Спасибо, Владимир Викторович!
А какой стих у Павла Антокольского — «Баллада о чудном мгновении»!
Похоронная процессия почившей Анны Петровны случайно встречает памятник Пушкину, который только-только завозят в город:
Ей давно не спалось в дому деревянном.
Подходила старуха, как тень, к фортепьянам,
Напевала романс о мгновенье чудном
Голоском еле слышным, дыханьем трудным.
А по чести сказать, о мгновенье чудном
Не осталось грусти в быту ее скудном,
Потому что барыня в глухой деревеньке
Проживала как нищенка, на медные деньги.
Да и, господи боже, когда это было!
Да и вправду ли было, старуха забыла,
Как по лунной дорожке, в сверканье снега
Приезжала к нему — вся томленье и нега.
Как в объятиях жарких, в молчанье ночи
Он ее заклинал, целовал ей очи,
Как уснул на груди и дышал неровно,
Позабыла голубушка Анна Петровна.
А потом пришел ее час последний.
И всесветная слава и светские сплетни
Отступили, потупясь, пред мирной кончиной.
Возгласил с волнением сам благочинный:
«Во блаженном успении вечный покой ей!»
Что в сравненье с этим счастье мирское!
Ничего не слыша, спала, бездыханна,
Раскрасавица Керн, боярыня Анна.
Отслужили службу, панихиду отпели.
По Тверскому тракту полозья скрипели.
И брели за гробом, колыхались в поле
Из родни и знакомцев десяток — не боле,
Не сановный люд, не знатные гости,
Поспешали зарыть ее на погосте.
Да лошадка по грудь в сугробе завязла.
Да крещенский мороз крепчал как нАзло.
Но пришлось процессии той сторониться.
Осадил, придержал правее возница,
Потому что в Москву, по воле народа,
Возвращался путник особого рода.
И горячие кони били оземь копытом,
Звонко ржали о чем-то еще не забытом.
И январское солнце багряным диском
Рассиялось о чем-то навеки близком.
Вот он — отлит на диво из гулкой бронзы,
Шляпу снял, загляделся на день морозный.
Вот в крылатом плаще, в гражданской одежде,
Он стоит, кудрявый и смелый, как прежде.
Только страшно вырос,- прикиньте, смерьте,
Сколько весит на глаз такое бессмертье!
Только страшно юн и страшно спокоен,-
Поглядите, правнуки,- точно такой он!
Так в последний раз они повстречались,
Ничего не помня, ни о чем не печалясь.
Так метель крылом своим безрассудным
Осенила их во мгновенье чудном.
Так метель обвенчала нежно и грозно
Смертный прах старухи с бессмертной бронзой,
Двух любовников страстных, отпылавших розно,
Что простились рано, а встретились поздно.
Скоро Вы заметите, что быдло надолго не задерживается на этом сайте, уходят потусить за гаражи. Неуютно им здесь. Ничего, что я на Вы? Может, Вам уже неуютно?
Всё у Вас прекрасно, Нуре, с Вашим-то опытом в литературе — кто бы сомневался! Примите и мои поздравления, правда, впечатлён! Константин очень постарался, исполнил очень здорово!
Всем — спасибо! Ждём ещё!
Глагол «иннервировать» существует, означает обеспечение тканей живого организма нервными волокнами для связи их с центральной нервной системой. Применительно к обычной жизни вполне могло бы означать «добавить нерва в отношения», или не просто и пошло нервировать человека, а доводить его с особым изяществом, глумом и цинизмом. Поэтому фразу ''иннервировать уровень агрессии'' считаю гениальной! :)))
Это здешний фон, радиация. Фонит непрерывно, ему позволено. Он свой гейс исполняет — «Не пропусти ни единого умного мимо себя, глупого, к „Дому умного“, не наградив его непрошенным советом и не облив дерьмом с головы до ног»
Повторюсь — ему можно. А всё Ваше просто вытрут. А то и забанят.
Шекли нас покинул лет 20 назад, или я забыл что-то? Зачем трепать его имя ни к селу, ни городу. Ещё у Романа Незнаю его помяните, и у всех Артуров сразу
Посмотрел ваши комментарии. С такой спесью и апломбом только о духовности и рассуждать. Через губу. Опять развёл бардак вместо Кортасара. А что Хулио-то, зашёл?
А у нас на районе дедушка бегает каждый день, почти голый, и зимой, и летом, с бородой до пупа. Делится энергией со вселенной. Учит молодёжь, какие кроссы для бега лучше подходят. Мои не подходят, забраковал. Поэтому я в них на помойку хожу, а не бегаю. Кота недавно с дерева достал. А мой любимый гребной тренажёр развалил на винтики.
Деток бы делать такими людьми
Мы бы гордились такими детьми
«Говорят, все люди — братья,
Значит, братьев буду драть я!»
Было у Маяковского что-то подобное! :)
А какой стих у Павла Антокольского — «Баллада о чудном мгновении»!
Похоронная процессия почившей Анны Петровны случайно встречает памятник Пушкину, который только-только завозят в город:
Ей давно не спалось в дому деревянном.
Подходила старуха, как тень, к фортепьянам,
Напевала романс о мгновенье чудном
Голоском еле слышным, дыханьем трудным.
А по чести сказать, о мгновенье чудном
Не осталось грусти в быту ее скудном,
Потому что барыня в глухой деревеньке
Проживала как нищенка, на медные деньги.
Да и, господи боже, когда это было!
Да и вправду ли было, старуха забыла,
Как по лунной дорожке, в сверканье снега
Приезжала к нему — вся томленье и нега.
Как в объятиях жарких, в молчанье ночи
Он ее заклинал, целовал ей очи,
Как уснул на груди и дышал неровно,
Позабыла голубушка Анна Петровна.
А потом пришел ее час последний.
И всесветная слава и светские сплетни
Отступили, потупясь, пред мирной кончиной.
Возгласил с волнением сам благочинный:
«Во блаженном успении вечный покой ей!»
Что в сравненье с этим счастье мирское!
Ничего не слыша, спала, бездыханна,
Раскрасавица Керн, боярыня Анна.
Отслужили службу, панихиду отпели.
По Тверскому тракту полозья скрипели.
И брели за гробом, колыхались в поле
Из родни и знакомцев десяток — не боле,
Не сановный люд, не знатные гости,
Поспешали зарыть ее на погосте.
Да лошадка по грудь в сугробе завязла.
Да крещенский мороз крепчал как нАзло.
Но пришлось процессии той сторониться.
Осадил, придержал правее возница,
Потому что в Москву, по воле народа,
Возвращался путник особого рода.
И горячие кони били оземь копытом,
Звонко ржали о чем-то еще не забытом.
И январское солнце багряным диском
Рассиялось о чем-то навеки близком.
Вот он — отлит на диво из гулкой бронзы,
Шляпу снял, загляделся на день морозный.
Вот в крылатом плаще, в гражданской одежде,
Он стоит, кудрявый и смелый, как прежде.
Только страшно вырос,- прикиньте, смерьте,
Сколько весит на глаз такое бессмертье!
Только страшно юн и страшно спокоен,-
Поглядите, правнуки,- точно такой он!
Так в последний раз они повстречались,
Ничего не помня, ни о чем не печалясь.
Так метель крылом своим безрассудным
Осенила их во мгновенье чудном.
Так метель обвенчала нежно и грозно
Смертный прах старухи с бессмертной бронзой,
Двух любовников страстных, отпылавших розно,
Что простились рано, а встретились поздно.
Всем — спасибо! Ждём ещё!
Повторюсь — ему можно. А всё Ваше просто вытрут. А то и забанят.
Деток бы делать такими людьми
Мы бы гордились такими детьми