Фантастика
Детективы
Роман
Психология
Классика
Ужасы
Аудиоспектакли
Прямой эфир
скрыть
Massa Shura
5 минут назад
Ольга
16 минут назад
Александр Боев
33 минуты назад
lidom
39 минут назад
Ренада Юсупова
1 час назад
Кутанин Сергей
1 час назад
DimLun
1 час назад
galina_terehina
2 часа назад
Maryna
2 часа назад
Костя Галкин
2 часа назад
Bracha
2 часа назад
Анатолий Рахматов
2 часа назад
Анатолий Рахматов
2 часа назад
Ярослав Мотенко
2 часа назад
Tatyana
2 часа назад
Готея Локер
2 часа назад
Вера Андрющенко
3 часа назад
Евгений Шут
3 часа назад
Елена Вячеславовна Хафизова
3 часа назад
IrinaYar
4 часа назад
Massa Shura
5 минут назад
Ольга
16 минут назад
Александр Боев
33 минуты назад
lidom
39 минут назад
Ренада Юсупова
1 час назад
Кутанин Сергей
1 час назад
DimLun
1 час назад
galina_terehina
2 часа назад
Maryna
2 часа назад
Костя Галкин
2 часа назад
Bracha
2 часа назад
Анатолий Рахматов
2 часа назад
Анатолий Рахматов
2 часа назад
Ярослав Мотенко
2 часа назад
Tatyana
2 часа назад
Готея Локер
2 часа назад
Вера Андрющенко
3 часа назад
Евгений Шут
3 часа назад
Елена Вячеславовна Хафизова
3 часа назад
IrinaYar
4 часа назад
Булгаков работал над своим главным романом в общей сложности 12 лет без особой надежды на его публикацию. Но при жизни писателя, его сильнейшее произведение не будет ни закончено, ни издано. После смерти Булгакова в его архиве остались восемь редакций романа. В первой редакции роман имел варианты названий: «Копыто инженера», «Гастроли Воланда», «Князь тьмы», «Черный маг»…, но незадолго до смерти, в 1937 году, автор назовет свое бессмертное произведение «Мастер и Маргарита». Правка написанных глав романом будет длиться, пока будет биться сердце писателя.
За пять месяцев до смерти Михаил Афанасьевич составил завещание, согласно которому забота о рукописях поручалась жене — Елене Сергеевне Булгаковой. Елена Сергеевна еще около двух десятков лет будет править роман, и делать попытки издать его. Это станет смыслом ее жизни. Она не могла найти ему место в издательствах. Ей отказывали, отправляли в другие конторы и к вышестоящей власти, «опасаясь принимать решение о печати в одиночку». Одно издательство ответило ей лаконичной фразой «Не время».
Ситуация начала меняться в начале 1960-х годов, в эпоху «хрущевской оттепели». Так, спустя 25 лет после смерти Михаила Булгакова, на страницах журнала «Москва» в №11 за 1966 год и №1 за 1967 год был опубликован роман «Мастер и Маргарита» с многочисленными цензурными и редакторскими купюрами. Знающие люди стоят в очередь, и не неделями, и не месяцами, а годами, получая на пару ночей зачитанные, ветхие страницы. Но оно того стоило. Например, театральный художник Николай Рушев, который добыл журнал через полтора года, дал почитать его своей дочери Наде. Надя прожила всего 17 лет, но ее иллюстрации к «Мастеру и Маргарите» считаются одними из самых выразительных и точных.
Оценив обстановку, идеологи страны предпринимали «смелый» шаг. В июне 1972 года выходит секретное Постановление секретариата ЦК КПСС, где дается добро на ограниченное переиздание произведений Булгакова, Волошина, Мандельштама и других опальных корифеев русской литературы. И вот тогда, уже в книжном варианте 1973 года, можно было прочесть полный текст «Мастера и Маргариты».
Так, несмотря на гонения властей, разочарование и болезнь писателя, запреты и цензуру, роман о всепобеждающей силе любви и творчества все-таки пробился к читателю, словно подтверждая слова самого Булгакова: «Рукописи не горят!».
В Африке злодей,
В Африке ужасный
Бар-ма-лей!
Имя Бармалея знают все дети в нашей стране. Персонаж стихотворения Корнея Чуковского злобный поначалу, по ходу сюжета перевоспитывается и отправляется жить мирной жизнью в Ленинград. Между прочим в Санкт-Петербурге есть даже Бармалеева улица. Неужели назвали в честь Бармалея? Конечно, нет. Название известно с середины XVIII века, а на картах города зафиксирована в 1798 году. Первая же книга о Бармалее увидела свет в 1925 году. Получается Бармалей не имеет к этой улице никакого отношения? И опять не верно. Имеет и самое непосредственное. Можно сказать он на этой улице родился. Вот что рассказывает Корней Чуковский о своём герое:
«В 1924 году мы бродили с Добужинским по Петроградской стороне. Гуляя, вышли на Бармалееву улицу.
— Почему у этой улицы такое название?- спросил я.- Что это был за Бармалей, любовник Екатерины II, генерал, вельможа, придворный лекарь?
— Нет,- уверенно сказал Добужинский,- это был разбойник, знаменитый пират. Вот напишите о нём сказку. Он был вот такой, в треуголке с такими усищами.
И вынув из кармана альбомчик, Добужинский нарисовал Бармалея».
Конечно ни генерал, ни вельможа, ни тем более любовник Екатерины на этой улице жить не могли. В те времена здесь в основном располагались военные склады. Некоторые из этих складов принадлежали купцу по фамилии Бармалеев. Также есть сведения, что позже на этой улице жил прапорщик полиции Бармалеев Андрей Иванович с супругой и детьми. Что же до странной фамилии Бармалеев, то она хоть и является редкой, но известна со времён Ивана Грозного. По одной версии она имеет татарское происхождение, по другой происходит от слова бармолить, упомянутого в словаре Даля и означающее — бормотать, картавить, шепелявит, говорить невнятно. От этого слова могло быть образовано прозвище Бармолей, которое со временем превратилось в фамилию Бармалеев.
Неутомимый Проспер активно пропагандировал чтение русской литературы среди своих друзей. «Я очарован тем, что вам понравились рассказы Тургенева. Читали ли вы «Пиковую даму» Пушкина, которую я перевёл? Я вам пошлю это бессмертное сочинение, как только буду иметь счастье возвратиться к берегам Сены»,- писал он из Вены 26 сентября 1854 года.
Про марш смерти я здесь не слышала, но, возможно и пропустила.
В книге, насколько я помню, было сказано, что узницы-женщины из концлагеря вышли за ворота и пошли по снегу, узников–мужчин концлагеря погрузили в вагоны, кто не поместился, тех расстреляли. Тогда вопрос: кого освобождали войска СССР?
Процитирую Ромена Гари (роман «Пляска Чингиз- Хаима», 1967 год):
«Вскоре кто-нибудь скажет полную правду о нас. Новый бестселлер наглядно докажет, что нацисты были всего лишь орудием в руках евреев, которые желали умереть, но при этом предстать жертвами. Покончить самоубийством собственными силами они не могли, так как в этом случае не выплатили бы страховку и оставшиеся в живых не получили бы возмещения убытков. Нет, самое время появиться человеку, который напишет правдивую книгу, в которой выявит, как мы манипулировали немцами, чтобы исполнить свою мечту о самоуничтожении и в то же время вынудить возместить нам нашу гибель. Сыщется, сыщется автор, который разоблачит сатанинские ухищрения, к каким мы прибегли, превратив нацистов в наше слепое и послушное орудие».
И вот, современные писатели чуть-чуть сдвинули вектор и начали оскорблять и в негативном свете показывать воинов Красной Армии. А мы должны в угоду этой писаке предать наших ветеранов? Пусть даже так и было, как в книге, после такой войны имеют право. Главное силой женщин не брали, всё- таки платили им:).
Ах, оказывается какие у нас были генералы, а мы и не знали. Спасибо, что из Австралии в 2018 году нам глаза открыли.
Эфроим Севела, например, писал достаточно откровенно о войне, кто читал, тот знает. Вот к нему вопросов нет, он войну прошёл, видел всё своими глазами.
«Дух национал-социализма не сводится к «расизму». Он не сводится и к отрицанию. Он выдвигает положительные и творческие задачи. И эти творческие задачи стоят перед всеми народами. Искать путей к разрешению этих задач обязательно для всех нас. Заранее освистывать чужие попытки и злорадствовать от их предчувствуемой неудачи — неумно и неблагородно. И разве не клеветали на белое движение? Разве не обвиняли его в «погромах»? Разве не клеветали на Муссолини? И что же, разве Врангель и Муссолини стали от этого меньше? Или, быть может, европейское общественное мнение чувствует себя призванным мешать всякой реальной борьбе с коммунизмом, и очистительной, и творческой, — и ищет для этого только удобного предлога? Но тогда нам надо иметь это в виду…»
писательница не очень то много и выудила из старика. Так сказать многое додумала. Сама она путается в показаниях, где надо она делает ударение на создание просто любовного романа на основе реальных событий, а где не надо, ссылается на слова татуировщика. В общем и целом — просто бульварное чтиво, а не историческое.
Хроническая нехватка чувств и эмоций вызывает такую неистовую тоску по ним, что утоление её порой возможно только на краю безумия. Негромко предупредив о плате, которую непременно истребует, безумие отступает в тень, позволяя черпать в своём пространстве причудливые образы, давая силы для их уплотнения и последующего перетекания в реальность. Кружись, влекомая мечтой, страдай, теряй покой, иди во сны свои, там будет путь указан, лети по следам своих мыслей, слушай себя и свои чувства! Рассеки себя пополам, но начав это делать — не останавливайся, иди до конца, ведь заживание каждый раз будет причинять тебе лютую боль, сделай это сразу!
И в тот миг, когда вся вселенная рванётся вам обеим навстречу, безумие выступит из тени, выпрямится перед вами во весь рост, чудовищно огромное, пепельно клубящееся и протянет счёт, который невозможно оплатить, и тогда она заберёт своё…
Сотрёт волна все письмена у линии прибоя, оставив навсегда: ОЛЕВЕУМ ЛАКОРРА. Теперь играть тебе в сиянии белых стен средь этих букв, других не будет, ты ведь любила анаграммы — складывай слова, но ежедневно ровно в полночь буквы вернутся в эту очерёдность: КОРОЛЕВА УМЕРЛА.
Тигр, благодарю за исполнение и выбор!
В тревоге мирской суеты,
Тебя я увидел, но тайна
Твои покрывала черты.
Эти строки Алексей Константинович Толстой написал под впечатлением от встречи с незнакомкой на маскараде. Стихи заканчиваются словами:
Люблю ли тебя — я не знаю,
Но кажется мне, что люблю!
Толстой действительно влюбился практически с первого взгляда. Ему было 33. Он получил блестящее образование и вращался в самых высших кругах. А кем же была та незнакомка, что пленила поэта? Её звали Софья Андреевна Миллер, урождённая Бахметева. Она была прекрасно образована. Знала, по одним сведениям 14, по другим 16 иностранных языков, много читала, переписывалась с известными писателями.
Софи Бахметева происходила из знатного, но обедневшего рода. Видимо в надежде поправить состояние родители поощряли её роман с князем Вяземским. Роман закончился катастрофой, Софья оказалась беременной, а князь отказался жениться. Её брат вступился за честь сестры, вызвал Вяземского на дуэль и был убит. А родившуюся девочку записали дочерью другого брата — Петра. Софья винила себя в смерти брата и в бесчестии семьи. Чтобы поскорее покончить с этой историей она вышла замуж за кавалергарда Льва Миллера. Брак не был счастливым. Супруги почти сразу начали жить отдельно. И вот в 1851 году она знакомится с Толстым. Мать поэта пришла в ужас, когда узнала, кто избранница её любимого сына. Она была категорически против их брака. Толстой очень любил мать и не мог пойти против её воли, а муж не давал Софьи развод.
Алексей Константинович и Софья смогли пожениться лишь через 12 лет после первой встречи, когда умерла мать писателя, а Софья Андреевна наконец получила развод. Глубокую любовь к жене Алексей Константинович пронёс через всю жизнь и многие годы спустя после той первой встречи он пишет ей: «Не могу лечь не сказав тебе то, что говорю тебе уже 20 лет, что я не могу жить без тебя, что ты моё единственное сокровище на земле, и я плачу над этим письмом, как плакал 20 лет назад».
-А мой желудочек чего -то хочет!.. — и со вздохом: — Сама не знаю чего, но так хочет, так хочет!..
И мне представился твой желудок, будто драгоценный, одушевленный ларец, ничего общего с нашими грубыми бурдюками для водки, пива, мяса. И я так полюбил эту скрытую жизнь в тебе! Что губы, глаза, ноги, волосы, шея, плечи! Я полюбил в тебе куда более интимное, нежное, скрытое от других: желудок, почки, печень, гортань, кровеносные сосуды, нервы. О легкие, как шелк, легкие моей любимой, рождающие в ней ее радостное дыхание, чистое после всех папирос, свежее после всех попоек!..»
Очаровательно, не правда ли?
Дмитрий Днепровский прекрасно, ну, прочто чудесно прочитал стихи Ахмадуллиной. Давно была на творческом вечере Ахмадуллиной, видела и слышала, как она сама читает свои стихи. Она их буквально пела и „как собака выла на луну“. В хорошем смысле этого слова. Я собак люблю больше людей. И кошек.))) СПАСИБО!!!
Сама себе храм, сама себе пламя свечи, сама себе мотылёк, летящий к огню. Каждый миг своей жизни сквозь огненную стену туда и обратно проходящая, невыносимой болью наученная делать этот шаг быстро, очень быстро, ещё быстрее, ну давай — перескакивай, перепрыгивай, перелетай!
Чтобы вихрь огненный крыльями размахать до небес, в нём пеплом стать, потом ветром ледяным быть подхваченной и — доставить себя прямо к звёздам, домой.
Странное впечатление от манеры повествования, будто на оконном стекле белым маркером был нанесён текст, потом стекло разбили, вынули из рамы и на белом же шёлке перемешали, с этим сводящим скулы скрежетом осколков, размазывая между ними гранатовые зёрнышки.
Перель великолепен, сколько книг прослушала в его исполнении и всегда он разный. Голос, интонация, не знаю, что-то неуловимое, не поддающееся определению — полностью передаёт суть произведения, саму его душу.
Вот и в этот раз — с первых минут не могу отделаться от образа Бехтерева в «Противостоянии», когда он говорит об Анне, его лицо, взгляд, торопливая мука, слетающая с губ каждым словом о той, которую он не смог забыть. Точнейшее попадание, без труда перенесла его на роль главного героя и он органично вписался в эту холодную, анемично-депрессивную историю.
Милый админ, можно ли перезалить запись, в ней будто космос шелестит, ходила к соседям слушать (
У меня с пальмой есть своя история. Давным-давно был у нас на углу цветочный магазин, круговорот покупателей, цветов, горшков, внутри душисто и экваториально-влажно. В витрине у них стояла пальма, выше человеческого роста, с многопальцевыми изумрудными лапами и кокосово-мезозойным стволом. Она там была с самого открытия, может как украшение и заодно оберег, а может стоила дофига и никто не покупал, да и куда её такую, она рождена не для потолков два семьдесят, а для залов со сводами, и чтобы рояль своей поднятой крышкой обсидианово-зеркально отражал её экзотическое великолепие. Впрочем, ей было плевать как на залы так и на тощие кошельки, королева — она и в витрине прекрасно себя чувствовала, отстранённо взирая на жизнь, мельтешащую за окном. Каждый день я проходила мимо витрины и каждый раз любовалась ею.
Потом магазин закрылся. Было видно опустевшее помещение, вывезли всё, а пальма — осталась. Я ходила мимо, останавливалась, пялились на неё, кружевно страдала и умирала вместе с ней и ничего не делала.
Она засохла (а я обзавелась очередным очерствевшим сегментом души).
Теперь у нас с ней вышла бы другая история, но в молодости я была как та коза, которая от страха валится в обморок, напряжённо вытянув копытца, да что теперь об этом…
Мичков Василий прочитал книгу хорошо.
Роман печатался в 1897 году в лондонском журнале «Пирсонз мэгэзин», а в сентябре того же года был издан отдельной книгой. Но критики произведение не приняли. После предыдущего романа «Машина времени» они не увидели в сюжете ни новых мыслей, ни художественных достоинств. Критики-филологи проводили параллели со сказочными персонажами-невидимками, которых в мифологии и фольклоре любой страны великое множество. Однако у читателей было другое мнение, — Герберт Уэллс стал классиком и, в первую очередь, именно за «Человека-невидимку». Роман очень хвалили — в основном за интересную научную идею и точность в деталях. Джозеф Конрад, автор знаменитого «Сердца тьмы», назвал Уэллса «реалистом фантастики».
Во время своей поездки в Россию, в 1920 году, Уэллс встретился с учёным Яковом Перельманом: «Так вы тот самый Джейкоб Перельман, который так ловко разоблачил моего «Человека-невидимку», указав, что он должен быть слеп, как новорожденный щенок?». «Каюсь, мистер Уэллс, это дело моих рук, — ответил Перельман. — Но ведь от этого ваши романы не потеряли своей прелести». Дело в том, что в своей научно-популярной книге «Удивительная физика» Перельман указал на то, что невидимка должен был быть слепым: если он полностью невидим, то и хрусталик в его глазу тоже, а, следовательно, свет проходил бы сквозь него и не попадал на сетчатку.
«Человек-невидимка» и сегодня не потерял своей актуальности и читается с большим интересом.
Доказательство этому – регулярные экранизации. Первая была в далеком 1933 году, последняя – в 2020-м. И, похоже, это далеко не конец.
Александр Козачинский написал всего несколько рассказов и одну повесть. Да и биография его, если честно сказать, мало способствовала занятиям литературой. Когда будущему писателю было 2 года, его папа заболел туберкулёзом. Чтобы поправить здоровье отца, семья переехала из Москвы в Одессу. Саша поступил в престижную 5-ю классическую одесскую гимназию. За одной партой с ним сидел Евгений Катаев. Через полтора десятка лет он станет известным литературному миру под псевдонимом Евгений Петров. Мальчики крепко подружились, вместе делали уроки, вместе играли в футбол, вместе читали книги и однажды дали друг другу клятву в кровной дружбе до конца жизни. Правда вскоре их пути разошлись. Семья Козачинского после смерти отца жила очень бедно. Саша, не закончив даже 7 классов, был вынужден бросить школу, чтобы работать.
Следующий раз молодые люди столкнулись только через несколько лет в ситуации, когда никто из них не ожидал встретить друга. Молодой инспектор уголовного розыска Одессы Евгений Катаев вёл расследование о краже лошадей. Вскоре он выследил преступников на рынке, где они продавали добычу. После долгой погони за главарём воровской шайки Катаев поймал его и с удивлением узнал в нём бывшего одноклассника Сашу Козачинского. Через три года, когда Козачинский вышел из тюрьмы, его встречали мать и друг Евгений Катаев, в то время уже преуспевающий фельетонист московской газеты «Гудок». Вскоре Козачинский тоже переехал в столицу и по протекции друга стал экономическим журналистом. А через несколько лет по настойчивым просьбам Катаева описал свои похождения во главе одесской банды.
За всю жизнь Александр Козачинский написал всего одну повесть, зато какую — «Зелёный фургон». Этой книгой зачитывались советские мальчишки. В образе лихого налётчика по кличке Красавчик писатель вывел себя. А прототипом сыщика Володи Патрикеева послужил будущий автор «12 стульев» и «Золотого телёнка» Евгений Катаев.
Вот взять бы и подетальнее расписать обоих кузенов, их внешность, характеры, развернуть моменты из прошлого их семей, наметить истоки противостояния, как они в детстве играли в домике на дереве, были влюблены в одну девчонку в школе, как один завидовал другому (или не завидовал), а другой был подлым и коварным или просто жил в своё удовольствие, не загонялся принципами, всей этой ерундой, от которой у взрослых унылые лица и сутулые плечи.
Ну, а настрочив на эту тему стопку листов с палец толщиной, можно уже и перейти к самому переломному моменту, обогатив деталями всё, что случилось непосредственно до и после.
И, раз уж главный герой такой болван, что упрятал своё преступление аккурат в то место, куда его любимая обожает прогуляться, посидеть там, жутики поиспытывать, то дальше смело можно ещё на два пальца накатать о том, как в тот же колодец отправился сосед, вышедший на утреннюю пробежку и попытавшийся оттуда воды зачерпнуть, тётку, собака (собачку не надо, она пусть убежит) которой носилась без поводка, унюхала странный запах и давай лаять и стойку делать. Туда же — что-то заподозрившего мальчишку, который разносит газеты и суёт свой нос куда не надо, потому что каникулы, ещё тестя или тёщу (можно обоих), случайного мужика собутыльника в баре, которому спьяну проболтался.
Так до тех пор, пока там тела перестанут умещаться, а под конец и жену, с этим её браслетиком, раззява.
Чуть не забыла — обязателен старый шериф, который это дело раскроет перед выходом на пенсию.
Вот тогда бы это был Колодец, без эха и утренних звёзд. Мрачное проклятое место, байками о котором местные будут пугать друг друга и туристов, а пацанята на слабо пробираться к нему в одиночку ночью.
Чтице моя искренняя благодарность!
На Байкале в бухте Песчаная можно увидеть необычные деревья. У них словно появились «ноги». Это оголённые корни, песчаную почву из-под которых выдули неумолимые байкальские ветры. Называют такие деревья «ходульными». Они живы, но силы корней едва хватает, чтобы удерживать вес дерева и продолжать удивлять тех, кто идёт по Большой Байкальской тропе или отдыхает в бухте…
Когда-то здесь рос настоящий гигант: сосна с именем «Олень». Его корни поднимались над землёй на высоту двух с половиной метров, под ними, как под куполом, могли уместиться 6 человек. Туристы считали обязательным залезть внутрь или постоять сверху, сделать фотографию. Однажды дерево не выдержало такого внимания и рухнуло. По счастливому стечению обстоятельств, никто не пострадал. Другие деревья цепляются за жизнь, но не могут попросить людей: «будьте осторожны»! Поэтому предупреждать гостей Прибайкальского парка будут сотрудники ФГБУ «Заповедное Прибайкалье». Они уже подготовили соответствующие информационные стенды.
Ходульные деревья – это памятники природы. Чтобы сохранить их, не стоит фотографироваться вплотную к стволу и корням: при приближении и без того нестабильный грунт смещается, процесс выветривания может ускориться. Не подвергайте свою жизнь и здоровье опасности, берегите себя и хрупкую красоту берегов Байкала!
− Идет! − крикнул Славка. − Гусь-Хрустальный идет!
− Чего орешь-то? − сердито сказала мать. − Не можешь никак потише-то? Отойди оттудова, не торчи.
Трое людей − мать-одиночка, ее сын Славка, дядя Володя, по прозвищу «Гусь-Хрустальный», − сидят за столом и ведут неторопливый разговор, перебиваемый лишь игрой Славки на баяне:
− Все играешь, Славка? − спросил дядя Володя.
− Играет! − встряла мать. − Приходит из школы и начинает − надоело уж… В ушах звенит.
Это была несусветная ложь; Славка изумлялся про себя.
− Хорошее дело, − сказал дядя Володя. − В жизни пригодится <…>
− Я говорила с ихним учителем-то: шибко, говорит, способный.
Когда говорила?! О, боже милостивый!.. Что с ней?
В диалоге Владимира Николаевича и Славки ответную позицию занимает мать, что является нарушением правил речевого поведения. Но оно эстетически оправдано созданием некоторой «спектаклевости» ситуации общения.
Дядя Володя любит поразмышлять о достатке в своем доме. Живет он не хуже других, есть сервант, телевизор, скоро купит софу и медвежью шкуру:
− Софы есть чешские… Раздвижные − превосходные. Отпускные получу, обязательно
возьму. И шкуру медвежью закажу.
− Сколько же шкура станет?
− Шкура? Рублей двадцать пять. У меня племянник часто в командировку ездит, закажу
ему, привезет.
Он не замечает, что все эти рассуждения о достатке, о шкурах унижают мать с сыном, перебивающихся от зарплаты до зарплаты, оскорбляют их ожидания. Внутреннее напряжение, достигнув предельно высокой точки в конце диалога, разрешается драматически: «вянет, пропадает» надежда Славкиной матери на устройство личной жизни. Дядя Володя, порассуждав о жизни, выпив рюмку-другую водки, уходит домой:
Дядя Володя вышел. Через две минуты от шел под окнами − высокий, сутулый, с большим носом. Шел и серьезно смотрел вперед.
− Руль, − с досадой сказала мать, глядя в окно. − Чего ходит?..
− Тоска, − сказал Славка. − Тоже ж один кукует.
Мать вздохнула и пошла в куть готовить ужин.
− Чего ходить тогда? − еще раз сказала она и сердито чиркнула спичкой по коробку. – Нечего и ходить тогда. Правда что Гусь-Хрустальный.
В диалоге рассказа полифонизм переживаний героев: тайные, трепетные надежды матери, эгоизм и самодовольство дядя Володи, настороженное отношение к нему Славки. Писатель тонко через разговоры героев подчеркнул их несовместимость.
Проверка характеров шукшинских героев осуществляется через диалог, поэтому особое
значение имеет ХАРАКТЕРОЛОГИЧЕСКАЯ ФУНКЦИЯ, которая отмечается в качестве существенной черты стилистики прозы писателя.
В ходе диалогического общения героям приходится «проигрывать» широкий репертуар
ролей. Диалог является способом раскрытия «речевой маски», традиционно понимаемой в качестве характеристики внешнего своеобразия речи и отражающей индивидуальные особенности речевого поведения персонажей.