Замечательный документ эпохи и девичьего взгляда на мир. Бросается в глаза раняя зрелость того поколения, в сравнении с нынешними детьми. Да и не смотрят на голодное время, дети в школе кидаются хлебом и это, неприятно удивило. Но самое удивительное в том, что героиня освободилась в 1942 году и сёстры, мать и отец, тоже освободились по окончанию срока.
При всём уважении к Ремарку, котрого я уважаю и считаю Великим Писателем 20 века, после прочтения «Это мы, Господи!» Воробьёва, ужасы Ремарка не такие ужасные.
Ага, страшные годы сталинизма и рабства — а кто голосовал на собраниях за смерть империалистическим собакам?! Кто вступал в партию и славил Сталина?! А кто стучал на друзей и соседей?! Всё было хорошо, пока репрессии не коснулись лично, верно ведь?
«Страдания» Фейхтвангера меркнут, после прочтения книги Воробьёва «Это мы, Господи». Воробьёв лично прошёл через Уманьский и Ржевский лагеря. Кстати, в Умани это был тоже кирпичный завод и читать это спокойно, невозможно.
Не даром Ремарк был запрещён в нацисткой Германии. Книга, как приговор бессмысленной бойне. Спасибо за озвучку. Единственная книга у него, которую я не прочёл сам. Спасибо Ремарку! Спасибо!
Абвер, это разведка вермахта и там служили обычные офицеры, без всяких там штандарфюреров, такие звания были в сс. Максимум, кто был в абвере со стороны, это морские офицеры. Пассажа в анонсе про офицера абвера в звании штандартенфюрера, отбил желание слушать.
С трудом дослушал это повествование.
Что меня не удивило:
Ни слова о «памятке немецкому солдату». Ни слова о том, что им в СССР обещали землю и рабов. Ни слова про концлагеря. Так же не удивило желание, чтобы в отношении немцев распространялась Женевская Конвенция военнопленных.
Что меня удовлетворило:
Когда они начали получать по полной и отступление, в котором они узнали все прелести жизни отступающих.
Никого из них мне не жаль.
Но слушать её этом исполнении — дикая скука.
Что меня не удивило:
Ни слова о «памятке немецкому солдату». Ни слова о том, что им в СССР обещали землю и рабов. Ни слова про концлагеря. Так же не удивило желание, чтобы в отношении немцев распространялась Женевская Конвенция военнопленных.
Что меня удовлетворило:
Когда они начали получать по полной и отступление, в котором они узнали все прелести жизни отступающих.
Никого из них мне не жаль.