Маститый историк, автор множества документальных и художественных книг на исторические темы Сергей Степанов переносит нас в Константинополь XI века, показанный глазами реального исторического персонажа — «последнего из викингов», будущего короля Норвегии Харальда Сурового. Впечатляющий объем достоверной исторической информации, заложенной автором в его роман, оживает и завораживает читателя благодаря мастерски построенной интриге и увлекательному повествованию.
А «мы» это кто? Или вы о себе во множественном числе? Типа, за всех ответил?
Я горжусь русскими и Россией и в царские времена, и при Союзе, и сейчас. И поводов гордиться у меня намного больше, чем у «вас» стыдиться. От души сочувствую тем, кто бывает рядом с такими «стыдящимися испанцами». Всюду торопитесь вставить свое нытье.
Сегодня 15 января 2022 года исполняется 400 лет величайшему комедиографу XVII века — Жану Батисту Поклену, более известного под своим театральным псевдонимом — Мольер. Он автор блистательных пьес, создатель жанра социально бытовой комедии, знаменитый актёр и режиссёр сценического искусства.
Выходец из старинной богатой семьи, он получил прекрасное образование, но увлёкся театром и посвятил ему всю свою дальнейшею жизнь. Начав как актёр, Мольер постепенно стал сочинять собственные пьесы, пользовавшиеся неизменным успехом. Он высмеивал сословные предрассудки аристократов, ограниченность буржуа, ханжество дворян и церковников, как извращение человеческой природы. И сегодня его пьесы современны, смешны и правдивы в точном изображении свойств человеческого характера.
«Мещанин во дворянстве», год написания — 1670. Пьеса была заказана Мольеру королём Людовиком XIV. В ноябре 1669 года Париж посетила делегация послов Османской империи. Людовик XIV принял их во всём своём величии. Но блеск алмазов, серебра и золота, роскошь дорогих тканей оставила турецкую делегацию равнодушной. Людовик XIV оскорбился на фразу посла, мол, на лошади турецкого повелителя больше драгоценных камней, чем на короле Франции. Людовик заказал Мольеру смешное произведение, в котором была бы высмеяна турецкая делегация.
Действие пьесы происходит во Франции, во владении богатого мещанина господина Журдена. Первый вариант пьесы назывался «Турецкая церемония». К постановке был привлечён композитор Люлли, написавший музыку к турецкому балету. Привычное название пьеса приобрела после кардинальной переработки, в результате которой турецкая тема отошла на второй план, а главный акцент был смещён на высмеивание буржуазии, стремящейся всеми правдами и неправдами просочиться во дворянство.
Давно я не испытывал такого чувства!!! Книга захватила и унесла меня так далеко от действительности, что я некоторым образом потерялся)) Всё что я люблю, всё что мне интересно находится в этой книге! Марк Копшицер это сила, такой материал собрал, что заслуживает всяческого уважения. Перед прослушиванием рекомендую ознакомиться с биографией писателя.
Прочитала название и вдруг, локтём опрокинув шампанское на вчерашний оливье, выскочил из памяти образ мультяшного Деда Мороза. Бодрый жилистый дедуган, глазки-бусинки, морщинки лучиками, нос картошкой, обожаю его!
Весь сборник переполнен кипящей радостью и почти забытой детской глазастой верой в новогодние чудеса. Каждый стих, переливаясь через край, течёт в душу искрящимися ручейками, наполняя ладошки живой водой. И тянется к свету почти погибшее ощущение беспечности, защищённости, умения улыбаться всем существом за миг до пробуждения.
Благодарю, дивный Менестрель, подкинь пару дров в камин, я посижу тут ещё немного…
Всем знакомая классика)) послушать можно хотя бы для того, чтобы поностальгировать о прекрасных старых мастерах сцены… Просто на время вернуться в детство — театр у микрофона🥰
Пройслер Отфрид «Крабат» в обработке Елены Хафизовой (2020).
Оригинал читать не приходилось… Удивительное произведение. Оно заставляет думать, а не «тупо внимать»… литературу подобного плана я условно отношу к «высокоинтеллектуальной»… и вот почему. По жанру это пьеса-сказка со всеми соответствующими характеристиками: течением сказочного времени, чудесами, которые приходят на смену друг другу, центральными образами лужицкого мальчика Крабата и Мастера (Мельника)… Фольклорный фон «вмонтирован» в сюжет так, что он подчеркивает сказочность и «волшебный» план произведения. Подача изумительная — просто, понятно, лаконично. Очень понравилось. Традиционный сюжет о Крабате приобрел у Елены Хафизовой неповторимую авторскую черту — поэму с фантастическими элементами сказа. Что поражает — этапность в развитии темы, в которой отрисован по-настоящему эпический образ народного героя, где Крабат не просто добрый герой сказки, освобождающий мельников-подмастерий из-под власти колдуна, он предстаёт живым воплощением духовной силы лужицкого народа… что подчеркивается использованием «приема кольцевого обрамления». Потрясающе представлена атмосфера двух миров: «мир Покорности» (мельники-подмастерья) и «мир Власти» (мельник-колдун). Вот уж где «пища для ума» (прежде всего подумалось о цикле романов Стивена Кинга «Тёмная башня» (1998-2004) на стыке жанров ужаса, фэнтези, научной фантастики… те же черты magnum opus)… без крови мельников не работает мельница:
Крабат поднялся. Точно – так и есть!
Нет, не зерно!..– зубов вокруг не счесть…
А мастеру работа нипочем –
Он только щелкает своим бичом.
Идет в молчанье полном черный труд.
Там жернова – убитых кости трут.
Отдельный мир — мир Крабата, со своей внутренней самостоятельностью, на который не распространяются законы мельницы. Главная антитеза произведения — противопоставление «Знания» и «Колдовства»… аллегорически замыкающаяся на «Знании», а не ошибочном пути чар… Очень любопытно. Можно провести аналогию с незаконченным произведением Кафки Франца «Замок» (1926) — частное ничтожно на фоне «общего» и тот же порядок неукоснительного соблюдения «правил»:
И началась работа – сущий ад.
И ввверх и вниз таскал мешки Крабат.
Болят ключицы, шея и спина.
Тут сила не мальчишечья нужна…
Этакое слепое подчинение дабы ассимилироваться с «большинством» ради процветания «Мельницы в Козельбрухе» («Замка»). И тот же основной закон управления — страх — основа любой жестокой власти… В пьесе фигурируют магические числа «три», «семь», «двенадцать»… «Три» — священное число, оно имеет начало, середину и конец (трижды просят «Должные» отдать сына, трижды произносит Мельник заклинания); «семь» — символ совершенства у христиан, сумма «трех» и «четырёх» — число божественное и число земное (семь книг знания за семью замками, семь раз на семь часов превращается в волка Мельник). А как «выпячена» символика двенадцати. Двенадцать — это закон. Двенадцать и один… один лишний, который становится послушным животным… Двенадцать — полное и целое число, совершенная мера, середина между понятиями «много» и «имело»: двенадцать мельников, двенадцать свиней, двенадцать сов…
Проснулся – видит сквозь дрожанье век
Десяток лиц, десяток человек.
Одиннадцать. Засыпаны мукой.
«Не бойся – скоро будешь сам такой»…
Потрясающе. Осмыслять и осмыслять. Очень понравилось. Исполнение великолепное. Спасибо. «Лайк». «Избранное».
15 лет назад, утром 6 января 2007 года, я впервые встретилась со своей любимейшей книгой — сказочной повестью Отфрида Пройслера «Крабат», действие которой начинается накануне праздника Трех королей-волхвов (Dreikönigsfest) 6 января. Сейчас приступаю к новому переводу и версификации 24-ой главы.
Я горжусь русскими и Россией и в царские времена, и при Союзе, и сейчас. И поводов гордиться у меня намного больше, чем у «вас» стыдиться. От души сочувствую тем, кто бывает рядом с такими «стыдящимися испанцами». Всюду торопитесь вставить свое нытье.
Книга и исполнение Федосовым замечательные!
Выходец из старинной богатой семьи, он получил прекрасное образование, но увлёкся театром и посвятил ему всю свою дальнейшею жизнь. Начав как актёр, Мольер постепенно стал сочинять собственные пьесы, пользовавшиеся неизменным успехом. Он высмеивал сословные предрассудки аристократов, ограниченность буржуа, ханжество дворян и церковников, как извращение человеческой природы. И сегодня его пьесы современны, смешны и правдивы в точном изображении свойств человеческого характера.
«Мещанин во дворянстве», год написания — 1670. Пьеса была заказана Мольеру королём Людовиком XIV. В ноябре 1669 года Париж посетила делегация послов Османской империи. Людовик XIV принял их во всём своём величии. Но блеск алмазов, серебра и золота, роскошь дорогих тканей оставила турецкую делегацию равнодушной. Людовик XIV оскорбился на фразу посла, мол, на лошади турецкого повелителя больше драгоценных камней, чем на короле Франции. Людовик заказал Мольеру смешное произведение, в котором была бы высмеяна турецкая делегация.
Действие пьесы происходит во Франции, во владении богатого мещанина господина Журдена. Первый вариант пьесы назывался «Турецкая церемония». К постановке был привлечён композитор Люлли, написавший музыку к турецкому балету. Привычное название пьеса приобрела после кардинальной переработки, в результате которой турецкая тема отошла на второй план, а главный акцент был смещён на высмеивание буржуазии, стремящейся всеми правдами и неправдами просочиться во дворянство.
А Тонда — Тонда выше снежных гор…
Весь сборник переполнен кипящей радостью и почти забытой детской глазастой верой в новогодние чудеса. Каждый стих, переливаясь через край, течёт в душу искрящимися ручейками, наполняя ладошки живой водой. И тянется к свету почти погибшее ощущение беспечности, защищённости, умения улыбаться всем существом за миг до пробуждения.
Благодарю, дивный Менестрель, подкинь пару дров в камин, я посижу тут ещё немного…
Оригинал читать не приходилось… Удивительное произведение. Оно заставляет думать, а не «тупо внимать»… литературу подобного плана я условно отношу к «высокоинтеллектуальной»… и вот почему. По жанру это пьеса-сказка со всеми соответствующими характеристиками: течением сказочного времени, чудесами, которые приходят на смену друг другу, центральными образами лужицкого мальчика Крабата и Мастера (Мельника)… Фольклорный фон «вмонтирован» в сюжет так, что он подчеркивает сказочность и «волшебный» план произведения. Подача изумительная — просто, понятно, лаконично. Очень понравилось. Традиционный сюжет о Крабате приобрел у Елены Хафизовой неповторимую авторскую черту — поэму с фантастическими элементами сказа. Что поражает — этапность в развитии темы, в которой отрисован по-настоящему эпический образ народного героя, где Крабат не просто добрый герой сказки, освобождающий мельников-подмастерий из-под власти колдуна, он предстаёт живым воплощением духовной силы лужицкого народа… что подчеркивается использованием «приема кольцевого обрамления». Потрясающе представлена атмосфера двух миров: «мир Покорности» (мельники-подмастерья) и «мир Власти» (мельник-колдун). Вот уж где «пища для ума» (прежде всего подумалось о цикле романов Стивена Кинга «Тёмная башня» (1998-2004) на стыке жанров ужаса, фэнтези, научной фантастики… те же черты magnum opus)… без крови мельников не работает мельница:
Крабат поднялся. Точно – так и есть!
Нет, не зерно!..– зубов вокруг не счесть…
А мастеру работа нипочем –
Он только щелкает своим бичом.
Идет в молчанье полном черный труд.
Там жернова – убитых кости трут.
Отдельный мир — мир Крабата, со своей внутренней самостоятельностью, на который не распространяются законы мельницы. Главная антитеза произведения — противопоставление «Знания» и «Колдовства»… аллегорически замыкающаяся на «Знании», а не ошибочном пути чар… Очень любопытно. Можно провести аналогию с незаконченным произведением Кафки Франца «Замок» (1926) — частное ничтожно на фоне «общего» и тот же порядок неукоснительного соблюдения «правил»:
И началась работа – сущий ад.
И ввверх и вниз таскал мешки Крабат.
Болят ключицы, шея и спина.
Тут сила не мальчишечья нужна…
Этакое слепое подчинение дабы ассимилироваться с «большинством» ради процветания «Мельницы в Козельбрухе» («Замка»). И тот же основной закон управления — страх — основа любой жестокой власти… В пьесе фигурируют магические числа «три», «семь», «двенадцать»… «Три» — священное число, оно имеет начало, середину и конец (трижды просят «Должные» отдать сына, трижды произносит Мельник заклинания); «семь» — символ совершенства у христиан, сумма «трех» и «четырёх» — число божественное и число земное (семь книг знания за семью замками, семь раз на семь часов превращается в волка Мельник). А как «выпячена» символика двенадцати. Двенадцать — это закон. Двенадцать и один… один лишний, который становится послушным животным… Двенадцать — полное и целое число, совершенная мера, середина между понятиями «много» и «имело»: двенадцать мельников, двенадцать свиней, двенадцать сов…
Проснулся – видит сквозь дрожанье век
Десяток лиц, десяток человек.
Одиннадцать. Засыпаны мукой.
«Не бойся – скоро будешь сам такой»…
Потрясающе. Осмыслять и осмыслять. Очень понравилось. Исполнение великолепное. Спасибо. «Лайк». «Избранное».
Сакура цветёт,
Китайцы любуются —
От масок бело…