Пуля Ирина - Молитва

Девочка привыкла быть дома одним живым голосом среди глухонемой мебели. Она была еще очень мала, воспоминаний не знала и даже не умела скучать: вместо этого она боялась. Когда мебель — диван, шкаф и телевизор с желтыми, будто втянутыми щеками — начинали как-то особенно тупо молчать и даже незаметно пить воздух из комнаты, а у стен в темных местах открывались рты, девочка принималась громко рассказывать сказку «Дюймовочка», наполняя ее новыми шумными разговорами.

Голос ее веселел, в комнату через открытую форточку залетал воробей из знакомой стаи, а старые венские стулья обмирали от желания потанцевать. Так девочка училась верить своему голосу. Отец ее уехал неизвестно куда, и мать не могла забыть свою боль, превратившуюся в злость, пока на пятом месяце от рождения дочери не услышала свою любовь к ней.

Год назад она попробовала отдать девочку в детский садик, но та постоянно плакала, сидела у окна — в нем мать исчезала будто навсегда. Даже тарелки с едой ставили ей на подоконник. Она не хотела рассматривать игрушки, не хотела играть с детьми. В детском садике люди и предметы казались ей собранными случайно и ненадолго, она не могла найти себе теплого места среди них. Матери жаль было поверить словам садиковской фельдшерицы об аутизме дочери, она не повела ее к другим врачам, решила не отдавать ее в школу, когда исполнится семь лет, не показывать ее здоровым и грубым детям, чтобы никогда люди не сделали ее дочь самой плохой, жалкой и одинокой. Она решила навсегда оставить ее под присмотром своей любви в их доме на краю кладбища. Мать надеялась: жизнь потеряет ее девочку и не станет мучить, как мучила ее саму. Они ездили в гости ранними утрами по субботам через весь город, на другой его конец, к незамужней тетке матери — больше не к кому. Мать хотела, чтобы дочь мало знала о людях. Она верила: тогда девочка не поймет одиночества. По ночам дыша спокойным детским запахом, мать слушала себя: хватит ли у нее сил заменить дочери всех людей, и успокаивалась, чувствуя свою сильную огненную любовь. Она заговаривала ровным, теплым голосом судьбу, прося об единственном подарке: чтобы дочь никого не теряла в своей жизни.