Избранное

Mike, интересно, что в авторском варианте она намного объемнее известного нам с детства текста.

Удивительно живое, сценичное изображение событий далекого прошлого и характеров, лежащих в основе христианской культуры.

Отклик Елены Шуваловой доказывает мне, что мы делаем нужное для многих, необходимое дело, и результаты его могут быть насколько угодно отсрочены во времени — они несомненны.

Дорогая Елена, благодарю Вас! Ваш отклик доказывает мне, что мы делаем нужное для многих, необходимое дело, и результаты его могут быть насколько угодно отсрочены во времени — они несомненны.

Голос Дениса Гаврилова можно слушать и слушать.

Некоторые обстоятельства сближают образы графа Феодора Толстого и унтер-офицера Вестблада из рассказа Сельмы Лагерлёф «Событие в Хальстанесе» akniga.org/lagerlef-selma-sobytie-v-halstanese
«Судьба, которую человек уготовал себе в прошлые годы своей жизни, неумолимо преследует его в грядущем. Убежать? Как бы не так! Все запечатлено, все предначертано. Те цвета и узоры, которые легли на ткань, неминуемо определяют последующие, и сбывается то, чему следует быть».

Призрак колдуна-мстителя проникает в закрытую на задвижку комнату, с руками красными от крови, которой только суждено пролиться.
«Поддавшись страху, полковник весь дрожал и обливался холодным потом. Он увидел, как судьба, которую человек уготовал себе в прошлые годы своей жизни, неумолимо преследует его в грядущем. Убежать? Как бы не так! Все запечатлено, все предначертано. Те цвета и узоры, которые легли на ткань, неминуемо определяют последующие, и сбывается то, чему следует быть».

Из авторского описания аудиокниги akniga.org/hafizov-oleg-duelist-4 о графе Феодоре Толстом: «По возвращении в Москву Ордынский сходится с Американцем и участвует в его преступных похождениях. Цыгане, дуэли, игорные притоны… Но вот приходит время расплатиться по счетам. И водевиль жизни Толстого-Американца превращается в античную трагедию».

«Господь» — это не слово, а Слово — это Бог.
Призрак колдуна-мстителя проникает в закрытую на задвижку комнату, с руками красными от крови, которой только суждено пролиться.
«Поддавшись страху, полковник весь дрожал и обливался холодным потом. Он увидел, как судьба, которую человек уготовал себе в прошлые годы своей жизни, неумолимо преследует его в грядущем. Убежать? Как бы не так! Все запечатлено, все предначертано. Те цвета и узоры, которые легли на ткань, неминуемо определяют последующие, и сбывается то, чему следует быть».

Опечатка в последней фразе скопированной цитаты: «Только людям, стоящим выше жизни, над нами, — гениальным ученым, пророкам, сновидцам, блаженным, юродивым и поэтам — иногда удается уловить в жизненной суматохе острым и вдохновенным взором начало гармоничного узора и предсказать его конец».

«Событие в Хальстанесе» Лагерлёф входит в авторский сборник 1904 года «Невидимые узы».
Куприн написал рассказ «Искушение» в 1910 году.

Я бы даже сказала: это повесть совсЕм не о материнской любви, потому что она часто бывает изуверской – то есть любовь к СВОЕМУ во вред всем чужим. Героиня сказки «Подменыш» поднимается до настоящей христианской Любви – любви к Добру. Об этом говорит Христос в малопонятных большинству словах: «Кто любит сына или дочь паче Меня, тот недостоин Меня» (Мф 10:37).

Я бы даже сказала: это повесть совсЕм не о материнской любви, потому что она часто бывает изуверской – то есть любовь к СВОЕМУ во вред всем чужим.
Героиня сказки «Подменыш» поднимается до настоящей христианской Любви – любви к самому Добру. Об этом говорит Христос в малопонятных большинству словах: «Кто любит сына или дочь паче Меня, тот недостоин Меня» (Мф 10:37).

Спасибо, Анна!

Тот же образ божественного ткачества встречаем в рассказе А. И. Куприна «Искушение»: «Вот мы с вами коснулись случая и судьбы. Охотно соглашусь с вами: случай бестолков, капризен, слеп, бесцелен, попросту глуп. Но над жизнью, то есть над миллионами сцепившихся случаев, господствует — я в этом твердо уверен — непреложный закон. Все проходит и опять возвращается, рождается из малого, из ничего, разгорается, мучит, радует, доходит до вершины и падает вниз, и опять приходит, и опять, и опять, точно обвиваясь спирально вокруг бега времени. А этот спиральный путь, сделав в свою очередь многолетний оборот, возвращается назад и проходит над прежним местом и делает новый завиток — спираль спиралей… И так без конца.
Вы, конечно, возразите мне, что если бы этот закон на самом деле существовал, — люди давным-давно открыли бы его и читали бы будущее, как по какой-нибудь картограмме. Нет, не то. Мы, люди, знаете ли, похожи на ткачей, посаженных вплотную около бесконечно длинной и бесконечно широкой основы. Какие-то краски перед глазами, цветочки, лазурь, пурпур, зелень, и все это бежит, бежит и уходит… но рисунка, по близости расстояния, нам не разобрать. Только людям, стоящим выше жизни, над нами, — гениальным ученым, пророкам, сновидцам, блаженным, юродивым и поэта! М иногда удается уловить в жизненной суматохе острым и вдохновенным взором начало гармоничного узора и предсказать его конец».