Ну не скажите… Тут наравне сразу несколько героев такого уровня осознанности, каких и одного-то в редком романе встретишь, да ещё если повезёт… Собственно во всех них автор пишет себя, как бы разными голосами.
Тереза как реффери, ГГ — ученик в роли собирателя-коллекционера характеров, Изабелла — редчайшего качества человек, проживающий не умом, а за гранью — правдой бытия, будущий старец — высочайшей осознанности, но изначально от рождения гнилой завистник, ставший после смерти Изабеллы святым. В каких романах такой цветник — сборник жемчужно-духовных-характеров? Это не они — это Агата!
А Изабелла не смогла бы ничего рассказать. Она не мыслит категориями развития сюжета. Она мыслит категорией данности момента. Констатацией того, что есть. А есть — только сейчас. Поэтому рассказать целую историю, где события опираются на причины и следствия — это не её стиль мышления. Она представительница-образец, ориентир для людей, про которых в спец-поучающей литературе пишут «живут в сейчас». Если кому-то интересно, что это значит — это Изабелла.

Великолепное прочтение! Редко так нравится. А роман… Она его всё же победила! Смертью — она его сделала… Невероятная развязка! А я всё ждала, что именно автор предложит в виде выхода читателям, после того как рассказала, как дерьмово устроен человек. Обалденное произведение! Потрясное технически и морально вообще заоблачно. Не ожидала такого от Кристи.

****** Как я понял у вас претензии к Андрееву *******

1) Совсем у меня нет претензий: ни к автору ни к читателям.
2) Никакой заумности у Андреева нет. Заумность у Блавацкой, если для сравнения. А у Андреева — терзающийся самоистязанием ум.
3) Неуместность «с жиру» вообще не при чём. Горе от ума — это да. Автор пишет о том, что его занимает: как он дышит — так и пишет.
4) Андреев — не классическая литература, именно потому что копает узкую часть жизни = человеческий ум, — он не затрагивает жизнь во всех её многоликих проявлениях. Это делает его узким, интересным для подросткового возраста читателя, мучимого своими возрастными выборами идеи для будущей жизни. Если бы осознал это — вполне вышел бы из… своего вопроса — с ответом на него.

Ещё раз: нет в Андрееве никакой заумности. Он полностью в уме. Многие рассказы не про людей, а про идеи (обсуждение идей, попытка примирения идей, заболевание идеями). Идеи изображаются в якобы характере героя.
5) Об неуважении не идёт и речи.
Моя реплика — суть объяснение автора и его темы, но никак не уничижение.

6) Совет — всегда бесполезен. Ибо люди ищут то, что им БЛИЗКО — именно это руководит мнением: если близко к личному уровню вопросов = нравится. Если не соответствует — проходят мимо.
Мой интерес: опознавать авторов, про что и ради чего они пишут.

Почему «все» страдания от ума? Не зря же раковым колят морфий. Ум в этих страданиях не участвует, вернее не из-за него страдания.
А когда с какого-то «умного вывода» делаются заключения о всех бед от Ума — это речь не об бедах, а о человеке сдуру чрезмерно умном.

**** он берёт и читает (слушает) Андреева. Разве плохо?) *****

Кто сказал плохо?
Нисколько не плохо.
Но ПРО ЧТО он слушает Андреева? — вот в чём разница.

Большинство слушают про ЧЕЛОВЕКА СТРАДАЮЩЕГО.
А я слушаю про УМ человеческий, нарезающий по тушке нормального ничем не страдающего человека свои УМСТВЕННЫЕ ломти, узлы, какакули, ужасы, страхи и сомнения = лабиринты, блуждая в которых ВСЯ тушка человека впадает в уныние и пагубу. Сама её созидающая собственным умом.

Я вижу то самое «Горе от Ума» автора Андреева.
И если у читателя тоже присутствует подобное горе, то и читает он про «человека страдающего» — там где человек просто лежит на диване, возможно недурно откушав, в тепле и уюте — не в пример раковым больным или реально страдающим людям.

Этот автор и здесь и в других произведениях — везде интересуется образом мыслей человеческих.
Главный герой его рассказов — это запутавшийся в собственных лабиринтах УМ.
Иногда лабиринты узнаваемые, иногда не очень, но напоминающие «больную голову».
Для людей прочно живущих в уме — самое оно.
Там (в уме) и задачи, и ответы, и мозгодроч с его страданиями (от «безысходности») — вместо того, чтобы открыть для себя «мелочь жизни»: не умом единым жив человек, есть для него целая планета, и сам он собственной тушкой — со своими руками и ногами.