Уважаемая Александра! Простите душнилу, но всё же, мне кажется, Вам удобнее было бы «втащить» не «обоим», а «обеим героиням на протяжении романов», «поскольку у обеих по два мужика, муж и любовник». А вот завидовать им обеим явно не стоит. Плохо кончили обе две...))
Мистическая составляющая романа это своеобразное авторское осмысление идей и мыслей Даниила Андреева из его Розы мира. Самый первый мой роман Огнев лог, предтеча Дознания капитана Сташевича, напрямую связан именно с этим великим мистическим произведением. В прологе Огнева лога впервые возникает фигура Генриха отца Вальтера фон Бравена и далее эпизоды его посмертной судьбы. Поэтому именно у его внука Вадима Громова, мальчика рожденного как бы самой войной, плода военного изнасилования и проявляется в кошмарных сновидениях вполне объяснимая мистическая связь с ег дедом, находящимся в нижних, тёмных кругах посмертья.
Я входил вместо дикого зверя в клетку,
выжигал свой срок и кликуху гвоздем в бараке,
жил у моря, играл в рулетку,
обедал черт знает с кем во фраке.
С высоты ледника я озирал полмира,
трижды тонул, дважды бывал распорот.
Бросил страну, что меня вскормила.
Из забывших меня можно составить город.
Я слонялся в степях, помнящих вопли гунна,
надевал на себя что сызнова входит в моду,
сеял рожь, покрывал черной толью гумна
и не пил только сухую воду.
Я впустил в свои сны вороненый зрачок конвоя,
жрал хлеб изгнанья, не оставляя корок.
Позволял своим связкам все звуки, помимо воя;
перешел на шепот. Теперь мне сорок.
Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной.
Только с горем я чувствую солидарность.
Но пока мне рот не забили глиной,
из него раздаваться будет лишь благодарность.
1980 г. Иосиф Бродский
Благодарю, Владимир! Жду Ваши комментарии ко второй части. Заранее прошу прощения, ведь моя авторская озвучка, разумеется, далека от совершенства. Особенно в сравнении с безвременно ушедшим талантливым Олегом Вахрушевым.
Премного благодарен вам за ваш отзыв, уважаемый rokinsay! Ведь именно такие короткие меткие и оригинальные комментарии как ваш не только интригуют, но часто привлекают настоящих читателей, которые, в отличии от вас, всё таки сначала слушают книгу и только затем составляют о её качестве собственное мнение...))
Искренне благодарен вам за ваш отзыв о книге, Светлана! Я не ёрничаю, честное слово… Ведь короткие экспрессивные комментарии, типа «несусветная чушь», «Бред» и особенно «Слушать противно»… обязательно приводят к книге новых читателей, которые желают составить о ней собственное мнение...))
Проблема именно в этом что-то...) Ведь ничег, о дурного ли, высокого ли из того что в своей жизни сотворил Уайльд вам бы не удалось повторить при всём желании...))
Грешников в той страшной тюрьме перебывало без счёта, но лишь один из них оказался способен на покаяние и исповедь такого уровня и накала… А кому и сколько платить за грехи его разберётся тот, кому следует, но никак не мы грешные…
«Толпа жадно читает исповеди, записки etc., потому что в подлости своей радуется унижению высокого, слабостям могущего. При открытии всякой мерзости она в восхищении. Он мал, как мы, он мерзок, как мы! Врете, подлецы: он и мал и мерзок — не так, как вы — иначе»…
А. С. Пушкин. Собрание сочинений в 10 томах. М.: ГИХЛ, 1959—1962. Том 9. Письма 1815–1830.
выжигал свой срок и кликуху гвоздем в бараке,
жил у моря, играл в рулетку,
обедал черт знает с кем во фраке.
С высоты ледника я озирал полмира,
трижды тонул, дважды бывал распорот.
Бросил страну, что меня вскормила.
Из забывших меня можно составить город.
Я слонялся в степях, помнящих вопли гунна,
надевал на себя что сызнова входит в моду,
сеял рожь, покрывал черной толью гумна
и не пил только сухую воду.
Я впустил в свои сны вороненый зрачок конвоя,
жрал хлеб изгнанья, не оставляя корок.
Позволял своим связкам все звуки, помимо воя;
перешел на шепот. Теперь мне сорок.
Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной.
Только с горем я чувствую солидарность.
Но пока мне рот не забили глиной,
из него раздаваться будет лишь благодарность.
1980 г. Иосиф Бродский
А. С. Пушкин. Собрание сочинений в 10 томах. М.: ГИХЛ, 1959—1962. Том 9. Письма 1815–1830.