Насладилась сборником, насладилась комментами. Собрать все и издать 6-м файлом. Спасибо вам. Никогда мне не нравилась фантастика, да и коллажи из коротких рассказов мне не были особо по душе. А тут прямо открытие! Слушаю с удовольствием. Отличный проект.
Левицкий матереет. Не стало околонаучного занудства и споров про параллельные миры. Добавилось тайн, психологии разношерстного коллектива, жути и… чувств. Любви и надежды. Однако и прежние недочеты и штампы на месте. Извините за занудство, но набросал кое-что в тему, которое у всех веритится на языках, но не все высказываются в комментах:<br/>
Во всех романах Левицкого:<br/>
1. Все всегда куда-то идут и за кем-то гонятся<br/>
2. Сколько б герои не брали патронов, они всегда быстро, еще на середине пути, заканчиваются (патроны, не персонажи)<br/>
3. По прочтении рома0на загадок всегда остается больше, чем ответов на них<br/>
4. Зона предстает чем-то инопланетным с инопланетными технологиями, которым нет объяснения<br/>
5. В группе всегда есть предатель или стукач<br/>
6. Автор частенько забывает о погоде и времени суток: то в начале повествования у него октябрь, а в середине романа — сентябрьский листопад; все герои видят ночью не хуже, чем днем; персонаж, взявший со склада в поход бельгийскую винтовку или ПП, оказывается через время с родным калашом, при этом ни с кем не меняясь и не теряя предыдущее оружие<br/>
7. герои гасят из старых автоматов типа АК 47 или АКМ или пулеметов очередями, забывании об адской отдаче и подбрасывании ствола и весьма опасном отскакивании крупных гильз в лицо, если рядом укрытие или стена;<br/>
8. израненные пулями, они прекрасно путешествуют, делая с грузом марш-броски на десятки километров, забывая о боли, слабости, воспалении и кровопотери. Болевые и иные шоки переносятся слишком скоротечно и легко. И путешествуют не налегке, тогда как даже при легком ранении в мягкую ткань желательно отлежаться пару недель после операции по извлечению пули или осколка<br/>
9. Выживают только главные герои, персонажам не суждено и тп итп<br/>
10. и все равно мы все очень любим эти книги, ждем продолжений и желаем авторам удачи!
Вполне можно поставить 5 из 5 чтецу, и твёрдую 4 ку автору. Благо после сотен прослушанных книг, есть с чем сравнивать. Пятёрки из этого жанра, Дем Михайлов, Дмитрий Рус, Вишневский Сергей и Волчёк Сергей. Зато автору есть куда рости.
Данный роман попал мне в руки в традиционном печатном виде и я решила не откладывать его прочтение, так как была наслышана о нём. Если коротко — я разочарована. Хотя и не ждала ничего особенного, но хотелось понять, за что его так хвалят и что заставляет возвращаться к нему, да ещё и неоднократно.<br/>
Роман называется «Ребекка», но это имя первой жены мужа безымянной героини, от имени которой ведётся повествование. Возможно в том, что автор даже не дала ей имени, содержится прямой намёк на то, что собственно она ничего из себя не представляет? Как говорится: никто, ничто и звать никак? Девушка, постоянно грызущая ногти, у меня лично вызвала жалость, на протяжении более 300 страниц читать о том, что думает молоденькая девушка с комплексом неполноценности мне было не очень, мягко говоря, интересно. Тем более, что около половины книги — это именно её фантазии о том, что было или могло бы быть. Фразы типа " Я как сейчас вижу..." или «Я как сейчас слышу...» встречаются почти на каждой странице. Но мысли о том, что сделала или сказала бы в такой-то ситуации Ребекка, что могла бы сказать горничная о её нижнем бельё другой горничной или что подумал дворецкий, когда она попала в очередную неловкую ситуацию, наверное, интересны, но не в таком же количестве! Отсутствие жизненных впечатлений героине заменяет её воображение. А из реальных событий очень подробно описаны бесконечные ритуалы аристократического английского имения: теперь я во всех подробностях представляю, что им подают на завтрак, а также к 5 часовому чаю и в какое время в какой комнате разжигают камин. Немалую часть занимают и описания состояний природы, погоды, многочисленных растений поместья Мэндерли и двух милых собачек. Всё это описано превосходно, слов нет, но слишком подробно и с бесчисленными повторениями. Хоть какая-то динамика в сюжете начинается, спустя 2/3 повествования. Тут нам открывается «страшная тайна» из прошлого её мужа. Если бы я узнала то, что узнала наша безымянная главная героиня, я бы, как минимум, крепко задумалась, а скорей всего — начала бы собирать вещи и думать, как бы побыстрее снова стать свободной женщиной, а ей всё равно — главное, что он меня любит, всё остальное — неважно! Конечно, героине можно посочувствовать, сирота, которая неожиданно стала формальной хозяйкой большого имения, но которую даже слуги ни во что не ставят, а муж никаким образом и не помогает ей обрести уверенность и вжиться в новую роль. Не позавидуешь… Никакой психологической близости между супругами нет и в помине до его страшного признания, вот тут они становятся в своём роде сообщниками и в дальнейшем между ними вроде как уже и нет секретов. Воистину, многих проблем можно было бы избежать, если бы люди откровенно друг с другом общались. Кстати, муж героини — тоже очень своеобразный персонаж. Мужчина за 40, в первом браке сумевший понять, на какой женщине он женился только после свадьбы, собирается во второй брак, спустя пару недель знакомства. Видимо, опыт его ничему не научил. Уж извините, но никаких достоинств, кроме приятной внешности, аристократических манер и большого поместья я в нём не разглядела. <br/>
Итак, мой неутешительный вывод: это и не классический женский роман, но и не психологический детектив. Скорее просто роман о довольно скучной, как следует из повествования, жизни английской провинции, где самое большое развлечение для людей — это поход в гости и обсуждение прошлых или планируемых «светских мероприятий», а также согласование с прислугой меню.<br/>
<br/>
Да простят меня поклонники романа, но рекомендовать от себя лично я бы не стала, но и отговаривать не берусь. Из этого затянутого романа мог бы выйти вполне неплохой рассказ. Но можно сэкономить время, просмотрев экранизации, их, как минимум две. Одна 1940 года, режиссёр Хичкок, но насколько я знаю, она отличается от оригинала.
Отлично прочитано, браво, Клюквин!☼ А.С. Пушкину отдельная благодарность♥<br/>
Эта повесть была написана Пушкиным во время второй Болдинской осени, в 1833 году, она о том, как алчность и одержимость единственной идеей поработили человека. Не обошлось без влияния прозы Гофмана (Крошка Цахес, Эликсир Сатаны), а также, возможно, романа шведа Класа Ливийна «Пиковая дама: роман в письмах из дома умалишённых» (1826), герой которого попадает в сумасшедший дом, десять раз поставив на пиковую даму. Следует учитывать и богатый личный картёжный опыт А.С.П. Прототипом графини стала княгиня Наталья Петровна Голицына, идеал великосветской дамы. Анекдот о трёх картах, известных Голицыной от Сен-Жермена, не выдумана, эту историю Пушкину рассказал приятель, азартный игрок, внучатый племянник княгини Сергей Голицын-Фирс, которому старуха некогда помогла отыграться. Дом княгини Голицыной на Малой Морской улице с тех пор стали называть «домом Пиковой дамы» — и называют так и по сию пору. Есть в ней также что-то от Натальи Кирилловны Загряжской, которая была в родстве с женой Пушкина Натальей Гончаровой. Обе дамы умерли в глубокой старости в 1837 году.<br/>
Игра, в которую играет Германн, называется фараон, во времена Пушкина её называли также банк и штосс. Игра сама по себе элементарная.«Чаще всего игра велась в доме хозяина-банкомёта (банкира). Он держит банк, то есть ставит определённую сумму денег, предназначенную к розыгрышу. Понтёр, играющий (понтирующий) против, ставит на карту свою сумму. У каждого игрока своя колода карт. Банкомёт мечет карты в том порядке, в каком они расположены у него в колоде. Если поставленная понтёром карта выпадает на правую сторону, то выигрывает банкомёт, если на левую — понтёр. При этом масть в расчёт не принимается» ( Парчевский Г. Ф. Пушкин и карты)<br/>
Сильно интересующимся сюда <a href="http://go.mail.ru/redir?via_page=1&type=sr&redir=eJzLKCkpsNLXLy8v18tL1ysq1U8sSs7ILEvNTSxJLcpMzCnWNzIwMNc1sNQ1MNQ3NYovSczMS9TLKMnNYWAwNDU2NTE3sjQxYdhm7qmrfThajDEp2_-B4IuFAPE8HA8" rel="nofollow">go.mail.ru/redir?via_page=1&type=sr&redir=eJzLKCkpsNLXLy8v18tL1ysq1U8sSs7ILEvNTSxJLcpMzCnWNzIwMNc1sNQ1MNQ3NYovSczMS9TLKMnNYWAwNDU2NTE3sjQxYdhm7qmrfThajDEp2_-B4IuFAPE8HA8</a><br/>
♠♠♠♠♠♠♠☺
Олег, очень давно мечтаю послушать Кинговское«Оно» в Вашем исполнении :) от того исполнения, которое смогла найти в сети, меня неуклонно тянет в сон. просто лучшее снотворное :D Скажите, есть ли надежда? :))
поддержу юзера Alays — «читает обрывисто по 2-3 слова и пауза» очень трудно воспринимается текст… это уже не отдых и расслабуха, а труд самый настоящий… а потрудиться я и в рабочее время могу… при прослушивании книги хочется отдохнуть всё-таки…
Письмо Войновича школьникам, членам клуба «Бригантина»<br/>
<br/>
Он был замечательным писателем и человеком выдающейся интеллектуальной смелости. Владимир Николаевич бросил вызов не только советскими властям и КГБ, но самому способу мышления. Советскому или рабскому – не важно, главное – делающему возможным тоталитаризм.<br/>
<br/>
Письмо Войновича Брежневу. Вот ещё одно письмо из книги «Автопортрет: Роман моей жизни автора Войнович Владимир Николаевич». В школьный литературный клуб «Бригантина». Когда Войновича исключили из Союза писателей, эти подростки прислали ему короткое сухое уведомление, что он исключён из почётных членов клуба.<br/>
<br/>
Вот ответ Войновича:<br/>
Школьникам, членам клуба «Бригантина»<br/>
<br/>
«Ребята!<br/>
<br/>
Я получил ваше письмо, адресованное «гр-ну Войновичу» и написанное таким тоном, как будто вы уже со школьной скамьи готовитесь в тюремные надзиратели. Я бы вообще не стал на него отвечать, будь оно написано людьми взрослыми. Но вы — дети, вам еще многое предстоит узнать и понять, и именно поэтому я отвечаю.<br/>
<br/>
Ни из какого сборника Союза писателей вы о моей «антисоветской деятельности» узнать не могли, потому что такого сборника не существует в природе. И ваш директор очень плохой педагог, если заставляет детей ставить подписи под заведомой ложью. Вы поступите справедливо, если перестанете за это его уважать.<br/>
<br/>
Узнать о моей деятельности, которую вы по подсказке директора называете антисоветской, вы могли только из упомянутых вами передач зарубежных радиостанций или других источников, известных директору.<br/>
<br/>
Я действительно исключен из Союза писателей за деятельность, которую правильнее назвать литературной и общественной, то есть за то, что стараюсь писать по способностям, а жить по совести. Я исключен, в частности, за то, что много раз выступал в защиту несправедливо преследуемых людей, и вам советую это делать, когда подрастете или даже уже и сейчас. И не по подсказке директора, а по своему собственному разумению. Я исключен из Союза писателей за то, что в числе других людей своими слабыми силами пытался не допустить возрождения в нашей стране порядков, характерных для времени, скромно называемого ныне «периодом культа личности».<br/>
<br/>
Когда вы подрастете и узнаете о том времени больше, чем знаете сейчас, у самых совестливых из вас волосы встанут дыбом. Вы узнаете, что миллионы людей (в том числе, может быть, ваши бабушки и дедушки) погибли, обвиненные в «антисоветской» деятельности. Вы узнаете также, что такие писатели, как Мандельштам, Цветаева, Ахматова, Булгаков, Платонов, Зощенко, Пастернак, были либо замучены в лагерях, либо затравлены иными способами, что взрослые дяди и тети по глупости или по злобе писали им письма, подобные вашему. Вы узнаете, что теперь эти писатели (и, увы, только они) являются гордостью нашей литературы.<br/>
<br/>
К сожалению, преследования писателей не ограничились тем давним периодом. Если уж вы слушаете зарубежное радио (куда смотрит ваш директор?), то вы и сами сможете составить список писателей (а заодно и музыкантов, танцовщиков, художников, шахматистов и прочих), которые представляют нашу сегодняшнюю литературу с гораздо большим основанием, чем почетные члены вашего клуба. Именно эти писатели, изгнанные из страны или подвергающиеся преследованиям на родине, являются лучшими из ныне живущих, и рано или поздно будут признаны благодарными потомками. Впрочем, зачем потомками? Уже и сейчас их книгами, переходящими из рук в руки, зачитываются тысячи людей в нашей стране и миллионы за рубежом.<br/>
<br/>
Недавно ктото из вас писал мне: «Мы любим Вас таким, какой Вы есть». А теперь пишете: «Мы также возмущены Вашим «творчеством» (беря последнее слово в кавычки). Так каким же вы меня любили? И чего стоила ваша «любовь» (теперь я ставлю кавычки), если она кончилась, едва вы узнали о моем исключении из Союза писателей? Видимо, эта ваша «любовь» была просто казенным мероприятием.<br/>
<br/>
Мои книги оттого, что я исключен из Союза писателей, хуже не стали. Они переведены более чем на двадцать языков, о них написаны тысячи хвалебных статей в мировой прессе, включая коммунистическую. Я вам с гордостью скажу, что тысячи читателей в нашей стране не отреклись от меня, они берегут мои книги, перечитывают, а иногда и переписывают от руки. Эти читатели мне дороги, а такие, как вы, извините, нет.<br/>
<br/>
Да и вообще настоящий читатель не тот, кто пишет членам Союза писателей, всем без разбору, поздравления к праздникам и ставит галочку в отчете, а тот, кто читает книги, деля их на интересные и неинтересные. Тот, кто зачитывается интересными книгами, плачет над ними или смеется, набираясь ума, доброты и сочувствия к людям.<br/>
<br/>
Мои книги сейчас не печатаются в СССР, но виноват в этом не я. В.И. Ленин (может быть, он является для вас авторитетом), по словам В. Бонч-Бруевича, мечтал, что наступит время, «когда мы наконец воссоединим литературу, которая создавалась по ту и другую сторону границ самодержавной России, когда мы наконец будем в состоянии изучать ее всю целиком и полностью и обратим самое серьезное внимание на то, что многие авторы должны были волей-неволей печататься за границей».<br/>
<br/>
Надеюсь, что когданибудь мечта Ленина все-таки сбудется, и в числе многих книг, пока что вам недоступных, дойдут до вас и мои. И некоторым из вас станет стыдно за то, что вы подписали письмо, сочиненное вашим директором.<br/>
<br/>
В. ВОЙНОВИЧ<br/>
<br/>
2 ноября 1977 г., Москва».<br/>
<br/>
Источник: izbrannoe.com
< В книге ,, Убийство в Восточном Экспрессе,, между убийством маленькой девочки и местью проходят годы ><br/>
По вашей логике, если бы котов убили много лет назад в рассказе, то всё в порядке было бы?<br/>
<br/>
< Искренне не понимаю — почему нельзя было выбрать, например, ,, Загадку больничных туфель,,.><br/>
<br/>
Во-первых, я не читал этого рассказа. <br/>
Во-вторых, про одного только Эллери я успел прочесть 5 рассказов. Время на выбор рассказа в лучшем случае составляет 2-3 недели и «Семь чёрных котов» показался мне наиболее интересным и нетривиальным. И самое ключевое, вы не поверите: выбирая произведение, я ориентировался на свой вкус, а не на ваш.<br/>
В-третьих, протестуя против озвучания данного рассказа (равно как и против его права на существование), вы аргументируете это только своим чересчур трепетным отношением к котам, ценность жизни которых вы вознесли на несколько порядков выше жизни человеческой. Получается, что когда в детективах зверски убивают невинных людей (в том числе детей и стариков), что происходит постоянно по закону жанра – это нормально, глаз не дёргается, а вот котоубийство живописать непозволительно по определению. Такую этику я не разделяю. По мне насилие любых невинных живых существ в равной степени аморально, а потому на равных правах может использоваться в детективном жанре.<br/>
<br/>
В рассказе этики не нарушено: кота убивает не детектив, а мерзавец, которого вычислили и покарали по всем законам жанра. Предельно понятно, что убивать котов – это низко и подло. Равно как и убивать невинных людей. По поводу смакования насилия. Его здесь нет. Смакование – это когда описывают насилие ради насилия, т.е. когда оно не работает на раскрытие сюжета. Здесь бездумное убийство кота служит ключевой уликой против преступника. Этот эпизод исключить нельзя.
Во всех романах Левицкого:<br/>
1. Все всегда куда-то идут и за кем-то гонятся<br/>
2. Сколько б герои не брали патронов, они всегда быстро, еще на середине пути, заканчиваются (патроны, не персонажи)<br/>
3. По прочтении рома0на загадок всегда остается больше, чем ответов на них<br/>
4. Зона предстает чем-то инопланетным с инопланетными технологиями, которым нет объяснения<br/>
5. В группе всегда есть предатель или стукач<br/>
6. Автор частенько забывает о погоде и времени суток: то в начале повествования у него октябрь, а в середине романа — сентябрьский листопад; все герои видят ночью не хуже, чем днем; персонаж, взявший со склада в поход бельгийскую винтовку или ПП, оказывается через время с родным калашом, при этом ни с кем не меняясь и не теряя предыдущее оружие<br/>
7. герои гасят из старых автоматов типа АК 47 или АКМ или пулеметов очередями, забывании об адской отдаче и подбрасывании ствола и весьма опасном отскакивании крупных гильз в лицо, если рядом укрытие или стена;<br/>
8. израненные пулями, они прекрасно путешествуют, делая с грузом марш-броски на десятки километров, забывая о боли, слабости, воспалении и кровопотери. Болевые и иные шоки переносятся слишком скоротечно и легко. И путешествуют не налегке, тогда как даже при легком ранении в мягкую ткань желательно отлежаться пару недель после операции по извлечению пули или осколка<br/>
9. Выживают только главные герои, персонажам не суждено и тп итп<br/>
10. и все равно мы все очень любим эти книги, ждем продолжений и желаем авторам удачи!
Роман называется «Ребекка», но это имя первой жены мужа безымянной героини, от имени которой ведётся повествование. Возможно в том, что автор даже не дала ей имени, содержится прямой намёк на то, что собственно она ничего из себя не представляет? Как говорится: никто, ничто и звать никак? Девушка, постоянно грызущая ногти, у меня лично вызвала жалость, на протяжении более 300 страниц читать о том, что думает молоденькая девушка с комплексом неполноценности мне было не очень, мягко говоря, интересно. Тем более, что около половины книги — это именно её фантазии о том, что было или могло бы быть. Фразы типа " Я как сейчас вижу..." или «Я как сейчас слышу...» встречаются почти на каждой странице. Но мысли о том, что сделала или сказала бы в такой-то ситуации Ребекка, что могла бы сказать горничная о её нижнем бельё другой горничной или что подумал дворецкий, когда она попала в очередную неловкую ситуацию, наверное, интересны, но не в таком же количестве! Отсутствие жизненных впечатлений героине заменяет её воображение. А из реальных событий очень подробно описаны бесконечные ритуалы аристократического английского имения: теперь я во всех подробностях представляю, что им подают на завтрак, а также к 5 часовому чаю и в какое время в какой комнате разжигают камин. Немалую часть занимают и описания состояний природы, погоды, многочисленных растений поместья Мэндерли и двух милых собачек. Всё это описано превосходно, слов нет, но слишком подробно и с бесчисленными повторениями. Хоть какая-то динамика в сюжете начинается, спустя 2/3 повествования. Тут нам открывается «страшная тайна» из прошлого её мужа. Если бы я узнала то, что узнала наша безымянная главная героиня, я бы, как минимум, крепко задумалась, а скорей всего — начала бы собирать вещи и думать, как бы побыстрее снова стать свободной женщиной, а ей всё равно — главное, что он меня любит, всё остальное — неважно! Конечно, героине можно посочувствовать, сирота, которая неожиданно стала формальной хозяйкой большого имения, но которую даже слуги ни во что не ставят, а муж никаким образом и не помогает ей обрести уверенность и вжиться в новую роль. Не позавидуешь… Никакой психологической близости между супругами нет и в помине до его страшного признания, вот тут они становятся в своём роде сообщниками и в дальнейшем между ними вроде как уже и нет секретов. Воистину, многих проблем можно было бы избежать, если бы люди откровенно друг с другом общались. Кстати, муж героини — тоже очень своеобразный персонаж. Мужчина за 40, в первом браке сумевший понять, на какой женщине он женился только после свадьбы, собирается во второй брак, спустя пару недель знакомства. Видимо, опыт его ничему не научил. Уж извините, но никаких достоинств, кроме приятной внешности, аристократических манер и большого поместья я в нём не разглядела. <br/>
Итак, мой неутешительный вывод: это и не классический женский роман, но и не психологический детектив. Скорее просто роман о довольно скучной, как следует из повествования, жизни английской провинции, где самое большое развлечение для людей — это поход в гости и обсуждение прошлых или планируемых «светских мероприятий», а также согласование с прислугой меню.<br/>
<br/>
Да простят меня поклонники романа, но рекомендовать от себя лично я бы не стала, но и отговаривать не берусь. Из этого затянутого романа мог бы выйти вполне неплохой рассказ. Но можно сэкономить время, просмотрев экранизации, их, как минимум две. Одна 1940 года, режиссёр Хичкок, но насколько я знаю, она отличается от оригинала.
Эта повесть была написана Пушкиным во время второй Болдинской осени, в 1833 году, она о том, как алчность и одержимость единственной идеей поработили человека. Не обошлось без влияния прозы Гофмана (Крошка Цахес, Эликсир Сатаны), а также, возможно, романа шведа Класа Ливийна «Пиковая дама: роман в письмах из дома умалишённых» (1826), герой которого попадает в сумасшедший дом, десять раз поставив на пиковую даму. Следует учитывать и богатый личный картёжный опыт А.С.П. Прототипом графини стала княгиня Наталья Петровна Голицына, идеал великосветской дамы. Анекдот о трёх картах, известных Голицыной от Сен-Жермена, не выдумана, эту историю Пушкину рассказал приятель, азартный игрок, внучатый племянник княгини Сергей Голицын-Фирс, которому старуха некогда помогла отыграться. Дом княгини Голицыной на Малой Морской улице с тех пор стали называть «домом Пиковой дамы» — и называют так и по сию пору. Есть в ней также что-то от Натальи Кирилловны Загряжской, которая была в родстве с женой Пушкина Натальей Гончаровой. Обе дамы умерли в глубокой старости в 1837 году.<br/>
Игра, в которую играет Германн, называется фараон, во времена Пушкина её называли также банк и штосс. Игра сама по себе элементарная.«Чаще всего игра велась в доме хозяина-банкомёта (банкира). Он держит банк, то есть ставит определённую сумму денег, предназначенную к розыгрышу. Понтёр, играющий (понтирующий) против, ставит на карту свою сумму. У каждого игрока своя колода карт. Банкомёт мечет карты в том порядке, в каком они расположены у него в колоде. Если поставленная понтёром карта выпадает на правую сторону, то выигрывает банкомёт, если на левую — понтёр. При этом масть в расчёт не принимается» ( Парчевский Г. Ф. Пушкин и карты)<br/>
Сильно интересующимся сюда <a href="http://go.mail.ru/redir?via_page=1&type=sr&redir=eJzLKCkpsNLXLy8v18tL1ysq1U8sSs7ILEvNTSxJLcpMzCnWNzIwMNc1sNQ1MNQ3NYovSczMS9TLKMnNYWAwNDU2NTE3sjQxYdhm7qmrfThajDEp2_-B4IuFAPE8HA8" rel="nofollow">go.mail.ru/redir?via_page=1&type=sr&redir=eJzLKCkpsNLXLy8v18tL1ysq1U8sSs7ILEvNTSxJLcpMzCnWNzIwMNc1sNQ1MNQ3NYovSczMS9TLKMnNYWAwNDU2NTE3sjQxYdhm7qmrfThajDEp2_-B4IuFAPE8HA8</a><br/>
♠♠♠♠♠♠♠☺
1. Попахивает сексизмом)) <br/>
2. А вы по-женски извратили чудесную книгу Каверина.
<br/>
Он был замечательным писателем и человеком выдающейся интеллектуальной смелости. Владимир Николаевич бросил вызов не только советскими властям и КГБ, но самому способу мышления. Советскому или рабскому – не важно, главное – делающему возможным тоталитаризм.<br/>
<br/>
Письмо Войновича Брежневу. Вот ещё одно письмо из книги «Автопортрет: Роман моей жизни автора Войнович Владимир Николаевич». В школьный литературный клуб «Бригантина». Когда Войновича исключили из Союза писателей, эти подростки прислали ему короткое сухое уведомление, что он исключён из почётных членов клуба.<br/>
<br/>
Вот ответ Войновича:<br/>
Школьникам, членам клуба «Бригантина»<br/>
<br/>
«Ребята!<br/>
<br/>
Я получил ваше письмо, адресованное «гр-ну Войновичу» и написанное таким тоном, как будто вы уже со школьной скамьи готовитесь в тюремные надзиратели. Я бы вообще не стал на него отвечать, будь оно написано людьми взрослыми. Но вы — дети, вам еще многое предстоит узнать и понять, и именно поэтому я отвечаю.<br/>
<br/>
Ни из какого сборника Союза писателей вы о моей «антисоветской деятельности» узнать не могли, потому что такого сборника не существует в природе. И ваш директор очень плохой педагог, если заставляет детей ставить подписи под заведомой ложью. Вы поступите справедливо, если перестанете за это его уважать.<br/>
<br/>
Узнать о моей деятельности, которую вы по подсказке директора называете антисоветской, вы могли только из упомянутых вами передач зарубежных радиостанций или других источников, известных директору.<br/>
<br/>
Я действительно исключен из Союза писателей за деятельность, которую правильнее назвать литературной и общественной, то есть за то, что стараюсь писать по способностям, а жить по совести. Я исключен, в частности, за то, что много раз выступал в защиту несправедливо преследуемых людей, и вам советую это делать, когда подрастете или даже уже и сейчас. И не по подсказке директора, а по своему собственному разумению. Я исключен из Союза писателей за то, что в числе других людей своими слабыми силами пытался не допустить возрождения в нашей стране порядков, характерных для времени, скромно называемого ныне «периодом культа личности».<br/>
<br/>
Когда вы подрастете и узнаете о том времени больше, чем знаете сейчас, у самых совестливых из вас волосы встанут дыбом. Вы узнаете, что миллионы людей (в том числе, может быть, ваши бабушки и дедушки) погибли, обвиненные в «антисоветской» деятельности. Вы узнаете также, что такие писатели, как Мандельштам, Цветаева, Ахматова, Булгаков, Платонов, Зощенко, Пастернак, были либо замучены в лагерях, либо затравлены иными способами, что взрослые дяди и тети по глупости или по злобе писали им письма, подобные вашему. Вы узнаете, что теперь эти писатели (и, увы, только они) являются гордостью нашей литературы.<br/>
<br/>
К сожалению, преследования писателей не ограничились тем давним периодом. Если уж вы слушаете зарубежное радио (куда смотрит ваш директор?), то вы и сами сможете составить список писателей (а заодно и музыкантов, танцовщиков, художников, шахматистов и прочих), которые представляют нашу сегодняшнюю литературу с гораздо большим основанием, чем почетные члены вашего клуба. Именно эти писатели, изгнанные из страны или подвергающиеся преследованиям на родине, являются лучшими из ныне живущих, и рано или поздно будут признаны благодарными потомками. Впрочем, зачем потомками? Уже и сейчас их книгами, переходящими из рук в руки, зачитываются тысячи людей в нашей стране и миллионы за рубежом.<br/>
<br/>
Недавно ктото из вас писал мне: «Мы любим Вас таким, какой Вы есть». А теперь пишете: «Мы также возмущены Вашим «творчеством» (беря последнее слово в кавычки). Так каким же вы меня любили? И чего стоила ваша «любовь» (теперь я ставлю кавычки), если она кончилась, едва вы узнали о моем исключении из Союза писателей? Видимо, эта ваша «любовь» была просто казенным мероприятием.<br/>
<br/>
Мои книги оттого, что я исключен из Союза писателей, хуже не стали. Они переведены более чем на двадцать языков, о них написаны тысячи хвалебных статей в мировой прессе, включая коммунистическую. Я вам с гордостью скажу, что тысячи читателей в нашей стране не отреклись от меня, они берегут мои книги, перечитывают, а иногда и переписывают от руки. Эти читатели мне дороги, а такие, как вы, извините, нет.<br/>
<br/>
Да и вообще настоящий читатель не тот, кто пишет членам Союза писателей, всем без разбору, поздравления к праздникам и ставит галочку в отчете, а тот, кто читает книги, деля их на интересные и неинтересные. Тот, кто зачитывается интересными книгами, плачет над ними или смеется, набираясь ума, доброты и сочувствия к людям.<br/>
<br/>
Мои книги сейчас не печатаются в СССР, но виноват в этом не я. В.И. Ленин (может быть, он является для вас авторитетом), по словам В. Бонч-Бруевича, мечтал, что наступит время, «когда мы наконец воссоединим литературу, которая создавалась по ту и другую сторону границ самодержавной России, когда мы наконец будем в состоянии изучать ее всю целиком и полностью и обратим самое серьезное внимание на то, что многие авторы должны были волей-неволей печататься за границей».<br/>
<br/>
Надеюсь, что когданибудь мечта Ленина все-таки сбудется, и в числе многих книг, пока что вам недоступных, дойдут до вас и мои. И некоторым из вас станет стыдно за то, что вы подписали письмо, сочиненное вашим директором.<br/>
<br/>
В. ВОЙНОВИЧ<br/>
<br/>
2 ноября 1977 г., Москва».<br/>
<br/>
Источник: izbrannoe.com
По вашей логике, если бы котов убили много лет назад в рассказе, то всё в порядке было бы?<br/>
<br/>
< Искренне не понимаю — почему нельзя было выбрать, например, ,, Загадку больничных туфель,,.><br/>
<br/>
Во-первых, я не читал этого рассказа. <br/>
Во-вторых, про одного только Эллери я успел прочесть 5 рассказов. Время на выбор рассказа в лучшем случае составляет 2-3 недели и «Семь чёрных котов» показался мне наиболее интересным и нетривиальным. И самое ключевое, вы не поверите: выбирая произведение, я ориентировался на свой вкус, а не на ваш.<br/>
В-третьих, протестуя против озвучания данного рассказа (равно как и против его права на существование), вы аргументируете это только своим чересчур трепетным отношением к котам, ценность жизни которых вы вознесли на несколько порядков выше жизни человеческой. Получается, что когда в детективах зверски убивают невинных людей (в том числе детей и стариков), что происходит постоянно по закону жанра – это нормально, глаз не дёргается, а вот котоубийство живописать непозволительно по определению. Такую этику я не разделяю. По мне насилие любых невинных живых существ в равной степени аморально, а потому на равных правах может использоваться в детективном жанре.<br/>
<br/>
В рассказе этики не нарушено: кота убивает не детектив, а мерзавец, которого вычислили и покарали по всем законам жанра. Предельно понятно, что убивать котов – это низко и подло. Равно как и убивать невинных людей. По поводу смакования насилия. Его здесь нет. Смакование – это когда описывают насилие ради насилия, т.е. когда оно не работает на раскрытие сюжета. Здесь бездумное убийство кота служит ключевой уликой против преступника. Этот эпизод исключить нельзя.
У каждого из нас одна немочь — быть всегда правым.<br/>
Большинство женских душ попадают в ад за злой язык. ©