Поиск

Книги (212) Комментарии (2724)

10 ноября 2024

На закрытых и затерянных в пространстве и времени площадках полигона, местах ссылки всех «залётчиков» по службе или по жизни, «отбросов» советского социума, наркоманов, всех инородцев не пригодных для употребления в незакрытых приличных в/ч, этого «скотного двора» с неподдающимся точному учёту поголовьем под сотню тысяч голов только «срочников», шли не замечаемые системой маленькие кровавые разборки «аграриев» системы местного «серебряного полумесяца» конопляного филиала «золотого полумесяца», кипели не объявленные бои «нагорных карабахов» задолго до будущих межнациональных войн на периферии рухнувшей империи. Самые настоящие зверёныши молча и упорно резали (и бездумно сами «откидывались на вечный дембель») других «индейцев» пока ещё союзных республик и РСФСР. Поверьте, нохчи и пр. вайнахи ещё не самые «отмороженные», а вполне вменяемые парни (особенно, если сразу врезать по сопатке, включится мозг, и далее вполне управляем по-понятиям) Придёт спрос на Суде, назову и раскрою сотни персональных дел, укажу под десяток неизвестных захоронений. Я не злопамятный, просто память цепкая, я до сих пор в снах призываюсь на разрушенный уже полигон по третьему-четвертому разу и вижу это кошмарное «кино». Но и такая служба — тоже жизнь! И везде есть настоящие люди, умные, светлые головы, интеллигенты. Мне как-то довелось «сколачивать коробки» из сотни генералов, полковников. «Опогоненные» профессора, доценты, ученые ракетчики, ядерщики, химики, биологи научных управлений полигона. Дрессировал «слона водить» и за пару недель столько интересного открыл для себя, столько удивительных и замечательных людей узнал. Это был мой «второй университет», я за него благодарен судьбе и не жалею о потраченных двух годах жизни в окружении человеческой мерзости и унижения. Практически сразу заработав «авторитет» я впрягался не раз за молодых офицеров (многие ленинградские летёхи-подводники, ссылаемые к нам были порядочными мужиками и верными товарищами), и при этом хамам даже из старших офицеров клыки показывал. Услышав от распоясавшегося подонка майора совершенно обыденное в армии «пошли наХ… отсюда», ушёл и сдал сам себя и дежурную смену на гарнизонную гауптвахту. Так я окончательно стал не по сроку «бОрзым», «задрочив по уставу» майора, он подал рапорт о переводе на дальнюю площадку, но и там он не «потерялся» от позора. Учитывая предыдущие «заслуги» и как я бился ещё в «первую» ночь по прибытии на постоянное место службы, отправив старослужащего в госпиталь, моя воинская служба наладилась «бывает круче, но не надо». Кстати, тот «годок» пробивая меня вышел за понятия, потому из госпиталя не вернулся, там за год и сгорел от наркоты. 
Во многом, благодаря армии я разучился бояться, трястись за свою жизнь, быть битым, зависимым от обстоятельств. Стал совершенно спокойно воспринимать любого ранга «законников» и «в законе», т.к. по сути сам таким был. Уроки армии пригодились в будущем при выживании в новых реалиях 90-х: будь всегда верен себе, будь честен и справедлив по понятиям, решай свои проблемы сам, не ведись на подляну. Не скрывай презрения к «горцам», крутым, распальцованным, горлопанам, бандитам, не играй по их правилам. Если битва неизбежна — всегда первый спокойно иди в атаку даже на заведомо более сильного противника, — в худшем случае, он тебя вырубит. Как меня отец учил, так и я сына учу (когда мамка не слышит): всегда будь готов биться до потери крови, до потери сознания, до потери жизни, покажи что готов сдохнуть, но не упадёшь. Как выстоишь первую драку — так и простоишь всю службу. Упадешь, согнешься, сломаешься — уже не «поднимешься», тебе ВСЕГДА будут смотреть в глаза, высматривая страх. Встанешь на колени — «раком» и будешь служить. Пусть у 14-летнего пацана от таких слов поднимается шерсть на загривке. Но лучше я скажу, а советы мои не пригодятся. Чем потом другие «научат», ломая психику. Все зависит от мышления и восприятия. Мне повезло в том, что к службе морально был готов как к жестокой проверке. И на фактах убедился в поговорке: «Господь не дает испытаний не по силам». 
И сыну и другим парням говорю: идите служить, тем более сегодня! Кто-то попадет «к Христу за пазуху», кого-то жизнь окунет с головой в яму дерьма и крови. Если человек «заработал» сдохнуть — он всё равно умрет, сколько бы не убегал от армии. Разница лишь, назовут тебя посмертно дураком/героем/мучеником или просто пропьют на поминках как очередного скота из прочих скотов сгинувших на гражданке (Зайдите на любое кладбище, проанализируйте свежие захоронения сверстников, убедитесь, что на гражданке парней умирает намного больше и бесславно). Идущего в атаку на смерть, сама смерть сторонится. Нигде так, как на войне, не дается шанс убить в себе скотину и увидеть в себе и в другом Человека, так уж лучше использовать шанс службы, чем бегать от неё и дождаться войны или бесславной гибели. Умрут все, вопрос лишь когда, как и кем. Армия снимает с человека всю шелуху. Пацан теряет всё наносное, все личные вещи, он своеобразно «принимает постриг», отрекаясь даже от имени. Теперь он не «артурчик-женечка-алёшенька», а только «рядовой», один из множества таких же, без личной жизни, без личных рассуждений. Теперь видна истинная сущность, не прикрытая социальным положением, шмотками, папкиными деньгами, смазливой рожей, самодовольством и самомнением. Даже знания и умнякИ тебя не приукрасят, хоть, возможно, и помогут «устроиться». «Бицепсы» конечно пригодятся, но только сами по себе без «мозгов» определят тебя максимум в мелко-командирские скоты, но скорее уж в штурмовое мясо. Выручит ТОЛЬКО умение правильно мыслить, видеть любую ситуацию и себя с разных сторон, навыки подняться над ситуацией, сместить плоскость восприятия и найти решение. Рассчитывай только на себя! Даже, если повезёт найти настоящего друга, думай за двоих так, что бы он мог на тебя во всем положиться и довериться, а не ты ждал поддержки от него. Восхваляемое пропагандой «солдатское братство» — пизд&ж. Ты исчез «из поля зрения» даже не на долго, — никто не взгрустнет: тебя сразу списали и «майно» твоё растащили. И это правильно! В сегодняшней армии сила не в надежде на других (всякие дружба-верность-любовь-гомосятина остались в рекрутчине и античности), не на непосредственного командира или большое командование (уж оно точно не парится о «расходниках»). Надежда умирает последней, убив надеющегося. Сила только в уверенности в себе самом, в своей правде, в своей Вере. Сила в людях, умеющих соображать, способных видеть Смысл всего «театра», отдельных «актов» и «сцен», способных быстро просчитывать и на подсознании предчувствовать варианты развития событий, умеющих управлять ситуацией и судьбой. Но главная способность: в каждом (даже в подонке) найти человеческое начало за которое можно зацепиться. Жизнь — шахматная игра, и ты — игрок. Игроки сегодня меняют реальность, за такими идут. За ними и будущее. Присмотритесь, из «дураков» никто не возвращается назад, чуть подлатали-починили, держи медальку на грудь медальон на шею и ковыляй как можешь «вперед за Родину» пока не поумнеешь! То что Верховный обещает ребяткам в будущем гос. посты… так роль его такая… учитесь «герои» слышать матёрого, делить на десять и вычитать свои фантазии… Громкие слова типа «Твоя служба нужна Родине! Ты нужен армии! Это твой долг!» — кричалки для кретинов. И Родина, и армия не пропадут без тебя. Сыкун-уклонист даже предпочтительнее, принудительно служащего потенциального дезертира. Математика простая: «200» — это минус один, «300» — минус 2-4, дезертир — этот минус подразделение, потенциальный дезертир — непредсказуемый урон. 
Армия без твоей службы обходилась и обойдется дальше, будет существовать всегда, потихоньку меняться, мучительно, но предопределено улучшаться, хоть никогда и не станет «прекрасной и романтичной» и дерьмо в ней будет концентрированнее и контрастнее чем везде. Ты тоже без неё прекрасно проживешь, не задумываясь, может это был не твой «гражданский долг», а твой человеческий шанс, ты его упустил и всё равно вернёшься на это круг, пока не погасишь кредит уклониста-неплательщика (не перед армией, перед своей судьбой). От неё многие бегают, только не убежал никто. имхо 
 
Это «Остапа понесло» невозможно дописать… Уже и Евгений дочитал, за что ему большое спасибо! Артуру Алёхину тоже спасибо: не важно как и из каких побуждений поднимает он темы, «нравится/не нравится» — главное провоцирует реакцию. Сам постепенно переслушиваю все произведения этого автора и другим рекомендую.

К аудиокниге: Алехин Артур – Территория абсурда, или Не ходите дети в армию гулять

Периметр

14 июля 2017

Вредные советы поэтам. Как писать стихи. 
Прогулка 592. Неудач в творчестве! Два Паскаля 
КАК ОФОРМИТЬ ТЕКСТ СТИХОТВОРЕНИЯ 
Hадо разместить в стихе как можно больше грамматических ошибок. «Я слишком многих принемала». «Меня всбередили пять минут тишины», «И унесла мятежность на всегда». 
Многие слова в середине строки следует писать с большой буквы: Тишина, Hебо, Вечность, Страна, Одиночество, Город, Звезда, Она и т. п. В словах, которые и так пишутся с большой буквы (Бог, Родина) — следует ВСЕ БУКВЫ СДЕЛАТЬ ЗАГЛАВHЫМИ или даже напечатать БОЛЕЕ КРУПНЫМ ШРИФТОМ. 
«Я люблю Влюбленность Мая 
Где на утренней Заре 
Убегает даль, блистая, 
Вся в Весеннем серебре…» 
Очень полезно после строки писать в скобках варианты. «Лето пришло, прилетели грачи. (вариант: Лето пришло, а ты не молчи)». Читателю будет очень приятно узнать об этих промежуточных муках творчества. 
Hе стесняйтесь ставить много восклицательных знаков — два, три, пять, сто!!! 
КАК РИФМОВАТЬ 
Следует тщательно выбирать рифму. Годится далеко не всякая! Hапример очень хороши рифмы: «росе-заре», «заката-тумана», «во мне — к звезде», «шампанское-диванчике», «прошло-окно», «зима-меня «, «глаза-моя», «огонь-стол». 
Hу и уж конечно следует постоянно употреблять рифму «мне-тебе», «твоих-моих», «моя-тебя» и все их варианты. 
Есть набор хороших, проверенных веками рифм. Hечего изобретать новое — просто используйте их почаще. «Розы-морозы», «кровь-любовь «и конечно же неизменное «поздравляю-желаю». 
Как можно чаще следует рифмовать слова длинные, типа: «впечатление-вдохновение-наваждение-просветление-…» 
В русском языке есть такая особенность — многие группы глаголов имеют одинаковые окончания при всяческих склонениях и спряжениях. Этим надо пользоваться в каждой строке, постоянно рифмуя: «пошел-нашел», «мечтал-отдал», «пойдет-найдет», «мечтает-провожает», «забыть-любить», «дышит-слышит», «видеть-обидеть». 
Следует использовать похожие глаголы «сказал-рассказал», «перегрузка-разгрузка», «побежал-прибежал», «знает-узнает». Можно и проще: «любит — не любит», «был — был». 
Кидает клен последний лист лениво. 
Пришла осенняя пора. 
Повяла золотая жнива. 
Прощай, любимая пора! 
… 
Лучше всего рифмовать строчки попарно, по две штучки. Это удобнее — не надо хранить в голове кучи рифм. Hаписал строчку — в следующей зарифмовал и сразу забыл. Пишешь следующую. 
Завтра я буду одна. 
Буду сходить с ума. 
Слезы текут ручьем. 
Давай посидим вдвоем. 
Можно не рифмовать вообще — говорят в последние годы дозволено писать без рифмы, теперь это называется «белый стих». Прямо гора с плеч! 
КАК СЛЕДУЕТ ПИСАТЬ? 
Следует много говорить о Боге. Hо не намеком или вскользь, а целенаправленно — в каждой строке должно быть упоминание о Боге, постоянно и всюду твердите: «с волею Творца, по БОЖЬЕЙ воле, приходит к Богу, к тебе, пишу, Создатель». Пользуйтесь также выражением «Исус Хрестос». 
Следует употреблять следующие шаблонные выражение: «боль утрат», «падающая звезда», «открытая дверь», «яркое солнце «, «темная ночь», «слова Тебе» и т. п.«Прекрасен голубых небес полет». Это внесет в стихотворение свежесть. 
Hеплохо бы наполнить текст умными словами, особенно теми, значение которых вы не знаете. Возможно читатель эти слова слышал и знает что они считаются умными, тогда он проникнется к вам уважением. «При решеньи дилемы компромис не найти». Можно вставлять слова на иностранных языках — они очень украсят текст: 
Повторяя: 'О, Марго, 
Королева, моя aime', 
Я веду свое авто, 
Чтобы увидеть вас, ma belle. 
Hе стесняйтесь коверкать слова, подгоняя их в строку: «долги годы», «злена трава», «увядших льстов круженье» и т. п. «Я сегодня в болезной горячке — Лихорадный румянец лица». Читатель не дурак, догадается что имелось в виду, зато вам намного легче. 
Hе стесняйтесь использовать разговорное звучание слов: «звучанье», «решенье», «заклятье». 
И конечно же не стесняйтесь переносить ударение в слове туда, где вам сейчас это нужно. 
Мы, блаженствуя, умчимся 
В подмосковные леса, 
Сядем рядом, нахохлимся, 
И продрогнем у окна. 
Если вы чувствуете, что для соблюдения размера строки вам не хватает слога — вставьте в любое место строки какое-нибудь словечко типа «тот «, «тут», «уж», «се», «он». 
Молчите, то плачет та птица, 
терновым шипом пронзена. 
… 
Взял тут Коля пылесос 
И убрал ту кучу роз. 
… 
Существительное всегда старайтесь ставить в конце строки, после кучи описывающих его слов, причем эти слова перетасуйте. «Снисходительные звезды над деревьев головами». 
С причастными и деепричастными оборотами будьте свободнее. Употребляйте их почаще, не бойтесь запутаться. 
Люблю твой стан, обнятый у окна 
Во все, что ты верил, не бывши таким, 
Растоптали, сожгли, разорвали, 
Завидуя в чем-то, пожалуй, другим, 
Которым так жизнь не ломали. 
Пишите позатейливей! Hе бойтесь что это выглядит не по-русски! Да здравствует МРЯ — могучий русский язык! 
ОБРАЗЫ 
Hикогда не используйте образов, либо используйте только общеизвестные характеристики и сравнения: «зеленое лето», «синее море», «вольный ветер», «высокие горы», «белый снег», «снег кружится», «дождь идет», «вьюга воет», «осень наступает», «облака кудрявые», «ива плакучая», «клейкие листочки». А еще пот обязательно должен лить градом. 
Hи в коем случае не уточняйте деталей образов. Hаоборот, используйте только самые общие термины — вместо «тополь» пишите «дерево «, вместо «ялик» — «корабль», вместо «Жучка» или «овчарка» — пишите: «собака». 
Если придумываете образы сами — делайте их как можно более странными: «Волос седой у окошка виска», «не хочу теребить памяти тину». «А что имел он в жизни позади?» «Hочами гулкими я клял тебя — постой!» «И снегом колким замела сердечные пробелы». 
Hе стесняйтесь брать для себя целые фразы из известных стихов, а особенно песен: «Серый в яблоках конь», «Листья желтые над городом кружатся, нежным пологом они кругом ложатся». «Твои волосы пахнут ладаном». 
О ЧЕМ СЛЕДУЕТ ПИСАТЬ? 
Во-первых, даже если вам совершенно не о чем писать — писать надо все равно. 
Мне не жаль бумаги, 
Мне не жаль чернил. 
Hо о чем писать мне, 
Если свет не мил? 
Очень хорошо бывает философствовать: 
Смывая с тарелки остатки еды, 
Вертя головою туды и сюды, 
Я думаю часто о жизни устройстве, 
У жизни и чашек есть общие свойства! 
Стихотворения следует посвящать следующим темам: описанию своей тоски, описанию несчастной любви или воспоминаниям о любви былой, признаниям в любви (особенно если вы девушка). 
Очень хорошие результаты дает беседа о политике, о судьбе страны — только при этом важно говорить очень простыми и понятными фразами, как на митинге, ставить много восклицательных знаков. 
Следует очень много говорить о природе, особенно про осень. Очень хорошая тема вкратце: осень, природа увядает, облетают листья, птицы улетают, холодает, скоро снег, лето кончилось. Если все эти мысли сесть и зарифмовать, можно написать сотни стихов. Главное — проще. 
Воскресенье. Пасха. Верба. 
Первые листочки. 
До чего ложатся верно 
Hа бумагу строчки. 
Hа Пушкинский конкурс очень хорошо слать стихи о Пушкине. Темы должны быть такие: «вот как жаль, что Пушкина убили», «Поэт великий, ты — творенье Божественное без сомненья!», и главное быть естественней, проще: «Пушкин, мы с тобой поэты, я принял эстафету». 
Будьте с Пушкиным проще, запанибрата: 
Сан Сергеич? Вы тут! 
Так?, так, так… Очень мило! 
Вы, я вижу, опять за свое! 
Прекратите писать! И отдайте чернила. 
И не плачьте. Hу что за нытье? 
Hеплохо дать волю воображению и хорошенько прокомментировать ситуацию: 
А тут Дантес, хотя — какого чорта? — Какая разница — Дантес или не Дантес. 
Иль кто-то из подобного же сорта. 
От Пушкина можно переходить к более актуальным персонажам — Талькову и принцессе Диане. А можно уже плавно переходить и к своим личным проблемам: 
Мирских оков, что души наши гложут, 
Гнетут и давят в буднях, в распрях дней. 
Hо все! Они его уж не тревожат. 
Любил он выпить. Мне вина налей! 
Или полностью углубиться в свои задумки и раскладки: 
Погляжу несмело 
Hа тебя с любовью 
Подари мне светлый 
Домик в подмосковье. 
И тогда однажды 
Hочью безмятежной 
Может, стану даже 
Преданной и нежной. 
Скажи, Тальков, ну почему я так нечтожен 
И почему такой дуpак 
… 
И самое главное правило — пишите так, чтобы читатель постоянно пребывал в состоянии облома: 
Когда-нибудь, в краю далеком, 
С тобою встретимся опять. 
И будет нам, двум одиноким, 
Весь мир — огромная кровать. 
Hам будет небо — покрывало. 
Сожжет нас солнце изнутри. 
И будет нам друг друга мало… 
И вдруг я встану, чтоб уйти. 
Итак, вы прошли краткий курс молодого плохого поэта и можете сами сесть и написать плохие стихи. 
Hеудач в творчестве! 
© Леонид Каганов 25

К аудиокниге: Каганов Леонид – Горшки и боги

ATim

13 ноября 2021

Здравствуйте! 
Два гениальных современника, Николай Васильевич Гоголь ( 1809-1852) и Эдгар Аллан По ( 1809-1849). Люди различных культур, жившие на разных континентах, но в то же время ровесники, и закончившие свой жизненный путь необыкновенно трагично и почти в одно время. И ведь необыкновенно близки по духу даже их произведения (мистика, предопределение и т. д.) 
Н.В.Гоголь «Невский проспект» (1835) <a href="https://www.youtube.com/watch?v=wpdIwdgP98w&t=2s" target="_blank" rel="nofollow noreferrer noopener">www.youtube.com/watch?v=wpdIwdgP98w&t=2s</a> Читаем отрывок "" Создатель! какие странные характеры встречаются на Невском проспекте! Есть множество таких людей, которые, встретившись с вами, непременно посмотрят на сапоги ваши, и, если вы пройдете, они оборотятся назад, чтобы посмотреть на ваши фалды. Я до сих пор не могу понять, отчего это бывает. Сначала я думал, что они сапожники, но, однако же, ничуть не бывало: они большею частию служат в разных департаментах, многие из них превосходным образом могут написать отношение из одного казенного места в другое; или же люди, занимающиеся прогулками, чтением газет по кондитерским, — словом, большею частию всё порядочные люди. В это благословенное время от двух до трех часов пополудни, которое может назваться движущеюся столицею Невского проспекта, происходит главная выставка всех лучших произведений человека. Один показывает щегольской сюртук с лучшим бобром, другой — греческий прекрасный нос, третий несет превосходные бакенбарды, четвертая — пару хорошеньких глазок и удивительную шляпку, пятый — перстень с талисманом на щегольском мизинце, шестая — ножку в очаровательном башмачке, седьмой — галстук, возбуждающий удивление, осьмой — усы, повергающие в изумление. Но бьет три часа, и выставка оканчивается, толпа редеет… В три часа — новая перемена. На Невском проспекте вдруг настает весна: он покрывается весь чиновниками в зеленых вицмундирах. Голодные титулярные, надворные и прочие советники стараются всеми силами ускорить свой ход. Молодые коллежские регистраторы, губернские и коллежские секретари спешат еще воспользоваться временем и пройтиться по Невскому проспекту с осанкою, показывающею, что они вовсе не сидели шесть часов в присутствии. Но старые коллежские секретари, титулярные и надворные советники идут скоро, потупивши голову: им не до того, чтобы заниматься рассматриванием прохожих; они еще не вполне оторвались от забот своих; в их голове ералаш и целый архив начатых и неоконченных дел; им долго вместо вывески показывается картонка с бумагами или полное лицо правителя канцелярии. С четырех часов Невский проспект пуст, и вряд ли вы встретите на нем хотя одного чиновника. Какая-нибудь швея из магазина перебежит через Невский проспект с коробкою в руках, какая-нибудь жалкая добыча человеколюбивого повытчика, пущенная по миру во фризовой шинели, какой-нибудь заезжий чудак, которому все часы равны, какая-нибудь длинная высокая англичанка с ридикулем и книжкою в руках, какой-нибудь артельщик, русский человек в демикотоновом сюртуке с талией на спине, с узенькою бородою, живущий всю жизнь на живую нитку, в котором все шевелится: спина, и руки, и ноги, и голова, когда он учтиво проходит по тротуару, иногда низкий ремесленник; больше никого не встретите вы на Невском проспекте. Но как только сумерки упадут на домы и улицы и будочник, накрывшись рогожею, вскарабкается на лестницу зажигать фонарь, а из низеньких окошек магазинов выглянут те эстампы, которые не смеют показаться среди дня, тогда Невский проспект опять оживает и начинает шевелиться. Тогда настает то таинственное время, когда лампы дают всему какой-то заманчивый, чудесный свет. Вы встретите очень много молодых людей, большею частию холостых, в теплых сюртуках и шинелях. В это время чувствуется какая-то цель, или, лучше, что-то похожее на цель, что-то чрезвычайно безотчетное; шаги всех ускоряются и становятся вообще очень неровны. Длинные тени мелькают по стенам и мостовой и чуть не достигают головами Полицейского моста. Молодые коллежские регистраторы, губернские и коллежские секретари очень долго прохаживаются; но старые коллежские регистраторы, титулярные и надворные советники большею частию сидят дома, или потому, что это народ женатый, или потому, что им очень хорошо готовят кушанье живущие у них в домах кухарки-немки. Здесь вы встретите почтенных стариков, которые с такою важностью и с таким удивительным благородством прогуливались в два часа по Невскому проспекту. ."" 
 
Эдгар Аллан По «Человек толпы» ( 1940) <a href="https://www.youtube.com/watch?v=U6bxkYmfpJY&t=107s" target="_blank" rel="nofollow noreferrer noopener">www.youtube.com/watch?v=U6bxkYmfpJY&t=107s</a> 
Читаем отрывок "" 
В начале наблюдения мои приняли отвлеченный, обобщающий характер. Я рассматривал толпу в целом и думал обо всех прохожих в совокупности. Вскоре, однако, я перешел к отдельным подробностям и с живым интересом принялся изучать бесчисленные разновидности фигур, одежды и манеры держаться, походку и выражение лиц. 
У большей части прохожих вид был самодовольный и озабоченный, Казалось, они думали лишь о том, как бы пробраться сквозь толпу. Они шагали, нахмурив брови, и глаза их перебегали с одного предмета на другой. Если кто-нибудь нечаянно их толкал, они не выказывали ни малейшего раздражения и, пригладив одежду, торопливо шли дальше. Другие — таких было тоже немало — отличались беспокойными движениями и ярким румянцем. Энергично жестикулируя, они разговаривали сами с собой, словно чувствовали себя одинокими именно потому, что кругом было столько народу. Встречая помеху на своем пути, люди эти внезапно умолкали, но продолжали с удвоенной энергией жестикулировать и, растерянно улыбаясь, с преувеличенной любезностью кланялись тому, кто им помешал, ожидая, пока он не уйдет с дороги. В остальном эти две большие разновидности прохожих ничем особенным не выделялись. Одеты они были, что называется, прилично. Без сомнения, это были дворяне, коммерсанты, стряпчие, торговцы, биржевые маклеры — эвпатриды и обыватели, — люди либо праздные, либо, напротив, деловитые владельцы самостоятельных предприятий. Они меня не очень интересовали. 
В племени клерков, которое сразу бросалось в глаза, я различил две характерные категории. Это были прежде всего младшие писари сомнительных фирм — надменно улыбающиеся молодые люди с обильно напомаженными волосами, в узких сюртуках и начищенной до блеска обуви. Если отбросить некоторую рисовку, которую, за неимением более подходящего слова, можно назвать канцелярским снобизмом, то манеры этих молодчиков казались точной копией того, что считалось хорошим тоном год или полтора назад. Они ходили как бы в обносках с барского плеча, что, по моему мнению, лучше всего характеризует всю их корпорацию. 
Старших клерков солидных фирм невозможно было спутать ни с кем. Эти степенные господа красовались в свободных сюртуках, в коричневых или черных панталонах, в белых галстуках и жилетах, в крепких широких башмаках и толстых гетрах. У каждого намечалась небольшая лысина, а правое ухо, за которое они имели привычку закладывать перо, презабавно оттопыривалось. Я заметил, что они всегда снимали и надевали шляпу обеими руками и носили свои часы на короткой золотой цепочке добротного старинного образца. Они кичились своею респектабельностью — если вообще можно кичиться чем-либо столь благонамеренным. 
Среди прохожих попадалось множество щеголей — они, я это сразу понял, принадлежали к разряду карманников, которыми кишат все большие города. С пристальным любопытством наблюдая этих индивидуумов, я терялся в догадках, каким образом настоящие джентльмены могут принимать их за себе подобных — ведь чрезмерно пышные манжеты в сочетании с необыкновенно искренним выраженьем па физиономии должны были бы тотчас же их выдать. 
Еще легче было распознать игроков, которых я тоже увидел немало. Одежда их отличалась невероятным разнообразием — начиная с костюма шулера, состоящего из бархатного жилета, затейливого шейного платка, позолоченных цепочек и филигранных пуговиц, и кончая подчеркнуто скромным одеянием духовного лица, менее всего могущего дать повод для подозрений. Но у всех были землистые, испитые лица, тусклые глаза и бледные, плотно сжатые губы. Кроме того, они отличались еще двумя признаками: нарочито тихим голосом и более чем удивительной способностью большого пальца отклоняться под прямым углом от остальных. В обществе этих мошенников я часто замечал другую разновидность людей — обладая несколько иными привычками, они тем не менее были птицами того же полета. Их можно назвать джентльменами удачи. Они, так сказать, подстерегают публику, выстроив в боевой порядок оба своих батальона — батальон денди и батальон военных. Отличительными чертами первых следует считать длинные кудри и улыбки, а вторых — мундиры с галунами и насупленные брови. 
Спускаясь по ступеням того, что принято называть порядочным обществом, я обнаружил более мрачные и глубокие темы для размышления. Здесь были разносчики-евреи со сверкающим ястребиным взором и печатью робкого смирения на лице; дюжие профессиональные попрошайки, бросавшие грозные взгляды на честных бедняков, которых одно лишь отчаяние могло выгнать ночью на улицу просить милостыню; жалкие, ослабевшие калеки, на которых смерть наложила свою беспощадную руку, — неверным шагом пробирались они сквозь толпу, жалобно заглядывая в лицо каждому встречному, словно стараясь найти в нем случайное утешение или утраченную надежду; скромные девушки, возвращавшиеся в свои неуютные жилища после тяжелой и долгой работы, — они скорее со слезами, чем с негодованием, отшатывались от наглецов, "" 
Спасибо!

К аудиокниге: Гоголь Николай – Невский проспект

Удав Устин

25 февраля 2025

Что ни говорите, а Кинг ныне не тот… Про моему мнению (которое я никому не навязываю), Кинг был королём жанра примерно до «Зелёной мили» (1996). От того Кинга, который мог с бодуна и под дурью, левой ногой ваять вещи уровня «Долорес Клейборн» или «Сияния», — мало что осталось. 
Эта книга — тому яркий пример. Простой линейный сюжет, без каких-либо сюрпризов и украшений, без параллельных линий, вообще без всего! Бабу изнасиловали — баба отомстила насильнику и его чокнутым родичам. Всё, аллес. И BIGBAG был тут бессилен, ибо прочтение скучной вещи проникновенным голосом делает её ещё скучнее! 
 
Я не удержался и накидал маленький рассказик про теме этой душераздирающей истории. Если его не отрежут за объём, прочтите и представьте, как мог бы ранний Кинг обыграть эту тему. (Хотя, и мой вариант не самый фиговый)). Погнали! 
 
Второй прогон. (18+) 
 
Элен, помахивая сумочкой, шла по серо-жёлтой массачусетской дороге. Пешеходом она стала не по своей воле. Ещё полчаса назад она рассекала просторы на своём верном джипе, но какой-то козёл разбросал по дороге доски с гвоздями и джип спустил два колёса. Запаска была всего одна, мобильник не ловил, и Элен решила прогуляться до ближайшего городка. Когда она ехала на эту чёртову лекцию, городки стояли вдоль дороги через каждые несколько миль. 
Правда, это была другая дорога. Элен положилась на совет, что эта дорога короче. Проверить это она не успела, помешали чёртовы гвозди. 
Сейчас, отмеривая мили по абсолютно пустынной местности, Элен гнала от себя мысли, что на самом деле дорога ведёт в… (откуда-то всплыло непонятное слово "@беня и тут же кануло в глубины подсознания) — в какой-нибудь умирающий посёлок, где доживают свой век парочка древних старух, 
выгуливающих дюжину грязных кур… 
От грустных мыслей её отвлёк приближающийся шум двигателя. Элен обернулась. Её догонял небольшой фермерский грузовичок. Элен решительно подняла руку. 
Из грузовичка вылез огромный мужик неопределённого возраста. Как с таким огромным брюхом он влезал в кабину, было решительно непонятно. 
— Хэлло, мистер — с ходу затараторила Элен: — Вы мне не поможете? У меня тут небольшая неприятность. Какие-то уроды разбросали на дороге доски с гвоздями, и я теперь без колёс. 
Вы не подкинете меня до ближайшего городка? Я вам заплачу. 
Толстяк непонятно ухмыльнулся и ответил: — Ну, уродов в наших краях полно!.. Я и сам порой за собой замечаю нечто странное… 
Он подошёл к Элен вплотную и, широко улыбаясь, произнёс: — Ну, тогда сымай! 
Элен растерялась: — Простите, что вы сказали? 
— Я сказал — штаны сымай! — повысил голос громила: — Я ж не буду тебя драть прямо через джинсу! 
Глаза Элен полезли на лоб. Какое слово произнёс толстяк? Похоже на… Нет, ей, наверное послышалось! 
Тем временем толстяк облапил её руками и притянул к себе. Элен вышла из ступора и пнула насильника ногой. Лицо толстяка исказилось от ярости и в лицо Элен полетел здоровенный кулак. Мир взорвался и потух… 
 
Элен очнулась и поняла, что лежит, задыхаясь от вони немытого тела, под огромной жирной тушей. Тушей, которая методично вгоняет член ей в промежность, причиняя жгучую боль. Громила её насиловал. 
И одновременно душил своей чудовищной тушей. Элен испугалась, что задохнётся раньше, чем член толстяка порвёт её пополам. 
На счастье девушки, кошмар вскоре закончился. Жирдяй дёрнулся всем телом, а потом сполз с неё и уселся рядом. 
— Всё, блин… — одышливо просипел он. — В последнее время что-то быстро кончаю, наверное, старею… И ты, сучка, лежишь словно дохлая. Нет, чтобы подмахнуть разочек… — Сучка — повторил жирдяй и вдруг сильно ударил Элен по голове. В глазах снова померк свет… 
 
Элен очнулась в придорожной канаве. Голова гудела, промежность жгло огнём. Бюстгальтер и рубашка были разорваны, джинсы валялись в пыли; трусиков не наблюдалось вообще. Равно как и сумочки. 
— Скотина! — процедила Элен и, пошатываясь, стала подниматься. 
 
К удивлению Элен, через полчаса она оклемалась достаточно для того, чтобы идти довольно бодро. Вопреки её опасениям, член толстяка не порвал её пополам. Видимо, как это часто бывает у толстяков, член оказался совсем небольшим. Гораздо больше Элен беспокоила ноющая боль в пострадавшей голове. Но боль была терпимой, если на ней не зацикливаться… 
Звук мотора возник внезапно. Элен обернулась. Её догонял серый седан Шевроле. 
Элен выскочила на середину дороги и стала отчаянно махать руками. Шевроле съехал на обочину и остановился. За рулём сидел симпатичный молодой человек в бейсболке «Янкиз». Элен буквально повисла на дверце и сквозь всхлипывания стала умолять водителя отвезти её в полицию. Парень вышел из машины, оглядел Элен и присвистнул. — Да, неслабо вам досталось — протянул он. — Ничего, всё образуется. Сейчас я вам помогу. 
С этими словами парень помог Элен забраться на пассажирское сиденье, потом достал из бардачка пачку салфеток и протянул все ещё всхлипывающей девушке. Элен благодарно взглянула на своего спасителя и промокнула глаза. Парень ободряюще улыбнулся ей. А потом его рука сильно ударила её по шее. 
 
Элен очнулась от того, что её качало на волнах. Но волны были какие-то неласковые. Они больно били её в промежность, а с другой стороны не менее больно толкали в больную голову. Затуманенным сознанием она поняла, что её опять насилуют. Парень, показавшийся ей таким безобидным, жёстко наяривал её, наполовину вытащив из машины и придерживая за ноги. При каждом толчке её голова билась о ручку передач. В таком положении Элен могла сделать единственное — схватиться за голову, что она и сделала. Голове стало легче. А вскоре и насилие закончилось. 
Парень пару раз дёрнулся, резко сжав её ляжки, а потом разжал руки. Без поддержки тело Элен стало съезжать вниз. Парень ускорил её паденье, дёрнув за ногу. Потом обошёл машину, сел за руль и глумливо сказал: — Можешь не благодарить. Люблю помогать хорошеньким блондинкам! 
И Шеви укатил. 
Элен уже не плакала. Она тупо смотрела сквозь рассеивающуюся пыль, баюкая больную голову. Впридачу к голове, теперь болела ещё и шея… Элен с трудом натянула джинсы и поплелась дальше. 
Примерно через час, когда жара и жажда стали серьёзно беспокоить, на горизонте показалась блестящая точка. Точка быстро приближалась и вскоре превратилась в серебристый Ниссан. Элен стояла на обочине, не зная, чего ждать от новой встречи. С другой стороны, прятаться было негде, да и пить хотелось смертельно… Ниссан поехал мимо, но вдруг резко затормозил. Из машины выскочила стройная женщина в белых лосинах и бросилась к Элен. Она обошла вокруг девушки, всплескивая руками. Потом сказала: милочка, вас, наверное, переехали? Судя по вашему виду, это был карьерный самосвал! 
У Элен не было сил на разговоры. Из травмированной трахеи вырвался только стон: — Воды! У вас есть вода? 
— Ой, ну конечно, как я сразу не догадалась! — воскликнула женщина и вытащила из машины большую бутыль колы. — Извини, воды нет, но кола сейчас для тебя будет получше! 
Элен жадно присосалась к бутылке. Пока она пила, женщина внимательно осматривала Элен, как будто что-то прикидывая. Потом приняла у девушки пустую бутылку и резко, без замаха, ударила её в солнечное сплетение. Последнее, что услышала Элен перед тем, как отключиться, было непонятное: — Гектору понравится! 
Она очнулась на четвереньках. И снова её насиловали! Но ощущения были странные. По спине скребло что-то острое и кто-то ритмично поскуливал. Элен скосила глаза и увидела между своих колен две собачьи ноги. О, боже! Её трахал кобель! Элен содрогнулась от омерзения и хотела рвануться прочь, но в шею впилась тонкая кожа. Оказалось, что её шею обхватывал собачий поводок. 
Тут пёс закончил свои фрикции и отвалился в сторону. Это был крупный рыжий зверь неизвестной Элен породы. — Ну вот, уже и кончил — с ноткой разочарования сказала женщина. Ему много не надо… Я бы сама с тобой позабавилась, да вот видок у тебя тот ещё. 
Женщина стащила поводок с шеи Элен и легонько толкнула её сапожком в зад. Элен растянулась в пыли. До её слуха донеслось: — Гектор, место! — а потом взревел мотор и машина укатила вдаль… 
 
Когда наступил вечер, Элен была на грани потери сознания. Но как-то ноги ещё несли её вперёд. Вдобавок, дневная жара спала, и это принесло облегчение. Ещё большее облегчение Элен испытала, увидев табличку «Монтаун — 5 миль. Мы рады всем!» Уж каких-то пять миль по вечернему холодку она пройдёт по-любому. А там — там будет всё — и полиция, и автосервис, и мотель. Не может быть городка без мотеля! 
Элен размечталась о том, как примет ванну и смоет с себя всю мерзость и грязь чужих вторжений. За этими мечтами она не заметила, как из-за бугра выехала машина. Это была не простая машина, а полицейская! Элен замерла, не в силах поверить в своё счастье… 
Тем временем, машина поравнялась с ней и плавно остановилась. Элен окатило диким ужасом. С водительского места лыбился утренний жирдяй, только теперь он был в форме шерифа. На пассажирском месте сидел второй офицер — её молодой «спаситель». 
А сзади разместилась знакомая парочка — женщина, уже не в лосинах, а в мундире, и её рыжий пёс. 
Жирдяй подмигнул Элен и произнёс: — Ну, что застыли, леди? Вы же искали полицию? Так вот — мы и есть полиция. 
Его напарник заржал. Жирный продолжил: — Я так понял, дама желает подать заявление? 
Её законное право. Кто будет оформлять? Если коллеги не возражают, я оформлю первым. 
И жирдяй открыл дверцу. 
Элен медленно осела на песок.

К аудиокниге: Кинг Стивен – Громила