Замечательный поэтический сборник. Выскажусь по фавориту. Приятно удивлён. Даже не предполагал «подобные сантименты» у хоррор-реалиста Александра Авгура — «Времена года» (интересно, в каком возрасте и когда написаны эти стихи?)
«…всего три слова, написанные тобой
и стало теплее этой зимой…»
Выдвигая тему, связанную с «интимной жизнью души», Александр Авгур изображает смену этапов «чувственности», сравнивая её с чередованием времен года, «пейзаж любви» – с природным ритмом, изменение настроения – с капризами погоды… сопоставляя «точки экстремума» с её колебаниями, создавая не моментальные, не развернутые во времени картины («…и в наших душах наступило лето… июнь – счастлив, июль – весел, после августа куролесил…») Лирическое настроение наполняется вневременной значимостью, благодаря тому, что любая эмоция обладает потенциальной возможностью совмещать несколько временных планов, динамика создается столкновением «образов сообразно месяцам года». Эстетика в принятии изменений, их «векторности» и необратимости в идеальном мире чувств, мыслях душевного состояния лирического субъекта («…и ты всегда по-весеннему нежна...») Усилием воли, посредством памяти можно заставить время остановиться, вернуть ощущения прежнего — такая характеристика отчетливо видна внутри поэтического топоса в диалектическом единстве «чувственных» положений («…или ясная погода – это наши времена года… холод, снег, сугробы, зима… я часто вспоминаю, да и ты сама…») С одной стороны, «любовный» образ, воспринимаемый зрительно, динамичен: лирический субъект видит, как меняется климатический мир собственного пространства и пространства лирического объекта, включая репрезентацию прямой номинации статического состояния влюбленности («…и будто другой заново ожил, и будто совсем другую жизнь прожил… ты – мой сон, мой покой…») до общетекстового эффекта абсолютной предсказуемости сезонных колебаний, являющихся сюжетообразующими. Очень понравилось. Спасибо автору и чтецу Анджиану.
Специально указал последней ссылкой Авраама Сергеевича Норова «Путешествие по Святой Земле», (1835), где автор собирает воедино все библейские топонимы и мифопоэтические символы Розы Иерихона с их расшифровкой, перечисленными в указанных источниках, являющихся сюжетообразующим элементом произведения и одновременно символом веры. Символов много: изображение монаха Саввы, цветы Рахили и «источник вечной жизни». Через библейские символы и топонимы в истории писатель актуализирует одну из главных тем своей работы — тему памяти. Семантическая переоценка автора библейских топонимов раскрывает основную идею: у каждой нации должна быть своя «Палестина» — источники памяти, любви, веры, без которых невозможно существование людей и, в частности, человека… (имхо). Я опирался именно на этот труд в комментарии.
Мастерски обыгранная в рассказе Честертоном «фундаментальная ошибка атрибуции» — склонность объяснять поведение других внутренними особенностями личности, а своё — внешними факторами: «Перед его величавой простотой не могла устоять насмешка, свойственная более утонченной культуре. Нетрудно было заметить, как нелепы его слова, но это ничего не меняло. Быть может, именно так определяется все великое…» Иными словами: «Всё гениальное – просто… и всё простое – гениально». Прекрасно озвученное произведение Дуниным Александром.
Автор – первый буддийский священник в голландской тюрьме особого режима… Любой человек имеет искаженные и ограничивающие представления о себе и своих поступках… Суть каждого рассказа с позиции учения Будды «по-Лы-Кыюнговски» — свободу человек проявляет только в выборе собственной зависимости, включая «чудовищную» онтогенетическую этиологию их формирующую… зрелый человек способен проявить себя и состояться только благодаря способности показать свою личную волю, осуществить выбор формы жизнедеятельности и мировоззрения… Спасибо Маркину Петру за роскошное прочтение.
Вы, как всегда, правы… На самом деле запутаться можно. На вскидку… Кабриолет, например, – одноконный, реже пароконный рессорный экипаж, двухколесный, без козел, с высоким сидением. Правил им один из ездоков. Константин Левин в «Анне Карениной» везет брата на кабриолете, правя сам. Такой же конструкции был и русский шарабан. Герои чеховской «Драмы на охоте» по двое или в одиночку разъезжают в шарабанах. В пьесе Островского «Дикарка» Мальков обещает Марье Петровне: «Я вам такого битюка доставлю – на редкость. В шарабанчике, сами будете править, любо — дорого». Самостоятельная езда женщин становится модой. Героиня рассказа Чехова «Ариадна» выезжала верхом или на шарабане. А двухместный, двухколесный кабриолет или таратайка. В предисловии к «Вечерам на хуторе близ Диканьки» автор вспоминает о некоем Фоме Григорьевиче, который, приезжая из Диканьки, «понаведался — таки в провал с новою таратайкою своею и гнедою кобылою, несмотря на то, что сам правил и что, сверх своих глаз, надевал по временам еще покупные», то есть очки… Ну и, наконец, легкая коляска на одного седока с кучером спереди носила характерное название эгоистка. В «Мелочах жизни» Салтыкова — Щедрина Сережа Ростокин «в два часа садился в собственную эгоистку и ехал завтракать к Дюсо»… никакой конкретики)))
Очень часто в литературе встречаются «беговые дрожки» или сокращенно «бегунки» – двухместные, впряженные в одну лошадь. Такие «дрожки» использовались помещиками или их управляющими для объезда имения, поездки к ближайшим соседям, одним словом, заменяли еще не появившийся тогда велосипед. Управлял лошадью один из седоков: так, в «Дубровском» Троекуров правит «дрожками» сам. Ласунская у Тургенева недовольна Рудиным из — за того, что он ездит на беговых «дрожках», на неизменном своем рысачке, «как приказчик»… быть может так?
Вольтер «Кривой крючник» (1746). Рассказ из цикла «Философские повести».
«То, что у нас два глаза, не облегчает нашей участи: один глаз служит нам, чтобы видеть в жизни хорошие стороны, другой – чтобы видеть плохие. У многих есть дурная привычка закрывать первый глаз, и лишь немногие закрывают второй; вот почему столько людей предпочли бы вовсе ослепнуть, чем видеть то, что представляется их взору. Счастливы кривые, лишенные дурного глаза, который портит все, на что ни поглядит! Пример тому Мезрур»… Произведение – своего рода иллюстрация, призванная сделать более доходчивой изложение философской идеи Вольтера «притчевого характера» с реализацией принципа новой прозы эпохи Просвещения: «…поучать, развлекая...» Прочтение Mr.Hass понравилось. Спасибо.
Дебютный роман, перекликающийся с «Призраками двадцатого века», «ответный реверанс» сына отцу… Стивену Кингу, увековечившему имя сына в «Сиянии» (предисловие). Написан в жанре психологического ужаса и готической литературы. В этом произведении Хилл Джо отталкивается от собственной интерпретации «Сияния» (1977) и развивает ее в «Коробке в форме сердца», посредством «собственного разумения и толкования» многовариантности способов «взаимодействия человеческих душ»… включая «одиночество вдвоём», месть, нетрадиционные сексуальные игры, психоделию, гипноз, убийство и самоубийство, риск и былое величие привидения, прилагающегося к костюму, полтергейст и «мурашки по коже»… Суть – «иные» поступки людей пострашнее потустороннего кошмара… Очень понравилось. Прокопову Михаилу спасибо. Прочитано роскошно.
На востоке штата Кентукки, в двадцати милях от Манчестера по дороге в Бунвилл, стоял в 1862 году деревянный плантаторский дом, «по таинственной причине» сожжённый через год солдатами, отставшими от колонны генерала Джорджа Моргана. Июньским вечером 1859 года два жителя Франкфорта — полковник Мак-Ардль, адвокат и судья Майрон Вей из местного ополчения — ехали из Бунвилла в Манчестер через «обитель призраков»… понравилось прочтение Библиотекарем.
Экстенс Гевин «Вселенная против Алекса Вудса, или Светская церковь Курта Воннегута» (2013).
Дебютный роман Экстенса Гевина. Иными словами – «случай десятилетнего мальчика Алекса Вудса, поражённого метеоритом». Последствия – посттравматическая эпилепсия. Алекс живет недалеко от Гластонбери с матерью-одиночкой Ровеной Вудс, тарологом, верящей в мир «невидимых душ» и коммуницирующей с ним посредством карт Таро. С появлением в его жизни пожилого ветеринара Исаака Петерсона всё меняется. Исаак курит наркотики, солидарен «теологическому подходу Курта Воннегута». Странные, но «полные надежды на будущее» отношения лишены сентиментальности, умело и мастерски обыгранные моментами искромётного черного юмора (ключевая сцена в кабинете директора). Петерсон, как персонаж, — безбашенный вариант противоядия от клишированных мудрых старцев… противоречивая фигура, бунтующая против смерти… Очень мудрая и трогательная книга о жизни и смерти, эвтаназии… слушается очень легко. Чудесно исполнена Амиром Рашидовым.
Рассказ – мистический хоррор о постмортальном паноптикуме доктора Элингера… и рецептивную способность реагировать на «содержимое экспонатов» с диапазоном эмоций в нём содержащихся… Слушал в составе сборника Хилл Джо «Призраки двадцатого века» в исполнении Самойловой Анны. В прочтении Mr.Hass – атмосфернее.
«…всего три слова, написанные тобой
и стало теплее этой зимой…»
Выдвигая тему, связанную с «интимной жизнью души», Александр Авгур изображает смену этапов «чувственности», сравнивая её с чередованием времен года, «пейзаж любви» – с природным ритмом, изменение настроения – с капризами погоды… сопоставляя «точки экстремума» с её колебаниями, создавая не моментальные, не развернутые во времени картины («…и в наших душах наступило лето… июнь – счастлив, июль – весел, после августа куролесил…») Лирическое настроение наполняется вневременной значимостью, благодаря тому, что любая эмоция обладает потенциальной возможностью совмещать несколько временных планов, динамика создается столкновением «образов сообразно месяцам года». Эстетика в принятии изменений, их «векторности» и необратимости в идеальном мире чувств, мыслях душевного состояния лирического субъекта («…и ты всегда по-весеннему нежна...») Усилием воли, посредством памяти можно заставить время остановиться, вернуть ощущения прежнего — такая характеристика отчетливо видна внутри поэтического топоса в диалектическом единстве «чувственных» положений («…или ясная погода – это наши времена года… холод, снег, сугробы, зима… я часто вспоминаю, да и ты сама…») С одной стороны, «любовный» образ, воспринимаемый зрительно, динамичен: лирический субъект видит, как меняется климатический мир собственного пространства и пространства лирического объекта, включая репрезентацию прямой номинации статического состояния влюбленности («…и будто другой заново ожил, и будто совсем другую жизнь прожил… ты – мой сон, мой покой…») до общетекстового эффекта абсолютной предсказуемости сезонных колебаний, являющихся сюжетообразующими. Очень понравилось. Спасибо автору и чтецу Анджиану.
Постапокалиптический «сюр»-хоррор, где единственный поверенный «друг» — тишина… Почему? — Потому что она нема...© Существует очень древняя материалистическая теория восприятия мира. Если представить наши органы чувств в качестве сенсоров, возникает вопрос, что они улавливают: происходящее «вне нас» или происходящее «внутри нас»? В этом проблема. Одно из двух.
Если мы можем менять эти сенсоры по их диапазонам ощущений, улавливая якобы «нечто снаружи», то мы воспринимаем все равно очень маленькую часть существующего «вне нас». Возможно, есть такие диапазоны, где мы не в состоянии уловить эти колебания, а может быть, существуют совершенно «иные колебания», которые не улавливают развитые нами «инструменты восприятия»… а кошки символизируют стражей, стоящих на границе миров — «физического» и «астрального»… сна и яви… «этого» света и «того»… А «средство окончательного размытия незрячего Иннокентия Цветкова» — «снотворное» или «алкоголь»… Рассказ очень понравился. Благодарю автора Ташендаля Андрея и чтеца Михаила Стинского
Мастерски обыгранная в рассказе Честертоном «фундаментальная ошибка атрибуции» — склонность объяснять поведение других внутренними особенностями личности, а своё — внешними факторами: «Перед его величавой простотой не могла устоять насмешка, свойственная более утонченной культуре. Нетрудно было заметить, как нелепы его слова, но это ничего не меняло. Быть может, именно так определяется все великое…» Иными словами: «Всё гениальное – просто… и всё простое – гениально». Прекрасно озвученное произведение Дуниным Александром.
Автор – первый буддийский священник в голландской тюрьме особого режима… Любой человек имеет искаженные и ограничивающие представления о себе и своих поступках… Суть каждого рассказа с позиции учения Будды «по-Лы-Кыюнговски» — свободу человек проявляет только в выборе собственной зависимости, включая «чудовищную» онтогенетическую этиологию их формирующую… зрелый человек способен проявить себя и состояться только благодаря способности показать свою личную волю, осуществить выбор формы жизнедеятельности и мировоззрения… Спасибо Маркину Петру за роскошное прочтение.
«То, что у нас два глаза, не облегчает нашей участи: один глаз служит нам, чтобы видеть в жизни хорошие стороны, другой – чтобы видеть плохие. У многих есть дурная привычка закрывать первый глаз, и лишь немногие закрывают второй; вот почему столько людей предпочли бы вовсе ослепнуть, чем видеть то, что представляется их взору. Счастливы кривые, лишенные дурного глаза, который портит все, на что ни поглядит! Пример тому Мезрур»… Произведение – своего рода иллюстрация, призванная сделать более доходчивой изложение философской идеи Вольтера «притчевого характера» с реализацией принципа новой прозы эпохи Просвещения: «…поучать, развлекая...» Прочтение Mr.Hass понравилось. Спасибо.
Дебютный роман, перекликающийся с «Призраками двадцатого века», «ответный реверанс» сына отцу… Стивену Кингу, увековечившему имя сына в «Сиянии» (предисловие). Написан в жанре психологического ужаса и готической литературы. В этом произведении Хилл Джо отталкивается от собственной интерпретации «Сияния» (1977) и развивает ее в «Коробке в форме сердца», посредством «собственного разумения и толкования» многовариантности способов «взаимодействия человеческих душ»… включая «одиночество вдвоём», месть, нетрадиционные сексуальные игры, психоделию, гипноз, убийство и самоубийство, риск и былое величие привидения, прилагающегося к костюму, полтергейст и «мурашки по коже»… Суть – «иные» поступки людей пострашнее потустороннего кошмара… Очень понравилось. Прокопову Михаилу спасибо. Прочитано роскошно.
На востоке штата Кентукки, в двадцати милях от Манчестера по дороге в Бунвилл, стоял в 1862 году деревянный плантаторский дом, «по таинственной причине» сожжённый через год солдатами, отставшими от колонны генерала Джорджа Моргана. Июньским вечером 1859 года два жителя Франкфорта — полковник Мак-Ардль, адвокат и судья Майрон Вей из местного ополчения — ехали из Бунвилла в Манчестер через «обитель призраков»… понравилось прочтение Библиотекарем.
Забавная сказка для малышей с толкованием поговорки: «зайца зимой ноги кормят, а барсука — летний жирок»… хорошо прочитана Чуриловой Наталией.
Дебютный роман Экстенса Гевина. Иными словами – «случай десятилетнего мальчика Алекса Вудса, поражённого метеоритом». Последствия – посттравматическая эпилепсия. Алекс живет недалеко от Гластонбери с матерью-одиночкой Ровеной Вудс, тарологом, верящей в мир «невидимых душ» и коммуницирующей с ним посредством карт Таро. С появлением в его жизни пожилого ветеринара Исаака Петерсона всё меняется. Исаак курит наркотики, солидарен «теологическому подходу Курта Воннегута». Странные, но «полные надежды на будущее» отношения лишены сентиментальности, умело и мастерски обыгранные моментами искромётного черного юмора (ключевая сцена в кабинете директора). Петерсон, как персонаж, — безбашенный вариант противоядия от клишированных мудрых старцев… противоречивая фигура, бунтующая против смерти… Очень мудрая и трогательная книга о жизни и смерти, эвтаназии… слушается очень легко. Чудесно исполнена Амиром Рашидовым.
Рассказ – мистический хоррор о постмортальном паноптикуме доктора Элингера… и рецептивную способность реагировать на «содержимое экспонатов» с диапазоном эмоций в нём содержащихся… Слушал в составе сборника Хилл Джо «Призраки двадцатого века» в исполнении Самойловой Анны. В прочтении Mr.Hass – атмосфернее.