Купился на описание и пытался прослушать роман.
Было интересно узнать, за что посадили на 12 лет знаменитого футболиста, и как ему удалось вернуть себе честное имя.
Но автор в своём романе постоянно ходит вокруг да около, и лично у меня создалось впечатление, что он просто настукивает количество знаков в произведении для увеличения объема. То он описывает примерку Мэтью нескольких дорогих костюмов, то важно подчёркивает, как незнакомая женщина дважды обнимает Мэтью на интервью, то особое внимание уделяет крохотному тюремному оконцу под потолком. Я понимаю, что этим вроде как должна создаваться атмосфера романа, но все эти описания, отступления и подробности привели к тому, что я закончил слушать роман, прокрутив всего 20%.
Кто прослушает его целиком, напишите свой комментарий, чем там дело кончилось.
Вот и надо родителям учить детей пользоваться картами и компасом, и учить, чтобы они не бегали по лесу, едва поймут, что заблудились :)
Останься Триша на месте, когда это поняла, её нашли бы на девять дней раньше.
(Понимаю, что мой комент не совсем по книге, но ладно)
У нас в школе были уроки ориентирования. Не в качестве школьной программы, а в продлённом дне их слушали. Учили, и что мох плохо растёт на северной стороне дерева, и веток больше на его южной стороне, и солнце встаёт на востоке.
И что?
Как только пошла наша группа в лес (тогда ещё можно было водить детей в лес без опасности, что их сразу украдет маньяк-педофил, да и родители относились к таким походам положительно. И взрослый с нами шёл один на 20-25 детей, а не как сейчас требуют — один на пятерых), тут же все наши уроки пошли насмарку. Оказалось, что мхом оброс весь ствол равномерно со всех сторон, ветки тоже растут равномерно, а солнечных дней в Петербурге маловато. Из всей нашей группы север правильно указал только компас.
Из этого похода я запомнил одно: Для ориентирования в лесу нужно брать с собой компас и карту. Даже если идешь за грибами на два часика.
Прослушал 30% и уже понял: если ты пошёл с компанией в лес и потерялся, сиди на месте, а не бегай как угорелый по всему лесу. Будешь сидеть на месте — тебя быстрей найдут, ведь искать начинают с того мета, где обнаружено исчезновение человека.
Пошёл слушать остальные 60%.
Да потому что некоторые из детишек, кто вырастет в цивильных семьях, внезапно вспомнят о своих корнях, захотят вернуться и принести свет просвещения их диким соплеменникам. Захотят ощутить себя героями, спасающими свой народ. Вступят в обслугу, начнут вмештватьяс в дела племени, потому что они же тоже из племени! Но эти детишки, кроме просвещения, несут в себе весь яд, которым их награждает цивильное общество. Современных примеров таких — масса, хоть тех же индейцев возьми.
Вот идет человек и вдруг понимает, что зашел в глухой тупик. Один будет тыкаться во все стороны и искать другую дорогу. Не факт, что он найдет эту дорогу, а не заплутает окончательно. Другой повернет назад, чтобы дойти «до развилки», когда ещё всё было хорошо, и выбрать другой путь. Так же поступают в рассказе и два народа — один тыкается во все стороны, другой повернул назад.
Но невозможно сказать, что тот, кто слепо тыкается — поступает мудро. Потому что дороги может и не быть.
Самые ужасные беды принесло человечеству его развитие и прогресс. Чем выше прогресс, тем страшней оружие, тем жестче войны. Уже никто не довольствуется тем, чтобы пойти и убить надоедливого соседа, сразившись с ним на равных и рискуя схлопотать дубиной по голове — надо, сидя за тысячи километров, послать ракеты соседу, пусть они прикончат всех без разбора и как можно больше.
Люди понимают это, и им равнодушно жить. Что стоят их обычаи, если они кончатся, едва упадет первая бомба?
Вот тут уж лучше дикарская самобытность, от неё меньше вреда, чем от прогресса. Да, чем мы прогрессивней, тем милосердней. И чем прогрессивней, тем страшней.
Вообще в основе всех этих обычаев лежит хрупкое равновесие, возникшее, когда племенам просто приходилось выживать. Потому и от стариков избавляются, и от детей, которых считают неполноценными — объявить таких детей демонами и убить. Только сытое общество, уверенное в своём будущем, может позволить себе быть гуманным к пожилым и инвалидам. Чем толще особи такого общества, чем больше у них вещей и комфорта — тем выше их гуманность.
С другой стороны, есть некий народ со своими веками сформировавшимися обычаями и религией. Да, обычаи не гуманны, потому что продиктованы законами выживания. Но шаман прав, измени эти обычаи, и народ исчезнет, пропадёт самобытность, а останется кучка европейцев черного цвета. Очень похожих на современных европейцев, которые живут сами не понимая для чего. Живут, потому что их родили. Рожают, потому что так принято. живут скучно, мерзко, но живут.
Скорей всего, от стариков избавляются не столько для того, чтобы накормить гиен, а чтобы племени избавиться от лишних и бесполезных ртов, которые только потребляют, но не производят.
Если не кормить старика, то можно отдать его порцию ребенку, инвестируя, так сказать, в будущее.
Можно и пиццу называть пизой, я сам видел это название в книге рецептов, выпущенной во времена Хрущёва.
Можно и Айзека Азимова назвать Исааком, и упорно звать его так раз от раза.
Но вроде как уже принято Роджера Железного называть Роджером Желязны, Исаака Азимова — Айзеком Азимовым, а пизу — пиццей.
А что касается второго — «чтец» хуже большинства чтецов. Правило работает в обе стороны.
Роджер Железный.
Железный, Карл! Чтец с первых же секунд перевирает фамилию писателя. Хоть бы на обложку глянул или загуглил на худой конец.
Начитка ужасная. Ошибки, неправильное ударение. Ох уж эти молодые чтецы, жертвы ЕГЭ.
Но мы живём именно в таком мире, приняв его за единственно правильный.
Весь наш комфорт и жизненное благополучие построены на чьих-то страданиях. Нам хочется получить ещё больше, но мы закрываем глаза на знания, что у кого-то становится меньше. Успокаиваем себя тем, что это не мы лично приносим эти страдания, а кто-то другой, незнакомый нам. Хотя стоит лишь умерить хотелки, как тут же кому-то станет чуточку лучше.
Нет. Это личная инициатива чтеца — сделать вставку, которой нет у Кинга. Сам рассказ заканчивается на том, как Нора не открывает для себя ничего нового в книге мужа.
Не слишком хороший поступок, вставлять что-то от себя в авторский текст.
Было интересно узнать, за что посадили на 12 лет знаменитого футболиста, и как ему удалось вернуть себе честное имя.
Но автор в своём романе постоянно ходит вокруг да около, и лично у меня создалось впечатление, что он просто настукивает количество знаков в произведении для увеличения объема. То он описывает примерку Мэтью нескольких дорогих костюмов, то важно подчёркивает, как незнакомая женщина дважды обнимает Мэтью на интервью, то особое внимание уделяет крохотному тюремному оконцу под потолком. Я понимаю, что этим вроде как должна создаваться атмосфера романа, но все эти описания, отступления и подробности привели к тому, что я закончил слушать роман, прокрутив всего 20%.
Кто прослушает его целиком, напишите свой комментарий, чем там дело кончилось.
Останься Триша на месте, когда это поняла, её нашли бы на девять дней раньше.
(Понимаю, что мой комент не совсем по книге, но ладно)
И что?
Как только пошла наша группа в лес (тогда ещё можно было водить детей в лес без опасности, что их сразу украдет маньяк-педофил, да и родители относились к таким походам положительно. И взрослый с нами шёл один на 20-25 детей, а не как сейчас требуют — один на пятерых), тут же все наши уроки пошли насмарку. Оказалось, что мхом оброс весь ствол равномерно со всех сторон, ветки тоже растут равномерно, а солнечных дней в Петербурге маловато. Из всей нашей группы север правильно указал только компас.
Из этого похода я запомнил одно: Для ориентирования в лесу нужно брать с собой компас и карту. Даже если идешь за грибами на два часика.
Пошёл слушать остальные 60%.
Но невозможно сказать, что тот, кто слепо тыкается — поступает мудро. Потому что дороги может и не быть.
Люди понимают это, и им равнодушно жить. Что стоят их обычаи, если они кончатся, едва упадет первая бомба?
Вот тут уж лучше дикарская самобытность, от неё меньше вреда, чем от прогресса. Да, чем мы прогрессивней, тем милосердней. И чем прогрессивней, тем страшней.
С другой стороны, есть некий народ со своими веками сформировавшимися обычаями и религией. Да, обычаи не гуманны, потому что продиктованы законами выживания. Но шаман прав, измени эти обычаи, и народ исчезнет, пропадёт самобытность, а останется кучка европейцев черного цвета. Очень похожих на современных европейцев, которые живут сами не понимая для чего. Живут, потому что их родили. Рожают, потому что так принято. живут скучно, мерзко, но живут.
Если не кормить старика, то можно отдать его порцию ребенку, инвестируя, так сказать, в будущее.
Можно и Айзека Азимова назвать Исааком, и упорно звать его так раз от раза.
Но вроде как уже принято Роджера Железного называть Роджером Желязны, Исаака Азимова — Айзеком Азимовым, а пизу — пиццей.
А что касается второго — «чтец» хуже большинства чтецов. Правило работает в обе стороны.
Железный, Карл! Чтец с первых же секунд перевирает фамилию писателя. Хоть бы на обложку глянул или загуглил на худой конец.
Начитка ужасная. Ошибки, неправильное ударение. Ох уж эти молодые чтецы, жертвы ЕГЭ.
Весь наш комфорт и жизненное благополучие построены на чьих-то страданиях. Нам хочется получить ещё больше, но мы закрываем глаза на знания, что у кого-то становится меньше. Успокаиваем себя тем, что это не мы лично приносим эти страдания, а кто-то другой, незнакомый нам. Хотя стоит лишь умерить хотелки, как тут же кому-то станет чуточку лучше.
Не слишком хороший поступок, вставлять что-то от себя в авторский текст.