 256 железных, 4 лазуритовых, в среду 100 деревянных, 16 серебряных, в четверг 169 золотых, 49 обсидиановых, в пятницу 9 кожаных, 64 каменных, в субботу 64 золотых, 121 серебренных, в воскресенье быть тому. — Не понял, что именно икать в тексте

Мда… Печалька… И ведь это написано в середине 60-х… Насколько люди не понимали ни общества, частью которого были, ни происходящего в мире. Насколько они были просты и примитивны… Кстати. Почему «были»? Инженеры человеческих душ тоже не были лишены маленьких человеческих слабостей, в частности слабости позволить себе жить во лжи, погрузившись в нее по самую макушку. Так приятно мысленно плескаться в видимости волн Индийского океана, фактически прикорнув в луже… гхм… не полностью состоящей из аш два о. Вот таких Стругацких я не терпел, вот таких Стругацких я читать ненавидел. И прослушал сейчас, только освежения старины для. Не извиняет их ни то, что они не специально, не со зла, а просто от простоты своей и наивности, ни Тройка их не извиняет, ни то, что даже в этом Понедельнике есть глубинные, часто непонятные самим творцам, намеки на нечто настоящее и истинное. Ничего их не извиняет. Так же как и тех, кто усматривает в этом произведении некий «девиз оптимистов, влюблённых в жизнь, верящих в людей и в их счастливое завтра». Как раз этого здесь-то и нету. Это фига в кармане, видимость, аллегорическая уступка жизни, подобная «оптимизму» «Служебного романа», «Гаража», «Афони», «Осеннего марафона» и массы других произведений о производстве, из которых совершенно непонятно, а чем там на том производстве, собсно, занимаются и, самое главное, зачем? Производство там вообще не важно, вот дела вокруг него, кухня, так сказать, «оптимизм, влюбленных в жизнь», хихикающие ведьмочьки, леденящий горло алкоголь, задушевные бредовые разговоры о всем и ни о чем — вот квинтэссенция «трудовой» жизни.<br/>
Итак. Что мы имеем? Описание общества «идущих в мир равенства и братства», как контртеза мира иного, мира, идущего путем бесконечных войн в будущее, где власть захватят инопланетные мухи, сношающие землян во всяких извращенных позах. То бишь это книга о противостоянии коммунизма и капитализма с вполне предсказуемым результатом. Политическая агитка середины 60-х, примитивная, самоуверенная и ни на миг не сомневающаяся в исходе происходящего. Для того, чтобы увидеть безоблачное коммунистическое будущее СССР не надо было быть фантастом, это будущее вообще не входило в сферу действия фантастики. Это было уже свершившимся фактом. В том числе вот и для Стругацких, не глупых, в принципе, людей. Да, Пражской весны еще не было (а что они поняли после нее?), но… Ведь был СССР! Ведь была реальность! Ведь было окошко, в конце концов! Что, выглянуть в него смешанная религия не позволяла?<br/>
Ну возьмем один простой пример. Один из ключевых моментов писаний это эпизод с железным занавесом в некоем сугубо «фантастишном» исполнении. Бог с ней, идеологией. Но что такое этот железный занавес на практике? Где он был? Кем был поставлен? И от кого? Дяди Стругацкие в середине 60-х были уже не детьми, могли хоть что-нибудь соображать, аль нет? Понедельник начинается упоминанием польской колбаски… Я в конце 60-х учился в начальной школе и без всякой еще не написанной песни об инструктаже перед поездкой за рубеж как отче наш знал, что для нас, советских граждан, что Бангладеш, что Будапешт, что Румыния, что Монголия один черт закрытая заграница. Что при всех наших лозунгах о пролетарском интернационализме и дружбе народов ни один студент из, скажем, Воронежа, сдавши сессию, не может сесть в плацкарт и на сэкономленные заработанные и стипендиальные денюжки смотаться в Прагу, например. Столицу, между прочим «братской страны», чисто потусить с девчонками, договориться о переводе в тамошний иняз, да мало ли. Ни один судостроитель из Северодвинска не может махануть в Триест или Гдыню дабы поделиться богатым собственным опытом, ознакомиться с ихним таким же, поработать совместно с братьями-пролетариями. Да никто и ничего не мог. А вот пролетарии из Восточной Европы довольно легко ездили в Европу Западную. Но не в СССР. И все более и более смотрели на нас странно, без классовой любви как-то. Миллионы восточных европейцев трудились на предприятиях за якобы занавесом. Западным. И практически нисколько за занавесом восточным, настоящим. Уж про западных пролетариев вообще молчим — въезд для них в тот же Советский Союз был всегда широко открыт. Интурист… мммммм… Помним? Причина этой как бы странной самоизоляции? А их не одна, а две. Первая — валюта. Открой калитку и где взять деньги на обмен этих противных ненастоящих рублей? Сейчас это проблема граждан. Курс-то рыночный. А тогда курсов было больше, чем железных занавесов, а их только внутри СССР были тысячи. Вторая — неправильная реальность там… в Бангладеш… Ну не надо было широким советским массам эту неправильную реальность видеть. Вон даже персек товарищ Хрущев, смотался раз в Штаты, насмотрелся чего-то непотребного и понес! И цветное ТиВи подавай! И холодильники! И интенсивное сельское хозяйство! И качество какое-то автомобильное! И производительность труда (один фермер там давал молока как тридцать колхозников здесь, как внезапно оказалось)! Короче. Еле-еле вот перед самым написанием Понедельника волюнтариста осадили. Товарищи же Стругацкие пишут хорошо, партийно выверенно, правильно трактуют проблему металлической загородки и качества жизни по обе стороны ея. Ныне и присно и во веки веков. Ну заговариваются слегонца, но то за общую правильную позицию можно и спустить, несильно пожурив. Не Аксенов с Галичем, чай. Мне ситуация с железным занавесом была понятна лет в восемь, то есть году в 69-м, товарищам Стругацким четырьмя годами раньше, а, боюсь, и до конца жизни, нет. И что это такое?<br/>
Попутно они попинали западную фантастику, вся суть которой, оказывается, сводится к хайнлайновскому «Звездному десанту», мягко говоря интерпретированному утрированно. И это Стругацкие, и это 60-е… Есть в этом что-то от «вы меня породили, а я на вас пародию и напишу!» Радует одно. Кроме советских читателей никто эту пародию не заметил, а советские читатели, а ныне российские, заметив, не поняли. Но вот нафига это самим мэтрам? А от чистого сердца! От кристальной веры в правоту!<br/>
Там много чего есть в этом Понедельнике. Много. Есть там и то, потянув за что, можно найти правду жизни. Можно. И я мог бы написать уйму смешных историй из жизни НИИ советских времен, прекрасно коррелирующих с жизнью НИИЧАВО. Смешных и страшных в своей бессмысленности и отсутствии конца в повествовании. Ведь у таких историй, как и у истории об СССР нет и не может быть конца. Потому что не было ничего. Ничего, что могло бы кончиться. Ну как в той же Восточной Европе во времена бархатных революций. У нас просто само собой как-то прекратилось не окончившись. И продолжилось. И возобновила писать губерния отчеты. И полетели ступы. На общероссийские слеты. И продолжили выпускать стенгазеты. По указке сверху. И писать стихи в эту… наглядную агитацию. Плохие стихи. И тоже потому, что есть наверху такое мнение.<br/>
Короче, «тумблера защелкали»…<br/>
Одна из худших книг наивных, слабообразованных и довольно-таки самоуверенных людей, которых случайная судьба занесла в писатели. А так вполне могли быть тандем-послом в Будапеште или каком там Берлине в неспокойное время, ну и писали бы статьи руками и мозгами своих референтов о будущем царстве справедливости и добра, вот только мы мир насилия в вашем лице сотрем в пыль и сразу оно… Царство добра и нагрянет. 1 января 1980 года.<br/>
Но послушал с удовольствием, вспомнил, как первый раз бросил читать примерно странице на второй от этого прущего из всех щелей лицемерного псевдооптимистического елея.<br/>
Слушать книгу надо. Вне зависимости от того, нравится ли она. Так воспринимали жизнь многие интеллигенты на русскоязычной части одной шестой части суши. Ни разу не думая, а что думают по этому поводу эстоноговорящие интеллигенты? А грузиноговорящие? А чукотскоговорящие не интеллигенты? Хотят ли они вообще в мир якобы разума и обсмеяться можно какого братства официального советского так называемого фантастического сообщества? Хотя кого это колышет? Мы же по правильную сторону правильного железного занавеса живем. Ну или так думаем. Что одно и то же по сути. Так что имеем полное право нести свое мнение в чужие головы. Можно с помощью ледоруба. Но! Обязательно оптимистичненько! Это обязательно. Мы ж с песней по жизни! Чаще всего по чужой. Иногда гусеницами. Не теми, которые ползут по склону.<br/>
Писатели Стругацкие это советская классика. Как Салтыков-Щедрин, как Пушкин, как Чехов. Да, именно так. Правильные писатели досоветского периода давно и прочно вклеены в советский иконостас, а Аркадию с Борисом даже клей не понадобился. Они все сами…<br/>
Гуд!