Избранное

Из писем дедушки я узнала больше, чем из учебников по истории и психологии.

Историк Василий Ключевский заметил: «Почти все дворянские роды, возвысившиеся при Петре и Екатерине, выродились. Из них род Толстых — исключение. Этот род проявил особенную живучесть». И это правда: только у Фёдора Ивановича Толстого было пять сестёр и два брата и выделиться на фоне многочисленной родни было весьма затруднительно. Но Фёдору Ивановичу это удалось. До того момента, как прогремело имя его двоюродного племянника Льва Николаевича, в России был только один Толстой, о котором говорили: «Тот самый». Иногда правда добавляли прозвища: Алеут, Цыган, Татуированный дьявол, но более удачным оказалось — Американец.
Долгое время считалось, что местом рождения Фёдора Толстого была усадьба его матери в сельце Никольском в Кологривском уезде Костромской губернии. Однако директор Центрального государственного исторического архива Е. Г. Болдина обнаружила в фондах архива справку из Московской духовной консистории, в которой указано, что граф родился в Москве.
Фёдор Иванович был личностью яркой. Он водил дружбу с Жуковским, Пушкиным, Вяземским, Грибоедовым. Именно Толстой ввёл Пушкина в семью Гончаровых. Отношения «Американца» с Пушкиным нельзя назвать простыми. Как-то Пушкин уличил Толстого в нечестной игре, граф не забыл обиды и во время ссылки Пушкина распустил слух, что того высекли в Тайной канцелярии. Всё шло к дуэли, но по воли судьбы ограничились лишь меткими взаимными эпиграммами. Пушкин в ссылке писал:
«В жизни мрачной и презренной
Был он долго погружён.
Долго все концы вселенной
Осквернял развратом он.
Но исправясь понемногу,
Он загладил свой позор.
И теперь он, слава Богу,
Только что картёжный вор».

Толстой ответил следующими строками:
«Сатиры нравственной язвительное жало
С пасквильной клеветой не сходствует нимало.
В восторге подлых чувств ты, Чушкин, то забыл,
Презренным чту тебя, ничтожным, сколько чтил.
Примером ты рази, а не стихом пороки
И вспомни, милый друг, что у тебя есть щёки».

Фёдор Толстой был выведен Пушкиным в романе «Евгений Онегин» в роли Зарецкого — секунданта Ленского. «Ночной разбойник, дуэлист» из монолога Репетилова в «Горе от ума» Грибоедова — также списан с Толстого. Наконец Лев Николаевич Толстой нескольких своих героев «списал» с «Американца». Долохов в «Войне и мире»; граф Турбин в рассказе «Два гусара» — прототипом этих героев был Фёдор Толстой.
Лев Толстой писал о нём так: «Помню он подъехал на почтовых в коляске, вошёл к отцу в кабинет и потребовал, чтобы ему принесли особенный сухой французский хлеб; он другого не ел. Помню его прекрасное лицо: бронзовое, бритое, с густыми белыми бакенбардами до углов рта и такие же белые кучерявые волосы. Многое хотелось бы рассказать про этого необыкновенного, преступного и привлекательного человека».
Последние годы жизни Толстой-Американец провёл как православный христианин, много молился и посещал церковь. Скончался после непродолжительной болезни в своём московском особняке в присутствии своей жены Авдотьи и единственной пережившей его дочери Прасковьи. Перед смертью он несколько часов исповедовался священнику. Ему было, что вспомнить в свой смертный час.
О нём слагали легенды и при жизни, и потом, когда на Ваганьковском кладбище появился обелиск с надписью: «Под сим памятником положено тело графа Фёдора Ивановича Толстого, скончавшегося 24 декабря 1864 года на 65 году жизни в 11 часов утра». В надписи были переставлены цифры. На самом деле граф скончался не в 1864 году, а в 1846. Намеренно ли была допущена ошибка? Поди теперь узнай! (Источник: Константин Кудряшов, «Аргументы и факты»).
В заключении хочу выразить благодарность автору Олегу Эсгатовичу Хафизову за такую интересную и познавательную книгу, а также Елене Вячеславовне Хафизовой за отличное прочтение текста.

Это замечательно, что Вы с Еленой стали выкладывать свои произведения на этом сайте — обретение удивительное, подарок всей многочисленной аудитории слушателей. Спасибо. Ваши работы — искусство!

Стихи удивительные!!! Спасибо. В «избранном». Какая экспрессия за счёт метонимических преобразований как импликативных, когда одни смыслы выходят на передний план, в ядерную зону, а другие отступают на задний план, в зону периферии — принцип взаимопроникновения объектов и действие разворачивается внутри одного денотативного пространства. Обязательно прочту всё.

Елена вы сами попробуйте на телефоне это прочитать?

Хафизов Олег «Граф Феодор Толстой» (2022).

С каким удовольствием в течение недели наслаждался «Графом Фёдором Толстым» в исполнении Елены Хафизовой. Какая потрясающая «модель дилогии» получилась у Олега Хафизова. Невероятно сложная «архитектура» произведения, но так изящно поданная. Прежде всего, это кропотливое научно-методическое исследование, обёрнутое во «вкусное» художественное изложение… В самом романе можно выделить две сферы. Первая – риторическая – область сближений, аналогий и построений… Вторая – логическая. Первая – «фаустовская» (не побоюсь этой трактовки) составляет неотъемлемую часть «толкования», причём, литературно-обработанная. Однако «аппарат» такого описания выстроен автором настолько специфически, что образует свой язык метариторики, которая имеет аналоговую природу и выстроена на принципиальной исторической основе, когда «объект» и «понятийность» превращается в «общенаучную» задачу толкования в художественном обрамлении — концепт неповторимого, узнаваемого и удивительного творческого мышления автора, его отличительная черта… здорово!!! Более того, в дилогии преподнесена «Олег-о-Хафизовская» доминанта «пайдейи», воспитательная и аксиологическая компонентность. Такой статус обновленной и переосмысленной трактовки,  позволяет использовать ее категориальный статус для осмысления действия фигурантов дискурсивного плана и, прежде всего, прозаического типа с персуазивно-перлокутивным эффектом… слов нет. Мне думается, что в литературном тандеме «Олег-Елена» запутанный клубок исторических хитросплетений «разматывает» Олег, а до художественного блеска «полирует» Елена)))

Граф Толстой Фёдор Иванович (1782-1846) — самый одиозный представитель русской аристократии первой половины XIX века, легенда московской богемы, отчаянный хулиган, дуэлянт, искатель приключений и по совместительству двоюродный дядя Льва Николаевича Толстого. Очень изящно встраивает Олег Хафизов его образ в повествование, одновременно оправдывая название романа (герой отличился путешествием в Америку):

«…император с удивлением посмотрел на стоявшего перед ним юношу. Преображенец ответил ему прямым, веселым, дерзким взглядом.
– Кто этот юный герой, спасший меня от серого монстра? – по-французски обратился Александр к Резанову.
– Comte Tolstoi, votre Majeste, – отвечал Резанов, обжигая дерзкого офицера укоризненным взглядом. – Гвардии подпоручик Толстой придан моей свите в числе благовоспитанных юношей, для пущего блеска посольства.
– Un Americain mais aussi bien civilise, – пошутил государь и милостиво кивнул подпоручику…»

Оказывается, самым знаменитым приключением Толстого стало его кругосветное путешествие. Опасаясь наказания за очередную дуэль, он при помощи родственников выхлопотал себе место на корабле Крузенштерна «Надежда». Вообще-то плыть должен был его кузен, тоже Федор Толстой, но тот плохо переносил морские путешествия, и он подменил его в качестве «кавалера посольства». Будучи таковым, граф не имел никаких обязанностей на борту и от безделья развлекался как мог. В конце концов он довел Крузенштерна до того, что тот высадил его на камчатском берегу.

А тропы какие: «…по бутылочному стеклу гавани…», «…вспенивая воду паучьими лапками вёсел…», «…наш кукольно-белокурый ангел оказался близким, простым и почти доступным, что вызывало умиление гораздо более действенное, чем патриотическое бешенство толпы перед безликой фигуркой…»

Граф Федор Иванович Толстой стал одним из главных героев бурной александровской эпохи с ее кутежами, дуэлями по ничтожным поводам, отчаянным героизмом на полях сражений, хлесткими эпиграммами, злыми шутками, лихими карточными зарубами, цыганами и дружескими попойками. Близким другом Толстого был Петр Андреевич Вяземский. Особыми были отношения с Александром Сергеевичем Пушкиным (считается, что именно он фигурирует в «Евгении Онегине» под именем Зарецкого). Какое бережное отношение у Олега Хафизова к образу самого графа, как о необыкновенном явлении в «тогдашнее» время, когда люди жили не по календарю, говорили не под диктовку и ходили не по стрункам, то есть когда какая-то рыцарская необузданность подчиняла себе этикет и образованность…

Исполнение, как всегда, безупречное. «Лайк». «Избранное».

P.S.: автора от всей души с днём рождения! Желаю, чтобы вдохновение всегда было рядом, чтобы в голове создавались чудесные мотивы и сюжеты, чтобы деятельность приносила успех и удовольствие, чтобы жизнь дарила радость и большое счастье))).