Избранное

1 мая исполняется 100 лет со дня рождения известного русского писателя Виктора Петровича Астафьева, одного из последних гигантов русской литературы XX века. Он писал о деревне, но оказался шире рамок «деревенской прозы», писал про войну так, что о его книгах спорят по сей день, наконец, писал про Сибирь, где родился и где умер, — писал с редкой любовью и с жестокой честностью, какой не встретишь в литературе о родном крае. 
 Писатель родился в семье крестьянина, всю жизнь был привязан к земле. Осенью 1942 г. он ушел на фронт добровольцем, был шофером, артразведчиком, связистом. Участвовал в боях на Курской дуге, освобождал от фашистских захватчиков Украину, Польшу, был тяжело ранен, контужен. По признанию Астафьева, именно война стала причиной того, что он взялся за перо. В начале 50-х Виктор Петрович ходил в литературный кружок, открытый при местной газете «Чусовской рабочий» на Урале, там однажды услышал короткий рассказ одного писателя. Война у того была красивой, а главное, что возмутило, – об этом писал тот, кто тоже был на передовой. У Астафьева, по его словам, аж зазвенело в контуженой голове от такого вранья. Придя домой и, успокоившись, он решил, что единственный способ бороться с ложью – это правда. Писатель считал, что преступно показывать войну героической и привлекательной: «Те, кто врёт о войне прошлой, приближают войну будущую. Ничего грязнее, жёстче, кровавее, натуралистичнее прошедшей войны на свете не было. Надо не героическую войну показывать, а пугать, ведь война отвратительна. Надо постоянно напоминать о ней людям, чтобы не забывали. Носом, как котят слепых тыкать в нагаженное место, в кровь, в гной, в слёзы, иначе ничего от нашего брата не добьёшься».
 Виктор Петрович много написал о войне. Современная пастораль «Пастух и Пастушка», роман «Прокляты и убиты», повести «Веселый солдат», «Звездопад», рассказы «Ясным ли днем», «Пир после победы», «Жизнь прожить» и др. Война Астафьева действительно совсем не похожа на то, что мы привыкли видеть во всех наших советских военных фильмах, или читать в военной прозе. По словам Астафьева, о войне столько наврали и так запутали всё, что с ней связано, что, в конце концов, война сочинённая затмила войну истинную.
Сельская тема Астафьева наиболее полно и ярко воплотилась в повести «Царь-рыба», жанр которой писатель обозначил как «повествование в рассказах». Книга рассказывает об ответственности человека за все живое вокруг, о трудном стремлении его к миру и гармонии. Эта повесть подвергалась жестокой цензуре и злой критике, но принесла автору всенародное признание.
Виктор Астафьев уходил, как и многие сибирские старики, с тяжелым сердцем, обидой, чуть ли не ожесточением. После его смерти была опубликована записка, в которой были такие слова: «Я пришел в мир добрый, родной и любил его безмерно. Ухожу из мира чужого, злобного, порочного. Мне нечего сказать вам на прощание».

лисы они вообще-шедевр))) красивее животного не бывает))

Спасибо, Владимир Викторович!
А какой стих у Павла Антокольского — «Баллада о чудном мгновении»!
Похоронная процессия почившей Анны Петровны случайно встречает памятник Пушкину, который только-только завозят в город:

Ей давно не спалось в дому деревянном.
Подходила старуха, как тень, к фортепьянам,
Напевала романс о мгновенье чудном
Голоском еле слышным, дыханьем трудным.
А по чести сказать, о мгновенье чудном
Не осталось грусти в быту ее скудном,
Потому что барыня в глухой деревеньке
Проживала как нищенка, на медные деньги.

Да и, господи боже, когда это было!
Да и вправду ли было, старуха забыла,
Как по лунной дорожке, в сверканье снега
Приезжала к нему — вся томленье и нега.
Как в объятиях жарких, в молчанье ночи
Он ее заклинал, целовал ей очи,
Как уснул на груди и дышал неровно,
Позабыла голубушка Анна Петровна.
А потом пришел ее час последний.
И всесветная слава и светские сплетни
Отступили, потупясь, пред мирной кончиной.
Возгласил с волнением сам благочинный:
«Во блаженном успении вечный покой ей!»
Что в сравненье с этим счастье мирское!
Ничего не слыша, спала, бездыханна,
Раскрасавица Керн, боярыня Анна.

Отслужили службу, панихиду отпели.
По Тверскому тракту полозья скрипели.
И брели за гробом, колыхались в поле
Из родни и знакомцев десяток — не боле,
Не сановный люд, не знатные гости,
Поспешали зарыть ее на погосте.
Да лошадка по грудь в сугробе завязла.
Да крещенский мороз крепчал как нАзло.

Но пришлось процессии той сторониться.
Осадил, придержал правее возница,
Потому что в Москву, по воле народа,
Возвращался путник особого рода.
И горячие кони били оземь копытом,
Звонко ржали о чем-то еще не забытом.
И январское солнце багряным диском
Рассиялось о чем-то навеки близком.

Вот он — отлит на диво из гулкой бронзы,
Шляпу снял, загляделся на день морозный.
Вот в крылатом плаще, в гражданской одежде,
Он стоит, кудрявый и смелый, как прежде.
Только страшно вырос,- прикиньте, смерьте,
Сколько весит на глаз такое бессмертье!
Только страшно юн и страшно спокоен,-
Поглядите, правнуки,- точно такой он!

Так в последний раз они повстречались,
Ничего не помня, ни о чем не печалясь.
Так метель крылом своим безрассудным
Осенила их во мгновенье чудном.
Так метель обвенчала нежно и грозно
Смертный прах старухи с бессмертной бронзой,
Двух любовников страстных, отпылавших розно,
Что простились рано, а встретились поздно.

Её называют одним из вероятных прототипов Анны Карениной. Её муж считается прототипом генерала из романа Пушкина «Евгений Онегин», супруга Татьяны Лариной. В одноимённой опере Петра Чайковского он получил фамилию Гремин, а ей самой Пушкин посвятил  бессмертные строки: «Я помню чудное мгновенье».
Анна Петровна Керн, урождённая Полторацкая, по второму мужу Маркова-Виноградская. В 17 лет её выдали за 52-летнего генерала Керна. Брак трудно было назвать удачным. В дневнике Анна так писала о муже: «Его невозможно любить, мне даже не дано утешение уважать его. Скажу прямо — я почти ненавижу его».
История Анны Керн и в самом деле начинается почти как у Анны Карениной в одноимённом романе Толстого, хотя и не завершается так трагично. На десятом году брака Анна Керн рассталась с мужем, оставила ему дочерей и поселилась отдельно. Несмотря на то, что подобный шаг в то время разрушительно сказывался на репутации женщины. А с другой стороны и терять больше нечего. Анна влюбляется и влюбляет в себя, заводит многочисленные романы. Ещё через 10 лет, когда ей исполнилось 36, Анна Петровна Керн встретила настоящую любовь. Её сердце покорил юный кадет, её же троюродный брат Александр Марков-Виноградский, на 20 лет моложе Анны. Она перестала появляться в обществе, родила сына. Анна и Александр вели тихую семейную жизнь. После смерти генерала Керн они обвенчались.
Жили Марковы-Виноградские очень скромно. Когда Александр вышел в отставку в чине коллежского асессора с крошечной пенсией, они сильно нуждались. Анна подрабатывала переводами, а когда стало совсем тяжело, была вынуждена продать письма Александра Пушкина по 5 руб. каждое. Анна Петровна прожила 79 лет, она на полгода пережила своего молодого мужа и оставила несколько книг, дневников и воспоминаний.

Добродетель исчезла, — навсегда и безвозвратно...(
Потрясающий рассказ, куда же катится наш эгоистичный мир!

Волшебная книга, превосходное чтение, завораживающий голос. Харчевня в Шпессарте, теперь Караван… Пойду ещё что-нибудь искать, теперь я заложница одного автора) Спасибо вам, Елена

За многие годы, прожитые вместе, всё давно обговорено. Тихая размеренная жизнь, и еда — то немногое, что составляет ещё какое-то удовольствие. А любовь там есть, конечно. Они же не подростки, с зашкаливающим уровнем гормонов, там страсти уже не кипят.