Удивительное исполнение! Ритм, пульс, энергия — каждый раз, слушая Елену, невольно втягиваю живот и собираю свою лениво-мяукнутую позу в правильную, с прямым углом между коленями и спиной.
Елена Прекрасная, огненная, беспощадная, милостиво повелевающая, нежная и неукротимая.
Редкая гармония голоса, душевной глубины и взору явленной красоты! Слушаю и ловлю себя на том, что опять уплываю от слов в мир образов. Потоки молока, прохладного, жизнь дарующего, медовые струи, густо-янтарно играющие в лучах солнца. Черешня, крупная, яркая, горкой рассыпанная на серебрянном подносе. Серо-голубые очертания гор в утренней дымке, белоснежная точка корабля вдали. И гладь океана, пока спокойного и обманчиво ласкового.
Такого же огромного и полного тайн — как та, чьи стихи сейчас слушаю…
Это новое и наиболее полное собрание стихов Елены Хафизовой доступно как в формате «аудио», так и в «бумажном» виде. Оно содержит стихи о религии и истории, наилучшим образом выразившие философское и творческое своеобразие автора, столь редкое в наше время: высокие мысли, высокий слог, высокую культуру.
А на кой нужны в серьезном историческом романе «любовные страсти и эмоции»? За этим пожалте к пОлкам с дамскими романами.) Терпеть не могу, когда банальное «сюсю-люблю», но в историческом антураже, называют историческим романом! ) И ничего тут советского и близко нет, начиная от языка и заканчивая стилистикой изложения… Это интересный и очень информативный исторический роман…
Самое возмутительное в имморализме персонажей «Гения» — отношение к старшему поколению и воровские повадки главного «героя». Молодой нахал украдкой целует Кристину Чэннинг в доме ее матери и на предостережение «Мама войдет» отвечает: «Да провались она!» Другие героини романа — Карлотта Уилсон и Сюзанна Дэйл — в лицо говорят своим матерям: «Меня совершенно не интересует твое мнение». И эта явная испорченность, упрямство и злонравие расцениваются и автором, и его героем как проявления решительности, благородства и сильной воли. В конфликте последней книги «Бунт» я была целиком на стороне миссис Дэйл.
Самое возмутительное в имморализме персонажей «Гения» — отношение к старшему поколению и воровские повадки главного «героя». Молодой нахал украдкой целует Кристину Чэннинг в доме ее матери и на предостережение «Мама войдет» отвечает: «Да провались она!» Другие героини романа — Карлотта Уилсон и Сюзанна Дэйл — в лицо говорят своим матерям: «Меня совершенно не интересует твое мнение». И эта явная испорченность, упрямство и злонравие расцениваются и автором, и его героем как проявления решительности, благородства и сильной воли. В конфликте последней книги «Бунт» я была целиком на стороне миссис Дэйл.
Три четверти века великой Победе.
Ее подарили вы внукам и детям.
За други своя не жалели вы крови,
В терпенье и скорби сдвигали вы брови.
И в голосе правнуков ваших слеза
Любовь может ВЕЧНУЮ вам доказать.
Благодарю Александра Карлова за эту прекрасную работу. Теперь она будет для меня лучшим ориентиром в продолжении своей аудиокниги akniga.org/hafizova-elena-aleksey-i-aleksandra Я тоже напишу для нее развернутое биографическое предисловие о прадедушке Алексее. Сегодня день его рождения.
ПРАВОСЛАВЬЕ
Вот тут-то и ясно становится вдруг:
Не тот православный, кто гнется покорно,
А тот, кто восстанет, когда его друг
Неправою волей повержен позорно.
Елена Прекрасная, огненная, беспощадная, милостиво повелевающая, нежная и неукротимая.
Редкая гармония голоса, душевной глубины и взору явленной красоты! Слушаю и ловлю себя на том, что опять уплываю от слов в мир образов. Потоки молока, прохладного, жизнь дарующего, медовые струи, густо-янтарно играющие в лучах солнца. Черешня, крупная, яркая, горкой рассыпанная на серебрянном подносе. Серо-голубые очертания гор в утренней дымке, белоснежная точка корабля вдали. И гладь океана, пока спокойного и обманчиво ласкового.
Такого же огромного и полного тайн — как та, чьи стихи сейчас слушаю…
Я верю в Откровенье Иоанна.
Кто прочитает нас и кто услышит,
Когда по норам все бегут, как мыши?
Три четверти века великой Победе.
Ее подарили вы внукам и детям.
За други своя не жалели вы крови,
В терпенье и скорби сдвигали вы брови.
И в голосе правнуков ваших слеза
Любовь может ВЕЧНУЮ вам доказать.