Избранное

55 лет назад — 15 марта 1969 года на экраны вышел чёрно-белый фильм «Деревенский детектив» о жизни и работе легендарного сельского участкового Анискина, снятый на киностудии имени Горького. Это была экранизация одноимённой повести Виля Липатова. Рассказы и повесть из этого цикла были опубликованы на страницах журнала «Знамя» в 1967-68 годах. Весь цикл «деревенский детектив» был издан отдельной книгой в 1968 году.
После выхода фильма и без того любимый писатель стал всенародно известным, во многом благодаря Фёдору Ивановичу Анискину, которого сыграл Михаил Жаров. Простой, ироничный, убедительный Анискин может не только урезонить хулигана, пристыдить бездельника, но и переиграть районного бюрократа на его же поле. Может ненавязчиво подвести односельчан к разумному решению личных, бытовых и производственных проблем.
У Анискина были реальные прототипы и не один. Первый — участковый милиционер из посёлка Тобур Калпашевского района Томской области, где в своё время жил и работал писатель. Он поделился с героем повести Липатова фамилией — тоже Анискин только Александр Иванович, а также внешностью и и некоторыми чертами характера. Другой — это Александр Григорьевич Шинкевич, легендарная личность, участник войны. Он прослужил участковым в Кожевниковском районе Томской области 31 год и пользовался большим уважением  Виль Липатов специально приехал в район и неделю провёл бок о бок с участковым, ходил с ним на службу, беседовал с людьми, пытался разбираться в преступлениях, которые совершались на вверенной Шинкевичу территории.
У экранного Анискина, можно сказать, был и третий прототип. Михаил Жаров, чтобы лучше вжиться в роль, приехал в Тверь, тогда ещё Калинин, на своего рода стажировку к другому легендарному участковому Фёдору Петровичу Афанасьеву. Молодые коллеги любовно называли его дядей Федей. Вот как вспоминал о дяде Феде один из его учеников: «Он любил людей, умел переживать и сопереживать, всегда повторял, что оступившийся тоже человек, а значит и относится к нему надо по человечески».

Моя ж ты нежность, милый мой Джиппо, балансирующий по ребру ладони Дон, хитровыверенный сэр Уорбек, ради вас, с вами — я прослушаю эту историю :)
Пауки… Для меня это настолько ёмкий символ, что вкратце не нужно, ни к чему.
Сизиф — да ладно, хотя… почему бы нет. На символ можно натянуть многое. Писательские муки тоже )))

Поведать так много, не сказав почти ничего. Рассказ — словно сонная дымка, тающая от прикосновения навалившегося утра. Акварельный рисунок, тотчас после его завершения, выложенный на мокрые плиты под струи дождя.
Акутагава… звучит заклинанием, ключом, контуры которого исчезают при попытке рассмотреть, запомнить и повторить.
Ему было дано видеть сквозь главное, как если бы мысль, поступок или персонаж находятся очень близко, стоит руку протянуть, но оттого мягко очерчены и расплывчаты, фон же выписан подробно и чётко — бархат мха в трещинах скал, плывущая в лучах осеннего солнца паутинка, расплавленное серебро волн, отражающих небо, через отражение — впускающих небо в себя.
Мастер отражений… он был единственным, кому они подчинились и позволили увидеть и понять их законы.

Нууу… Что же ты моё любимое и мне и присылаешь?))) Достану фендер завтра)))) или в выходные..)) Сорта опробовав в созвучиях))

Не люблю я Генри Каттнера. Он настолько серьезный, и так сильно утрамбован темами и мыслями, что его можно читать и разбирать даже не по предложению, а по каждому слову. Вся эта видимость абракадабры вовсе не для смеха, каждое слово имеет важное значение. Но чем уникален для меня Генри Каттнера, так это его языком аллегорий. И у него они не просто сплошь, они сменяют друг друга в расшифровке. Каттнер как Розеттский камень в изучении и понимании смысла аллегорий, как богатейший словарь языка серьезной НФ.
Но если переводчик думает что это просто юморная абракадабра, а он самый лучший петросянщик, он выбрасывает все «глупости», «адаптирует» текст под своё убогое восприятие. И вот это набитое соломой чучело выдает за Каттнера. Я не фанат Каттнера, но «оглох» на первой строчке, не услышав ни-че-го. Вы представьте подобный перевод «Гамлета» — «вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана и т.п». Это о том же самом, но это не Шекспир. Или роман Агаты Кристи перевести как «семь поросят пошли купаться в море». А всю серьёзную НФ можно оставить в первом уровне понимания «Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять». Мастер и Маргарита, Коровьев и Бегемот, Воланд и Иешуа так это же про «вагон и маленькую тележку».
Серьезная НФ — это не развлекаловка. Это самый сложный литературный жанр, самая высокая концентрация мысли. Каждое произведение несет, как правило, несколько важнейших философских тем, упакованных в трех- пяти уровнях понимания. Каждое слово тщательно подобрано, каждая фраза отполирована. А мы часто видим «несуразицу» или вообще ничего не понимаем, потому что автор зашифровал всего Достоевского или Шекспира в небольшой рассказ НФ. Научитесь слышать серьезную НФ — научитесь видеть смысл всего. Удачи!

Колесо катится и каждая его точка оставляет собственный, узнаваемый и неповторимый отпечаток на земле, так будет пока колесо не остановится. А может не остановится, а начав крутиться всё быстрее и быстрее, вдруг вспыхнет и пылающим шаром поднимется ввысь, возвращаясь на солнце. Кто знает…
Но до тех пор пока оно катится, эти двое будут встречаться вновь и вновь, продолжая свой диалог, начавшийся бездну времени назад. Сколько уже было сказано и сколько ещё предстоит, до точки всё так же далеко. Она поставлена, и колесо продолжает свой путь сквозь материки и время. Им некуда спешить, они всё успеют, их разговор у костра всегда растворяется в утреннем тумане, а угольки заносит тонким золотом песков времени.
Есть ли у тебя такой собеседник? Нет — считай, что ты счастливчик. Есть — ты действительно счастливчик, ведь с тобой рядом тот, кто огранку твою произведёт идеально, потому что работать будет без устали с ненавистью и любовью.
Красивая и невыразимо печальная история.
Олегу моя благодарность за исполнение.

Накануне  женского праздника  – 7 марта 1966 года – в советский прокат вышел фильм Павла Любимова «Женщины», снятый по одноименной повести Ирины Велембовской. Картина, рассказывающая историю трёх поколений женщин — работниц мебельной фабрики, об их любви, радостях и печалях, сразу же имела большой успех и стала одним из лидеров проката. А вот об Ирине Велембовской и ее книге  мало кто знал.
В то время писательница была начинающим автором, пережившим много невзгод – арест отца, войну, обвинение, тюрьму, тяжелые принудительные работы… А затем были литературный институт и Союз писателей. Первые повести и рассказы, одна из них – «Женщины», опубликованная в журнале «Знамя»  в 1964 году. После войны Велембовская работала на подмосковной мебельной фабрике, поэтому сюжет повести был взят из жизни.  В повести  нет однозначно хороших или исключительно плохих героинь – все они ЖЕНЩИНЫ, с разными характерами, непростой судьбой, со своими положительными и отрицательными сторонами, в какие-то моменты эгоистичные, властные,  эмоционально холодные, а в других ситуациях – добрые, открытые, душевные, щедрые, готовые помочь и отдать буквально последнее.
Когда писательнице предложили экранизировать её книгу, она не поверила. И до самой премьеры не тратила гонорар, будучи уверенной, что фильм провалится. Однако мелодрама «Женщины» стала поистине народной.  
Несмотря на то, что с момента создания фильма прошло больше полвека, история про трех женщин совсем не устарела, а, скорее, наоборот, стала с течением времени объёмней и ближе сердцу каждого зрителя, Эта книга и фильм, поставленный по ней, – для всех поколений.

Взглянув на название, настроилась на драматическое, приготовила грустную физиономию, стукнула по прутьям клетки, набитой мыслями о порочности человеческой природы, дескать, не спать, скоро понадобитесь.
И как же я ошиблась! Не помню, чтобы Мопассан когда-нибудь меня развеселил, чесслово, тут немножко Гоголь и ещё больше от Чехова, прелестно! Сейчас скажу невероятное — я только что прослушала юмористический рассказ Мопассана! Удивление и восторг играют в догонялки.
Козий в своей исключительной манере читать будто только тебе и больше никому на свете, невозмутимо поведал историю о страшном звере, возжелавшем царствовать в человеке :)

Всё мы сами прекрасно уходим туда, откуда никто не возвращается)))

Возможно Князеву было лучше вместо белорусской группы в конец Асмолова поставить:

Осень жизни — она всегда внезапна.
Осень жизни — как много дел на завтра.
И всё ж приходит день такой-
Когда, пройдя свой путь земной,
Уходим мы по млечному пути.

Мне снился сон, короткий сон длиною в жизнь.
Земля в цветах, Земля в огнях, Земля в тиши.
Спасибо, жизнь, за праздник твой-
Короткое свидание с Землёй.©

Превосходно! Для меня- явный шедевр среди множества прочитанной шелухи. Когда-то таким «явлением» (Бекеш правильно пишет), был «Дом», эта книга для тех, кто в «Доме, в котором ...». У Мариам персонажи прописаны гораздо глубже, чем у Натали, поэтому в Доме не перестаешь жить, дописывая героев. В этой книге я увидела троих: Спасателя, Старшую и Майора, остальных просила бы автора раскрасить получше, сероваты они. Директор- копия из Дома (это не в обиду автору — просто ассоциация: присутствие взрослой администрации в Интернате). Для тех, кто в Доме: разлука Сфинкса и Слепого, также как разлука Спасателя и Старшей остаётся во мне ноющей болью невосполнимости потери. Сфинксу повезло, что с Русалкой он может видеться хотя бы иногда. И ещё сходство (или особенность таких сюжетов): Сфинкс держит в себе Дом с помощью маленького Слепого, а Спасатель — Интернат с помощью Принцессы. Автору огромное спасибо, книга бесспорно не отпустит, останется в памяти. Игорь Князев, Вы — лучший, я вижу всех персонажей, я забываю, что это читает ОДИН человек, я забываю, что вы читаете текст, с Вами это спектакль, фильм, живая книга, обожаю сто тысяч раз!

3 марта исполняется 125 лет со дня рождения известного русского писателя, поэта и драматурга Юрия Карловича Олеши. В СССР Юрий Олеша был одним из самых известных литераторов 20-х годов. Произведение, которое принесло ему всесоюзную славу — романтическую сказку «Три толстяка» — он написал, когда ему  было всего лишь 25 лет.
Будущий автор «Трех толстяков» появился на свет в Елисаветграде (до 2016 г. – Кировоград, сейчас – Кропивницкий)  в семье потомков разорившихся польских дворян. Поэтому в разговорах с друзьями он не без гонора упоминал, что он дворянин, шляхтич. Родным языком с детства  Юрий  считал польский. Русский он выучил позже, живя в Одессе. В этом ему помогла его бабушка, которая заодно научила мальчика арифметике.
 Когда Юрию было 23 года, его родители эмигрировали в Польшу. Сам же начинающий писатель переехал в Москву, где зарабатывал публикациями статей и фельетонов в газете «Гудок», в которой в то время можно было встретить имена Михаила Булгакова, Ильи Ильфа и Евгения Петрова. 
Первым крупным произведением Юрия Карловича стал  роман-сказка «Три толстяка». Писал ее Олеша на типографском рулоне бумаги, лежа на полу в маленькой комнатке при типографии «Гудка». Сказка была сочинена в 1924 году, вышла она на 4 года позже с иллюстрациями лучшего книжного художника Мстислава Добужинского. Сказка переведена на многие языки, она стала художественным фильмом, балетом, мультфильмом.  Но классиком отечественной литературы Юрия Карловича сделала не эта книга. В 1927 году он опубликовал «взрослый» роман «Зависть» – именно это произведение позволило ему долгие годы сохранять прочные позиции в литературном мире. «Зависть» – страстный, спорный, эмоциональный роман, рассказывающий о драме интеллигента, который оказывается «лишним человеком» в послереволюционной России.
Как человек творческий, Юрий Карлович был довольно чувствительным и не замечать изменения в обществе в конце 20-х – начале 30-х гг. попросту не мог. Помимо горького разочарования в идеалах революции, Олешу постигла другая трагедия. То, о чем он хотел писать, не интересовало власть. В условиях советского реализма нужно было писать либо то, что от тебя ждет партия, либо не писать вообще. Разочаровавшись в современной литературе, Юрий Олеша впал в депрессию и стал часто выпивать. Через пару лет он стал хроническим алкоголиком. Усугубляло его состояние известия о репрессиях его коллег. А самоубийство Маяковского, который когда-то был для писателя светочем в литературе, и вовсе пошатнуло здоровье Юрия Карловича.
Несмотря на проблемы со здоровьем, он прожил еще 30 лет и умер в мае 1960 г. Самым ярким достижением Олеши в этот период были его дневники. Их опубликовали отдельной книгой «Не дня без строчки» уже после смерти автора. 

2 марта исполняется 165 лет со дня рождения известного еврейского писателя и драматурга  Шолом-Алейхема (настоящее имя – Соломон Наумович Рабинович), одного из основоположников современной художественной литературы на идише, в том числе детской. Его  называют светочем еврейской литературы. Именно ему удалось описать жизнь и традиции евреев, подчеркнув мудрость и чувство юмора этого народа. Несмотря на взлёты и падения, удачи и неудачи, его жизнь  была наполнена юмором и смехом. Недаром писатель сказал: «Не важно, как поворачивается к тебе жизнь, ты должен продолжать жить, даже если она тебя убивает».
Будущий писатель родился  в городе в Переяславе (старое название города Переяслава-Хмельницкого) на Украине в патриархальной еврейской семье. Вскоре родители переехали в село Вороньково близ Киева. Отец, довольно состоятельный человек, разорился. Когда мальчику было 13 лет, умерла его мать. В 15 лет юноша, вдохновлённый «Робинзоном Крузо» Даниэля Дефо, написал собственную версию повести на родном языке. Тогда же он твёрдо решил стать писателем и взял знаменитый псевдоним Шолом-Алейхем, что в переводе означает «мир вам» – именно так звучит традиционное приветствие евреев.
До 1880 года Шолом-Алейхем постоянно рассылал статьи и рассказы в разные журналы в надежде на публикацию. Однако столь же постоянно получал отказы. Только одно произведение писателя было опубликовано в этот период –   рассказ  «Мечтатели»  напечатали в петербургском «Еврейском обозрении». С 1883 года писатель, ранее творивший на иврите и русском языке, начал писать исключительно на идиш, всячески способствуя его литературному признанию. В то время вся церковная и светская литература выходила на иврите, «высоком» древнееврейском языке. Идиш же, разговорный, «народный» язык простых евреев, считался жаргонным и нелитературным. Шолом-Алейхем в корне поменял эту традицию.
Настоящей классикой мировой литературы стало произведение «Тевье-молочник». В уста простого молочника из местечковой Анатовки, который день за днём тянет свою повозку с молоком, автор вложил простые человеческие истины. Они не касаются вселенских проблем, но раскрывают целую вселенную мудрости сквозь самые бытовые темы. Со свойственным ему элегантным юмором Шолом-Алейхем наделяет маленького еврейского человека огромной душевной силой, которую невозможно сломать никаким невзгодам.
В 1905 году после волны еврейских погромов писатель решил покинуть ставшие родными Одессу и Киев и уехал вместе с семьёй во Львов. А через два года семья окончательно покинула Россию, поселившись в Швейцарии, затем в Германии, откуда Шолом-Алейхема, как российского подданного, выслали сразу после начала Первой мировой войны. Последние годы жизни писатель провел в Нью-Йорке. На протяжении последних 8 лет жизни он боролся с хроническим, не дававшим покоя, туберкулёзом. В мае 1916 года писатель скончался. Ему было 57 лет. На его надгробии  вместо фото начертана эпитафия, которую писатель написал сам. Она начинается словами:

 Здесь погребен простой еврей.
Он был писатель из народа,
Всю жизнь писал он для людей
Простого звания и рода.

Имел неуд по географии, всё время думал, что германия и украина одно государство. Большое Вам спасибо, теперь буду знать, что ошибался. Лишь ничего непонятно про снаряды, кому не хватает и зачем, в книге про это ничего не пишут.

Этот рассказ, да ещё в таком исполнении — восторг стратосферного уровня!
Давненько я радовалась столкновению с проплыващим мимо айсбергом мировой литературы, обычно прикоснёшься к ледяной поверхности, отпрянешь, дыша на обожжённые ладони, и гребёшь во все вёсла — издали любоваться на сияющую громаду, переливающуюся кристаллами смыслов, идей и образов.
Но в этот раз мне встретился самый чудесный айсберг на свете, взламывая асфальт будней, с оглушающим грохотом, треском и хрустальным звоном ворвался, искрясь и полыхая на солнце, огромный и пугающе прекрасный, и молча замер передо мной. Я — снизу вверх, тихонько пятясь, но не дал отступить мне, и чтоб собою поделиться, просто — мною стал, смеялся и грустил, показывал планеты, звёзды, летал, нырял, орал, носился, пел, любил и тосковал…
Он выпустил себя обратно, вновь мы напротив, он и я. Исчезнет он, исчезну я когда-то, но неизменным будет то, что мы — теперь неразделимы.
Этот рассказ останется во мне, даже если память махнёт мне платочком.

В этом году известной повести Валентины Осеевой «Динка» исполняется 65 лет. Это замечательная, любимая многими поколениями книга рассказывает  о детстве «трудной» девочки Динки, о верной дружбе, об искренних взаимоотношениях с близкими, о том, как взрослеют дети, как они учатся видеть в людях настоящее, ценить и понимать окружающий их мир. «Динка» принесла писательнице  всенародную любовь – дети, особенно девчонки, зачитывались ей  буквально до дыр. Но при этом никто и не догадывается, что книжка – почти автобиография, в ней нашли отражение многие эпизоды нелёгкого детства писательницы.
«Соответствуют ли в точности все события действительности, я не уверена», – рассказывала Наталья Георгиевна (жена единственного сына Валентины Осеевой). – «Думаю, что Валя кое-что и присочинила. Но то, что все герои – реальные люди, бесспорно».
Оказывается, у Осеевой, как и у Динки, было две старших сестры: строгая, с непростым характером Галина (в книге – Алина) и Анжела, которую за скромность и покладистость домашние тоже прозвали Мышкой. Младшая же: «макака», «убоище» и «орало-мученник» – это и есть сама писательница, Динка-Валентинка. 
В книге Динкина мама и тетка названы именами Марина и Катя. В повести Марина «служит в газете корректором». В жизни Ариадна Леонидовна, которая отличалась врождённой грамотностью, действительно проработала корректором в газете «Гудок». Отец, Александр Дмитриевич Осеев, был инженером и, как и книжный персонаж, сочувственно относился к революционному движению.
 Существовал и Лёнька, но кем он был в реальной жизни, теперь не знает никто. Известно только, что Осеевы действительно взяли к себе бездомного мальчика, привезли его с собой в Киев и помогли ему поступить в реальное училище. Как его звали, неизвестно, но единственного сына много позже Валентина Осеева назовёт именно Лёней. Вот такая история у вихрастой девочки Динки и ее «всамделишной» семьи.
В 1971 году режиссёром Николаем Лебедевым по мотивам повести Валентины Осеевой «Динка» был снят художественный фильм «Найди меня, Лёня!». В 1983 году состоялась вторая экранизация повести – режиссёром Валерием Харченко был создан 3-х серийный телефильм «Раннее, раннее утро...».

Ровно 60 лет назад – 24 февраля 1964 года – состоялась премьера фильма «Живые и мёртвые», снятого по одноимённой трилогии  Константина Симонова. Это картина, как сказано в первом кадре, «о сорок первом страшном и героическом годе», одна из первых попыток сказать о недавней истории правду. 
 «Живые и мёртвые» написаны по материалам записок Симонова, сделанных им в разные годы и отчасти изданных в виде статей и очерков. Первая книга почти полностью соответствует личному дневнику автора, опубликованному под названием «100 суток войны».
Персонажи романа — вымышленные, хотя и имеющие реальные прототипы. Относительно ясно с Синцовым. Симонов сам признавался, что этот персонаж – попытка описать себя самого, но не того, каким он был, а каким бы он мог стать. По всей видимости, этот выбор – оставить писательство и стать кадровым офицером – стоял и перед Симоновым.
Гораздо более сложная ситуация с самим Серпилиным, при создании образа которого, Симонов использовал биографии нескольких людей. Одним из них стал полковник Кутепов. И внешний облик, и многие черты биографии Серпилина взяты именно с полковника Кутепова. Только вот из окружения в июле 41года Семён Фёдорович Кутепов, в отличие от Серпилина, не вышел – погиб. В какой-то степени, одним из прототипов Серпилина можно считать и генерала Горбатова. Тут тоже прослеживается схожесть с биографией  главного героя трилогии. 
В фильме «Живые и мертвые» образ Серпилина блестяще сыграл Анатолий Папанов. В предисловии к трилогии, вышедшей в 1976 г., Константин Симонов написал о роли актера в формировании образа генерала Серпилина: «Случилось так, что Папанов сыграл эту роль раньше, чем я дописал последнюю книгу. И сыграл так, что, когда я заканчивал роман, я видел Серпилина именно таким, каким его сыграл Папанов».
Личная значимость событий, на которых основан сюжет книги, была для Константина Симонова огромна. По его завещанию, прах его после смерти был развеян над тем самым Буйничским полем под Могилевом, на котором встретились комбриг Серпилин и политрук Синцов. На установленном там камне написано: «Всю жизнь он помнил это поле боя и здесь завещал развеять свой прах».

В 1956 году на советские экраны вышел художественный фильм «Солдаты» экранизация повести «В окопах Сталинграда». В качестве сценариста киностудия Ленфильм пригласила автора книги писателя-фронтовика Виктора Некрасова. Прозаик очень хотел сделать экранизацию как можно ближе к оригинальному тексту, но вскоре понял, что у кино свои законы. Сеанс —  полтора часа, сценарий —  не больше 80 страниц, а книге этих страниц 250. Выход был один, снимать картину, как говорят кинематографисты, по мотивам повести. В итоге фильм только отчасти сохранил последовательность книжных событий. В экранизации полностью отсутствует начало повести о боях на Украине. Всё дело в том, что в Харькове, сражения в котором окончились трагически, членом Военного Совета был Никита Сергеевич Хрущёв. Во время съёмок киноленты он уже возглавлял страну. Поэтому в книге об этом городе говорят почти в каждом окопном диалоге, а в картине почти не упоминают. Кроме того режиссёр Александр Иванов исключил из экранизации упоминание об Иосифе Виссарионовиче. Дошло до абсурда, даже само название города, где происходит действие, Сталинград звучит очень редко. Диалоги в картине гораздо мягче, чем в книге, в них гораздо больше юмора, чем жёстких слов о войне По законам кино в ленте гораздо ярче показана история любви лейтенанта Керженцева и военного врача Люси. И ещё одна примета времени. В повести эти герои рассуждают о поэзии Александра Блока, но в 1956 году читателям уже был возвращён ранее запрещённый Сергей Есенин, поэтому на экране говорят именно о его стихах.

Знаете ли вы, что 18 февраля – день рождения Лариосика, литературного героя, известного по произведениям Михаила Булгакова «Белая гвардия» и «Дни Турбиных»? Оказывается, эта дата ежегодно отмечается в Житомире – именно там, в 2007 г. был открыт памятник этому любимому литературному персонажу.
Скульптор изобразил Лариосика в образе, созданным актером Сергеем Ивановым, великолепно сыгравшим эту роль в сериале «Дни Турбиных», в тот момент, когда зимним вечером в квартиру Турбиных по Алексеевской, 13, вошел молодой человек в пальто, с чемоданом, клеткой и конвертом в руке.
Почему писатель избрал местом обитания своего героя именно Житомир, ведь посетил он его всего лишь один раз, и то это было летом 1937 года? В произведениях писателя нет даты рождения Лариона Ларионовича Суржинского (так полностью звали «кузена из Житомира»), однако, местные историки выяснили, что у литературного героя имеется прототип – Николай Николаевич Судзиловский, живший в Житомире и родившийся 18 февраля 1896 г.  Он был двоюродным братом мужа Варвары, сестры Булгакова. Николай Судзиловский, как и Лариосик, поехал в декабре 1918 г. в Киев, но о дальнейшей судьбе его больше ничего не известно. Писатель в своем персонаже довольно точно отразил черты характера реального человека, который жил в Житомире, хотя детали биографии несколько расходятся.
Среди горожан сложилась добрая традиция – назначать место встречи у Лариосика, прикасаться к открытому конверту в протянутой руке, памятуя о том, что в нем письмо, проникнутое словами добра и надежды на удачное решение проблем и исполнение желаний.

Ещё в школе как-то по-домашнему запросто тронула история их жизни, чудо до чего оба они хороши, роднульки мои :) Кажется, тогда даже втайне желала и себе чего-то похожего.
Сколько бы не перечитывала — каждый раз внутри делалось по-детски заливисто-щекотно от этого их:
— А что, Пульхерия Ивановна, может быть, пора закусить чего-нибудь?
А когда захлопывала книгу, словно бы появлялась возле сердца, в такт его биению покачиваясь, чашка, накрытая блюдцем, а под блюдцем концентрат из солнечного света, собранного со страниц. Долго потом хранил он от неуюта серого дня и холода разочарований. И всегда дыханием пустоты приходил тот миг, когда чашка в последний раз качнётся и с тонким звоном осыпется снежной пылью…
Есть подарки, которым нет цены и для которых не найти слов, возможность слушать записи исполненных Олегом Борисовым произведений — один из них.