Прекрасный роман. Фильм «Знахарь» с детства оставил глубочайший след, ярко вписался в сокровищницу моего сердца, и книга теперь будет находиться там же. Уютно, тепло и ровно струится она, каждым словом укладываясь на своё место в моей памяти. Чудесный Чтец, чудесная книга, что я ещё могу добавить! Благодарю.

Чего уж там, я и сама давно тобою заражённая живу, перемежаюсь лихорадкой восхищения и нежности :)

Гордыня, туго обвивающая своими кольцами, становящаяся единым целым с душой. Сжимая её, обрекает на бесплодие, наслаждаясь запахом гниения нежно-золотых яблок, теперь лежащих у корней, заболачивая источник, расладывая всюду свои ядовитые дары.
Монолог — будто поставлено передо мной зеркало, в рост, старинное, в бронзовых завитках, мутно-серебристое, искажающее по краям, дышащее, колышащееся, живое. Портал. И вот иду я рядом с Жаном, начинаю искать сначала его, а потом уже свою — душу, на бесконечных ступенях прожитого. С ужасом сознавая, что ступени эти сужаются, вытягиваются и превращаются в лестницу, опрокинутую в клубящуюся гостеприимным туманом пропасть, и она без перил, а ступени шевелятся под ногами, призывно наклоняясь вниз. И вдали мерцает багровое пламя, переливается ядовито-зелёным, ужас сжигает остатки разума, цепенит волю и рождается непреодолимое желание (бежать прочь) очутиться там внизу, под давящими лилово-фиолетовыми сводами, встать строго по центру и купаться в сизом удушающем облаке стыдных тайн, низменных желаний, холодных слов. Пока не услышу немое отчаяние, мольбу о покое…
Личный ад, добро пожаловать.
Видимость покаяния означает ли и видимость греха, играющий на сцене фальшиво-лениво, без вовлечения в действие, можно ли в большей степени проявить неуважение к Создателю!
Прекрасное произведение, страшное, злое, честное, отшелушивающее копоть со слежавшихся крыльев, сбивающее ставни с почти ослепших глаз, распахивающее настежь врата сердца, удивительно легко дышать после него.
Прочитано любимейшим Чтецом, чувствуется, как он пропускает через себя каждое слово, всё больше уходя внутрь повествования, превращаясь из слушателя исповеди Жана в самого Жана, потом вновь — в слушателя и так до последней точки. Потрясающее ощущение, словно мы вдвоём становимся свидетелями чужой жизни. Чужой ли…
И звучит в голове послесловием — Градский: «Жил-был я, вспомнилось, что жил.»

«Мессиями»… Схамелеонничало слово-то :)

Именно! Но людям чаще всего хочется быть гуру, миссиями, проводниками идей, основателями течений, основоположниками чего-то нового и пр, нежели милым существом (ведь он ест мух, фуу)
Тщеславие, мой друг, такая классная вещь, её можно виртуозно сыграть на нежных струнах.

Того и гляди, заденешь чьи-то нежные струны :) А чем хамелеончик плох…

Кулинар! )))
Ульянова — обожаю, создать образ такой шикарной женщины! Да, Маргарита Пална — мой идеал, к коему стремлюсь безуспешно всю свою жизнь :)

Выбор стихотворений такой случайный, словно не в тему дня, да? Исполнение — учимся читать и как бы при этом не уснуть.

Благодарю за слова о Бродском… Хотела бы что-нибудь ещё глубокомысленное наскрипеть, но нечего… Вы всё сказали.

Зима и огонь чувств — сочетание, вызывающее у меня в душе ноющую боль своей мимолётной и слепящей красотой.
Костёр в снегу, танцующее золото огня, взвивающиеся в звёздную высь его хвосты, треск поленьев, жар щёк, ладоней, губ…
И пылающее сердце гонит прочь трезвящее прикосновение реальности, еловыми лапами ласково гладящей по затылку и шее, тревожащей ледяным вздохом плечи. Молчи, отвечу… но не сейчас, сейчас — моё до дна…
Дивное исполнение. Благодарю бесконечно за Бродского — словно сапфир, матово сияющий сквозь снежно-рябиновую, рубиновую («рубили рябину...») метель.

О, как ты жесток :)

Да это он любя, любя :)
Это он так снежинки со льда на ступеньках сдувает, чтоб я не грохнулась, как давеча. Да, Алекс, душа моя?
Мерси)))

Чтобы высокое и прекрасное спасти от уничтожения приходится… уничтожать, очень созидательная идея, ёлки, а других вариантов нет?
Видимо, для того чтоб смысл истории дошёл до каждого, Брэдбери напихал в ракету, полную тупых членов экипажа, ящики с бухлом и гармошку в придачу. Не хватает девчонок и кокса. Ну оно и понятно, молодая цивилизация уж если приземлится в очаг древней, то весь этот очаг изнутри и снаружи извозит, исцарапает и раскурочит. Будет без тени сомнения мочиться в вазу времён династии Сун, метать дротики в полотна Врубеля, в пьяной драке получать по башке скрипкой Гварнери, древними свитками подтираться и мангал разжигать.
Прекрасный, печальный, нежный и таинственный Марс… Брэдбери — мастер по созданию ярких и плотных образов, будто и не о Марсе он, а о родной планете и о людях — существующих в его мечтах, в его собственной второй реальности.
Капитан, вот кто мне дорог, люди, подобные ему, могут пройти по тонкой грани и не сорваться. И совершить то, ради чего были призваны.
Чтецу — мои неизменные горячие признания и благодарность.

Да не надо бы тащить Гоголя под это вот. В кибитке он ехал… Лишь бы строчкнуть.

Вторая (после «Пикника...»), по степени влияния на меня, девчонку, книга Стругацких.
И далее, по мере поступления их, Братьев, в мою детскую душу, влияние влияло и влияло (влияет до сих пор), одну книгу я так залюбила, что не смогла с ней расстаться и она была «потеряна», районная библиотека, прости, это было сильнее меня.
Для меня в «Отеле...» процент фантастики с каждым годом растворяется во всё более сгущающемся градусе драмы. Огненно-ледяном ужасе столкновения неместной цивилизации с нашей — жестокой, бестолковой, будто лишённой воздуха.
Исполнение хорошо настолько, что вот уж который раз слушаю с таким ощущением, словно только что коснулась треугольного значка, выпускающего на волю слова, плывущих на крыльях, подаренных голосом Виторгана.
И всегда жму на стопчик немного не доходя до финала с заснеженной долиной, топазовым небом, искрящейся бриллиантовой пылью и вертолётом, вихрящим вокруг себя снежную вуаль и несущим гибель.
Не воротишь…
Привычно подбираю актёров для моего подресничного кинозала. Гафт — есть, Владимир Ильин — есть, Пускепалис — приглашён, Виктор Смирнов — Мозес, «да, сударь, Альберт Мозес!» — тоже. На роль Олафа — сынку своего, нуачо, пусть актёр он никакой, но викингоподобная фактура и чувство юмора — половина от половины успеха. Проблема с тремя женскими ролями, ну что ж, будем искать :)

Если речь о мелодии, звучащей в конце спектакля, то это
И. С. Бах — Партита для скрипки № 2 ре минор, в исполнении Б. Гутникова.

youtu.be/NHxoVSPIUy8

Прочитала название и вдруг, локтём опрокинув шампанское на вчерашний оливье, выскочил из памяти образ мультяшного Деда Мороза. Бодрый жилистый дедуган, глазки-бусинки, морщинки лучиками, нос картошкой, обожаю его!



Весь сборник переполнен кипящей радостью и почти забытой детской глазастой верой в новогодние чудеса. Каждый стих, переливаясь через край, течёт в душу искрящимися ручейками, наполняя ладошки живой водой. И тянется к свету почти погибшее ощущение беспечности, защищённости, умения улыбаться всем существом за миг до пробуждения.
Благодарю, дивный Менестрель, подкинь пару дров в камин, я посижу тут ещё немного…

Прекрасный пример того, как можно написать хороший детектив, обойдясь без всякого рода извращуг, надуманных постельных сцен, скользкого чавканья ливера на каких-нибудь крючьях, бестолковых погонь и прочего, без чего ну прям никак.
Ровно, приятно и интересно. Парочка главных героев вызывает искреннюю симпатию. Отчаяние и опасность, дружба и верность, и — стрррашные пороки :) Короче, идеальная вещица от вечерней усталости, этакий аудио-антистрессик!
Слушала, подхихикивая от лёгкого юмора, изящнейшим образом переданного переводчиком и охотно подхваченного любимым Чтецом. Его исполнение — как весёлый кораблик на волнах, южно-солнечно ныряющий вверх-вниз, вверх-вниз. Благодарю!

Спасибо, Вань. Может твоё симпатичное соображение поставит, наконец, точку (клизму) лишним словоизвержениям под этим рассказом (притчей).

Сюжет, изящно завернувшийся в материал, едет в купе с русским литературным — это завораживает меня, как читателя.
Ау, милый админ, русский литературный уважьте, что ли :)