Стыдно признаться в 2-х вещах…
Во-первых, что в 42 года впервые наткнулась на этот рассказ)
А во-вторых- практически с самого начала, представляла, как я бы привязывала этот лист к ветке каждую ночь.
Этим и отвлеклась от сентиментальной составляющей )

Самое то для пересиживания осени) Замороженный норвежский слог, неспешное повествование о бездарной писательнице, которая «вот-вот» выдаст миру шедевр, и понимание, что Фрида- всего лишь порождение травмированной детским домом и потерей ребёнка, психики… Даже слегка расстроилась, ведь и зачатки авантюры с побегом не смогли растормошить засыпающий роман)))
Но, может, в этом и есть вся прелесть северного стиля?)

Достаточно глубоко, но есть пара моментов, которые царапнули.
Война, простые сельские люди в преклонном возрасте ( бабушка и дедушка, проще говоря)- и тут: «дорогой», «любимая»…
У меня бабушки и дедушки прошли войну и прожили всю жизнь как раз в селе, на границе с Белоруссией- ну не обращаются так пожилые деревенские люди друг к другу, чаще по отчеству ласково, или принятыми в семье прозвищами — и это как раз выдаёт многолетнюю близость между ними. Они по большому счету не «любят», а «жалеют» друг друга — и вот эта трогательная забота друг о друге и есть высшая форма любви.
А так пластмассой и современностью повеяло от этих «дорогой» и «любимая»… (

Столько предсказанных событий — всё, что касается будущего бывших советских республик… Специально уточнила, что написано в 2008-м, а ощущение, что автор описывает наше настоящее- Украину, Грузию. Даже жутковато стало.
А ещё… Я тоже ребёнок СССР. И мои счастливые воспоминания — настоящие, а не фантомные. Но я бы хотела, чтобы был Громов, его книги, и чтец, берегущий мою Родину…