Всё верно.
Впрочем, у меня больше вопросов к тем, кто что-то себе чешет «Идиотом» или «Игрой в бисер».
Боюсь подумать что они чешут.
Чувство своей извращённости и ненужности?
Действительно.
Чтец заметил этот момент.
Все мы знаем, что в литературе есть два языка — литературный и стилизация под разговорный.
В современном корейском развилась особенная разновидность. Можно назвать «письменный разговорный».
Корейцы очень много переписываются. Да. Реально много.
Хотя в разговорном корейском нет таких диалектов, как в американском (язык некоторых регионов и социальных групп США весьма сложен для понимания из-за произношения, новых слов и значений).
Однако к уже сложной и непереводимой системе многоуровневой «вежливости» корейского письменного и разговорного языка добавляются такие вот «новые» варианты — «молодёжный письменный», «упрощённый по типу английского», эгъён язык (что-то типа кавай, но по корейски).
Корейцы много пишут (более 90% высшего образования не шутка), активно взаимодействуют с другими языками и культурами.
Если письменный английский обычно литературный, а русское фентези пишется на разговорном, то корейский отличается разнообразием.
Переводить адекватно очень сложно.
Хех.
Один человек сказал:
Русская литература состоит из страдания. Страдает или персонаж, или автор, или читатель. А если все трое — то это шедевр русской литературы.
Комментарий с ранобелиб.
Или вот ещё:
Трагедия русской литературы и феминизм.
Подобно тому как феминизм в мире прошёл четыре «волны», русская литература тоже прошла четыре «волны»…
Я бы назвал это фильтрацией дерьма.
На рубеже 19-20 веков известное противостояние породило много литераторов исследовавших, грубо говоря, негативные стороны нашей жизни. Описание пороков общества в принципе неплохо, но каким-то образом появился культ несчастных, обездоленных и нищих духом.
Это не только в литературе, но и в православной традиции. Культ юродивых.
Тогда же родился асексуальный и странный идеал женщины в русской литературе — несчастная, больная, уехавшая куда-то, шлюха, одинокая или вообще померла — это приличный и приемлемый ещё вариант.
Великие «романтики» тех лет — куколды социопаты, импотенты и просто сумасшедшие. Грин пытался застрелить свою первую любовь, например. Привет Ассоль. Маяковский не единственный, кто жил на троих. Да да, в те годы речь идёт не о платонической любви к замужней даме, а о любовницах, садомазо, свальном грехе, жестком доминировании и подобных вещах. Это не маргиналы, как какой-то де Сад, это топовые властители дум того времени. Любовники всех времён грозили самоубийством или зарезать любимого, но в это время это стало не моветоном, а подвигом. Таковы и героини и реальные «музы» великих русских писателей.
Вторая волна фильтрации негатива началась при Советской власти. Культурные произведения, которые иллюстрировали «как плохо было и при царе» становились «хорошими». Часто логика автора искажалась.
Так, Каренина и подобные героини из запутавшихся баб стали чуть ли не революционерками.
Хороший пример — фильм «Гранатовый браслет», герои показаны зажравшимися толстыми белогвардейцами. Героиня выглядит как будто скоро бросится под поезд. А нищий безвольный невротик, эгоист и самоубийца изображен революционером прямо как Данко или Прометей. Красавчик, глаза горят…
И тут мы отметим интересную вещь. Правила коммунистической партии и правила российской православной церкви каким-то образом совпадают в отношении брака. То есть разводиться коммунистам нельзя, единственный возможный повод для развода — это измена. И не важно, кто изменил женщина в любом случае получает пожизненное клеймо второго сорта.
Это при том, что Советская власть действительно очень много сделала для женщин и тут нельзя это отрицать.
Третья волна фильтра негатива пришла с диссидентами. Значительная часть диссидентской литературы была использована для хайпа, критики советской власти, а не в силу своих художественных достоинств. То есть прежде всего выбирались описание всяких ужасных явлений. Герои страдали, нищали, болели, попадали в тюрьму и погибали.
Четвёртая, постпререстроечная волна не так сильно отличается от диссидентской. На самом деле стало ещё хуже. С этого времени русская литература в принципе воспринимается только как описание каких-то ужасов и страданий, ничего другого в мировом сообществе русской литературы даже и не ждут.
Само по себе страдание главного героя в литературе — это нормально. Ненормально когда спутанное сознание, нищенство, болезнь, перверсия считаются какими-то преимуществами, стигматами избранного.
Если мы можем найти мужчин главных героев более-менее достойных, сильных, борющихся, то героини борются, но при этом совершает в борьбе какие-то ужасные вещи типа суицида, проституции, ухода из семьи, даже детоубиства. (да да я писал про фильм «Медея»).
Я не говорю, что в России не нужен феминизм, Я говорю что в России обычная практика феминизма не поможет… Слишком случай запущенный.
Хорошая новелла в стиле «тёмный иссекай».
Хотя продолжения нет и нет перевода, оно не особо и нужно.
Да, автор написал ещё несколько арок в таком же стиле — «пытаемся выжить в этом дерьмово мире», но на этом и все.
Лишь в эпилоге гг сделает таймскип и уничтожит злую училку и всю жестокую систему. Остров жертвоприношений станут посещать парочки.
Но это все умещается в два абзаца в конце.
Она просто лучшая, замечательный чтец с отличным выбором произведений. Тот случай, когда слушаешь под подходящее настроение и время, оставляя для особых случаев.
Автор иногда именуется Енг Чиври. На сайте есть ещё «Сага о Вальхале».
Ещё у автора есть «Создатель подземелья» и «Создатель концовки».
Известный корейский автор. Для корейца довольно популярный.
С нумерацией частей путаница — 1=3, 2=4. Примерно.)
Небольшой непрофессионализм дикции чтеца очень хорошо подходит этой истории.
Почти как когда Otsuru паучиху или лолей озвучивает.
Отлично, одним словом.)
Впрочем, у меня больше вопросов к тем, кто что-то себе чешет «Идиотом» или «Игрой в бисер».
Боюсь подумать что они чешут.
Чувство своей извращённости и ненужности?
Очень много добавлено чисто для антуража и атмосферы.
Альтиметр не нужен. Особенно на подъёме.
Обидно
Чтец заметил этот момент.
Все мы знаем, что в литературе есть два языка — литературный и стилизация под разговорный.
В современном корейском развилась особенная разновидность. Можно назвать «письменный разговорный».
Корейцы очень много переписываются. Да. Реально много.
Хотя в разговорном корейском нет таких диалектов, как в американском (язык некоторых регионов и социальных групп США весьма сложен для понимания из-за произношения, новых слов и значений).
Однако к уже сложной и непереводимой системе многоуровневой «вежливости» корейского письменного и разговорного языка добавляются такие вот «новые» варианты — «молодёжный письменный», «упрощённый по типу английского», эгъён язык (что-то типа кавай, но по корейски).
Корейцы много пишут (более 90% высшего образования не шутка), активно взаимодействуют с другими языками и культурами.
Если письменный английский обычно литературный, а русское фентези пишется на разговорном, то корейский отличается разнообразием.
Переводить адекватно очень сложно.
Один человек сказал:
Русская литература состоит из страдания. Страдает или персонаж, или автор, или читатель. А если все трое — то это шедевр русской литературы.
Комментарий с ранобелиб.
Или вот ещё:
Трагедия русской литературы и феминизм.
Подобно тому как феминизм в мире прошёл четыре «волны», русская литература тоже прошла четыре «волны»…
Я бы назвал это фильтрацией дерьма.
На рубеже 19-20 веков известное противостояние породило много литераторов исследовавших, грубо говоря, негативные стороны нашей жизни. Описание пороков общества в принципе неплохо, но каким-то образом появился культ несчастных, обездоленных и нищих духом.
Это не только в литературе, но и в православной традиции. Культ юродивых.
Тогда же родился асексуальный и странный идеал женщины в русской литературе — несчастная, больная, уехавшая куда-то, шлюха, одинокая или вообще померла — это приличный и приемлемый ещё вариант.
Великие «романтики» тех лет — куколды социопаты, импотенты и просто сумасшедшие. Грин пытался застрелить свою первую любовь, например. Привет Ассоль. Маяковский не единственный, кто жил на троих. Да да, в те годы речь идёт не о платонической любви к замужней даме, а о любовницах, садомазо, свальном грехе, жестком доминировании и подобных вещах. Это не маргиналы, как какой-то де Сад, это топовые властители дум того времени. Любовники всех времён грозили самоубийством или зарезать любимого, но в это время это стало не моветоном, а подвигом. Таковы и героини и реальные «музы» великих русских писателей.
Вторая волна фильтрации негатива началась при Советской власти. Культурные произведения, которые иллюстрировали «как плохо было и при царе» становились «хорошими». Часто логика автора искажалась.
Так, Каренина и подобные героини из запутавшихся баб стали чуть ли не революционерками.
Хороший пример — фильм «Гранатовый браслет», герои показаны зажравшимися толстыми белогвардейцами. Героиня выглядит как будто скоро бросится под поезд. А нищий безвольный невротик, эгоист и самоубийца изображен революционером прямо как Данко или Прометей. Красавчик, глаза горят…
И тут мы отметим интересную вещь. Правила коммунистической партии и правила российской православной церкви каким-то образом совпадают в отношении брака. То есть разводиться коммунистам нельзя, единственный возможный повод для развода — это измена. И не важно, кто изменил женщина в любом случае получает пожизненное клеймо второго сорта.
Это при том, что Советская власть действительно очень много сделала для женщин и тут нельзя это отрицать.
Третья волна фильтра негатива пришла с диссидентами. Значительная часть диссидентской литературы была использована для хайпа, критики советской власти, а не в силу своих художественных достоинств. То есть прежде всего выбирались описание всяких ужасных явлений. Герои страдали, нищали, болели, попадали в тюрьму и погибали.
Четвёртая, постпререстроечная волна не так сильно отличается от диссидентской. На самом деле стало ещё хуже. С этого времени русская литература в принципе воспринимается только как описание каких-то ужасов и страданий, ничего другого в мировом сообществе русской литературы даже и не ждут.
Само по себе страдание главного героя в литературе — это нормально. Ненормально когда спутанное сознание, нищенство, болезнь, перверсия считаются какими-то преимуществами, стигматами избранного.
Если мы можем найти мужчин главных героев более-менее достойных, сильных, борющихся, то героини борются, но при этом совершает в борьбе какие-то ужасные вещи типа суицида, проституции, ухода из семьи, даже детоубиства. (да да я писал про фильм «Медея»).
Я не говорю, что в России не нужен феминизм, Я говорю что в России обычная практика феминизма не поможет… Слишком случай запущенный.
Однако, он не так популярен.
Начитка Орка — один из лучших подарков для меня.
Спасибо.
Хотя продолжения нет и нет перевода, оно не особо и нужно.
Да, автор написал ещё несколько арок в таком же стиле — «пытаемся выжить в этом дерьмово мире», но на этом и все.
Лишь в эпилоге гг сделает таймскип и уничтожит злую училку и всю жестокую систему. Остров жертвоприношений станут посещать парочки.
Но это все умещается в два абзаца в конце.
Ещё у автора есть «Создатель подземелья» и «Создатель концовки».
Известный корейский автор. Для корейца довольно популярный.
С нумерацией частей путаница — 1=3, 2=4. Примерно.)
Почти как когда Otsuru паучиху или лолей озвучивает.
Отлично, одним словом.)
И что это онгоинг с недоделанным переводом.