Что осталось, что осталось?.. — Ничто)) А бродят вокруг задумчивые поэтики с прекрасными глазами. голосов которых не слышно в информационном шуме. И какой-то малахольный начнет ковырять своими нежными пальчиками величественный мегалит, лежащий в основании храма науки. Сковырнет с него плесень, разрушающую любой камень в труху, и посадит ее в тяжелую землю жизни. И вырастет из этого новое основание: трава, цветочки, потом деревья. И будет из этого новый «храм».
Я слушаю, чтобы слушать, со сном проблем нет, но это единственное время, чтобы спокойно слушать. Иногда так и не засыпаю. А так как слушаю книги каждый день, сон рано или поздно побеждает.))
Ой не сводите меня с ума «мышцы гордые» = мышцы возгордившиеся)!) — Как просто оказывается все устроено, можно написать «С гордым локтем я легко прошла сквозь толпу» или «Он встретился с моей возгордившейся ногой». Даже Зощенко себе такого не позволял, хотя был мастером парадоксальных приемов.
Зачем смешивать в кучу: поэзию и поэтику, высокое и низкое, вещь и человека?
Повторы в средневековой прозе были не редкостью. Наш ответ с Рабле:
«Таков, по словам Алкивиада, и был Сократ: если бы вы обратили внимание только на его наружность и стали судить о нем по внешнему виду, вы не дали бы за него и ломаного гроша – до того он был некрасив и до того смешная была у него повадка: нос у него был курносый, глядел он исподлобья, выражение лица у него было тупое, нрав простой, одежда грубая, жил он в бедности, на женщин ему не везло, не был он способен ни к какому роду государственной службы, любил посмеяться, не дурак был выпить, любил подтрунить, скрывая за этим божественную свою мудрость. Но откройте этот ларец – и вы найдете внутри дивное, бесценное снадобье: живость мысли сверхъестественную, добродетель изумительную, мужество неодолимое, трезвость беспримерную, жизнерадостность неизменную, твердость духа несокрушимую и презрение необычайное ко всему, из-за чего смертные так много хлопочут, суетятся, трудятся, путешествуют и воюют».
«и мы теперь знаем что предки иначе как стихами и не писали))» Они и говорили напевно (в прямом смысле) не так как мы сейчас гавкаем «по-немецки». Сейчас даже мхатовскую декламацию, уже очень слабо напевную, современные слушатели часто воспринимают с трудом. Больная тема для меня. Хорошо еще, что наши лингвисты успели записать в глубоких деревнях единичные примеры певучего разговора. Кажется что человек поет, а это он так беседует. Поверить в это сложно, но так говорили.
Русское название рассказа очень удачное.
Зачем смешивать в кучу: поэзию и поэтику, высокое и низкое, вещь и человека?
Повторы в средневековой прозе были не редкостью. Наш ответ с Рабле:
«Таков, по словам Алкивиада, и был Сократ: если бы вы обратили внимание только на его наружность и стали судить о нем по внешнему виду, вы не дали бы за него и ломаного гроша – до того он был некрасив и до того смешная была у него повадка: нос у него был курносый, глядел он исподлобья, выражение лица у него было тупое, нрав простой, одежда грубая, жил он в бедности, на женщин ему не везло, не был он способен ни к какому роду государственной службы, любил посмеяться, не дурак был выпить, любил подтрунить, скрывая за этим божественную свою мудрость. Но откройте этот ларец – и вы найдете внутри дивное, бесценное снадобье: живость мысли сверхъестественную, добродетель изумительную, мужество неодолимое, трезвость беспримерную, жизнерадостность неизменную, твердость духа несокрушимую и презрение необычайное ко всему, из-за чего смертные так много хлопочут, суетятся, трудятся, путешествуют и воюют».
«и мы теперь знаем что предки иначе как стихами и не писали))» Они и говорили напевно (в прямом смысле) не так как мы сейчас гавкаем «по-немецки». Сейчас даже мхатовскую декламацию, уже очень слабо напевную, современные слушатели часто воспринимают с трудом. Больная тема для меня. Хорошо еще, что наши лингвисты успели записать в глубоких деревнях единичные примеры певучего разговора. Кажется что человек поет, а это он так беседует. Поверить в это сложно, но так говорили.