Отлично. Вы подтвердили мои слова о моральной слепоте на личном примере, так как Вы придерживаетесь правила «каждый сам за себя». Так же, как и герои произведения, так же, как и большинство других обывателей по всему миру. Почему Вас задевает чужое сочувствие (не Вам даже) в таком случае, если от Вас эта тема бесконечно далека? Я, кроме того, не думаю, что Вы можете приводить себя в качестве примера в этом обсуждении: в комментариях Вы можете писать все, что угодно, но возможно, что при личном знакомстве Ваша жизнь показалась бы мне такой же жалкой, какой Вам кажется их, так как критерии у всех значительно отличаются в зависимости от среды обитания и воспитания. А может, оказалось бы, что Ваша жизнь и началась вполне благополучно, так что «менять себя» (на что в большинстве своем люди не способны, пишу я, опираясь не только на свой личный опыт) Вам никогда и не приходилось. Но Вы ведь не понимаете, о чем я пишу, я вижу это по Вашим прежним ответам. В связи с этим дискуссию со своей стороны прекращаю, она не будет продуктивной.

От того, что Вы не разглядели качества этой драмы, посвященной в большей степени природе человека и жизни в целом, чем данным конкретным героям, она драмой быть не перестает. И совершенно точно не становится хоррором. PS. Кстати, по поводу Вашего последнего замечания: почти никто из живущих людей не задается этим вопросом — так же, как и героиня этого произведения, они дают что-либо только себе и узкому кругу связанных с ними людей, плодятся и живут без особого смысла и особой причины, кто-то лучше, кто-то хуже, а иногда, как те животные на стоянке (в книге) или оставшиеся за фокусом сюжета люди, запустившие боеголовку, они мешают при этом жить другим (последнее они делают, видимо, потому, что по своей животной глупости неспособны увидеть свое подобие в другом — любом — человеке, а потому не имеют сочувствия). Последнее — моральная слепота — не чуждо и главной героине, обворовывающей людей ради собственной потребности употребить дозу, хотя и не поступающей настолько зверски, как некоторые другие персонажи.

Т е., как Вы правильно отметили, весь ужас этого произведения заключается в том, что оно переполнено нравственными страданиями (как и положено драме). С тем же успехом можно было бы отнести к этому жанру любые произведения о войнах, кровавых гражданских конфликтах, любую честную историческую прозу, любую книгу, содержащую в себе жестокость и безысходность. Только тогда найти среди этого всего настоящие ужастики (произведения, направленные на нагнетание тайны, содержащие шокирующие элементы для создания атмосферы страха, которые по отношению к ужасам являются жанрообразующими) будет почти невозможно. Кстати, говоря о жанровых рамках, откровенные элементы, вызывающие отвращение, из-за которых книгу, по всех видимости, и отнесли к ужасам, для жанра совершенно необязательны, они нужны, только если они служат нагнетанию страха. Я не знаю, в какой момент этой книги мне нужно было бояться за героев: автор намеренно сделал их положение безнадежным, убивая возможность читателя бояться за их будущее, да и события не создают нарастания напряженности. Все-таки из всех жанров мистика ближе всего к детективу, не к драме, элементы которой в этом жанре могут при этом присутствовать. Поэтому я и не понимаю, как редактор мог перепутать жанры именно в данном случае: в рассказе даже элементов хоррора нет, это хорошая, со своим внутренним символизмом, качественная драма.

Если что — я имею ввиду, что рассказ, конечно, не про политику, но автор точно выбрал рукотворную смерть с небес не случайно, если бы это был метеорит, рассказ либо не имел бы смысла (видимого мне, по-крайней мере), либо имел бы совершенно другой смысл, ближе к Вашему пониманию.

Да, не про это. И совершенно точно не про то, как все беды мира проистекают от отбросов общества, здесь ситуация обратная.