Избранное

Не скажите! Ещё как имеет! Лорд Байрон от рождения был хромым, а прославил всю свою нацию. А граф Анри
Мари Раймон де Тулуз Лотрек Монфа? Сдал бы их бедняк просто людин папаша пьяницав интернат и плакали бы все простить Господи девушки туманного Альби она и орода Парижу! Не воспетыми и на столе солфетками не припечатанными)))

Похоже, все светились на стихи ру! На мир-дот-ком тоже. Я бы к Вам заглянул, сам грешен!

Пастораль

Виктор Мурашов

Пастух срубил себе избушку
У кромки леса на опушке,
Привёл туда свою простушку,
Мостки наладил на пруду.
Кругом в полях цвели ромашки,
Их ели тучные барашки,
У пастуха была гармошка,
Но он предпочитал дуду.

Господь оберегал их свыше,
И аист жил у них на крыше,
И крепко уважали мыши
Большого серого кота.
В лесу водился добрый леший,
Он их пугал во тьме кромешной,
Когда раздевшись до рубашек,
У пруда мешкала чета.

Пастух любил свою простушку,
Не потому ли то и дело
У них рождалось вперемежку
Без счёта неразумных чад.
Пастух гордился ими. Часто
Случалось с лешим повстречаться
Хотел сказать ему, что счастлив,
Да забывал, с чего начать.

Звенело лето населённым
Особым стрёкотом зелёным.
Простушка славилась весёлым
И лёгким нравом. И всегда
Пастух скучал по ней в отлучке,
А чтобы не были тягучи
И беспросветны дни и скучны-
Не отлучался никогда.

Потом ползли глухие тучи,
Вздымался ветер. Лес дремучий
Обильно сыпался листвою,
И наступали холода.
Что ж, осень тоже время года.
Стал гол плетень у огорода.
“Зимы ждала, ждала природа”-
Он думал, глядя, как вода
В пруду становится хрустальной
И ледяною. Утки в дальний
И долгий путь сбивались стаей,
Всё было так же, как всегда:
И небо становилось ниже,
И дни короче, свет пожиже,
И снег заваливал по крышу
Избушку около пруда.

Тянулись дни, скорее ночи,
Ничуть не становясь короче.
Пастух со всей семьёю, впрочем,
Не тяготился тем ни дня:
Он вырезал из деревяшек
Смешные головы и ложки,
Простушка правила одёжки,
И ликовала ребятня.

С утра, едва сойдя с кровати,
Рубил дрова забавы ради.
Спросонья поминал некстати
То Воркуту, то Колыму.
Трещал мороз нездешний. Леший
Звал лёд долбить на пруд замерзший,
И, с бородой заиндевевшей,
Спешил пастух помочь ему.

Но за привычной канителью
Вдруг утро звякало капелью,
И шла Весна за птичьей трелью.
Пришла. И вышла на поля.
Весна. Которая по счёту?
Пастух не думал — ну их к чёрту!
А вскоре, сделав круг почёта,
Вернулся аист. А земля

Росла, казалось, из-под снега,
У кромки леса заяц бегал
Хрустальный пруд гляделся в небо,
Пастух бродил, забавы для
С ружьишком, нет, не на охоту-
Какие с них весной доходы,
Облезлых, тощих, да голодных-
Берёг зверьё до октября.

Кот серый чувствовал надсаду,
Орал, косился на ограду,
Однажды понимал, что надо,
И бёг неведомо куда.
Лишь леший, за зиму облезший,
Знал путь его, поскольку тем же
И сам путём, бывало, прежде…
Теперь уж нет — не те года.

Вот так.
Вот так они и жили.
Пока цари домы крушили,
Врагов давили, рыла били,
И воевали города.

Пастух не знал об этом. Впрочем,
Похоже, знать хотел не очень.
Ему хватало, знаю точно
Избушки около пруда.

Первая книга которой я поставила «палец вниз». Это тот самый роман, после которого я разлюбила Толстого как писателя. К слову, была от него без ума. Я не знаю, может быть это правдиво, вечно и т.д. Мне почти сорок, ничего подобного не испытавала и, надеюсь, не испытаю. В отношении женщин Толстой здесь совсем неправ. Жалею, что прослушала, хотела бы поскорее забыть…