Глупо в 2020 году обсуждать пропагандистские высеры Резуна. Его книжки провоняли умы в 90е, а сейчас все это дерьмо давно окаменело. Зачем его ковырять? Все адекватные люди давно переболели этой «правдой» как ветрянкой, никто давно не ведется. Я могу еще понять зеленых подростков, которым только вчера «открыли глаза» на это чудо, но взрослых людей, верующих сектантов, оправдать не могу. Это как сегодня деньги в МММ нести…<br/>
Вся брехня Резуна была разобрана по полочкам еще тогда, когда эти книжки издали. Даже его хозяева — англичане, давно списали Резуна со счетов как реликта холодной войны.<br/>
Хотя… если зомби оживляют, значит это кому-то нужно…<br/>
Чем растить нового пропагандиста, дешевле достать из нафталина старого, выколотить пыль и отправить на передовую…<br/>
Скучно селяне… тут даже спорить не о чем.<br/>
Мне было бы занятнее прочесть заказанную Сигизмундом II брехню Генриха Штадена и Альберта Шлихтинга про «зверства-людоедства» царя Ивана IV.<br/>
<br/>
И вообще, зачем вспоминать Резуна, если у нас есть новый «историк» из Англии, тоже обожающий псевдонимы и тоже «открывающий нам глаза» на наше страшное прошлое — некто Чхартишвили, он же Акунин, он же Брусникин, и даже Анна Борисова.😉<br/>
Все почему-то поливают нас дерьмом из Англии, может там атмосфера такая… токсичная…<br/>
Как сбежит туда очередной Иуда, сразу начинает нас из-за Ла-Манша жизни и правде учить.))<br/>
А наши то уши раскрыли — Верно, Батька, а мы то убогие жили впотьмах невежества! Учитель, научи нас настоящей правде! Открой нам глаза (по всему телу)! Засунь нам Искру Разума в наше темное рабское нутро! ))
Урсула Ле Гуин «Правило имён»<br/>
«А в пещере у дракона<br/>
Нет пощады, нет закона»<br/>
(Анна Ахматова)<br/>
***<br/>
Хорошенькая молоденькая учительница Палани на острове «преподавала важную тему школьной программы: «Правила имен».<br/>
— Из всего два и они одинаковы на любом острове мира. Кто мне скажет, что это за правила?<br/>
— Невежливо спрашивать у кого бы то ни было его имя! — торопливо вскрикнул толстый мальчишка, но его тут же перебила крикливая девочка:<br/>
— Никому нельзя говорить свое настоящее имя.»<br/>
Но почему такие чудные правила?<br/>
«Потому что имя — это все равно что вещь. А настоящее имя — настоящая вещь. Знать чужое имя — значит полностью контролировать эту вещь.»<br/>
Обитатели острова законопослушные граждане, и неукоснительно соблюдают эти несложные правила. Жители воспитаны, приветливы, и на острове царит мир и покой. Живёт на острове под холмом маленький тихий волшебник, которого прозвали не спрашивая имени — мистер Подхолмом. К нему все относятся хорошо, но иногда подшучивают. «От этих слов мистер Подхолмом пошел красными пятнами — с ним всегда так бывало, когда люди вели себя с ним невоспитанно».<br/>
И когда на острове появляется странник, который нарушает правило, то случается непоправимое.<br/>
Ведь, не зря же далёкие предки придумали эти правила. <br/>
…<br/>
Очень хорошая притча о том, к чему приводит высокомерие, алчность, жажда единоличного обладания сокровищами, но ещё, я бы сказала, глупость. Потому что мудрый человек может просчитать все ходы и предвидеть последствия.<br/>
Двойное СПАСИБО Елене Федорив за выбор и за прелестное озвучивание. <br/>
***<br/>
«Он решил, что теперь его настоящее имя — больше не тайна для окружающих и можно уже не маскироваться.»
Сравнивая «Птицы в пироге» с их английским оригиналом — шуточным стихотворением для детей «Sing a song of six репсе» («Пой песню в шесть пенсов»), можно обнаружить ряд неизбежных в стихотворном переводе расхождений в деталях (в оригинале а пирог запекли не «семьдесят синичек, сорок семь сорок», а двадцать четыре черных дрозда; король не «на троне пишет манифест», а в конторе считает деньги; королева ест хлеб не с вареньем, а с медом и не в спальне, а в гостиной; опущена в переводе вторая строка: «Карман, полный ржи». Есть еще некоторые незначительные отклонения от подлинника — см. публикацию английской песенки в антологии «Тhе Oxford Dictionary of Nursery Rhymes» Edited by I. and P. Opie. Oxford, 1958, p. 394).<br/>
<br/>
Записи этого произведения известны в разных сборниках детских стишков с XVIII века. Предполагают, что упоминания о нем встречаются еще в «Двенадцатой ночи» Шекспира и в одной пьесе Бомонта и Флетчера. Существует немало теорий, пытающихся «расшифровать» образы этой забавной песенки (24 черных дрозда — 24 часа суток, король — солнце, королева — луна, и пр.; король — Генрих VIII, королева — его жена — Екатерина Арагонская, девушка, у которой отщипнули нос, — его вторая жена Анна Болейн, кончившая жизнь на эшафоте, куда ее послал супруг, стремившийся поскорее жениться в третий раз (всего он был женат шесть раз); Есть и другие, не менее изобретательные гипотезы, хотя вероятнее всего, что в стихотворении просто-напросто изображается существовавший в XVI- XVIII веках и засвидетельствованный тогдашними поваренными книгами обычай запекать в пироги живых птиц с тем, чтобы они оставались живы и разлетались из разрезанного пирога к удивлению гостей.
Никакой скандинавской тоски и ни тени политики в этой трилогии.<br/>
Всякий социализм развенчан Сельмой Лагерлёф в романе «Чудеса антихриста». Древнеисландская «Песнь о Риге» доносит до нас исконные скандинавские представления о ярлах, бондах и трэллях, перекочевавшие и в новое время. Чувство сословного превосходства настолько естественно для Лагерлёф, что она даже не замечает его как некий диссонанс в своей демократической прозе. И вместе с тем, трудно представить себе более отчетливо выраженное торжество здоровой человеческой природы и трудолюбия над псевдоутонченностью, чем в романе «Анна Сверд» («сверд» по-шведски значит «меч»).<br/>
Пользуясь шаблонами романтической легенды, Лагерлёф разоблачает пустосвятство главного героя «Перстня Лёвеншельдов» Карла-Артура Экенстедта. Ему противостоит идеальный образ заводчика Шагерстрёма.<br/>
Пер Улов Энквист прав, утверждая, что предпочтения Сельмы Лагерлёф в гендерной сфере никак не просматриваются в ее литературном наследии. Сравним удельный вес положительных и отрицательных образов Лагерлёф с этой точки зрения. Чудовищен дом богача Мельхиора Синклера («Сага о Йёсте Берлинге»), до крайности неприятен в кругу своего семейства барон Адриан Лёвеншельд, одиозен Раньеро ди Раньери («Чудесная свеча»). <br/>
Жалок муж графини Элисабет, граф Дона. Но на другой чаше весов – демоническая жестокость его матери, графини Мэрты. <br/>
Охотник Тённе добрее и человечнее плясуньи Югфрид («Курган»). «Император Португальский» Ян Андерсон – обладатель более утонченной и возвышенной натуры, чем его жена Катрина и дочь Клара-Гулля. Полковник Экенстедт, всегда остававшийся в тени своей блестящей супруги Беаты, в конце их трагической истории справедливо упрекает ее в кумиротворчестве и неразумии по отношению к сыну. <br/>
Кроме того, все книги Сельмы Лагерлёф неустанно воспевают победительную мужскую красоту.
Не сказала бы Я, что Теккерей до 16 лет))) Я конечно прочла его в 17лет — первый раз, а Толстого в 13 — Войну и Мир… и Анна Каренину… у Толстого очень громоздкий слог, очень длинные предложения, в Войне и Мире — часть книги это описание войны, и размышления на эту тему… 1,2 том еще ничего, но потом просто читать очень тяжело… а в Ярмарке Тщеславия — тут больше психологии… как у Достоевского… Роман великолепен… и Теккерей гений, так как смог очень легко и просто написать, то что Толстому давалось очень тяжеловесно… «Воскресение» наверное из Толстого, что мне больше всего понравилось. Как можно сравнить легкого и яркого Моцарта и тяжеловесного, но тоже прекрасного в своем роде Рахманинова… Конечно каждому свое. Но Теккерей мне напоминает смесь О Генри и Достоевского… хотя О Генри был уже в начале 20 века, и мне кажется, что он как раз слизал стиль Теккерея… я это еще при первом чтении (а это в 90х годах) приметила… Кстати на счет того, что в книге нет героев… это не так конечно, просто Теккерей пытался показать, что у каждого персонажа в этом романе — есть какие то свои темные и светлые стороны… на счет Доббина — Вы не правы, он не сноб!!! Он как раз честный малый, который любил людей (как у Достоевского в Романе Идиот — князь Мышкин) и Эмилия — очень светлая девушка, которая также верила и любила людей… это разве плохо? Сноб — это Осборн как раз)))) и сама тетушка Родона Кроули… как она восприняла женитьбу племенника… А Бекки самый несчастный персонаж, ничего хорошего в ее жизни я не увидела!
Спасибо, что послушали это произведение, Анна! Я часто сравниваю эту книгу с «Голубым и зелёным» Ю.Казакова (на днях, кстати, я обновил свою озвучку в «Голубом и зелёном» — теперь там более хороший звук). Оба произведения представляются мне удивительно схожими — не столько по сюжету, сколько по своей атмосфере и главной идее. Не случайно и то, что были они написаны примерно в одно и то же время — в конце 50-х. Мы видим там, в сущности, одну и ту же развязку, похожий финал и, особенно, состояние главного героя. И вот, как мне кажется, само название «Голубого и зелёного», проливает некоторый свет на возникший у Вас вопрос. Есть очень интересное толкование, что «Голубое и зелёное» — это Небо и Земля, которых представляют там Алёша и Лиля. Лиля всё-таки более земная, чем Алёша, отсюда и её конечный выбор — очень схожий с выбором Наташи из «Серебристого грибного дождя». Да, Наташу восхищает и увлекает тот прекрасный возвышенный мир, который показал ей главный герой, подняв её за собой на вершину стога (а не оставшись с ней внизу), преодолев земное притяжение и извечные «законы Луны». Да, она ощутила счастье высшей Любви, расправив затем крылья как самолётик. Но ей не хватило того обычного, земного счастья, которое ей без всяких промедлений предоставил тот, кого она в итоге и избрала. Примечательно для меня то, что ни в «Голубом и зелёном», ни в «Серебристом грибном дожде» главный герой ни в чём не осуждает свою Любимую, хотя и очень страдает от последствий её выбора. Это, наверное, ещё одно из проявлений высшей Любви — любить, не осуждая, но лишь стараясь понять и даже оправдать поступки любимой или любимого.
в новом свете значит ситуация такова-перелом менталитета -произошел на отце ГГ. он себя сломал-и одну убил, так родился Арм-Ан-но деда ГГ презирал, предложение создать очередного дракона для гибели Арм-Ана -игнорил, а сына по описанию очень любил. это сын считал себя выродком-а отец то видел что сын пошел в него<br/>
искал -молнию, может слишком сильно-но так скажем он ее не ценил<br/>
а у ГГ походу шанса не было :) его фековый ритуал ничего бы не дал-увез бы рыцарь Мэй-и… ничего. ритуал без убийства не работает… а так как убить он не может-то свихнулся бы скоро…<br/>
но какие то добрые боги послали ему Ютту-дитя неожиданность(сейчас переслушал-отметил главный то фактор воздействия на дракона-создание ему диких проблем :) жил не тужил 200 лет и на тебе ходячая динамитная шашка по хамку бегает :)) чудом не погиб)<br/>
оно не понял-послали-держи зубами и клыками
Интересная идея, полагаю очень заходит поэтом разных мастей и тем кто себя таковыми считает или хочет считать. Полагаю Габриэль (ять, имя то какое) прямо таки кряхтел от удовольствия. Т.е. поэты натерпевшиеся от того что их творения в большей степени бесполезны с практической точки зрения (не совсем, но в большей степени) тут видят свое превосходство над необразованными грубыми людишками) Наверное это можно сравнить с магией на основе макраме или оригами — нафиг никому не сдавшимися вещами, кроме узкого круга людей, а тут раз, и старенькая полненькая домохозяйка потратив пару часов на плетение получает божественную власть, надо полагать это бы раздуло ее чсв до невозможности, она ходила бы дико важная и справедливо карала всех кто смеялся над ней раньше)<br/>
Отдельно хочется отметить дико кринжевые моменты:<br/>
— Со-чинители — дико нелепо и по детски звучит. Как если бы жрецы какого-нибудь темного божества, обладавшие способностью мастерски уничтожать что-либо, безошибочно выбирая для удара единственную самую уязвимую точку — назывались бы мастерами-ломастерами)<br/>
— проэзия — звучит как будто автор и поэт обсуждали свое творение по пьяни:<br/>
-Миша, мы мы положили начало великому эпосу!<br/>
— да, Шурик, положили так положили!<br/>
— Миша, мы положили начало новому жанру в литературе, ннна…<br/>
— да, Шура! Надо его как нибудь назвать!<br/>
— порэзнах…<br/>
— что?<br/>
— прнннах!<br/>
— Шура, тебя тошнит?<br/>
— нет! Да! Да, тошнит, но я говорю проэзия, ннна…<br/>
Тем не менее идея очень интересная — авторы создают мир, в котором рэперы имели бы действительную силу, а не только понтовались, а против шансона администрация тюрем бы разрабатывала специальные частушки, а попса была бы под запретом. <br/>
Я бы предложил авторам развить дальше эту идею и дополнить эту вселенную, например дикими северными племенами, живущими в далекой заснеженной дремучей тайге. Никто не мог там выжить, только суровые северяне держались за счёт магии, основанной на мате. Матерясь они забивали медведя, коротким матюком чинили телеги, отборной руганью строители возводили здания и строили дороги, самым заковыристым и сложным матом выигрывались сражения. Не уверен, что в соавторах остался бы Габриэль ) но замену ему можно было бы найти. <br/>
И потом можно объединить 2 школы магии поэтов и матерщинников запретным браком, между каторжником — шнырем и и поэтессой — надеждой нуровой. Их сын Сергей — носил бы общую фамилию «шнуров»<br/>
А вообще мне правда понравилось, действительно слушал с интересом и удовольствием, и озвучка замечательная
Вы, как всегда, правы… На самом деле запутаться можно. На вскидку… Кабриолет, например, – одноконный, реже пароконный рессорный экипаж, двухколесный, без козел, с высоким сидением. Правил им один из ездоков. Константин Левин в «Анне Карениной» везет брата на кабриолете, правя сам. Такой же конструкции был и русский шарабан. Герои чеховской «Драмы на охоте» по двое или в одиночку разъезжают в шарабанах. В пьесе Островского «Дикарка» Мальков обещает Марье Петровне: «Я вам такого битюка доставлю – на редкость. В шарабанчике, сами будете править, любо — дорого». Самостоятельная езда женщин становится модой. Героиня рассказа Чехова «Ариадна» выезжала верхом или на шарабане. А двухместный, двухколесный кабриолет или таратайка. В предисловии к «Вечерам на хуторе близ Диканьки» автор вспоминает о некоем Фоме Григорьевиче, который, приезжая из Диканьки, «понаведался — таки в провал с новою таратайкою своею и гнедою кобылою, несмотря на то, что сам правил и что, сверх своих глаз, надевал по временам еще покупные», то есть очки… Ну и, наконец, легкая коляска на одного седока с кучером спереди носила характерное название эгоистка. В «Мелочах жизни» Салтыкова — Щедрина Сережа Ростокин «в два часа садился в собственную эгоистку и ехал завтракать к Дюсо»… никакой конкретики)))
Драматургия повести даст фору «Анне Карениной»… Но, как говорится, «Amicus Plato, sed magis arnica Veritas» («Платон мне друг, но истина дороже») — перемудрил А. Платонов (извините за тавтологию). Если бы всё так и было в действительности, то молочного стада давно не осталось бы, а следовательно, и молочная продукция канула бы в Лету вместе с павшими от тоски коровами. Коровы постоянно или беременны, или дают молоко, или беременны и при этом дают молоко. Отёл происходит ежегодно, поэтому у них всегда есть прошлогодний телёнок, которого постоянно отбирают, и они на это никак не реагирую, причём такое равнодушие характерно не только для коров на молочных фермах, но и для сельских бурёнок на частных подворьях. Этот конвейер останавливается только тогда, когда по каким-то причинам (старость, болезнь и пр.) саму корову отправляют на убой. Такова суровая правда жизни. <br/>
Такое впечатление, что рассказанная здесь душещипательная история специально создана для слёзовыжимания у читателя (слушателя) — уж больно всё утрировано. Такая нарочитость у меня вызывает негативное отношение к повести — чтобы выжать слезу можно было бы придумать более естественную и правдоподобную ситуацию <br/>
Манера озвучивания (заунывно-печальная) соответствует контенту, но по этой причине нарочитость становится ещё более явной. ИМХО.
Прекрасно, мёд для ушей!<br/>
<br/>
К этой вещи Пушкина у меня очень нежное отношение. Одно из веселых подростковых воспоминаний — мы с бабушкой сидим у нее, я читаю вслух «Маленькие трагедии», «Дон Гуан» и мы… хохочем))) Ну действительно, разве можно без смеха читать эти пафосные речи Гуана, когда он рассуждает о женщинах, или спорит с Лаурой, или соблазняет страстными речами донну Анну? Какой контраст между пафосными россказнями и его комментариями слуге) А эти бесподобные переходы от грустных воспоминаний к буйной радости? И Лаура подстать — «ах, эти вечные проказы — и всё не виноват!», когда он угрохал ее очередного ухажера)))) Веселье))) И дон Гуан действительно очарователен — у него есть и страсть, и азарт, и готовность рискнуть всем… <br/>
<br/>
Как я хотела увидеть эту постановку! И мне в роли дона Гуана виделся бесшабашный и обаятельный Высоцкий. И вот фильм Швейцера, я в предвкушении… жду… и — ноль! Тускло, невыразительно, занудливые и скучающие интонации… ни блеска, ни очарования, ни — увы! — ни капли юмора или иронии. Какое разочарование…<br/>
<br/>
А сейчас в этом блистательном спектакле я увидела всё — и страсть, и иронию, и юмор, и очарование. Идеальная озвучка!<br/>
Спасибо огромное и браво исполнителям! Старая, неувядающая школа.
Отличный роман💞 9 из 10!<br/>
Сначала я ничего особенного не ожидала, прочитав негативные отзывы. Но Барбара удивила, закрутила такую концовку и happy end. Понятно, что сюжет нам кажется сказочный, но как ранее писали, это прошлые века и они так жили. Я думаю, в поступках главного героя всё было логично — есть препятствие, надо его устранить. И он это сделал с помощью своих денег и договоренности — Молодец! Скажете такого в нашей жизни не бывает — бывает ещё как 😁 <br/>
А поведение Дельфины? Женщина есть женщина в любые века — свои цели, свои уловки. <br/>
К голосу Ирины Воробьевой я привыкла, ранее послушав великолепный роман🏆 «Три Анны» Ирины Богдановой. Для меня его звук приятный, но островат и тепм беглый, поэтому я слушала на скорости "-5". Мне конечно хотелось, чтобы она больше меняла интонацию на диалогах, но из-за скорости ей часто было не до этого. И к сожалению не было разделений между главами или частями, так сказать сплошной текст; мне надо было в моменты перехода напрягаться и осознавать, почему резко сменились события, я даже перематывала назад. Но это моё личное мнение. <br/>
В общем данный роман советую всем 🙂
Вы абсолютно правы.Так, КАК в школе изучают по методичкам.До сих пор от школьного изучения «Преступления и наказания» не по себе от одного сна Раскольникова, который разбирали долго.<br/>
<br/>
Есть чтец, в исполнении которого дикое занудство Пульхерии Александровны (43 лет)«красивая, умная и добрая женщина, вдова, живет в бедности с дочерью Дуней, помогает сыну изо всех сил, безумно любит сына и дочь», выглядит как гротеск!<br/>
Мощнейшая сатира в исполнении Федора Михайловича.<br/>
<br/>
И тогда произведение играет другими красками.Буквально каждая сцена.<br/>
Злой сарказм и ирония.Срез так сказать с общества.<br/>
Попробуй так посмотреть на ВЕЛИКОЕ ТВОРЕНИЕ в школе…<br/>
<br/>
«Анну Каренину» в обязательную программу не внесли, но внесли другой великий роман.Который изучать в школе только детей мучать.<br/>
<br/>
И особенно надо исключить«Му-му».<br/>
<br/>
Были бы вы счастливее, если бы в 5 классе не прочли про бедную собаку, которую утопил Герасим по велению злой барыни?<br/>
Говорят ли детям, что Тургенев сей образ списал с матушки своей!<br/>
<br/>
У писателей есть возможность душевную тяжесть сбросить, не держать в себе! <br/>
Вы справляйтесь, любители чтения.<br/>
<br/>
Наверное тяжело приходится думающим, неравнодушным, тонко чувствующим учителям литературы!
«Карлик Нос» по сказке Вильгельма Гауфа (2019).<br/>
<br/>
Что зацепило? Академичность… С первых строк в поэме формируется удивительная картина «перспективного изображения» с потрясающей организацией поэтического пространства: «В старинном городе немецком, нарядном, как игрушка в детской…», — своеобразный лирический приём, «лестница чувств»… когда каждый последующий художественный образ цепляется за предыдущий. Запоминается сходу. Сама «перспектива» сужается постепенно, сохраняя великолепную возможность расширения и уменьшения количественного набора промежуточных «ступеней» от самого далекого к самому близкому образу и наоборот. Прием этот наличествует в заговорах, обрядовой поэзии, былинах и других жанрах, что делает его по своей сути общефольклорным. У поэмы своя уникальная лексическая система, она – многокомпонентная: и язык урока («…но Анна шикает – Не смей, так говорить с народом! Самой, должно быть, горько ей таким ходить уродом…»), и язык намёка, и своеобразный язык смысла, и язык ценностей, и язык образа, и язык сюжета, и язык действия… и несёт массу функций скрытого и явного характера. Явные – креативная, эстетическая, увеселительная, коммуникативная (в том числе и межпоколенное общение). Из скрытых, помимо познавательной и информативной, выделю «целеполагание», которое обозначено цепочкой: подумал – решил – сделал. Цель – действие. Проблема – помощь. И, что примечательно, та же критика филистерства… К чести Карлика Носа, он не выбрал для себя самый лёгкий путь: стать шутом, демонстрирующим своё уродство на потеху публике. Он предпочёл по-настоящему работать: быть поваром во дворце у герцога («…и мысль благая, как прожить, явилась утром рано: он может поваром служить у герцога-гурмана…»). Думаю любой слушатель оценит остроту и занимательность сюжета, волшебные превращения, чудеса и очень мудрые мысли, которые в своём поэтическом пересказе Елена Хафизова постаралась предельно чётко донести до ребят, да и до взрослых тоже))) прочитано как будто лично для меня. «Лайк». «Избранное».
Повесть «Последние холода» Альберта Лиханова о простых ребятах военных лет, которые хотели выжить. В этих детях столько понимания жизни, сколько иногда не найдёшь во взрослом человеке. Им быстро приходилось взрослеть и взваливать на себя обязанности порой непосильные. Кто-то имея родных, немножко отдалён от правды жизни, а у кого-то нет выбора и ему приходится сталкиваться с жизнью «глаза в глаза». Эта повесть о голоде, который стал изнанкой обратной стороны войны и который убивал не хуже вражеских пуль.<br/>
Страшно это всё. Страшно, когда голодающим детям приходится попрошайничать или воровать. И судить их за это нельзя, иначе они просто умрут от голода. Но самое главное в эти сложные времена — это оставаться человеком, сильнее сплотиться и выдержать все трудности вместе, не забывать, что протягивая руку помощи, ты спасаешь не только того, кому она предназначена, но и себя от очерствения сердца.<br/>
Такие книги надо читать и давать читать детям, чтобы люди помнили о той войне, чтобы не забывали, какой ценой досталась победа, чтобы ценили то, что имеем и были благодарны судьбе за то, что не знаем голода и живём в мирное время. Не давайте забывать войну и не забывайте сами! Пусть больно, горько, тяжело, но бередите эти раны. Читайте о войне. Им в тех жутких сороковых всё равно было тяжелей.<br/>
<br/>
«Да, войны кончаются рано или поздно, Но голодуха отступает медленнее, чем враг. И слёзы долго не высыхают. И работают столовки с дополнительным питанием. И там живут шакалы. Маленькие, голодные, ни в чём не повинные ребятишки. Мы-то это помним. Не забыли бы вы, новые люди. Не забудьте! Так мне велела наша учительница Анна Николаевна. Это всё правда. Всё это было».<br/>
Альберт Лиханов. «Последние холода» 1984 г.
Всё ясно, никакой неоднозначности — неблагодарная, похотливая, бесстыдная русская женщина, справедливо угодившая в собственную западню, и «солнцеподобный», «луноликий», «благороднейший» аглицкий принц, ставший жертвой этой неотёсанной дикарки, которая и мизинца его не стоит, да ещё и по причине собственной «благодетельности» испытывающий по этому поводу муки совести, как и её обманутый аглицкий муж, незаслуженно облагодетельствовавший этакую бестию. Поведение главной героини, конечно же, вызывает порицание. Человек – это не животное, чтобы идти на поводу своих инстинктов – есть такое слово «нельзя», и это «нельзя» невозможно переступить ни при каких обстоятельствах. Тем не менее, рассказ провокационный, и провокация заключается как раз таки в том, что автор делает акцент на том, что женщина – русская. Ну, русская, так русская – такие «экземпляры» встречаются как среди мужчин, так и среди женщин, причём независимо от национальной принадлежности… Но и это ещё не всё. Оказывается, Дарья – это собирательный образ, который автор для себя составил на основании произведений русских классиков – «Анна Каренина», «Братья Карамазовы», «Отцы и дети»…… В тексте так и сказано, что Нил, прочтя эти столпы русской литературы, стал лучше понимать Дарью и менее удивляться её шокирующему поведению — дескать, что с неё возьмёшь….Что это, как не провокация? Если это не так, то Моэм, вероятно, не понял русскую литературу, а уж тем более ни на йоту не приблизился к пониманию всей глубины героинь этой самой литературы – вот и слепил такую вот «картонную», плоскую Дарью – простую, как хозяйственное мыло, и прикрепил её в виде ярлыка к понятию «русская женщина». Та же самая Грушенька из «Братьев Карамазовых» — казалось бы, отрицательный персонаж, но насколько же Достоевский сделал её многогранной, сложной, неоднозначной даже в своей греховности…. <br/>
В общем, колониальный подход распространился далеко за пределы колоний — тошнит уже от них… ИМХО
🏆🔟 из 🔟 баллов 👏👏👏<br/>
Роман начинается довольно простым сюжетом, но вскоре продолжается переплетением настоящего и прошлого, и надо внимательно слушать, чтобы не упустить важные моменты. Поэтому если кто-то ждёт легкого чтива, проходите мимо.<br/>
<br/>
Анна прекрасная писательница, и как все профессионалы, она отличный психолог и сумела описать разные стороны личностей, родовые сценарии, кармические связи прошлого и настоящего, осознание, взросление. У меня было полное погружение в жизнь героев, которых в данном произведении немало. Да конечно, главные две истории рассказывают о Вере и её отце Игнате, о том, как они проживают разные периоды своей жизни, как встречают людей на пути, что чувствуют, что осознают, к каким выводам приходят. <br/>
<br/>
Интересно было наблюдать схожесть «любовных историй» Игната и Павла. Первая жена из долга без любви. Вторая — страстная влюбленость, физически недолгая, но засевшая внутри одержимостью. А вот третья — это уже осознанная взрослая Любовь, где и мужчина и женщина желают быть вместе.<br/>
<br/>
Такие реалистичные романы полезны, слушая их ломаются шаблоны, которые мы ожидаем, и в общем в реальной жизни также. Нам кажется, что мы всё прекрасно понимаем — жизнь, людей, развитие событий, будущее. И можем всё предсказать наперед, но нередко ошибаемся. Где-то конечно можно «подстелить соломку», но бывают судьбоносные моменты (карма), которых не возможно избежать. <br/>
<br/>
Автор очень красочно описывает жизни и характеры всех героев, их чувства, переживания. И так хочется, чтобы люди в нашем мире были более открыты для себя и для других, не боялись любить, открывать сердца, говорить о своих чувствах и желаниях💫💞 ✨<br/>
<br/>
Чтица отличная, только темп быстроват, и я слушала на -10%.
Эй Джей Финн, псевдоним Дэниела Мэллори. Почему то думала что автор женского пола. Човжик Алла наверно тоже псевдоним, я уже слушала этот голос, но имя мне не знакомо. Читает великолепно пока не начинает имперсонализировать персонажи — полный провал с этим. <br/>
<br/>
«Он стоит там, светясь в темноте. Крепкие зубы выскакивают из крепких десен». «Я взяла свой бокал. Я налила вина. Я сделала глоток. Столешница заблестела. Мои волосы коснулись моей щеки. Мое зрение затуманилось. Мой скальп покалывало. Мой желудок содрогнулся. У меня перехватило дыхание». WTF?<br/>
<br/>
Эта книга вывела меня из себя с первых минут прослушивания. Гг монументально глупая женщина и что еще хуже, отвратительная зануда. Анна пьяна всё время. Я не преувеличиваю. Учитывая количество алкоголя и лекарств, которое этот доктор наук умудряется употребить за 24 часа в течение 10 месяцев, она должна быть мертва. Или в коме. Или умереть после комы. Серьёзно.<br/>
Книга неимоверно длинна и однообразна. Повороты сюжета предсказуемы. В ней нет ни одной оригинальной концепции. Написано совершенно нелепо — автор наверно не расставался со словарем синонимов. <br/>
<br/>
Перестаньте писать о психических заболеваниях если Вы ничего не знаете о них. Вся эта книга пронизана неверной информацией о реальных состояниях с которыми живут люди, такого рода дезинформация приводит к демонизации этих психических заболеваний. Автор не потрудился узнать что такое агорафобия, зато знает как пользоваться словарем синонимов: «Я заклинила свои веки». «Я зажала свои веки». «Я зажмурила свои веки». «Я зажмурила свои глаза». Я никогда не читала так много о разных способах открывать и закрывать глаза. Но «Я зажмурила свои веки» определенно было любимым у автора, так как он использовал его снова и снова.
Сложность взаимопонимания между людьми происходит из-за обмена определениями понятий, а не смыслами понятий. Слова многозначны. каждый понимает по-своему. Чтобы понимать друг друга люди обозначают в каком контенте они используют слова-определения и стремятся загнать свои рассуждения определениями понятий в рамки какой-либо схемы языка общения.<br/>
Александр Никонов показал на примере знакомой всем классики как поданная в едином контенте, в единой наукообразной схеме информация может обнажать смысл понятий, обычно скрываемый шелухой слов определений понятий. Это провокация смысла, и разумеется такое должно раздражать. Ведь автор покусился на святая святых «венца творения» — уникальный разум человека, который привык к «вечному и приятному начёсыванию чувствилища в районе удовлетворения исследовательского инстинкта» пустыми и ни к чему не обязующими определениями понятий. В диалогах персонажей особенно остро обнажается разница смыслового значения и пустословия определений чувств, верований, представлений о «высоких материях», религиозной лабуды и мракобесия. Не случайно для провокации выбрана «Анна Каренина». Ведь это произведение тоже провокация, «разрыв шаблона» мышления не только своего времени, взрывчатка покруче всех революционных идей. Каренина пережила последний паровоз, переживет и ж/дорогу и ещё не одну смену формации социума).<br/>
Мне понравилась идея Александра Никонова. Сама работа над языком произведения в таком изложении — труд достойный уважения. Тут способ формулировать мысли не менее значим, чем сами мысли для провокации смысла. Если кто-то увидел лишь «юмор на уровне подросткового», наверное ему не составит труда перевести свой комментарий на язык подобного «подросткового» юмора. Вот тогда и будет над чем посмеяться. Впрочем, тут каждый видит своё и это его интимное дело. Стоит прослушать произведение до конца, переборов раздражение. имхо<br/>
Игорю Сергееву спасибо за качественное прочтение и за то, что открыл для меня интересного автора. Чтецу, автору и произведению плюсы.
«Я должен сказать вам… Я умудрился, может быть, мне повезло: ни разу в своей многотрудной деятельности — а написал я, наверное, не менее 40 книг — ни разу не упомянул фамилии Сталина. У меня нет даже упоминания о Сталине, ни разу…<br/>
— И ваши герои не упоминают?<br/>
— Нет, герои упоминают. Не столько о Сталине, сколько о терроре. У меня последний роман, который называется „Над потаенной строкой“ — он еще не известен, он будет напечатан в девятом номере журнала „Звезда“. Это рассказ о том, как нашелся человек, который… который… нет… (Вениамин Александрович закашлялся)… Анна Моисеевна, дайте мне платок, пожалуйста…<br/>
Ольбик: Вот салфеточка, пожалуйста…<br/>
— Нет, платочек… (После паузы). Роман, который только что написан… В этом романе герой пишет „потаенные строки“.<br/>
Мы хотели покинуть Вениамина Александровича, но он остановил нас мановением руки. Попросил восстановить прерванную мысль.<br/>
— Вы говорили о последнем вашем романе, который будет напечатан в журнале „Звезда“.<br/>
— Я был бы плохим писателем, если бы не писал атмосферу, в которой действуют мои герои. А эта атмосфера была тесно связана с расстрелянными коммунистами на Севере. Со страхом. Поэтому я не упоминал имени Сталина, чувствуя, что я питаю ненависть к нему. Я всегда старался вместить героев в такие обстоятельства, в которых читатель понял бы, что ему приходится туго, потому что он живет в России в эту эпоху. Так что я не уходил от жизни. Другое дело, что воспринимал ее поэтически. Я имею в виду, например, роман „Два капитана“. Он был написан в 1937 году. Это был роман, в котором прокламировалась защита справедливости. Безвестный погибший капитан — искомый „предмет“, за кото-рым охотится мой главный герой. Атмосфера окрашена главным образом романтическим призывом: что решено — исполни!, бороться и искать, найти и не сдаваться! Может быть, все это принадлежит литературе для юношества, но роман издается каждый год и так уже 40 лет… И количество тиражей перевалило за сотню...»<br/>
из последнего интервью с Вениамином Александровичем Кавериным.
Вся брехня Резуна была разобрана по полочкам еще тогда, когда эти книжки издали. Даже его хозяева — англичане, давно списали Резуна со счетов как реликта холодной войны.<br/>
Хотя… если зомби оживляют, значит это кому-то нужно…<br/>
Чем растить нового пропагандиста, дешевле достать из нафталина старого, выколотить пыль и отправить на передовую…<br/>
Скучно селяне… тут даже спорить не о чем.<br/>
Мне было бы занятнее прочесть заказанную Сигизмундом II брехню Генриха Штадена и Альберта Шлихтинга про «зверства-людоедства» царя Ивана IV.<br/>
<br/>
И вообще, зачем вспоминать Резуна, если у нас есть новый «историк» из Англии, тоже обожающий псевдонимы и тоже «открывающий нам глаза» на наше страшное прошлое — некто Чхартишвили, он же Акунин, он же Брусникин, и даже Анна Борисова.😉<br/>
Все почему-то поливают нас дерьмом из Англии, может там атмосфера такая… токсичная…<br/>
Как сбежит туда очередной Иуда, сразу начинает нас из-за Ла-Манша жизни и правде учить.))<br/>
А наши то уши раскрыли — Верно, Батька, а мы то убогие жили впотьмах невежества! Учитель, научи нас настоящей правде! Открой нам глаза (по всему телу)! Засунь нам Искру Разума в наше темное рабское нутро! ))
«А в пещере у дракона<br/>
Нет пощады, нет закона»<br/>
(Анна Ахматова)<br/>
***<br/>
Хорошенькая молоденькая учительница Палани на острове «преподавала важную тему школьной программы: «Правила имен».<br/>
— Из всего два и они одинаковы на любом острове мира. Кто мне скажет, что это за правила?<br/>
— Невежливо спрашивать у кого бы то ни было его имя! — торопливо вскрикнул толстый мальчишка, но его тут же перебила крикливая девочка:<br/>
— Никому нельзя говорить свое настоящее имя.»<br/>
Но почему такие чудные правила?<br/>
«Потому что имя — это все равно что вещь. А настоящее имя — настоящая вещь. Знать чужое имя — значит полностью контролировать эту вещь.»<br/>
Обитатели острова законопослушные граждане, и неукоснительно соблюдают эти несложные правила. Жители воспитаны, приветливы, и на острове царит мир и покой. Живёт на острове под холмом маленький тихий волшебник, которого прозвали не спрашивая имени — мистер Подхолмом. К нему все относятся хорошо, но иногда подшучивают. «От этих слов мистер Подхолмом пошел красными пятнами — с ним всегда так бывало, когда люди вели себя с ним невоспитанно».<br/>
И когда на острове появляется странник, который нарушает правило, то случается непоправимое.<br/>
Ведь, не зря же далёкие предки придумали эти правила. <br/>
…<br/>
Очень хорошая притча о том, к чему приводит высокомерие, алчность, жажда единоличного обладания сокровищами, но ещё, я бы сказала, глупость. Потому что мудрый человек может просчитать все ходы и предвидеть последствия.<br/>
Двойное СПАСИБО Елене Федорив за выбор и за прелестное озвучивание. <br/>
***<br/>
«Он решил, что теперь его настоящее имя — больше не тайна для окружающих и можно уже не маскироваться.»
<br/>
Записи этого произведения известны в разных сборниках детских стишков с XVIII века. Предполагают, что упоминания о нем встречаются еще в «Двенадцатой ночи» Шекспира и в одной пьесе Бомонта и Флетчера. Существует немало теорий, пытающихся «расшифровать» образы этой забавной песенки (24 черных дрозда — 24 часа суток, король — солнце, королева — луна, и пр.; король — Генрих VIII, королева — его жена — Екатерина Арагонская, девушка, у которой отщипнули нос, — его вторая жена Анна Болейн, кончившая жизнь на эшафоте, куда ее послал супруг, стремившийся поскорее жениться в третий раз (всего он был женат шесть раз); Есть и другие, не менее изобретательные гипотезы, хотя вероятнее всего, что в стихотворении просто-напросто изображается существовавший в XVI- XVIII веках и засвидетельствованный тогдашними поваренными книгами обычай запекать в пироги живых птиц с тем, чтобы они оставались живы и разлетались из разрезанного пирога к удивлению гостей.
Всякий социализм развенчан Сельмой Лагерлёф в романе «Чудеса антихриста». Древнеисландская «Песнь о Риге» доносит до нас исконные скандинавские представления о ярлах, бондах и трэллях, перекочевавшие и в новое время. Чувство сословного превосходства настолько естественно для Лагерлёф, что она даже не замечает его как некий диссонанс в своей демократической прозе. И вместе с тем, трудно представить себе более отчетливо выраженное торжество здоровой человеческой природы и трудолюбия над псевдоутонченностью, чем в романе «Анна Сверд» («сверд» по-шведски значит «меч»).<br/>
Пользуясь шаблонами романтической легенды, Лагерлёф разоблачает пустосвятство главного героя «Перстня Лёвеншельдов» Карла-Артура Экенстедта. Ему противостоит идеальный образ заводчика Шагерстрёма.<br/>
Пер Улов Энквист прав, утверждая, что предпочтения Сельмы Лагерлёф в гендерной сфере никак не просматриваются в ее литературном наследии. Сравним удельный вес положительных и отрицательных образов Лагерлёф с этой точки зрения. Чудовищен дом богача Мельхиора Синклера («Сага о Йёсте Берлинге»), до крайности неприятен в кругу своего семейства барон Адриан Лёвеншельд, одиозен Раньеро ди Раньери («Чудесная свеча»). <br/>
Жалок муж графини Элисабет, граф Дона. Но на другой чаше весов – демоническая жестокость его матери, графини Мэрты. <br/>
Охотник Тённе добрее и человечнее плясуньи Югфрид («Курган»). «Император Португальский» Ян Андерсон – обладатель более утонченной и возвышенной натуры, чем его жена Катрина и дочь Клара-Гулля. Полковник Экенстедт, всегда остававшийся в тени своей блестящей супруги Беаты, в конце их трагической истории справедливо упрекает ее в кумиротворчестве и неразумии по отношению к сыну. <br/>
Кроме того, все книги Сельмы Лагерлёф неустанно воспевают победительную мужскую красоту.
искал -молнию, может слишком сильно-но так скажем он ее не ценил<br/>
а у ГГ походу шанса не было :) его фековый ритуал ничего бы не дал-увез бы рыцарь Мэй-и… ничего. ритуал без убийства не работает… а так как убить он не может-то свихнулся бы скоро…<br/>
но какие то добрые боги послали ему Ютту-дитя неожиданность(сейчас переслушал-отметил главный то фактор воздействия на дракона-создание ему диких проблем :) жил не тужил 200 лет и на тебе ходячая динамитная шашка по хамку бегает :)) чудом не погиб)<br/>
оно не понял-послали-держи зубами и клыками
Отдельно хочется отметить дико кринжевые моменты:<br/>
— Со-чинители — дико нелепо и по детски звучит. Как если бы жрецы какого-нибудь темного божества, обладавшие способностью мастерски уничтожать что-либо, безошибочно выбирая для удара единственную самую уязвимую точку — назывались бы мастерами-ломастерами)<br/>
— проэзия — звучит как будто автор и поэт обсуждали свое творение по пьяни:<br/>
-Миша, мы мы положили начало великому эпосу!<br/>
— да, Шурик, положили так положили!<br/>
— Миша, мы положили начало новому жанру в литературе, ннна…<br/>
— да, Шура! Надо его как нибудь назвать!<br/>
— порэзнах…<br/>
— что?<br/>
— прнннах!<br/>
— Шура, тебя тошнит?<br/>
— нет! Да! Да, тошнит, но я говорю проэзия, ннна…<br/>
Тем не менее идея очень интересная — авторы создают мир, в котором рэперы имели бы действительную силу, а не только понтовались, а против шансона администрация тюрем бы разрабатывала специальные частушки, а попса была бы под запретом. <br/>
Я бы предложил авторам развить дальше эту идею и дополнить эту вселенную, например дикими северными племенами, живущими в далекой заснеженной дремучей тайге. Никто не мог там выжить, только суровые северяне держались за счёт магии, основанной на мате. Матерясь они забивали медведя, коротким матюком чинили телеги, отборной руганью строители возводили здания и строили дороги, самым заковыристым и сложным матом выигрывались сражения. Не уверен, что в соавторах остался бы Габриэль ) но замену ему можно было бы найти. <br/>
И потом можно объединить 2 школы магии поэтов и матерщинников запретным браком, между каторжником — шнырем и и поэтессой — надеждой нуровой. Их сын Сергей — носил бы общую фамилию «шнуров»<br/>
А вообще мне правда понравилось, действительно слушал с интересом и удовольствием, и озвучка замечательная
Такое впечатление, что рассказанная здесь душещипательная история специально создана для слёзовыжимания у читателя (слушателя) — уж больно всё утрировано. Такая нарочитость у меня вызывает негативное отношение к повести — чтобы выжать слезу можно было бы придумать более естественную и правдоподобную ситуацию <br/>
Манера озвучивания (заунывно-печальная) соответствует контенту, но по этой причине нарочитость становится ещё более явной. ИМХО.
<br/>
К этой вещи Пушкина у меня очень нежное отношение. Одно из веселых подростковых воспоминаний — мы с бабушкой сидим у нее, я читаю вслух «Маленькие трагедии», «Дон Гуан» и мы… хохочем))) Ну действительно, разве можно без смеха читать эти пафосные речи Гуана, когда он рассуждает о женщинах, или спорит с Лаурой, или соблазняет страстными речами донну Анну? Какой контраст между пафосными россказнями и его комментариями слуге) А эти бесподобные переходы от грустных воспоминаний к буйной радости? И Лаура подстать — «ах, эти вечные проказы — и всё не виноват!», когда он угрохал ее очередного ухажера)))) Веселье))) И дон Гуан действительно очарователен — у него есть и страсть, и азарт, и готовность рискнуть всем… <br/>
<br/>
Как я хотела увидеть эту постановку! И мне в роли дона Гуана виделся бесшабашный и обаятельный Высоцкий. И вот фильм Швейцера, я в предвкушении… жду… и — ноль! Тускло, невыразительно, занудливые и скучающие интонации… ни блеска, ни очарования, ни — увы! — ни капли юмора или иронии. Какое разочарование…<br/>
<br/>
А сейчас в этом блистательном спектакле я увидела всё — и страсть, и иронию, и юмор, и очарование. Идеальная озвучка!<br/>
Спасибо огромное и браво исполнителям! Старая, неувядающая школа.
Сначала я ничего особенного не ожидала, прочитав негативные отзывы. Но Барбара удивила, закрутила такую концовку и happy end. Понятно, что сюжет нам кажется сказочный, но как ранее писали, это прошлые века и они так жили. Я думаю, в поступках главного героя всё было логично — есть препятствие, надо его устранить. И он это сделал с помощью своих денег и договоренности — Молодец! Скажете такого в нашей жизни не бывает — бывает ещё как 😁 <br/>
А поведение Дельфины? Женщина есть женщина в любые века — свои цели, свои уловки. <br/>
К голосу Ирины Воробьевой я привыкла, ранее послушав великолепный роман🏆 «Три Анны» Ирины Богдановой. Для меня его звук приятный, но островат и тепм беглый, поэтому я слушала на скорости "-5". Мне конечно хотелось, чтобы она больше меняла интонацию на диалогах, но из-за скорости ей часто было не до этого. И к сожалению не было разделений между главами или частями, так сказать сплошной текст; мне надо было в моменты перехода напрягаться и осознавать, почему резко сменились события, я даже перематывала назад. Но это моё личное мнение. <br/>
В общем данный роман советую всем 🙂
<br/>
Есть чтец, в исполнении которого дикое занудство Пульхерии Александровны (43 лет)«красивая, умная и добрая женщина, вдова, живет в бедности с дочерью Дуней, помогает сыну изо всех сил, безумно любит сына и дочь», выглядит как гротеск!<br/>
Мощнейшая сатира в исполнении Федора Михайловича.<br/>
<br/>
И тогда произведение играет другими красками.Буквально каждая сцена.<br/>
Злой сарказм и ирония.Срез так сказать с общества.<br/>
Попробуй так посмотреть на ВЕЛИКОЕ ТВОРЕНИЕ в школе…<br/>
<br/>
«Анну Каренину» в обязательную программу не внесли, но внесли другой великий роман.Который изучать в школе только детей мучать.<br/>
<br/>
И особенно надо исключить«Му-му».<br/>
<br/>
Были бы вы счастливее, если бы в 5 классе не прочли про бедную собаку, которую утопил Герасим по велению злой барыни?<br/>
Говорят ли детям, что Тургенев сей образ списал с матушки своей!<br/>
<br/>
У писателей есть возможность душевную тяжесть сбросить, не держать в себе! <br/>
Вы справляйтесь, любители чтения.<br/>
<br/>
Наверное тяжело приходится думающим, неравнодушным, тонко чувствующим учителям литературы!
<br/>
Что зацепило? Академичность… С первых строк в поэме формируется удивительная картина «перспективного изображения» с потрясающей организацией поэтического пространства: «В старинном городе немецком, нарядном, как игрушка в детской…», — своеобразный лирический приём, «лестница чувств»… когда каждый последующий художественный образ цепляется за предыдущий. Запоминается сходу. Сама «перспектива» сужается постепенно, сохраняя великолепную возможность расширения и уменьшения количественного набора промежуточных «ступеней» от самого далекого к самому близкому образу и наоборот. Прием этот наличествует в заговорах, обрядовой поэзии, былинах и других жанрах, что делает его по своей сути общефольклорным. У поэмы своя уникальная лексическая система, она – многокомпонентная: и язык урока («…но Анна шикает – Не смей, так говорить с народом! Самой, должно быть, горько ей таким ходить уродом…»), и язык намёка, и своеобразный язык смысла, и язык ценностей, и язык образа, и язык сюжета, и язык действия… и несёт массу функций скрытого и явного характера. Явные – креативная, эстетическая, увеселительная, коммуникативная (в том числе и межпоколенное общение). Из скрытых, помимо познавательной и информативной, выделю «целеполагание», которое обозначено цепочкой: подумал – решил – сделал. Цель – действие. Проблема – помощь. И, что примечательно, та же критика филистерства… К чести Карлика Носа, он не выбрал для себя самый лёгкий путь: стать шутом, демонстрирующим своё уродство на потеху публике. Он предпочёл по-настоящему работать: быть поваром во дворце у герцога («…и мысль благая, как прожить, явилась утром рано: он может поваром служить у герцога-гурмана…»). Думаю любой слушатель оценит остроту и занимательность сюжета, волшебные превращения, чудеса и очень мудрые мысли, которые в своём поэтическом пересказе Елена Хафизова постаралась предельно чётко донести до ребят, да и до взрослых тоже))) прочитано как будто лично для меня. «Лайк». «Избранное».
Страшно это всё. Страшно, когда голодающим детям приходится попрошайничать или воровать. И судить их за это нельзя, иначе они просто умрут от голода. Но самое главное в эти сложные времена — это оставаться человеком, сильнее сплотиться и выдержать все трудности вместе, не забывать, что протягивая руку помощи, ты спасаешь не только того, кому она предназначена, но и себя от очерствения сердца.<br/>
Такие книги надо читать и давать читать детям, чтобы люди помнили о той войне, чтобы не забывали, какой ценой досталась победа, чтобы ценили то, что имеем и были благодарны судьбе за то, что не знаем голода и живём в мирное время. Не давайте забывать войну и не забывайте сами! Пусть больно, горько, тяжело, но бередите эти раны. Читайте о войне. Им в тех жутких сороковых всё равно было тяжелей.<br/>
<br/>
«Да, войны кончаются рано или поздно, Но голодуха отступает медленнее, чем враг. И слёзы долго не высыхают. И работают столовки с дополнительным питанием. И там живут шакалы. Маленькие, голодные, ни в чём не повинные ребятишки. Мы-то это помним. Не забыли бы вы, новые люди. Не забудьте! Так мне велела наша учительница Анна Николаевна. Это всё правда. Всё это было».<br/>
Альберт Лиханов. «Последние холода» 1984 г.
В общем, колониальный подход распространился далеко за пределы колоний — тошнит уже от них… ИМХО
Роман начинается довольно простым сюжетом, но вскоре продолжается переплетением настоящего и прошлого, и надо внимательно слушать, чтобы не упустить важные моменты. Поэтому если кто-то ждёт легкого чтива, проходите мимо.<br/>
<br/>
Анна прекрасная писательница, и как все профессионалы, она отличный психолог и сумела описать разные стороны личностей, родовые сценарии, кармические связи прошлого и настоящего, осознание, взросление. У меня было полное погружение в жизнь героев, которых в данном произведении немало. Да конечно, главные две истории рассказывают о Вере и её отце Игнате, о том, как они проживают разные периоды своей жизни, как встречают людей на пути, что чувствуют, что осознают, к каким выводам приходят. <br/>
<br/>
Интересно было наблюдать схожесть «любовных историй» Игната и Павла. Первая жена из долга без любви. Вторая — страстная влюбленость, физически недолгая, но засевшая внутри одержимостью. А вот третья — это уже осознанная взрослая Любовь, где и мужчина и женщина желают быть вместе.<br/>
<br/>
Такие реалистичные романы полезны, слушая их ломаются шаблоны, которые мы ожидаем, и в общем в реальной жизни также. Нам кажется, что мы всё прекрасно понимаем — жизнь, людей, развитие событий, будущее. И можем всё предсказать наперед, но нередко ошибаемся. Где-то конечно можно «подстелить соломку», но бывают судьбоносные моменты (карма), которых не возможно избежать. <br/>
<br/>
Автор очень красочно описывает жизни и характеры всех героев, их чувства, переживания. И так хочется, чтобы люди в нашем мире были более открыты для себя и для других, не боялись любить, открывать сердца, говорить о своих чувствах и желаниях💫💞 ✨<br/>
<br/>
Чтица отличная, только темп быстроват, и я слушала на -10%.
<br/>
«Он стоит там, светясь в темноте. Крепкие зубы выскакивают из крепких десен». «Я взяла свой бокал. Я налила вина. Я сделала глоток. Столешница заблестела. Мои волосы коснулись моей щеки. Мое зрение затуманилось. Мой скальп покалывало. Мой желудок содрогнулся. У меня перехватило дыхание». WTF?<br/>
<br/>
Эта книга вывела меня из себя с первых минут прослушивания. Гг монументально глупая женщина и что еще хуже, отвратительная зануда. Анна пьяна всё время. Я не преувеличиваю. Учитывая количество алкоголя и лекарств, которое этот доктор наук умудряется употребить за 24 часа в течение 10 месяцев, она должна быть мертва. Или в коме. Или умереть после комы. Серьёзно.<br/>
Книга неимоверно длинна и однообразна. Повороты сюжета предсказуемы. В ней нет ни одной оригинальной концепции. Написано совершенно нелепо — автор наверно не расставался со словарем синонимов. <br/>
<br/>
Перестаньте писать о психических заболеваниях если Вы ничего не знаете о них. Вся эта книга пронизана неверной информацией о реальных состояниях с которыми живут люди, такого рода дезинформация приводит к демонизации этих психических заболеваний. Автор не потрудился узнать что такое агорафобия, зато знает как пользоваться словарем синонимов: «Я заклинила свои веки». «Я зажала свои веки». «Я зажмурила свои веки». «Я зажмурила свои глаза». Я никогда не читала так много о разных способах открывать и закрывать глаза. Но «Я зажмурила свои веки» определенно было любимым у автора, так как он использовал его снова и снова.
Александр Никонов показал на примере знакомой всем классики как поданная в едином контенте, в единой наукообразной схеме информация может обнажать смысл понятий, обычно скрываемый шелухой слов определений понятий. Это провокация смысла, и разумеется такое должно раздражать. Ведь автор покусился на святая святых «венца творения» — уникальный разум человека, который привык к «вечному и приятному начёсыванию чувствилища в районе удовлетворения исследовательского инстинкта» пустыми и ни к чему не обязующими определениями понятий. В диалогах персонажей особенно остро обнажается разница смыслового значения и пустословия определений чувств, верований, представлений о «высоких материях», религиозной лабуды и мракобесия. Не случайно для провокации выбрана «Анна Каренина». Ведь это произведение тоже провокация, «разрыв шаблона» мышления не только своего времени, взрывчатка покруче всех революционных идей. Каренина пережила последний паровоз, переживет и ж/дорогу и ещё не одну смену формации социума).<br/>
Мне понравилась идея Александра Никонова. Сама работа над языком произведения в таком изложении — труд достойный уважения. Тут способ формулировать мысли не менее значим, чем сами мысли для провокации смысла. Если кто-то увидел лишь «юмор на уровне подросткового», наверное ему не составит труда перевести свой комментарий на язык подобного «подросткового» юмора. Вот тогда и будет над чем посмеяться. Впрочем, тут каждый видит своё и это его интимное дело. Стоит прослушать произведение до конца, переборов раздражение. имхо<br/>
Игорю Сергееву спасибо за качественное прочтение и за то, что открыл для меня интересного автора. Чтецу, автору и произведению плюсы.
— И ваши герои не упоминают?<br/>
— Нет, герои упоминают. Не столько о Сталине, сколько о терроре. У меня последний роман, который называется „Над потаенной строкой“ — он еще не известен, он будет напечатан в девятом номере журнала „Звезда“. Это рассказ о том, как нашелся человек, который… который… нет… (Вениамин Александрович закашлялся)… Анна Моисеевна, дайте мне платок, пожалуйста…<br/>
Ольбик: Вот салфеточка, пожалуйста…<br/>
— Нет, платочек… (После паузы). Роман, который только что написан… В этом романе герой пишет „потаенные строки“.<br/>
Мы хотели покинуть Вениамина Александровича, но он остановил нас мановением руки. Попросил восстановить прерванную мысль.<br/>
— Вы говорили о последнем вашем романе, который будет напечатан в журнале „Звезда“.<br/>
— Я был бы плохим писателем, если бы не писал атмосферу, в которой действуют мои герои. А эта атмосфера была тесно связана с расстрелянными коммунистами на Севере. Со страхом. Поэтому я не упоминал имени Сталина, чувствуя, что я питаю ненависть к нему. Я всегда старался вместить героев в такие обстоятельства, в которых читатель понял бы, что ему приходится туго, потому что он живет в России в эту эпоху. Так что я не уходил от жизни. Другое дело, что воспринимал ее поэтически. Я имею в виду, например, роман „Два капитана“. Он был написан в 1937 году. Это был роман, в котором прокламировалась защита справедливости. Безвестный погибший капитан — искомый „предмет“, за кото-рым охотится мой главный герой. Атмосфера окрашена главным образом романтическим призывом: что решено — исполни!, бороться и искать, найти и не сдаваться! Может быть, все это принадлежит литературе для юношества, но роман издается каждый год и так уже 40 лет… И количество тиражей перевалило за сотню...»<br/>
из последнего интервью с Вениамином Александровичем Кавериным.