Трогательно…
А знаете, не надо блинов, которые комом, испеките-ка нам бисквиты, выложите их на витрине под лампочками разноцветными, пусть подсохнут. Подходящая будет нямка для местных комментаторов.
Не тушуйтесь, мы слыхали и покрепче, нас не удивишь.
Удачи!
Рассказ стремительно вызвал в памяти образ благородной Бриенны, хороша чертовка, обожаю её, моя королева. С ней вместе и дослушали, понравилось, тему нежной стали одобряем, любо!
В такой озвучке забавный получился рассказ, с юмором и вестерновской дурнинкой. Литвинов великолепен, что не удивляет, а вот музыкальное сопровождение настолько понравилось, что пыталась переловить треки шазамом, но они разбежались и попрятались все, собаки.
(неплохой, кстати, феминитивчик — гладиатрикс).
А скажите мне, админы, это с каких пор кто-то может отвечать невежливо другим слушателям сайта и при этом иметь возможность удалять комменты, подтирающие ему нос?
Вы там не офигели такие права давать кому-то, кроме себя!
Для Смирнова, отдельно — херовый вы в своём деле и на этой ниве вам не подняться.
Огромная работа проделана! Благодарю, давно хотелось услышать именно такую историю, строго, сдержанно, стильно. Словно льдинки, застывшие в виде сказочных зверей и птиц, опалово сияющие в сумерках на чёрном песке исландского побережья.
Растягивала и смаковала все десять часов, ставила на паузы, чем-то занималась, что-то делала, жмурясь и цокая языком в предвкушении отложенного удовольствия, короче — гурманила изо всех сил.
Фоном листала картинки с природой Исландии и местными жителями, сказочная страна, там даже будки для собак выглядят брутально и независимо.
Нравилось по ходу действия замечать интересные особенности, например, категорическое неприветствование личных вещей на рабочем месте. С нежностью оглядела своё — камни, камни, фигурка ящерицы, Врата Аргоната в рамочке )
Артём, огромное спасибо за книгу!
Два желания теперь: побродить по «Dear Esther» и пересмотреть шведский «Мост» (соскучилась я по забытому: Сага Норен, полиция Мальмё!)
А спустя немножко — взять и переслушать книгу по второму разу!
Да? А как вас волнует, что у меня будет возможность отправлять парой кликов в «скрытое» ненужных мне авторов комментариев? Это я перестану их видеть в ленте и под книгами, для остальных слушателей всё на месте останется.
Смойте свой осадок той мыслью, что сделали вид, будто не понимаете о чём речь.
Мне хотелось бы исключить из СВОЕГО видения тех комментаторов, авторов и чтецов, которые мне не интересны. Другие продолжают ими наслаждаться в полной мере.
Технически трудно ли сделать возможным исключать нахрен комментарии некоторых пользователей, (выбранных по желанию слушателя), и туда же, из поля зрения — чтецов и авторов, творчество которых неинтересно?
Ну, к чему тогда это очередное обновление, его и обновлением-то не назовёшь.
Какая прелесть! Мне было всё равно о чём говорят эти двое, я наслаждалась их голосами, этой дивной манерой произносить слова так, будто каждое слово за руку как ребёнка выводят наружу и бережно отпускают.
Упоительно яркий пример того, что в голосе таится душа, слушаешь и начинаешь отчётливо ощущать как мелодия голоса сгущается, настойчиво обрисовывая контуры, как далёким вздохом проявляются глаза, лицо, привычки, шелест мыслей и чувств. Идеально переплелись эти образы с персонажами.
Позволить себе возможность любить — всегда смертельное сальто, дуэтом, без страховки и гарантий.
Трогательный и грустно-смешной рассказ. Сальто надобно исполнять на голодный желудок, это факт, но после — непременно нужно основательно перекусить и я очень хочу, чтобы был у них завтрак в том Париже семидесятых, с золотистыми гренками и обжигающим кофе, чтобы были жареные каштаны, и устрицы с чесночным маслом, и прастихоспади лягушачьи лапки, и что там ещё у французов вкусненького есть!
С нежной благодарностью присоединяюсь к поздравлениям! Кстати, классная тема насчёт ждём к столу, какой милый и вкусный сборник получился бы, в игристо-искристом настроении, этакое «вошёл и пробка в потолок», «кто охочий до еды, пусть пожалует сюды»!
Немногословно и чётко, вспышка и моментальный снимок — четыре фигуры, три человека, четыре судьбы.
Рассказ прекрасен своей завершённостью, он закруглён идеально. Завершённость эта потом расправится — дорогой, которая вновь будет закругляться, касаясь хвостиком кончика носа и опять распрямится, вытянется вдаль, свернётся… Вращение бесконечной спирали.
Вот вроде бы обычный сюжет в рассказе, но то как, каким образом он замер в словах, произвело на меня сильное впечатление.
Марком Твеном ощутимо повеяло, только если бы жизни Тома и Гека рисовал другой художник, уставший реалист, творящий при погасшем освещении. Палитра (-литра), краски, кисти старые, холсты и тени по углам и слабый, едва заметный огонёк, от слова к слову набирающий силу, разгорающийся, наливающийся яростью и светом, вспышка!
… четыре фигуры, три человека, четыре судьбы…
Да ёлки, я застенчиво плюсую, таскаю в избранное ваши комментарии, робко по тенёчку следом струюсь, затаив дыхание, люблю… сквозь буковки. А Вы такое мне…
Так, уберите от меня наливку, а то я завтра буду жалеть об этом комменте.
Опять и снова обрушилось лавиной вечное «Приблизив его к лицу, я вижу его пыльцу...»
Уносящаяся ввысь, исчезающая в мерцающем серебре облаков башня, стены и лестницы которой сложены из стеклянного камня. Огромная, сияющая, переливающаяся неподвластными зрению цветами, раздвигающая пространство гудением своей красоты и мощи.
Каждой струне — стон, каждому камню ледяному — огненное сердечко мотылька.
Башня — ось, вокруг неё плывёт время, кружатся звёзды, сохраняется ритм. Срок её — до последнего опустевшего камня.
Смысл прослушанного сквозанул у меня между ушами и исчез в дымке просыпающегося дня, ну и ладно.
А вот образы души человека, бьющегося в студёных водах реки своей жизни и верящего в то, что эту стеклянную стену можно разрушить или, толкая её перед собой, мучительно продолжать движение — не могли не тормознуться моим воображением. Выход из камня один — просто оказаться снаружи, опля и всё, такие вот дела…
И с этой задачей мотылёк рано или поздно справится.
Ой, какое тут солнышко озвучивает, это же растаять можно, счастье тебе, малышка! Взрослые тоже молодцы, спасибо вам за все ваши аудиоспектакли, всегда чудесные, трогательные, наполненные светом, невозможно слушать без улыбки.
На волнах осенне-хрустальной прохлады приплыло, время от времени заглядывающее на огонёк, желание поговорить о зеркалах и отражениях, касающиеся этого вопросы перетрясти и проветрить.
И почти сразу, один за другим, с той стороны появились и начали причаливать ответы. Первый был насмешливо-размытым, несерьёзным (роман о «раздвоившихся» женах), второй (история архитектора М) — волнующий и дымчато-прекрасный, оставивший после трепет предвкушения. И вот сегодня встретила я на пристани третий ответ, последний.
Диалог состоялся…
Я настолько изумлена и растеряна, что вряд ли слова подберу, чтобы хоть как-нибудь внятно выразить всё что творится внутри.
Писатель, до недавних пор мне незнакомый, своими строками точнейшим образом подтвердил все мои предчувствия, подкинув ребром повисшую мыслишку, что если я и куку, то нас как минимум двое.
Этот рассказ — чёрный бриллиант немыслимой красоты, таящий в себе живые сполохи редчайших оттенков, мягко пульсирующий и переливающийся в полной темноте, ловя гранями исчезающе малые частицы света.
Юлия, прошу примите мою неистовую благодарность за выбор произведений и чудесное исполнение!
В осенних сумерках на чёрной озёрной глади медленно качаются лебеди, призрачно-опалово тающие в сгущающейся тьме. Чёрный скользит меж ними, невидимый глазу, но столь же прекрасный…
Как же мне пришлась по сердцу эта история, сиамская кофейно-сапфировая её дикость и изящество. В ней столько, кажущихся случайными, но выверенно расставленных мелких штришков, что воображение то и дело уносилось вдаль и, возвращаясь обратно с щедрыми дарами, складывало их у выхода на арену.
Казалось бы всего час, а у меня ощущение, будто роман прослушала. Полузабытое удовольствие от сочетания сюжета, красивой русской речи и голоса исполнителя. Чтице моя горячая благодарность!
А знаете, не надо блинов, которые комом, испеките-ка нам бисквиты, выложите их на витрине под лампочками разноцветными, пусть подсохнут. Подходящая будет нямка для местных комментаторов.
Не тушуйтесь, мы слыхали и покрепче, нас не удивишь.
Удачи!
В такой озвучке забавный получился рассказ, с юмором и вестерновской дурнинкой. Литвинов великолепен, что не удивляет, а вот музыкальное сопровождение настолько понравилось, что пыталась переловить треки шазамом, но они разбежались и попрятались все, собаки.
(неплохой, кстати, феминитивчик — гладиатрикс).
Вы там не офигели такие права давать кому-то, кроме себя!
Для Смирнова, отдельно — херовый вы в своём деле и на этой ниве вам не подняться.
Растягивала и смаковала все десять часов, ставила на паузы, чем-то занималась, что-то делала, жмурясь и цокая языком в предвкушении отложенного удовольствия, короче — гурманила изо всех сил.
Фоном листала картинки с природой Исландии и местными жителями, сказочная страна, там даже будки для собак выглядят брутально и независимо.
Нравилось по ходу действия замечать интересные особенности, например, категорическое неприветствование личных вещей на рабочем месте. С нежностью оглядела своё — камни, камни, фигурка ящерицы, Врата Аргоната в рамочке )
Артём, огромное спасибо за книгу!
Два желания теперь: побродить по «Dear Esther» и пересмотреть шведский «Мост» (соскучилась я по забытому: Сага Норен, полиция Мальмё!)
А спустя немножко — взять и переслушать книгу по второму разу!
Мне хотелось бы исключить из СВОЕГО видения тех комментаторов, авторов и чтецов, которые мне не интересны. Другие продолжают ими наслаждаться в полной мере.
Ну, к чему тогда это очередное обновление, его и обновлением-то не назовёшь.
Упоительно яркий пример того, что в голосе таится душа, слушаешь и начинаешь отчётливо ощущать как мелодия голоса сгущается, настойчиво обрисовывая контуры, как далёким вздохом проявляются глаза, лицо, привычки, шелест мыслей и чувств. Идеально переплелись эти образы с персонажами.
Позволить себе возможность любить — всегда смертельное сальто, дуэтом, без страховки и гарантий.
Трогательный и грустно-смешной рассказ. Сальто надобно исполнять на голодный желудок, это факт, но после — непременно нужно основательно перекусить и я очень хочу, чтобы был у них завтрак в том Париже семидесятых, с золотистыми гренками и обжигающим кофе, чтобы были жареные каштаны, и устрицы с чесночным маслом, и прастихоспади лягушачьи лапки, и что там ещё у французов вкусненького есть!
Рассказ прекрасен своей завершённостью, он закруглён идеально. Завершённость эта потом расправится — дорогой, которая вновь будет закругляться, касаясь хвостиком кончика носа и опять распрямится, вытянется вдаль, свернётся… Вращение бесконечной спирали.
Вот вроде бы обычный сюжет в рассказе, но то как, каким образом он замер в словах, произвело на меня сильное впечатление.
Марком Твеном ощутимо повеяло, только если бы жизни Тома и Гека рисовал другой художник, уставший реалист, творящий при погасшем освещении. Палитра (-литра), краски, кисти старые, холсты и тени по углам и слабый, едва заметный огонёк, от слова к слову набирающий силу, разгорающийся, наливающийся яростью и светом, вспышка!
… четыре фигуры, три человека, четыре судьбы…
Так, уберите от меня наливку, а то я завтра буду жалеть об этом комменте.
Уносящаяся ввысь, исчезающая в мерцающем серебре облаков башня, стены и лестницы которой сложены из стеклянного камня. Огромная, сияющая, переливающаяся неподвластными зрению цветами, раздвигающая пространство гудением своей красоты и мощи.
Каждой струне — стон, каждому камню ледяному — огненное сердечко мотылька.
Башня — ось, вокруг неё плывёт время, кружатся звёзды, сохраняется ритм. Срок её — до последнего опустевшего камня.
Смысл прослушанного сквозанул у меня между ушами и исчез в дымке просыпающегося дня, ну и ладно.
А вот образы души человека, бьющегося в студёных водах реки своей жизни и верящего в то, что эту стеклянную стену можно разрушить или, толкая её перед собой, мучительно продолжать движение — не могли не тормознуться моим воображением. Выход из камня один — просто оказаться снаружи, опля и всё, такие вот дела…
И с этой задачей мотылёк рано или поздно справится.
И почти сразу, один за другим, с той стороны появились и начали причаливать ответы. Первый был насмешливо-размытым, несерьёзным (роман о «раздвоившихся» женах), второй (история архитектора М) — волнующий и дымчато-прекрасный, оставивший после трепет предвкушения. И вот сегодня встретила я на пристани третий ответ, последний.
Диалог состоялся…
Я настолько изумлена и растеряна, что вряд ли слова подберу, чтобы хоть как-нибудь внятно выразить всё что творится внутри.
Писатель, до недавних пор мне незнакомый, своими строками точнейшим образом подтвердил все мои предчувствия, подкинув ребром повисшую мыслишку, что если я и куку, то нас как минимум двое.
Этот рассказ — чёрный бриллиант немыслимой красоты, таящий в себе живые сполохи редчайших оттенков, мягко пульсирующий и переливающийся в полной темноте, ловя гранями исчезающе малые частицы света.
Юлия, прошу примите мою неистовую благодарность за выбор произведений и чудесное исполнение!
Как же мне пришлась по сердцу эта история, сиамская кофейно-сапфировая её дикость и изящество. В ней столько, кажущихся случайными, но выверенно расставленных мелких штришков, что воображение то и дело уносилось вдаль и, возвращаясь обратно с щедрыми дарами, складывало их у выхода на арену.
Казалось бы всего час, а у меня ощущение, будто роман прослушала. Полузабытое удовольствие от сочетания сюжета, красивой русской речи и голоса исполнителя. Чтице моя горячая благодарность!