Есть один недочет, который Говорухин допустил и в «Месте встречи» — он доверил исполнение отрицательных ролей Высоцкому и Максаковой, которые своим обаянием исказали замыслы авторов соответствующих книг. С Жегловым все понятно, а вот степень дремучего ханжества и одержимости героини Максаковой осталась не совсем понятной для зрителей.
Автор и чтец явно переигрывают, что не удивительно, поскольку они в одном лице.
Излишняя эмоциональность, еще уместная во времена, когда данная тема только вошла в моду, ныне представляется наивной и смешной.
Противницами феминизма чаще всего бывают не подстилки, а самодостаточные женщины, личности (они не то чтобы против — им просто нет до этого дела). Им нет нужды бороться за свои права — на права таких женщин и так никто не претендует. Так может выход в том, чтобы стать личностями? Свобода как растение — она прорастает не снаружи, в борьбе, а изнутри, в саморазвитии.
Какая разница кого и сколько погибло или не погибло — главное, что произошел антиконституционный переворот, в результате приведший к агрессивному полутоталитарному режиму Путина.
А что касается того, что Сталин после 45 года стал параноиком,
тоже понятно: он хотел всю Европу подмять, а получил только
несколько жалких сателлитов. На его месте любой бы тронулся.
Все-таки женский ум ограничен от природы: если мужчина описывает
общечеловеческую историю, то женщина — исключительно женскую.
Это ограниченность, кстати, в полной мере представлена в феминизме.
Излишняя эмоциональность, еще уместная во времена, когда данная тема только вошла в моду, ныне представляется наивной и смешной.
там про прокаженных еще.
не надо — на чьей стороне правда стало видно невооруженным глазом.
В диалоге с девушкой момент:
Вилкою в салате колупая,
Думаешь — навесить или нет?
тоже понятно: он хотел всю Европу подмять, а получил только
несколько жалких сателлитов. На его месте любой бы тронулся.
в их брак, то ничего никогда не изменится.
общечеловеческую историю, то женщина — исключительно женскую.
Это ограниченность, кстати, в полной мере представлена в феминизме.
Лузерами родились — лузерами и помрем.