Избранное
Мы используем cookies для удобства и улучшения работы. Используя сайт, вы принимаете их использование. Подробнее
Скорость чтения
1x
Сохранить изменения
Таймер сна Чтение остановится через
0 часов
20 минут
Включить таймер
Закрыть
Образ старой леди не вызывает большого сочувствия. Особенно непригляден ее отрицательный ответ на вопрос ребенка: «Я буду вашей дочкой?»
Мерой всякого даяния является остаток. Величайшее даяние ничего не оставляет себе. Лилли же ничего не стоила своей благодетельнице.
Emoji 4
Emoji 1
Да, Женя, это обязательно надо сделать!
Emoji 6
Во всех книгах Сельмы Лагерлёф торжествует провиденциализм. Он особенно отчетлив в новеллах «Событие в Хальстанесе» и «Курган». Преступная любовь Эльсалилль к убийце сестры («Деньги господина Арне») предрешена ее первоначальной жаждой мщения.
Emoji 4
Я с огромным удовольствием дважды слушал «Мадонну». Слог великолепный. А уж сама история, так трогательно поданная, достойна восхищения. Героев этой истории узнал сразу. И ведь как это важно писать об этом! Очень достойно прочитали, Елена. Было бы чудесно услышать эпилогом исполнение Олегом этого романса. Быть может, сподобится? Аудитория будет в восторге, я уверен!
Emoji 22
Женя, спасибо огромное!
Олег очень часто и с большим чувством играет на гитаре романс «Генералам двенадцатого года».
Emoji 8
Хафизов Олег Эсгатович «Бородинская мадонна» (2005).

Браво, Олег! Потрясающая повесть. Ваши произведения — искусство! В основе сюжета исторически достоверные события подлинной любви Маргариты Михайловны Нарышкиной (старшей сестры декабриста Нарышкина Михаила Михайловича) и генерала-майора Александра Алексеевича Тучкова IV… Это «великорусский» образ настоящей семьи, чистых и искренних отношений. Глядя на них можно попытаться повторить этот путь, превратить свои чувства друг к другу не в один короткий «день влюбленных», а в настоящую «вечность» любящих… Марина Ивановна Цветаева, увидев на гравюре Тучкова напишет в 1913 году:

Ах, на гравюре полустертой,
В один великолепный миг,
Я встретила, Тучков-четвертый,
Ваш нежный лик,
И вашу хрупкую фигуру,
И золотые ордена…
И я, поцеловав гравюру,
Не знала сна…

Цветаева влюбилась в его портрет, его судьбу, его невероятную любовь к жене. И чуть позднее:

Вы, чьи широкие шинели
Напоминали паруса,
Чьи шпоры весело звенели
И голоса,
И чьи глаза, как бриллианты,
На сердце вырезали след, —
Очаровательные франты
Минувших лет!

Маргарита — изнеженная наследница старинного рода следовала за любимым мужем по полям сражений, жила зимой в палатке, переправлялась через ледяные реки. Прятала косу под фуражку и скакала рядом на коне в форме денщика. И это она — Маргарита Тучкова - стала первой сестрой милосердия в истории русской армии: ухаживала за ранеными, раздавала хлеб голодным в деревнях… Это она, Маргарита, ходила по полю боя в Бородино, искала  любимого среди бесчисленного множества убитых – но пушечное ядро разнесло его тело на мелкие кусочки. Все, что удалось Маргарите найти – его перстень с рубином. Она почти не плакала – плакать было некогда. Собрала все свои драгоценности, заложила Тульское имение и построила на Бородинском поле храм в память всех погибших на нем. Маргарита шесть лет прожила в счастливом браке с Александром Тучковым и скорбела по нему сорок лет… В 1839 году храм преобразовали в Спасо-Бородинский монастырь, Можайский уезда, Московской губернии — основательница Маргарита Михайловна Тучкова (как инокиня Мелания и игуменья Мария). По распоряжению игуменьи Марии, вдовы генерала Александра Тучкова, при монастыре построили пекарню. Там впервые испекли бородинский хлеб – тот самый, хорошо нам знакомый, черный с кориандром. Кориандр на хлебе – символ картечи, а хлеб был сначала поминальным; его пекли в память о ее убитой любви, в память обо всех, погибших на войне 1812 года.

Прочитано великолепно Еленой Хафизовой. Благодарю от души. «Лайк». «Избранное».
Emoji 26
Сельма Лагерлёф – великий мастер Равновесия.
Всякий социализм развенчан ею в романе «Чудеса антихриста». Древнеисландская «Песнь о Риге» доносит до нас исконные скандинавские представления о ярлах, бондах и трэллях, перекочевавшие и в новое время. Чувство сословного превосходства настолько естественно для Лагерлёф, что она даже не замечает его как некий диссонанс в своей демократической прозе. И вместе с тем, трудно представить себе более отчетливо выраженное торжество здоровой человеческой природы и трудолюбия над псевдоутонченностью, чем в романе «Анна Сверд» («сверд» по-шведски значит «меч»).
Пользуясь шаблонами романтической легенды, Лагерлёф разоблачает пустосвятство главного героя «Перстня Лёвеншельдов» Карла-Артура Экенстедта. Ему противостоит идеальный образ заводчика Шагерстрёма.
Пер Улов Энквист прав, утверждая, что предпочтения Сельмы Лагерлёф в гендерной сфере никак не просматриваются в ее литературном наследии. Сравним удельный вес положительных и отрицательных образов Лагерлёф с этой точки зрения. Чудовищен дом богача Мельхиора Синклера («Сага о Йёсте Берлинге»), до крайности неприятен в кругу своего семейства барон Адриан Лёвеншельд, одиозен Раньеро ди Раньери («Чудесная свеча»).
Жалок муж графини Элисабет, граф Дона. Но на другой чаше весов – демоническая жестокость его матери, графини Мэрты.
Охотник Тённе добрее и человечнее плясуньи Югфрид («Курган»). «Император Португальский» Ян Андерсон – обладатель более утонченной и возвышенной натуры, чем его жена Катрина и дочь Клара-Гулля. Полковник Экенстедт, всегда остававшийся в тени своей блестящей супруги Беаты, в конце их трагической истории справедливо упрекает ее в кумиротворчестве и неразумии по отношению к сыну.
Кроме того, все книги Сельмы Лагерлёф неустанно воспевают победительную мужскую красоту.
Emoji 4
Никакой скандинавской тоски и ни тени политики в этой трилогии.
Всякий социализм развенчан Сельмой Лагерлёф в романе «Чудеса антихриста». Древнеисландская «Песнь о Риге» доносит до нас исконные скандинавские представления о ярлах, бондах и трэллях, перекочевавшие и в новое время. Чувство сословного превосходства настолько естественно для Лагерлёф, что она даже не замечает его как некий диссонанс в своей демократической прозе. И вместе с тем, трудно представить себе более отчетливо выраженное торжество здоровой человеческой природы и трудолюбия над псевдоутонченностью, чем в романе «Анна Сверд» («сверд» по-шведски значит «меч»).
Пользуясь шаблонами романтической легенды, Лагерлёф разоблачает пустосвятство главного героя «Перстня Лёвеншельдов» Карла-Артура Экенстедта. Ему противостоит идеальный образ заводчика Шагерстрёма.
Пер Улов Энквист прав, утверждая, что предпочтения Сельмы Лагерлёф в гендерной сфере никак не просматриваются в ее литературном наследии. Сравним удельный вес положительных и отрицательных образов Лагерлёф с этой точки зрения. Чудовищен дом богача Мельхиора Синклера («Сага о Йёсте Берлинге»), до крайности неприятен в кругу своего семейства барон Адриан Лёвеншельд, одиозен Раньеро ди Раньери («Чудесная свеча»).
Жалок муж графини Элисабет, граф Дона. Но на другой чаше весов – демоническая жестокость его матери, графини Мэрты.
Охотник Тённе добрее и человечнее плясуньи Югфрид («Курган»). «Император Португальский» Ян Андерсон – обладатель более утонченной и возвышенной натуры, чем его жена Катрина и дочь Клара-Гулля. Полковник Экенстедт, всегда остававшийся в тени своей блестящей супруги Беаты, в конце их трагической истории справедливо упрекает ее в кумиротворчестве и неразумии по отношению к сыну.
Кроме того, все книги Сельмы Лагерлёф неустанно воспевают победительную мужскую красоту.
Emoji 8
До 6 лет я наслаждалась обществом моей прабабушки Александры Гаврииловны Мельниковой (28 апреля 1911 + 28 мая 1982)
Emoji 12
Прежде, чем требовать от подданных персидского проскинезиса, Александр Македонский говорил: «Нет ничего более рабского, чем нега и роскошь, и ничего более царственного, чем труд».
Emoji 6
Роман Олдриджа невозможно назвать насмешливым, как в описании аудиокниги. Это книга о Свободе посреди самых мрачных декораций действительности. «Лилли просто не могла поступить иначе. Долгие годы она оказывалась у той самой черты, за которой благодарность переходила в зависимость».
Все, что касается религии на западе, в очередной раз вызывает у меня жалость. Серафим Саровский обнял бы бедного ребенка со словами «Радость моя!»
Emoji 7
Emoji 2
Это исправленное мною стихотворение ОБЛАКА (197-ой трек аудиокниги ЯНТАРЬ).
Emoji 5
И в небе облака
Над нами в мае кружат,
И трогает рука
Прозрачность этих кружев.

22 мая 2022 года
1617266360-30-p-oboi-tsveti-vishni-31
Emoji 10
Мне кажется, что Бажов брал свои сюжеты, главным образом, из русского фольклора, хотя, конечно, он был знаком и с произведениями немецких сказочников.
Emoji 3
Все-таки это германский гений создал, а ему, наверное, достаточно такого хэппи-энда.
Emoji 4
«Император Португальский» Ян Андерсон — еще один Дон Кихот мировой литературы.
Emoji 4
И я благодарна такому тонкому знатоку литературы и слушателю!
Emoji 4
Женя, спасибо за содержательные комментарии! Увидела только сегодня — хотя в настройках стоят уведомления, но их точно не было.
Emoji 5
Прямой эфир Скрыть
ol
olrikova
11 минут назад
Пошло, лживо, длинно Достойно Оскара Это на любителей, фанатов Голливуда, фанатов фанатизма В конце намекают,...
Ma
Maral73
15 минут назад
Конечно же, нет. Отдавшего приказ взяли под охрану «до выздоровления». Уже понятно кто кого захватит и колонизирует.
Book Wanderer 17 минут назад
Я это много раз писал, но не помешает написать это еще сто тысяч раз. В критике нужно делить чтецов на две категории....
Victor Murashov 18 минут назад
«Очень тесное место» у С. Кинга уже было. Тогда казалось — куда уж дальше. А оно вот как уже.
wolf rabinovich 26 минут назад
Вы с ним поосторожнее, а то ведь он мог написать: " редактор, издатель и чтец"
Victor Murashov 27 минут назад
Ну хотя бы. Только не сеньора Педра.
Андрей 31 минуту назад
Не понимаю, зачем браться за озвучку, если даже в повседневных словах делаешь не правильное ударение. Да и рассказ...
cobalKEA 40 минут назад
ИИ озвучка — сразу нет!
Katerina Korchevskaya 44 минуты назад
Совершенное чтение! Как дыхание, без сучка и задоринки!
wolf rabinovich 45 минут назад
Не знаю, как вас, а меня почти все комментарии очень порясли и возмутили. Какое убожество взгядов, какая незрелая...
Эфир