Гораль Владимир - Грустное русское, или шансон в прозе
Гораль Владимир
100%
Скорость
00:00 / 09:25
Грустное русское, или шансон в прозе





Скрыть главы

Описание
Шансон в прозе.
Другие книги Гораль Владимир
Аудиокниги жанра «Роман, проза»
21 комментарий
Популярные
Новые
По порядку
Прямой эфир
скрыть
Лизавета Иванова
Только что
Alise-nia
3 минуты назад
Ynkas Firez
6 минут назад
Рашканутый Победобес
7 минут назад
Галина Годунова
11 минут назад
Spacelik
18 минут назад
Олег Спиридонов
18 минут назад
Олег
27 минут назад
ST
31 минуту назад
Костя Галкин
36 минут назад
Solidago
43 минуты назад
Андрей Макаров
57 минут назад
Галина Реймер
1 час назад
kibudap
1 час назад
Domingus
1 час назад
telewebman
2 часа назад
Семён Романовский
2 часа назад
Соня Сашина
2 часа назад
mikheil gabruashvili
2 часа назад



















Эфир
Вход на сайт
Авторизуясь, вы даете согласие на обработку персональных данных.
Оформите подпискуи получите
Более 123 000 часов лицензионных аудиокниг
14 дней бесплатно
Отсутствие рекламы на сайте
Выберите подписку
* скидка доступна при оплате за весь период
Сервис предоставляется компанией ООО "БИБЛИО"
Вроде просто, но необычно — песня, городской романс в прозе.
Понравилось и как написано, и как исполнено. Спасибо, Владимир.
Спойлер!!!
Тема русской любви
Тема русской любви передана очень точно: это жертвенная любовь, в частности, любовь Насти к Вите. Витя — главный герой и повествующий свою частную историю.
На какие только жертвы не пойдет любящая женщина — это я о Насте — чтобы спасти своего возлюбленного. Вот, чего не понял тогда еще молодой и горячий Витёк и вот, что он понял в период осени своей жизни. Это и послужило причиной его возвращения на Родину, но спустя четверть века. Хорошо, что автор показал нам осеннюю Москву — это состояние души Виктора. Было бы здорово, если автор показал бы нам и весеннюю Москву, Москву из которой Витя вынужден был бежать. Здесь читатель увидел бы резкий контраст между молодостью и зрелостью.
Рассказ написан по всем канонам написания рассказа, но главное – это то, что концовка рассказа непонятная, оставляет читателя в замешательстве, читателю придется самому додумываться: а произойдет ли встреча и воссоединение уже пожилых Виктора и Анастасии. Я бы предположил, что произойдёт, так как мы видим неутраченную между двумя друг друга любящими уже пожилых людей связь – это их внук Витёк, разумеется, и их дочь. О чем, кстати, и не знал Виктор, находясь за рубежом. И лишь случайная встреча в парке все ему подсказала.
Рассказ замечательный, тянет на роман. Это — истории многих вот таких Викторов, которых жизнь бросала по волнам и кручам после падения СССР…
PS: Для себя лично я окрестил рассказ «Возвращенец». Был бы кинорежиссером, снял бы фильм на основе этого рассказа под названием «Возвращенец».
Возвращайтесь, товарищи, на свою Родину!!!
Становится подозрительным то, как вовремя мне приходит всякая информация. мне почему то кажется — не напиши Вы этого отзыва, так я про Серебрякова так ничего бы и не знал дальше, ибо не интересуюсь. ))
—
а они говорят что Матрицы не существует…
;)
PS: Не могу пройти мимо того, что само бросается в глаза.
Всё ещё надеюсь услышать продолжение таёжно-нуарного детектива. С похожениями пана Сташевича… Будет ли?
Продолжение Нуара пишется. Называется Иркутская рапсодия. Черновичок первых глав на Литнет… Ссылку, если хотите, скину. Маякните в личку…
Хочу я жить в миниатюре.
Согреюсь я в мышиной шубке,
На подвиг поплыву в скорлупке!
Рожденья датка — смерти датка.
выжигал свой срок и кликуху гвоздем в бараке,
жил у моря, играл в рулетку,
обедал черт знает с кем во фраке.
С высоты ледника я озирал полмира,
трижды тонул, дважды бывал распорот.
Бросил страну, что меня вскормила.
Из забывших меня можно составить город.
Я слонялся в степях, помнящих вопли гунна,
надевал на себя что сызнова входит в моду,
сеял рожь, покрывал черной толью гумна
и не пил только сухую воду.
Я впустил в свои сны вороненый зрачок конвоя,
жрал хлеб изгнанья, не оставляя корок.
Позволял своим связкам все звуки, помимо воя;
перешел на шепот. Теперь мне сорок.
Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной.
Только с горем я чувствую солидарность.
Но пока мне рот не забили глиной,
из него раздаваться будет лишь благодарность.
1980 г. Иосиф Бродский
Финал совершенно беспомощен и искусственно подогнан. Ничего нового, кроме сентиментальных соплей автор поведать миру не может и сапожными нитками навязывает желаемую развязку, полагая, что читатель столь наивен, что прослезится суровой жизненной правде.
Никакой новой идеи и художественной ценности кроме пушистых белок и ставшей уже лубком кепки Лужкова в рассказе не наблюдается. Проба пера начинающего автора в худших ее проявлениях.
Особенно умиляют комментарии
столь же близкие к истиной критике, как и сам автор к классическим образцам русской литературы, на которые он, вероятно, претендует.
Озвучка технически несовершенна: чтец сбивается и запинается.
Возможно, профессиональный декламатор и вытянул бы столь вялое и бесполое исполнение, но тут, увы, надо раскошеливаться…
Вывод № 1:
На ура не прокатило, пройдет, быть может, на авось — по известной русской традиции.
Вывод № 2:
"? Всё это было бы смешно,
Когда бы не было так грустно"
Вывод № 3:
Афтар, застрелись: окажешь большую услугу русской литературе.
Так что «Слишком очевидным слепком с «Текста» Дмитрия Глуховского» выпущенного на десять дней позднее, а именно 15 июня 2017 года издательством «АСТ» он никак быть не может… Уж скорее наоборот )) Так что поздравляю Вас, господин соврамши…