но так сказать спойлерски. т.е. человек одновременно сигналит о себе на всех уровнях-и близких не имеет. тот же Шерлок Холмс-тоже вроде как живой компьютер -а почему то личность положительная :)
я пару лет назад случайно прочел это произведение. почему случайно? Кингом фанатично увлекался студентом-а теперь вот скучновато (ну кроме Оно) а вот это начал читать и дочитал-потому как напугал меня тут Кинг вот до дрожи напугал-не мистикой :) я тем что что одновременно с моим чтением избирался Дональд Трамп-который так сильно косплеил того кому суждено развязать Третью мировую в этой книге :)
но на планете Шелезяка — воды нет, полезных ископаемых нет, а человечность роботов есть :) крыло Говоруну лечат :) а тут наоборот-все есть, а человека нет. право решать-нету. в рассказе действует не выбор личности-а его величество Алгоритм. Программа чистит память по принципу позитивных воспоминаний. Любовь к женщине оставляет, а горе от потери сына-нет. неуверенность мальчика вычищает, а то как он сам кому то морду набил-нет. казалось бы логика в этом алгоритме-вполне по ожиданиям хорошая -мы же получим человека чья жизнь состояла лишь из положительных событий… разве мы сами-не стремимся избегать негатива в жизни? стремимся… но оказывается хорошо что не всегда получается :)
Варшавский более или менее звезда советской фантастики… конечно не столь изветсен как Мартынов, Казанцев, Снегов, Ефремов, Гор и т.п. но все же все же… просто очень много в СССР мастеров одного/двух шедевров-Мееров, Невинский и прочая. страшно если они не уйдут в аудио формат :( я то вижу что держаться за текст это все одно что за свитки против книги, за пергамент против бумаги :)
надеюсь никто не упустил важного момента-что обвинение в «живой счетно машине» ложное?
на выходе-математически-научно -безупречный девайс с живой логикой -а не какой то там Мат Кад
строго говоря читая это еще школьником-я еще не видел что это где то новый вариант «Портрета Дориана Грея» Инверсия=чистка души человека от грехов. как результат на выходе-красивое чудовище
Очень нравится «апокрифичность» сюжета. Сами Олди в бесконечных интервью-говорят «Древняя Греция-лишь декорации. главное смысл» но я им не верю! :) слишком с большой любовью подходят они к мифам-и стараются превратить неувязки/не состыковки мифа-в логику-именно это я и называю апокриф :) Вот казалось бы как в пересказе др. греческой литературы звучит битва с гигантами? Предпочитаю Немеровского -Куну: «Ничего не подозревавшие боги, проснувшись, беспечно обратили взоры к наступающему дню и наслаждались бессмертием, как вдруг из внезапно образовавшихся на поверхности земли трещин потянулись ядовитые испарения – дыхание зашевелившихся в толще белотелых гигантов. Гелиос покрылся дымкой и стал похож на чем-то удивленное око. В обволокшем все пространство молочном тумане змееногие чудовища казались еще огромнее и страшнее, чем были на самом деле. Из глоток, разверстых, как огненные кратеры вулканов, вырывался грозный рев. И было в нем столько надрыва, ярости и угрозы, что Олимп содрогнулся до самых оснований.
Не в силах дотянуться до обиталища бессмертных, земнородные стали швырять в небо все что попадется. Они выхватывали из земной тверди скалы и беспорядочно метали их ввысь. Именно тогда моря, заполняя образовавшиеся впадины и углубления, вторглись в сушу, и возникли новые бухты, проливы и острова.Боги, оправившись от пережитого потрясения, поспешили вступить в бой. Все небо прорезала карающая молния Зевса. Одну за другой метали молнии и другие боги. Но не остановило это натиска штурмовавших небо гигантов, ибо судил Рок, что лишь с помощью смертного боги смогут взять верх. И послал тогда Зевс Афину за своим сыном Гераклом.»
Спрашивается что в этой жуткой мировой бойне сможет сделать Геракл? а вот Олди все логично объяснили
нам -ничего не преподавали :) школа была для меня школой по техническим наукам-математика, геометрия, химия, физика и т.п.
а чем люди жили в Др. Греции, какие у них нравы, какие мифы, какая литература -я бы и сам мог учителей поучить-ибо самообразования никто не отменял, а Др.Греция-один из источников нашей цивилизации. и знать о ней нужно -ВСЕ! мало ли у кого какие комплексы и табу-на сексуальную тему :) можно в теории до 10 класса рассказывать что детей приносит аист :) дай только волю моралистам
в целом-да. законы жанра в таких произведениях диктуют -«что не делается все к лучшему» т.е. нельзя пытаться кого то спасти и все переиграть. или не получится или станет только хуже.
но у детской литературы-обратные правила :)
это взрослым-нельзя, а детям и подросткам-можно, и плевать на правила :)
Произведение практически без идейной составляющей, чуток есть тематической но в основном-событийная-но она продумана неплохо-не тупой экшен, единственная особенность сверхнизкий темп произведения. там очень очень очень долго-реально ничего не меняется :) пока практикантка догоняя демона идет через тайгу-успевают догореть звезды в ядре галактики :) но как то странно-книгу это не портит-ее очень хорошо включать на ночь ако-колыбельную :)
вообщем книга без претензий-добротно написанный легкий и приятный фантастический боевик. это как бы не обвинение-такая литература тоже нужна… не все же с подтекстом и глубоким смыслом… фильм бы -да можно было снять хороший
Между тем частности есть, и остается надеяться, что в следующих своих книгах – а они будут безусловно – Петросян эти частности благополучно преодолеет.
Во-первых, иногда она сползает в ненужные красивости, которых так много в отечественной фэнтези, и тогда вместо блестящих, истинно поэтических прозрений мы наблюдаем нечто вроде фанфика к Толкиену или Роулинг. Во-вторых, композиционное решение этой книги так же неочевидно, как архитектура Дома, древнего, облупившегося, но все еще мощного, преобразующего в своем поле любого, кто туда войдет. Здесь много лишнего, но бывают ли в таком доме лишние помещения? Превосходный, на грани гениальности финал – данная множественным фасеточным зрением Дома сцена «самой длинной ночи» – подготовлена 200-страничным провисом, в котором много попросту лишнего. Впрочем, излишества и избыточности – непременная черта барокко, а путь к новому литературному ренессансу лежит именно через него. В-третьих, мне представляется, что Петросян пока расходует свой дар крайне щедро и неэкономно: для этого романа придумана и брошена просто так масса ружей, которые могли бы при более точной организации текста выстрелить с утроенной силой, но текст временами сползает в экстенсивность, в нанизывание эпизодов, в то, что Чуковский назвал «вулканом, изрыгающим вату». Но в общем контексте книги нужно и это, как нужны в доме его закоулки, чердаки и слышащие стены. Жаль только, что у Петросян сравнительно мало таких языковых находок, как «сладкий домашний запах», исходящий от новичков: иногда, думаю, ей стоило бы писать безжалостнее, жестче, суше. Андерсен, ближайший его предшественник, этого не боялся.
Одно плохо: эта книга стала объектом множества разговоров о премиальных раскладах, а это совсем неинтересно. В ней есть что обсудить, помимо потенциальной премиальности.
Дмитрий Быков«Порог, за которым» выборочно:
Иногда получается, что превосходного автора ругаешь, а почти никакого – хвалишь. Это выходит почти против воли, но для почти никакого подняться на кочку – уже подвиг, а для почти великого не доползти до Эвереста – серьезное поражение, слишком заметное. Давайте поэтому оговоримся сразу, что «Дом, в котором» – замечательное произведение и, очень может быть, дверь в ту новую литературу, которой все ждали. Отсюда и ощущение пугающей непривычности, о котором говорили столь многие, и резкое отторжение, и абсолютный восторг, избыточность которого в некоторых отзывах оскорбляет вкус едва ли не больше, чем упомянутое отторжение.
Больше всего этой книге могут повредить слюнявые похвалы, потому что она, конечно, не о больных детях и уж подавно не о брошенных детях: она попадает в самый что ни на есть главный нерв современной литературы, в тренд, обозначенный в 1984 году финалом трилогии Стругацких. «Волны гасят ветер», прочитанные и понятые тогда весьма многими (но тут накатилась перестройка, и сложную позицию смахнули с доски), обозначили скачок в эволюции человека, исчерпанность человеческой парадигмы как таковой. В свое время эта догадка свела с ума Ницше.
XX век показал бездны, в которые может свалиться сверхчеловек, и продемонстрировал, что бывает, когда такие полномочия присваивают себе недолюди: получается сверхнедочеловек, который и был, по сути, главным героем истекшего столетия. Сверхчеловек делается по-другому: это путь одинокой эволюции, во всех случаях он строго индивидуален.
Петросян подробно исследует обстоятельства, в которых из человека получается сверхчеловек, и прямо отсылается здесь к Веллеру, который в недопонятом, как-то пропущенном «Самоваре» (может, проблема в неоконченности, второй книги ждем до сих пор) впервые опробовал эту сюжетную матрицу. Он предположил, что калекам выдана исключительно сильная компенсация, и чем значительней увечье, тем она больше. У него все герои – «самовары»: без рук, без ног, снизу крантик. Самоварам дана телепатическая власть над телепрограммой и погодой. Нравы в их палате сильно напоминали те, о которых пишет Петросян, но мир Петросян богаче, увлекательнее, разнообразнее, сказочнее (потому что они же все дети, а у Веллера – пожившие взрослые, в основном неприятных жестоких профессий). Веллер тогда остановился на пороге главной проблемы: хорошо, дар у них есть, дальше что с ним делать? У него есть сверхидея, проводимая во многих текстах, что сверхчеловек обязан прежде всего уничтожить мир (и пересоздать, если получится), а потому деятельность его самоваров в основном была направлена на всякие деструктивные гадости, подробно описанные потом в «Б. Вавилонской». Герои Петросян заняты делами более конструктивными: они оптимизируют среду, выясняют отношения, а главное – действительно главное, как раз и делающее эту книгу столь серьезным явлением, – пытаются опытным путем, методом проб и ошибок, набивая сверхчеловеческие, убийственные для обычной особи синяки и шишки, сформулировать новую этику. В начале второй книги я прямо замер: ну, думаю, сейчас мне сформулируют этот закон. Первый пункт его угадан абсолютно верно: неприкосновенность воспитателей. Не потому, что это была бы борьба предсказуемая, обреченная, а потому, что это борьба лишняя: они-то не сверхлюди.
Сверхчеловек – не «очень хороший» и не «очень плохой» человек, он – другой человек: «Драконы не плохие, они просто другие», замечает у Петросян один из повествователей, Табаки.
Некоторые положения новой этики, которые сформулировали герои Петросян, вполне традиционны: скажем, проклятия возвращаются к тебе и бьют по тебе рикошетом; основа миропорядка – взаимопонимание белых ворон; кратчайший путь к силе – стать изгоем среди изгоев (братство Чумных Дохляков – лучшее, что вообще есть в этой книге, и читать об этом приятнее всего). Мне больше всего понравилась линия Волка и Кузнечика, кому-то ближе будет Рыжая, и линия Рыжей вообще занятна, ведь любовь в мире сверхлюдей непривычна, базируется не на взаимопонимании и не на физическом притяжении.
Петросян особенно замечательна тем, что главные ценности ее готического, средневекового, страшно переусложненного, местами барочного мира, напоминающего то интернат из «Полдня», то Хогвартс, то страшную школу из «Виты ностры» Марины и Сергея Дяченко, как раз в высшей степени традиционны: тут дороже всего окажется понимание и сострадание. Просто покупаются они более высокой ценой, ибо сострадать сверхчеловеку и тем более любить его – задача для другого сверхчеловека. В этом романе на все 900 страниц нет ни единой чернушной подробности, ни единой физиологической нижепоясной детали, никакого новодрамного самодовольства
Говорить о недостатках этой книги так же странно, как критиковать походку сиамских близнецов, у которых одна нога на двоих. Это произведение во всех отношениях монструозно, но перед нами, так сказать, мутация со знаком плюс. Догадка о том, что отношения, диалоги и мечты слабоумных детей сложнейе, чем самые глубокие и тонкие духовные искания здоровых взрослых, сама по себе выглядит настолько мощным сюжетным механизмом, что критиковать частности неинтересно.
вот вот -я сам поразился слепому пятну-в который попала для меня книга! я например люблю критику и литературные статьи Быкова-а него куча оказывается хвалебных отзывов я их читал и не фиксировал! почему? да магия фразы дом интернат инвалидов-так думаю жалость+чернуха -не мое! и забывал Слава Богу хоть тут титул книги без инвалидов… слава Богу что озвучил Князев… у меня было так мало шансов почитать эту книгу
Вообще как я уже писал-Волан-де Морт могущественное ничтожество+сдавшись еще нечтожнее расколов душу на крестражи. собрал секту рабов где все друг друга ненавидят а многие предают, создал идеи что встречал на всех уровнях сопротивление насмерть и т.п. плюс набор детских комплексов и вырождение. испытывая мучения от ни чистоты свое крови-продвигает идеи Чистоты :)
Вот Грин-де-Вальд это да! это сила, аристократ, харизматичный лидер куча преданных сторонников по всему миру-ибо дал разумную идею «Ради всеобщего блага» т.е. не унижать или убивать маглов а контролировать
самая же главная разница многодневный добровольный поединок с Дамболдором. Волан-де-Морта для этого надо было как крысу загонять в угол… это при том что по силе то не уступает… но вот страшно :)
на выходе-математически-научно -безупречный девайс с живой логикой -а не какой то там Мат Кад
Не в силах дотянуться до обиталища бессмертных, земнородные стали швырять в небо все что попадется. Они выхватывали из земной тверди скалы и беспорядочно метали их ввысь. Именно тогда моря, заполняя образовавшиеся впадины и углубления, вторглись в сушу, и возникли новые бухты, проливы и острова.Боги, оправившись от пережитого потрясения, поспешили вступить в бой. Все небо прорезала карающая молния Зевса. Одну за другой метали молнии и другие боги. Но не остановило это натиска штурмовавших небо гигантов, ибо судил Рок, что лишь с помощью смертного боги смогут взять верх. И послал тогда Зевс Афину за своим сыном Гераклом.»
Спрашивается что в этой жуткой мировой бойне сможет сделать Геракл? а вот Олди все логично объяснили
а чем люди жили в Др. Греции, какие у них нравы, какие мифы, какая литература -я бы и сам мог учителей поучить-ибо самообразования никто не отменял, а Др.Греция-один из источников нашей цивилизации. и знать о ней нужно -ВСЕ! мало ли у кого какие комплексы и табу-на сексуальную тему :) можно в теории до 10 класса рассказывать что детей приносит аист :) дай только волю моралистам
но у детской литературы-обратные правила :)
это взрослым-нельзя, а детям и подросткам-можно, и плевать на правила :)
вообщем книга без претензий-добротно написанный легкий и приятный фантастический боевик. это как бы не обвинение-такая литература тоже нужна… не все же с подтекстом и глубоким смыслом… фильм бы -да можно было снять хороший
Во-первых, иногда она сползает в ненужные красивости, которых так много в отечественной фэнтези, и тогда вместо блестящих, истинно поэтических прозрений мы наблюдаем нечто вроде фанфика к Толкиену или Роулинг. Во-вторых, композиционное решение этой книги так же неочевидно, как архитектура Дома, древнего, облупившегося, но все еще мощного, преобразующего в своем поле любого, кто туда войдет. Здесь много лишнего, но бывают ли в таком доме лишние помещения? Превосходный, на грани гениальности финал – данная множественным фасеточным зрением Дома сцена «самой длинной ночи» – подготовлена 200-страничным провисом, в котором много попросту лишнего. Впрочем, излишества и избыточности – непременная черта барокко, а путь к новому литературному ренессансу лежит именно через него. В-третьих, мне представляется, что Петросян пока расходует свой дар крайне щедро и неэкономно: для этого романа придумана и брошена просто так масса ружей, которые могли бы при более точной организации текста выстрелить с утроенной силой, но текст временами сползает в экстенсивность, в нанизывание эпизодов, в то, что Чуковский назвал «вулканом, изрыгающим вату». Но в общем контексте книги нужно и это, как нужны в доме его закоулки, чердаки и слышащие стены. Жаль только, что у Петросян сравнительно мало таких языковых находок, как «сладкий домашний запах», исходящий от новичков: иногда, думаю, ей стоило бы писать безжалостнее, жестче, суше. Андерсен, ближайший его предшественник, этого не боялся.
Одно плохо: эта книга стала объектом множества разговоров о премиальных раскладах, а это совсем неинтересно. В ней есть что обсудить, помимо потенциальной премиальности.
Иногда получается, что превосходного автора ругаешь, а почти никакого – хвалишь. Это выходит почти против воли, но для почти никакого подняться на кочку – уже подвиг, а для почти великого не доползти до Эвереста – серьезное поражение, слишком заметное. Давайте поэтому оговоримся сразу, что «Дом, в котором» – замечательное произведение и, очень может быть, дверь в ту новую литературу, которой все ждали. Отсюда и ощущение пугающей непривычности, о котором говорили столь многие, и резкое отторжение, и абсолютный восторг, избыточность которого в некоторых отзывах оскорбляет вкус едва ли не больше, чем упомянутое отторжение.
Больше всего этой книге могут повредить слюнявые похвалы, потому что она, конечно, не о больных детях и уж подавно не о брошенных детях: она попадает в самый что ни на есть главный нерв современной литературы, в тренд, обозначенный в 1984 году финалом трилогии Стругацких. «Волны гасят ветер», прочитанные и понятые тогда весьма многими (но тут накатилась перестройка, и сложную позицию смахнули с доски), обозначили скачок в эволюции человека, исчерпанность человеческой парадигмы как таковой. В свое время эта догадка свела с ума Ницше.
XX век показал бездны, в которые может свалиться сверхчеловек, и продемонстрировал, что бывает, когда такие полномочия присваивают себе недолюди: получается сверхнедочеловек, который и был, по сути, главным героем истекшего столетия. Сверхчеловек делается по-другому: это путь одинокой эволюции, во всех случаях он строго индивидуален.
Петросян подробно исследует обстоятельства, в которых из человека получается сверхчеловек, и прямо отсылается здесь к Веллеру, который в недопонятом, как-то пропущенном «Самоваре» (может, проблема в неоконченности, второй книги ждем до сих пор) впервые опробовал эту сюжетную матрицу. Он предположил, что калекам выдана исключительно сильная компенсация, и чем значительней увечье, тем она больше. У него все герои – «самовары»: без рук, без ног, снизу крантик. Самоварам дана телепатическая власть над телепрограммой и погодой. Нравы в их палате сильно напоминали те, о которых пишет Петросян, но мир Петросян богаче, увлекательнее, разнообразнее, сказочнее (потому что они же все дети, а у Веллера – пожившие взрослые, в основном неприятных жестоких профессий). Веллер тогда остановился на пороге главной проблемы: хорошо, дар у них есть, дальше что с ним делать? У него есть сверхидея, проводимая во многих текстах, что сверхчеловек обязан прежде всего уничтожить мир (и пересоздать, если получится), а потому деятельность его самоваров в основном была направлена на всякие деструктивные гадости, подробно описанные потом в «Б. Вавилонской». Герои Петросян заняты делами более конструктивными: они оптимизируют среду, выясняют отношения, а главное – действительно главное, как раз и делающее эту книгу столь серьезным явлением, – пытаются опытным путем, методом проб и ошибок, набивая сверхчеловеческие, убийственные для обычной особи синяки и шишки, сформулировать новую этику. В начале второй книги я прямо замер: ну, думаю, сейчас мне сформулируют этот закон. Первый пункт его угадан абсолютно верно: неприкосновенность воспитателей. Не потому, что это была бы борьба предсказуемая, обреченная, а потому, что это борьба лишняя: они-то не сверхлюди.
Сверхчеловек – не «очень хороший» и не «очень плохой» человек, он – другой человек: «Драконы не плохие, они просто другие», замечает у Петросян один из повествователей, Табаки.
Некоторые положения новой этики, которые сформулировали герои Петросян, вполне традиционны: скажем, проклятия возвращаются к тебе и бьют по тебе рикошетом; основа миропорядка – взаимопонимание белых ворон; кратчайший путь к силе – стать изгоем среди изгоев (братство Чумных Дохляков – лучшее, что вообще есть в этой книге, и читать об этом приятнее всего). Мне больше всего понравилась линия Волка и Кузнечика, кому-то ближе будет Рыжая, и линия Рыжей вообще занятна, ведь любовь в мире сверхлюдей непривычна, базируется не на взаимопонимании и не на физическом притяжении.
Петросян особенно замечательна тем, что главные ценности ее готического, средневекового, страшно переусложненного, местами барочного мира, напоминающего то интернат из «Полдня», то Хогвартс, то страшную школу из «Виты ностры» Марины и Сергея Дяченко, как раз в высшей степени традиционны: тут дороже всего окажется понимание и сострадание. Просто покупаются они более высокой ценой, ибо сострадать сверхчеловеку и тем более любить его – задача для другого сверхчеловека. В этом романе на все 900 страниц нет ни единой чернушной подробности, ни единой физиологической нижепоясной детали, никакого новодрамного самодовольства
Говорить о недостатках этой книги так же странно, как критиковать походку сиамских близнецов, у которых одна нога на двоих. Это произведение во всех отношениях монструозно, но перед нами, так сказать, мутация со знаком плюс. Догадка о том, что отношения, диалоги и мечты слабоумных детей сложнейе, чем самые глубокие и тонкие духовные искания здоровых взрослых, сама по себе выглядит настолько мощным сюжетным механизмом, что критиковать частности неинтересно.
Вот Грин-де-Вальд это да! это сила, аристократ, харизматичный лидер куча преданных сторонников по всему миру-ибо дал разумную идею «Ради всеобщего блага» т.е. не унижать или убивать маглов а контролировать
самая же главная разница многодневный добровольный поединок с Дамболдором. Волан-де-Морта для этого надо было как крысу загонять в угол… это при том что по силе то не уступает… но вот страшно :)