Мандельштам Надежда

100%

Скорость

/ 27:03

0001

29:29

0002

26:08

0003

18:21

0004

24:35

0005

26:37

0006

29:32

0007

23:17

0008

19:43

0009

23:11

0010

28:03

0011

23:33

0012

19:37

0013

31:46

0014

33:00

0015

21:25

0016

27:14

0017

17:32

0018

34:18

0019

39:06

0020

20:06

0021

44:34

0022

17:43

0023

31:21

0024

27:12

0025

31:11

0026

33:13

0027

27:22

0028

19:05

0029

20:16

0030

30:05

0031

34:55

0032

29:14

0033

24:10

0034

30:14

0035

14:01

0036

19:21

0037

39:24

0038

17:27

0039

11:44

0040

19:07

0041

23:33

0042

30:47

0043

37:41

0044

24:24

0045

17:29

0046

23:12

0047

18:55

0048

13:09

0049

26:49

0050

22:27

0051

16:50

0052

31:38

0053

24:40

0054

18:54

0055

18:22

0056

21:09

0057

17:06

0058

17:00

0059

24:56

0060

37:11

0061

28:14

0062

29:35

0063

30:38

0064

21:13

0065

15:19

0066

41:10

0067

36:30

0068

29:06

0069

33:21

0070

06:35

0071

«Насчёт воспоминаний НЯ — надо иметь в виду: она обвиняет всех поголовно во вранье, но...»

«Отдельные части цепляют за живое — так умно и проницательно, например: «Киев...»

3 комментария

Скрыть главы

Биографии, мемуары 13,7K

Автор

Исполнитель

Длительность

30 часов 3 минуты

Год

2014

Описание

Вдова Осипа Мандельштама Надежда Яковлевна прожила долгую жизнь (1899-1980). За последние годы она написала две книги. Первая — «Воспоминания» — в основном история двух арестов Мандельштама и годов ссылки в Чердынь и Воронеж.
«Вторая книга» — совершенно самостоятельное произведение, в котором Надежда Яковлевна описывает свою жизнь начиная со встречи с Мандельштамом 1 мая 1919 года, рассказывает об их жизни в 20-е годы и начале 30-х годов, о друзьях, литературном окружении. Надежда Яковлевна задается целью осмыслить эпоху и ее основные духовные ценности, разобраться в нравственных корнях поколения и его судьбы. Ее анализ, иногда и очень личный, пристрастный, производит глубокое и серьезное впечатление, оценки и выводы злободневны (хотя книга написана в 1970 г.), сочетают в себе яркость и темпераментность с опытом семидесяти лет тяжелой и содержательной жизни.

Поделиться аудиокнигой

Другие книги Мандельштам Надежда

Вторая книга. Воспоминания Шумская Галина

4 1 комментарий

Аудиокниги жанра «Биографии, мемуары»

Быт и бытие Марины Цветаевой Швейцер Виктория

13 5 комментариев

Рокоссовский. Терновый венец славы Карчмит Анатолий

13 5 комментариев

Знаменитые самоубийства Млечин Леонид

21 15 комментариев

Жорж Санд Петров Александр

6 5 комментариев

Завещание Оскара Уайльда Акройд Питер

6 1 комментарий

Как на самом деле пишут профессионалы Шекли Роберт

188 24 комментария

3 комментария

Популярные Новые По порядку

Елена Ивановна

17 декабря 2019

Насчёт воспоминаний НЯ — надо иметь в виду: она обвиняет всех поголовно во вранье, но сама пристрастна до непристойности и искажает массу фактов, а то, что ей неудобно, обходит.
Чтобы понять, в чем и в отношении кого она пристрастна, надо хорошо знать эпоху, обстоятельства, людей, о которых она пишет и т. д. Я — пас, но тем не менее выскажусь:

Например НЯ утверждает, что «акмеизм — общественное явление. Звучит убийственно.
Или заявление, мол влияние Бриков на Маяковского однозначно положительное. По-моему, это такая порочная семейка, что кто там на кого влиял и в какую сторону, особой роли не играет.

Кроме того, она передаёт кучу слухов, выдавая их за истину в последней инстанции. Зато Ахматова у неё всегда вся в белом.

Тот Мандельштам, которого она изображает, — в значительной мере, фантомный образ. Она сделала из него всегда всё понимавшего мудреца, а на самом деле, у него были разные периоды, в том числе, как ни странно, сталинистский. И её неутихающая злоба зачастую направлена против людей, которые его просто-напросто не любили — а любить его было невозможно, он был на редкость неприятным и скандальным типом. Человек жил с сознанием своей гениальности и значимости для истории каждой вышедшей из под его пера бумажки. Чисто психологически мне это претит.

Я читала её (Н.Я.) последнее интервью в „Континенте“ — там она тотально разочарована и жалеет, что принесла собственную жизнь на алтарь памяти Мандельштама. Думаю, это — самое честное из того, что она писала и говорила.
Ссылка на интервью magazines.gorky.media/continent/2013/152/intervyu-s-nadezhdoj-yakovlevnoj-mandelshtam.html

Ответить

Елена Ивановна

Савелина Ирина

5 июня 2021

Из послесловия к «eё (Н.Я.)» интервью: «Будь она жива, можно было бы с ней поспорить. Она сама была спорщицей, но любила спорщиков, любила противоречить и любила, чтобы ей противоречили. Ее высказывания — зачастую провокация. Но ответить на эту провокацию мы уже не можем.»

Ответить

Елена Ивановна

17 декабря 2019

Отдельные части цепляют за живое — так умно и проницательно, например:

«Киев оказался самым чужим городом, таким же иностранным, как Грузия. Украина обособлялась от русского языка с удвоенной силой, потому что, близкородственный, он всем понятен, как и украинский. Потом я нашла точный критерий, по которому научилась отличать украинцев от русских. Я спрашивала: где ваша столица — Киев или Москва?.. Всюду — по всей громадной территории страны слышны отзвуки южнорусской и украинской речи, но называют своей столицей Киев только настоящие, щирые украинцы с неповторимо широким „и“ и с особой хитринкой. То, в чем Мандельштам слышал отзвук древнерусской речи, для них — родной, отдельный, резко отличный от русского язык. Для меня всегда было загадкой, почему этот волевой, энергичный, во многом жестокий народ, вольнолюбивый, музыкальный, своеобычный и дружный, не создал своей государственности, в то время как добрый, рассеянный на огромных пространствах, по-своему антисоциальный русский народ выработал невероятные и действенные формы государственности, всегда по сути своей одинаковые — от московской Руси до нынешнего дня. (Суть в полной оторванности правителей и народа, при которой одни делают что им вздумается, а другие терпят и слегка ворчат.) Нельзя объяснить это одним географическим положением Украины — между Польшей и Россией. Я привыкла верить Ключевскому, что разгром татарами Киевской Руси, развивавшейся как блистательное европейское государство с Мономахом и Ярославом Мудрым, с киевской Софией и дивным городом на высоком берегу Днепра, был горчайшим поворотным пунктом русской истории.

Но все же я рада, что моя столица не Киев, а Москва: ведь мой родной язык — русский. И если там и здесь будут открыто резать жидов, я предпочитаю, чтобы это случилось со мной в Москве. В московской толпе обязательно найдется сердобольная баба, которая попробует остановить погромщиков привычным и ласковым матом: эту не троньте, так вас и так, сукины дети. Под российский мат и умирать-то приятнее.»

Ответить