Коваленок Алексей – Единство и Множественность или неразлучные спутники два переменных лика Бытия

Автор предлагаемого курса лекций по философии. Более 20 лет преподает ее в средних специальных и высших учебных заведениях Нижнего Новгорода. Область его научных интересов — античная и русская философия.

Предлагаемая вниманию читателей и слушателей монография «Единство и Множественность или неразлучные спутники: два переменных лика Бытия. (Становление принципа идеального единства мира в античной философии ( пифагорейцы, Парменид, Платон, Плотин))- это ее аудиоверсия, сама книга выйдет в Москве в течении лета текущего года)рассматривает одну из древнейших бинарных философских и мировоззренческих оппозиций в истории античной мысли — Единое и Многое, различные структурные соотношения между полюсами этой оппозиции, учения „персональных центров“, эту оппозицию символизирующих. Пифагорейцы здесь персонифицируют чистую всепоглощающую множественность без единства, чистый онтологический плюрализм. Парменид — символ чистого и абсолютного единства без множественности, чистого онтологического монизма. Платон — начальный этап диалектического синтеза того и другого. Единство мира понято у него как логический, диалектический, но не онтологический и субстанциональный принцип. Плотин — завершение этого синтеза единства и множества. Вот у него единство мира выглядит как онтологическое, действительное идеальное единство. Даны авторские оригинальные интерпретации иерархии Чисел у пифагорейцев, автор предлагает свой взгляд на тождество бытия и мышления у Парменида. Обосновывается тезис, что Единое у Платона имеет, прежде всего, логическую природу и логическое обоснование, и что единство мира в платонизме — это, скорее, все — таки логическая, а не онтологическая категория, и что только у Плотина оно обрело статус таковой. Вообще, важна сама постановка проблемы обоснования идеального единства мира, ибо философия — это и есть поиск, обретение такого единства, на материальной или идеальной основе. Постановка самой этой проблемы, как представляется, не тривиальна, не затаскана, ибо по известным причинам разного порядка у нас много писалось и говорилось о материальном единстве мира, а идеальное его единство как — то оставалось в тени. Высказаны и другие авторские соображения и идеи, имеющие некоторый оригинальный аспект, хотя, конечно, без каких бы то ни было претензий кого — то потрясти, удивить, поразить, совершить некий переворот в философии. Автор на это не претендует и от этого бесконечно далек. То есть, если суммировать, то Бытие здесь предстает как своеобразный Двуликий Янус с двумя строгими, дивными, вечными, мудрыми, переменными ликами — Единством и Множеством. На одной стороне полюс вечного Единства, олицетворяемый Бытием Парменида, на другой — полюс вечного Множества, олицетворяемый Числами Пифагора. А между ними — напряженные творческие попытки диалога, гармонии, диалектического слияния и сближения, взаимопроникновения этих полюсов, начатые Платоном и завершенные Плотином, у которого Бытие — это грандиозный синтез Единого и Многого. Безусловно, некоторые положения этой книги носят спорный, дискуссионный характер ( но таков ведь характер любого философского исследования!), но, по крайней мере, автор тщательно обосновывает свою позицию, подкрепляет ее скрупулезным, детальным анализом текстов и источников и при этом пытается сохранять их аутентичность, не пытаться придавать им тот смысл и те интерпретации, от которых сами авторы были далеки и которые приписывали им исходя из разных соображений позднейшие исследователи, хотя еще Гегель предупреждал о том, что велик соблазн перечеканить античную мысль, вообще древних философов в современную, нашу форму рефлексии. Так вот автор этой книги как мог пытался избежать такого соблазна. Он ничего не додумывал и не домысливал за древних, а лишь пытался реконструировать тот ход размышлений, который содержится в их текстах, и уже на этой более или менее аутентичной основе формулировал свои какие — то выводы, догадки и скромные размышления.