Лев и Единорог

Эмиль Виктор Рью (1890—1972) — английский поэт, известный ученый и переводчик античных авторов. Все началось с перевода гомеровской «Одиссеи», который Эмиль принес в издательство Лейна Penguin. Окружение Лейна было против публикации эпоса: мол, типичному читателю Penguin такие сложные произведения не нужны и не интересны. Однако издатель не только принял рукопись, но и предложил Рью стать редактором новой серии, в которой издавались бы классические произведения английской и мировой художественной литературы. Скептики были посрамлены: «Одиссея» от Penguin стала бестселлером, пережила множество переизданий и удерживала рекорд продаж пятнадцать лет – до 1960 года.

Из шотландской легенды о Томасе Лермонте:
«Два предсказания Томаса еще не исполнились. Одно из них гласит:
Когда коровы Гаури на сушу перейдут,
Тогда не за горами будет Страшный Суд.
А коровы Гаури — это два валуна. Они стоят в узком заливе Тэй, ниже линии прилива, близ Айвергаури. Говорят, будто они приближаются к суше со скоростью одного дюйма в год».

01 Юный Роланд
02 Рыцарь-эльф
03 Тень
04 Портной и феи
05 Томас Лермонт
06 Эмиль Виктор Рью. ЕДИНОРОГ.
Над рекой Сенегал, где ни троп, ни дорог,
Он стоял, опустив свой сияющий рог;
И фламинго кружили у розовых скал,
И закат африканский над ним догорал.
Кто изведает мысли героя, когда
Он врывается в мир, как шальная звезда,
Когда сходит он в жизнь с легендарных страниц
В ореоле чудес, в переливах зарниц?
И прошел он по джунглям, по чащам лесным
Величавым и медленным шагом своим;
Но на травы дремучие тень не легла,
И, как ветер, легка его поступь была.
Страшный лев, притаившись за темным стволом,
Увидал его — и зарычал, словно гром;
Но задумался, лапу держа на весу,
Повернулся — и в сумрачном скрылся лесу.
Элегантный жираф побежал, чтоб скорей
Поделиться известьем с подругой своей.
Уползая с тропы, зашипела змея,
И затихла, дивясь, попугаев семья.
Но торжественно шествовал Единорог,
Погруженный в мечты, величав, одинок.
«Дивный мир! — восклицал он при свете луны. —
Он прекраснее книг, он волшебней, чем сны!»
И внезапно увидел на зыби речной,
Как его отраженье качало волной:
«О великий поток африканских саванн!
Подтверди, что моя красота — не обман».
И он замер в сиянии славы своей;
Но послышался голос из гущи ветвей —
Это злой павиан с гладким длинным хвостом
Захихикал ехидно оскаленным ртом:
«Все — вранье, ерундистика, глупости, вздор!
Его выдумал жалкий, пустой фантазер.
Лишь протрите глаза — и рассеется ваш
Бесполезный обман, однорогий мираж!»
И услышал слова эти Единорог,
И смутился душой, и поник, и поблек;
И опять погляделся в поток — но нигде
Не увидел ни отсвета в темной воде.
И побрел он сквозь джунгли, как гаснущий луч,
И пропал меж стволов, как луна между туч;
И напрасно искали его на земле
Синегальские звезды, сияя во мгле.
Он возник, как волшебной мелодии звук,
От касанья смычка оживающий вдруг;
Он исчез, как волшебной мелодии плач,
Когда руки устало опустит скрипач…
07-22 треки посвящены самому славному на свете ЛЬВУ
23 Н. Гумилев. Зачарованный викинг.
24 Н. Гумилев. Грааль.
25 Н. Гумилев. Канцона третья.

Сегодня, 19 февраля, в день выхода этого сборника легенд, православные христиане вспоминают одно из самых поэтичных преданий — о святой Дорофее — девушке, принесшей на землю обетование небесного Рая.

Три яблока, три ветви Дорофеи
Печаль любую и тоску развеют.

И вдруг раздался голос сильный и спокойный, как летнее море.

«Благо тебе, последний король Нарнии. Ты стоял твердо в самый черный час».

«Все школьные годы Сьюзен мечтала стать такой, как сейчас. И проведет всю остальную жизнь, пытаясь такой и остаться».

Скоро все вновь стали серьезными, потому что, вы знаете, от такого удивительного счастья делаешься серьезным. Оно слишком прекрасно, даже для шутки.

Если бы вы могли бежать без устали, не думаю, чтоб вам захотелось чего-нибудь иного.

«Вы заметили? – совсем невозможно испугаться, даже если хочется!»

– Это Англия! Это дом профессора Керка, где начались наши приключения!
– Я думал, его снесли, – сказал Эдмунд.
– Да, его снесли, – сказал фавн. – Но вы сейчас смотрите на Англию внутри Англии, настоящую Англию. И в этой, внутренней Англии ничто хорошее не пропадает.

Изнутри всё больше, чем снаружи.

– Это была настоящая железнодорожная катастрофа, – тихо и мягко сказал Аслан. – Все вы, как называют это в стране теней, мертвы. Учебный год позади – настали каникулы. Сон кончился – вот и утро.

Теперь, наконец, началась Глава Первая Великой Истории, которую не читал ни один человек на земле; Истории, которая длится вечно; Истории, в которой каждая глава лучше предыдущей.

Сейчас все мы, как последний король Нарнии Тириан, «должны отправиться вперед и принять приключение, посылаемое нам Асланом».

Они не пытались утешить друг друга словами, да и слов таких нелегко было придумать.

Заговорщики шептали: «Звери, которые действительно верят в Аслана, могут изменить в любой момент. Полагаться можно только на тех, кого не интересуют ни Аслан, ни Таш, а только собственная выгода и та награда, которую даст им Тисрок, когда Нарния станет провинцией Тархистана».

Единорог был столь учтив и обходителен, что вы бы не поверили, как неистов и ужасен он бывает в бою.

В пяти лигах от Кэр-Паравела кентавр Руномудр лежит бездыханный с тархистанской стрелой в боку. Я был с ним в последние часы. Он послал меня к вам со словами: «Помните, все миры приходят к концу, и доблестная смерть – драгоценное сокровище, доступное даже беднейшему из бедных».

И тут Джил поняла всю дьявольскую хитрость врагов: небольшая примесь правды только укрепила ложь.

«Мужайся, дитя. Все мы меж лап настоящего Аслана».

Это было так чудесно, что просто хотелось плакать. В конце концов, только на это они и надеялись.

«Не пристало воину браниться, как кухонная служанка. Учтивые слова и тяжелые удары – его язык».

Никто не догадался бы по лицу короля, что только сейчас он потерял последнюю надежду.

«Тархистанцы проникали в Нарнию по одному, по двое, выдавая себя за мирных торговцев».

«Я и Таш столь различны, что если служение мерзко, оно не может быть Мне, а если не мерзко – не может быть ей. Итак, если кто клянется именем Таш и держит клятву правды ради, Мной он клянется, не ведая, и Я вознагражу его. Если же кто совершит зло во имя Мое, пусть говорит он: «Аслан» – Таш он служит, и Таш примет его служение. Понял ли ты, дитя?»
И я сказал: «Владыко, Тебе ведомо, сколько я понял». И еще я сказал, как побуждала меня истина: «Я ведь искал Таш во все дни мои». – «Возлюбленный сын Мой, – сказал Мне Славный, – если б не ко Мне ты стремился, ты не искал бы так долго и верно. Каждый находит то, что ищет на самом деле».
И он дохнул на меня, и снял дрожь с моего тела, и принудил меня подняться на ноги. А потом сказал, что мы встретимся скоро, и как вихрь, как золотой ураган, умчался прочь. С тех пор, о короли и леди, я бреду в поисках Его, и блаженство мое так велико, что ослабляет меня, подобно ране.