Крашенинников Николай – Девственность

Аня знала его, и, пожалуй, лучше других. Она прочла все его книги, он писатель был. И в книгах он раскрыл свою душу полностью, он создавал их «кровью сердца своего». Писал о том, чем и жил на самом деле.

«Да, господа люди, вы вовсе не так настроены, чтобы понять всё, что я здесь написал и о чём говорил я всю жизнь… А писал я о небе и о белом облаке непорочности, и о прелести мечты, — каким далёким и ненужным всё это было для вас! Вот почему вы так долго не видели меня: я писал о том, что вам не было нужно. Зачем вам небо, когда так удобно и на земле?.. „

А Аня видела его, в отличие от прочих, и понимала, и любила именно за это — за его прекрасный, уникальный внутренний мир. За его Мечту, за любовь к чистоте и непорочности. Она отнюдь не химеру любила, не выдуманный образ, нет — она любила именно его, этого “странного человека», и понимала его лучше всех на земле. Хотя и желала соединить его небесное и своё земное в единое чистое целое.
Но просто люди, которые действительно дали миру что-то поистине ценное, обладатели того самого «сердца Данко», они всегда были «не от мира сего» и не могли как иные «жить полной жизнью» в предложенном Вами смысле слова. Они, в той или иной степени, приносили эту жизнь в жертву, ради того, чтобы дать миру надежду на иную жизнь, где есть совсем иная полнота, этому миру неведомая. Это жизнь пророков, жизнь святых. И вовсе не случайно, что и Тася, тоже хорошо знавшая отца, называла его «мой святой папа».

И любить таких людей, и следовать за ними могут лишь очень немногие женщины. Своего рода «жёны декабристов», образно говоря. И они тоже знают на что идут, и что приносят в жертву. Как женщина терпит боль в преддверии рождения новой жизни, так и они, вместе с этими «странными людьми» рождают новое сознание для этого мира, переводя его в иное, куда более высшее и прекрасное измерение. Где царствует та Любовь, которой этот мир пока что не знает.

Кстати, в этой книге удивительно много общего с другой озвученной Никошо повестью — «Серебристый грибной дождь». Сюжет там иной, и время иное, но идея та же самая. И, скорее всего, вызовет у Вас те же противоречивые чувства. Как и «Сломанные крылья» Джебрана, также озвученные Никошо. Везде там один и тот же лейтмотив. Его можно любить, можно ненавидеть, но одно нужно знать твёрдо — не будь его, не было бы и таких людей, как Никошо, ни его голоса. Здесь нельзя одно отделить от другого — прекрасное и духовное имеет порой болезненные и «странные» корни. И розы, к аромату которых тянутся многие, берут своё начало в довольно тёмных и непонятных для мира местах. Где нет света радости земной и полноты здешней жизни. Но где есть преодоление толщи тьмы, чтобы дотянуться до света и дать миру удивительный росток. О чём прекрасно сказал философ и поэт В.Соловьёв:

Свет из тьмы.
Над черной глыбой
Вознестися не могли бы
Лики роз твоих,
Если б в сумрачное лоно
Не впивался погружённый
Темный корень их.